Над этой пропастью во лжи

      Светло-серые стены, сложенные из идеально отполированного камня, — единственное, что Делла видит изо дня в день. Ноющая боль, скручивающая желудок, — единственное, что чувствует. С каждым новым днем реальность все дальше утекает от сознания. За Деллой приходят лишь раз, чтобы отвести на пытки, где она получает пару новых кровавых полос на теле и синяк на губе. Но ее палачи знают, что пребывание в этой камере, сложенной из астарха, по капле вытягивающего магию из любого существа и отнимающего желание жить, куда хуже любых пыток. Потому инквизиторы не тратят свое время и силы — все равно конец ей уготован один.       Публичная казнь.       Покушение на жизнь повелителя — одно из страшнейших преступлений. Но за него обычно блокируют каналы магии (если убийца — не человек) и одновременно усиливают ее ток, чтобы со временем она разорвала преступника изнутри. Однако Делла посмела еще и занять место повелительницы: в постели и сердце (хотя во втором она сомневается). А Игрин Аргирос — слишком не уверена в себе, чтобы просто кинуть любовницу супруга на съедение псам из Бездны. Она слишком желает публичной казни.       Делла смеется, и тонкие сухие губы болезненно трескаются: Игрин ведь знала, когда выходила замуж, что сердце Риана не будет ей принадлежать. Наивно было надеяться, что ситуация изменится.       Как и ей.       Отсыревший тонкий матрас не греет и почти не защищает от ледяного холода металлической основы, но Делла не уверена, что уже различает температуры. Она кутается в вытертую простыню, служащую ей одеялом, и мерно раскачивается на «постели», прибитой к стене. Если бы не этот проклятый камень, она бы уже убила себя — не дожидаясь публичного представления. Фахры способны влиять не только на сознание других — но и на свое. Особенно уже почти сошедшие с ума: достаточно лишь подтолкнуть. Но сил на это больше нет.       За три дня в этой камере она выжата не меньше чем наполовину. А у нее и без того резерв был дерьмовым.       Лязг замка заставляет Деллу медленно повернуть голову влево, к узкой двери: она не верит, что все вот так быстро окончится — это не в духе Игрин. Так рано её не казнят. Значит, кому-то хочется с ней пообщаться. Делла ничем не проявляет своего интереса, когда в камеру входит Риан — в запылившемся, разорванном снизу плаще, с перевязанной грязным бинтом ладонью и ставшими в три раза темнее кругами под глазами. Похоже, у кого-то тоже ночи бессонные. И это веселит Деллу — губы снова болезненно трескаются.       Ей стоит большого усилия не рассмеяться в голос, когда Риан с нескрываемым ужасом дотрагивается до рваных концов её волос, теперь не доходящих даже до плеч. Ревность Игрин и мелочность были так очевидны.       — Прости, — выдавливает он, изучая её лицо хмурым взглядом и качая головой.       — Давно хотела сменить образ, — хриплым голосом фыркает Делла и прижимается лопатками к ледяной стене, стараясь оказаться дальше от стоящего перед ней Риана.       Ей во всех смыслах тяжело быть рядом. И, вдобавок, его прикосновения добавляют физической режущей боли — потому что придворные маги постарались, накинули на него защиту перед этой встречей. Правда вряд ли подумали о его сознании.       — Не боишься, что я могу завершить задуманное? — любопытствует Делла: на последних слогах голос противно сипит — кажется, она обессилена сильнее, чем думает.       Она закашливается, а Риан уже с какой-то жалостью смотрит прямо ей в глаза. Будто не верит, что она может.       — Тебе не хватит сил, — он констатирует факт с отвратительным равнодушием, от которого внутри Деллы разливается тошнота.       Она дура. Абсолютная. Никак иначе не назвать того, кто отправился выполнять миссию, будучи наполовину истощенным. И ведь у нее была возможность нормально восстановиться. Она могла все лучше подготовить, рассчитать. Но она пошла на поводу у эмоций. У своей боли. У ненависти. Эти демоновы эмоции стали причиной, по которой её рука дрогнула.       — Зачем? — он спрашивает не в первый раз.       Делла даже не знает, в какой именно. Не считает давно. И не отвечает — достаточно того, что Риан узнал: она послана его матерью. Потому что в какой-то момент она понадеялась на его благоразумие. Ей вдруг подумалось, что все может обернуться иначе. Лучше. Что он поймет её мотивы и мотивы своей матери, что он просто вернется. И, возможно, они останутся вместе. Хотя Делла сомневалась, что госпожа Анитра примет такой расклад.       Но он не намерен соглашаться и сдаваться. Не намерен возвращаться домой.       У Деллы просто не остается выбора.       — Предатели заслуживают смерти, — на грани с шепотом, потому что голос окончательно сел, произносит Делла и, морщась от боли, все же касается его впалой щеки.       Позволяет себе в последний раз сделать это.       Коснуться. Запомнить. Вдохнуть. И потратить остатки сил, чтобы заставить Риана согнуться от боли во всех клетках тела. Потому что это все, что она может. На доли секунды передать ему собственные ощущения. Чтобы это воспоминание осталось с ним навечно.       Даже когда её уже не будет.

***

       Серый, неравномерно прокрашенный потолок комнатки в Доме удовольствий мало чем отличается от потолка в камерах замка, поэтому первые секунды после пробуждения Делла пыталась понять, где она. И не приснилось ли ей это демоново перерождение. Но постель под ней не в пример мягче лежанки в камере, а одеяло все же чуть толще той истертой простыни. И ощущения, будто её кровь постепенно заменяют вязкой, холодной массой, нет. Хотя конечности словно парализованы и только через минуты две удалось полноценно ими пошевелить, чтобы сесть в постели и воздвигнуть в сознании прочную стену между «тогда» и «сейчас».       Во всем виноват позавчерашний разговор со старухой Гитель, не иначе. Больше нет причин, по которым Делла бы начала видеть картины прошлого во снах. Хотя бы потому, что ей вообще редко когда что-то снилось. Практически никогда. Для этого должно было произойти какое-то потрясение — видимо, разговор именно им и стал. В сочетании с визитом Риана, выглядевшим иначе, чем тогда.       Рвано выдохнув, Делла оставила постель, чтобы совершить утренний туалет, убрать волосы в слабую косу, найти себе какое-то довольно легкое платье, больше напоминающее комбинацию, и устроиться перед трельяжем. Потому что это было единственное подобие стола в комнатке. А ей следовало отправить отчет госпоже Анитре — она и так три дня молчала. Правда, и сейчас-то не сильно понимала, что рассказывать.       «Встреча состоялась. Риан заинтересован и явно в замешательстве. Он должен появиться в ближайшие дни вновь», — это все, что сумело сформулировать её сознание. Но, отправляя письмо с крайне вредной почтовой чайкой, Делла не предполагала, насколько ближайшими окажутся дни следующего визита Риана.       Потому что он прибыл, не успели часы пробить полдень, а Делла — формально исполнить свои обязанности и удостоить вниманием хотя бы одного гостя Дома удовольствий (потому что она не должна была вызывать подозрений у леди Аэры). Устроившаяся на мягких подушках в главном зале Делла вздрогнула, ощутив знакомую энергию. Причем не только потому, что не ожидала увидеть Риана так скоро, но и потому, что не сильно понимала причин, по которым чувствовала его. В той реальности это началось намного позже.       Подобное было возможно только при создании ментальной связи между фахрой и другим существом. И её регулярное проникновение в сны Риана этому не способствовало.       У нее появлялось все больше вопросов к Трехликой.       Спустя долгие двадцать минут она завершила танец и приговорила два бокала вина, что просил с ним распить гость, и смогла покинуть зал, чтобы в холле, на низкой кушетке, обнаружить дожидающегося её (как сообщила заглянувшая в зал ранее какая-то из девочек леди Аэры) Риана. Что его привело именно к ней, она не знала. В той реальности он объявился лишь через неделю после их первой встречи в Доме удовольствий и то, вновь к Нессе. А она просто «случайно» столкнулась с ним и получила еще один не особо значимый разговор.       Понять бы, где произошло искажение пространства.       — Вы вернулись, — Делла очаровательно улыбнулась, совершая церемониальный короткий поклон, принятый в Доме удовольствий.       Губы Риана недовольно дернулись — он ненавидел весь этот официоз, она хорошо знала. Но таковы были правила здесь. Да и приятно было его немного позлить.       — В вашем расписании нет клиентов в ближайшие три часа?       Делла отрицательно покачала головой: к ней еще никто не возвращался. Но она и не стремилась обрастать постоянными «поклонниками» — у нее были совсем иные цели здесь.       Кивнув каким-то своим мыслям, Риан перевел тяжелый взгляд на Ирму, устроившуюся за стойкой и ожидающую новых гостей.       — Я заберу ее на три часа.       — Делла, подойди, — окликнула её Ирма.       Озадаченно приподняв брови, Делла приблизилась к ней: она конечно знала, что просто так гостям не дозволялось выводить девочек из Дома. Но не имела понятия, каким конкретно образом это делают. Она всегда покидала Дом по собственному желанию и порой с небольшим внушением для Ирмы или другой находящиеся в холле девочки. Остальные вроде могли уйти только раз в декаду, в свой выходной.       — Протяни руку, — скомандовала Ирма.       Судя по тому, что Риан парой секунд ранее сделал то же самое еще до просьбы, он был хорошо осведомлен об условиях Дома. Так часто забирал Нессу? Или кого-то еще? В задумчивости поджав губы, Делла медленно вытянула левую руку вперед. Ирма стиснула пальцами одновременно её запястье и Риана, причем довольно ощутимо: Делла могла поклясться, что увидит синяк. Но когда Ирма, спустя секунд десять, отпустила их руки, на коже осталась лишь аккуратная татуировка в виде трех переплетающихся линий, опоясывающих запястье выше косточки. У Риана между ними еще затесалась цифра «три» — это Делла увидела мельком.       Ирма коротко прокомментировала:       — Время отсчитывается. При его несоблюдении Делла принудительно окажется в Доме, а ваш рейтинг снизится. Связь позволяет вам расходиться не дальше чем на пятнадцать рха.       Риан кивнул и обернулся к Делле:       — Переодеться не помешает.       Проглотив колкий комментарий, Делла направилась в сторону комнаты. Риан последовал за ней. И, ей казалось, облегченно выдохнул, когда узкая дверь закрылась за их спинами, обозначая возможность отбросить официоз. Причем, для обеих сторон.       — И в чем же ты хочешь меня видеть? — с лукавой усмешкой полюбопытствовала Делла, раскрывая створки маленького шкафа и оборачиваясь к усевшемуся на кушетку Риану.       Тот пожал плечами, равнодушным взглядом скользя по ее фигуре, просвечивающейся через полупрозрачное платье-комбинацию. В Доме приветствовали максимально откровенные наряды, хоть и не рекомендовалось прибегать к излишнему обнажению.       — В чем-то менее откровенном. И для твоего же комфорта лучше в брюках.       Мысленно отправляя мольбу всем существующим богам, чтобы Риану не пришло в голову позвать её на конную прогулку (она ненавидела лошадей, потому что те боялись фахр), Делла порадовалась, что ей хватило ума забрать все вещи из гостиницы сюда. Потому что содержимое шкафа меньше всего подходило для выходов из Дома. По крайней мере, если она не планировала поймать пару клиентов на улице и сменить статус «пташки» на роль «урсы» — так называли девиц на одну ночь, которых снимали в основном те, кому не хватало денег на «пташек». И если «пташки» (да и в целом девочки Домов удовольствий) могли сами диктовать условия, на которых «общаются» с клиентом, то «урсы» — нет. Их никто не спрашивал, хотят они секса или нет и в каком виде. Потому роль «пташки» была вполне элитной, в то время как «урсы» считались расходным материалом.       Натянув относительно свободные брюки, сужающиеся к низу, Делла кинула короткий взгляд на Риана, который отстраненно изучал мозаичное панно на противоположной стене.       — Подойдет? — поинтересовалась она, имея в виду брюки.       Правда, они вообще были единственными в гардеробе и менять особо не на что. Но Агнус знает, что он хочет и куда собрался её вести. Риан отвлекся от мозаики и взглянул на нее.       — Надеюсь, не с этим подобием платья?       Подцепив тонкие бретели, чтобы позволить комбинации соскользнуть на пол, обнажая верхнюю часть тела с таким же полупрозрачным бра, Делла отозвалась с хитрой усмешкой:       — Без.       Она любила эти провокации в той реальности. И даже если сейчас они вызывали в ней слишком болезненные воспоминания, потому что были крепко связаны с насквозь фальшивым временем, когда она смела во что-то верить, они все еще случались сами собой. Потому что она — привыкла. Даже если вроде как Делла из этого времени еще не имела возможности с ними столкнуться и с теми отношениями, которые пережила.       Судя по короткой усмешке Риана, провокация достигла адресата. Но ничего говорить он не стал: вместо этого просто откинулся спиной на стоящую сзади кушетки постель. Прикусив щеку изнутри, Делла вновь обернулась к шкафу, чтобы найти там максимально непрозрачную блузку. И сверху — корсет, как самую полюбившуюся ей деталь гардероба. Пока кое-кто ей не объяснит, куда они собрались, она даже не подумает одеться более сдержано.       Пересобрав волосы в более крепкую косу, Делла окликнула расслабившегося Риана:       — Идем? Или мне нужно еще что-то сделать?       Он с явной неохотой сел и окинул её все тем же привычным, практически ничего не выражающим взглядом. Как Делла и ожидала, на корсете он задержался, но комментариев на этот счет не последовало.       — Обувь максимально без каблука, — произнес он последнее пожелание и встал, дожидаясь, пока Делла молча обуется в высокие сапоги на плоском ходу.       И только после этого открыл перед ней дверь комнаты.

***

      Без конной прогулки обошлось. Правда, запряженные в открытую общественную повозку (точнее, с общественным кучером) кони как-то раздраженно расфыркались, стоило Делле приблизиться. Но кучер что-то произнес, и они практически мгновенно успокоились. Не исключено, что он управлял их сознанием: в перевозках такое часто использовалось — это не тот уровень, на котором работают фахры или маги высшего разряда. Такому вполне неплохо обучались даже слабые маги, просто пожелавшие работать с ездовыми животными и птицами.       Поездка запомнилась Делле только бесконечной тошнотой: её всегда укачивало в таких путешествиях. По возможности она старалась везде перемещаться или зеркалами (что, увы, требовало магического резерва), или по воде, или на чем-то летающем. Последнее не то чтобы было намного лучше, но все же приводило в меньший ужас её организм. Риан, заметивший её бледность, выразил беспокойство и предложил замедлить темп, но Делла только отмахнулась — чем быстрее они прибудут, тем быстрее ей станет лучше. От скорости езды тошнота никак не зависела.       Впрочем, когда повозка наконец остановилась у трехэтажного серого здания, окруженного высоким забором, по которому порой пробегали синие охранные искры, Делла задумалась, так ли долго продержится её спокойное состояние. И что они забыли в Главном армейском корпусе Халциона.       Риан подал ей руку, помогая спуститься, расплатился с кучером и жестом указал идти за ним. Машинально проверяя клинки на бедре, доступ к которым она могла получить через разрезы в брюках, Делла последовала за своим спутником к двойным серым, как и все прочее, дверям, с гербом правящей фамилии — двуручником, который оплетала ветвь какого-то растения. В них Делла совершенно не разбиралась и никогда не проявляла любопытства. Ей было достаточно знать на вид и запах несколько трав, с которыми она так или иначе встречалась.       Но о значении герба она когда-то в той жизни спрашивала Риана. Изображенный двуручник был оружием, которое, по каким-то преданиям, первые правители Халциона получили от Первородных, детей Трехликой. Вроде как он до сих пор хранился где-то во дворце и использовался на коронации. Растение, оплетающее его, символизировало бессмертие всех представителей правящего дома Аргирос. Но Делла так и не выяснила — речь шла о буквальном или фигуральном бессмертии.       Первое могло оказаться опасным.       — Ты говорила о талантах, — произнес Риан, когда они миновали пропускной пункт и длинный неуютный в своей аскетичности и безлюдности коридор. — Каким оружием владеешь?       Входя вслед за ним в помещение, которое, по всей видимости, являлось оружейной, Делла неопределенно повела плечом, оглядываясь. Не то чтобы она видела много подобных мест и вообще прекрасно разбиралась в колюще-режущем, но могла отсечь то, с чем точно не справится.       — Обычно кинжалами. Удобно, знаешь ли.       — А на дальней дистанции?       — Стараюсь вывести на ближнюю. Нормально обращаюсь с фальчионом и с глефой, если надо.       Хмурясь, Риан прошелся вдоль двух стоек с длинными клинками. Даже с расстояния в три десятка шагов Делла могла утверждать, что ни фальчионов, ни глеф в этом помещении (по крайней мере, не в закрытых шкафах) не наблюдалось. Впрочем, глефа считалась национальным оружием Латоса и редко использовалась в других государствах. Фальчион был распространен сильнее, но тоже давно уступил в популярности и классическому мечу, и палашу. Это если не затрагивать национальные виды оружия.       — А как с дам’эс? — остановившись у стойки в дальнем углу, уточнил Риан.       Деллу невольно пробрала дрожь. Длинное двуострое лезвие и три металлических лепестка на конце. Довольно редкое оружие. Но озноб по телу вызвало не это. Именно дам’эс был тем, что отняло её жизнь на публичной казни в той реальности.       — Не встречалась, — выдавила из себя Делла, стараясь казаться равнодушной.       Хмыкнув, Риан вытянул два клинка со стойки и, приблизившись, протянул ей один.       — Прости, ни глефы, ни фальчиона. Сгелрик ближе к последнему, наверное.       Со вздохом она приняла предложенный сгелрик — эта не самая популярная разновидность сабли, отличавшаяся более узким лезвием с меньшим изгибом и длинным эфесом с короткой гардой, не особо ей нравилась. Но, в сущности, была удобнее, чем классический меч или все эти колющие рапиры со шпагами. Хотя кинжалы бы Делла ни на что не променяла.       На то, чтобы хотя бы примерно настроиться на баланс сгелрика, ушло несколько минут. Еще немного времени потребовалось, чтобы понять, какие шансы работать двумя руками, а не одной ведущей. И сильно ли поведет корпус при значительном замахе — сгелрик больше был режущим, чем колющим. Для Деллы это серьезно усложняло задачу. Тем более что она никогда не была выдающейся мечницей. Кинжалы — это одно. Полноценные мечи — совсем другое.       — Какая задача? — полюбопытствовала она у Риана, пригласившего её последовать обратно в коридор.       Тот, уверенным шагом двигаясь куда-то вперед, в противоположном направлении от того, из которого они пришли, с минуту молчал: Делла сначала решила, что он или не услышал вопрос, или проигнорировал. Но, как оказалось, он формулировал мысли.       — Просто показать, насколько ты способна выстоять в схватке. С этим, — уточнил он, качнув в руке сгелриком.       Спешно следуя за ним, Делла подавила желание сообщить, что она и без спарринга легко даст ответ: «крайне мало». На что Риан надеялся, неизвестно. В той реальности он не проверял её владение оружием, несмотря на то, что их первая встреча и разговор вращались вокруг выбора клинка. Реальности снова расходились, и теперь уже значительно. Хотя, бесспорно, вновь подворачивалась заманчивая возможность просто прикончить Риана, представив это как несчастный случай — кто ж виноват, что он предпочел спарринг на реальном оружии, а не безопасном.       Но госпожа Анитра не одобрит. Не поверит, что другого выхода не было — уже спустя неделю. Слишком короткий срок.       Мысленно вздохнув, до этого момента смотревшая себе под ноги Делла подняла голову и обнаружила, что они приближаются к двустворчатым черным дверям, обитым железом. Похоже, ведущим на улицу. Это отчасти радовало — в душных помещениях армейского корпуса было тяжело дышать, на висках уже выступила испарина. Но с другой стороны, проводить спарринг Делла бы предпочла внутри, а не снаружи. Как минимум больше шансов на ровную поверхность.       Риана такие мелочи явно не заботили: он толкнул одну из массивных дверей, придержал, пропуская Деллу, а затем направился в левую часть раскинувшегося во дворе армейского корпуса поля. Оно было огорожено довольно высоким ячеистым забором, сплетенным из серебрящихся нитей. По ним периодически пробегали синие искры — магия, наказывающая всякого, кто в пылу схватки влетит в ограждение. Поле делилось на несколько секций, большинство которых были заняты: здесь традиционно проводились учения. Оставались свободными лишь два участка, один из которых и решил занять Риан. Стоило ему пройти мимо занятых секций, как все присутствующие останавливались и вытягивались в струнку, чтобы молча совершить церемониальный поклон: ладони друг на друга перед грудью, лицевой стороной вниз.       Делла хоть и знала причину такой реакции солдат на Риана, не удержалась от вопроса. Ей было положено проявлять любопытство. В этой реальности она еще ничего не знала.       — Почему они приветствуют тебя?       При виде того, как напряглись плечи Риана, Делла невольно улыбнулась — как и всегда, реагировал на свое положение. И не хотел раскрывать.       — Это так важно?       — Мне просто интересно, насколько высок твой чин, — Делла старалась звучать как можно более беззаботно. — Чтобы приветствовать так, они должны видеть перед собой как минимум начальника всего армейского корпуса или наместника.       Только когда они дошли до свободной секции, Риан все же соизволил обернуться и ответить:       — Победишь — отвечу, раз ты так любопытна.       — Нечестно, — возмутилась Делла, проходя вслед за ним на середину площадки: неидеального огромного прямоугольника с истоптанной тысячами ног землей. — Я явно уступаю тебе во владении мечом.       — Хочешь, чтобы я поддавался? — в неприкрытой насмешке Риан приподнял брови, смотря на нее в упор.       Делла поджала губы. Нет, этого она определенно не хотела. И у нее был один козырь в рукаве — её память. Но шансов победить его у нее все равно практически не имелось. Она могла бы это сделать только в одном случае: изменив его сознание. Но тратить столько сил на простой спарринг, от которого ничего не зависит, неразумно. Как и раскрывать себя раньше времени.       — Может я и не мечница, но и не падающая от вида наставленного на нее клинка дама. Я готова.       В ответ Риан сделал шаг назад, увеличивая имеющееся между ними расстояние до четырех-пяти рха. Сгелрик был зажат в правой руке, но довольно легко — словно никакого спарринга не планировалось, и Риан вообще не воспринимал Деллу как угрозу. Отчасти это было вполне логично, но сейчас эта расслабленность ему может дорого обойтись. Делла на это очень надеялась.       Не тратя время на глупые прогулки вокруг противника, Делла чуть крепче перехватила рукоять сгелрика и стремительно метнулась вперед, целясь в бедро. Риан ожидаемо уклонился, и Делле пришлось резко затормозить, чтобы выставить верхний боковой блок на его клинок. Вцепившись в рукоять уже обеими руками, Делла закрыла левый бок от удара, резко развернулась на триста шестьдесят и совершила обманный замах на правое плечо Риана. Но в последний момент сменила траекторию и полоснула его по левому.       Ни о каких серьезных ранениях противника речи не шло — было достаточно убедиться, что она зацепила мышцу: это подтвердило непроизвольное движение левой руки и её ослабление. Радостную улыбку пришлось подавить: в этой реальности она ведь не в курсе, что ведущая рука Риана — левая, а не правая, с которой он всегда начинал бой, сбивая с толку противника. Обычно это позволяло ему спустя какое-то время перекинуть меч и с удвоенной силой атаковать. Теперь не выйдет.       Отскочив назад, Делла пропустила мелькнувший перед грудью кончик клинка — еще немного, и рубашка оказалась бы разрезанной. Явно раздраженный потерянным преимуществом Риан хмурился и уже, похоже, не думал о том, чтобы поддаваться.       Что ж, тем быстрее закончится эта бессмысленная схватка.        У нее особо не было причин пытаться победить: достаточно выяснить, к чему вся эта затея устроена. Поэтому Делла блокировала удар за ударом, продолжая отступать. Впрочем, и просто сдаться она не могла. Кто знает, что за этим последует. Ощущая, что не привыкшие к мечу руки начинают уставать, Делла раздраженно приняла на вертикально поднятое лезвие очередную атаку и резким прогибом назад ушла от следующего стремительного замаха, рассекшего воздух над её корпусом и все же зацепившего рубашку. Это начинало напоминать то ли сумасшедший танец, то ли цирк — из-за её акробатических трюков.       Еще одна атака заставила подпрыгнуть, чтобы сгелрик не разрезал плотную кожу сапог (а то и её собственную), но приземление вышло не слишком удачным — голеностоп подвернулся. Споткнувшись, Делла поняла, что её повело. Моментом было грех не воспользоваться. Она позволила себе рухнуть на бок, на левый локоть. Риан замешкался на секунду, задерживая уже летящий по инерции клинок: лезвие только оцарапало ей правое бедро вместо того, чтобы оставить серьезную рану. Этой задержки Делле хватило, чтобы скользнуть ладонью к левому бедру и в следующий момент, стиснув зубы, все же вернуться в вертикальное положение.       Два сгелрика встретились на уровне её солнечного сплетения, и Делла стремительно сократила расстояние в два рха до минимального, чтобы приставить к ключицам Риана кинжал, снятый левой рукой с бедра в короткий момент падения.        — Недурно, — оценил Риан, удерживая блок и насмешливо смотря Делле в глаза. — Но малоэффективно.       В следующий момент он оттолкнул её сгелрик собственным, ушел влево смазанной тенью и внезапно оказался за её спиной, прижимая наточенную сторону лезвия к горлу. Ожидавшая такого финала Делла вскинула левую руку в по сути бессмысленной атаке: вслепую метить кинжалом назад бесполезно. Риан перехватил её запястье, определенно намереваясь оставить синяки. Но это мимолетное отвлечение позволило Делле дернуться в сторону и развернуться. Сгелрик оцарапал ей шею до вполне ощутимой крови, зато свой собственный она смогла приставить краем лезвия к затылку Риана.       Со стороны это бы вполне сошло за страстные объятия, если бы не оружие в их руках.       Тяжело дыша, чувствуя, что правая рука так и норовит опуститься (левой это в любом случае не даст чужая хватка), Делла старалась игнорировать тепло чужого тела, почти касающегося её собственного. И весь хаос воспоминаний, что пытался её поглотить от этого слишком близкого контакта и их смешивающегося дыхания. На этот раз она обязана была все закончить намного раньше. Никаких шести месяцев у нее нет — легче сразу попроситься на виселицу.        Почти черные глаза напротив лишали воли. Ситуация — рассудка.       Риан отпустил её запястье и дотронулся рукой до её волос: несколько криво обрезанных передних прядей во время короткого спарринга выбились из косы. Делла невольно сжалась: ей захотелось оказаться на сотни рха от него. Избежать прикосновения. Риан сощурился, его рука повисла в воздухе, едва зацепив прядь. А потом лезвие его сгелрика вдруг перестало касаться её шеи, а сам Риан сделал большой шаг назад.       Против воли Делла жадно вдохнула воздух, ощущая, что все это время не дышала. И осела на ватных ногах.