Основы Инопланетной Расы

      Колиста поморщилась, натягивая одеяло до ушей. По её соображениям до подъема оставался ещё час, значит, непрошенными гостями, а точнее гостем, может быть только один смертный, возомнивший себя бессмертным. Не раскрывая глаз, девушка уткнулась лицом в подушку, простонав напутственное «вышел отсюда», и сделала глубокий шумный вдох пыльного воздуха. Но посетитель и не думал уходить. Все также ощущая на себе пристальный взгляд, Рэведж ещё раз попыталась спровадить нарушителя спокойствия приглушенным подушкой намеком, больше похожим на прямое направление в далекие места. Никаких шагов, скрипа петель или хлопка дверью не последовало. Наоборот, кажется, бессовестный человек, а может и не очень человек, подошел ближе к постели.       Колиста выдохнула, приподнимаясь на локтях, и скинула с головы одеяло. Откинув назад распущенные спутанные волосы, она поворачивается к своему посетителю. А перед ней… никого нет? — Ты… — девушка хмуриться, водит ещё не сфокусировавшимся взглядом по комнате и клянется себе, что ей не показалось, — Что за прикол? Я не побоюсь встать и в трусах оторвать тебе аудиосенсеры, Джаз! В твоих интересах выйти самому, слышишь меня?       Колиста сощурилась и моргнула, возвращая себе четкость зрения, чтобы убедиться в удивительном открытии. Это не её комната. Нет, её, но не комната NESТа, а из родительского дома. Девушка с силой зажмурилась, посчитав про себя до десяти и ущипнув руку, на всякий случай, снова открыла глаза. Картина та же. — Да ну нет, бред какой-то, — она с опаской и осторожностью опускает ноги с кровати на мягкий ковер и добавляет чуть громче, — Если ты, пранкер херов, решил так пошутить, то я сейчас натяну тебе бампер по самый воколайзер.       И снова ничего не изменилось. Колиста сглотнула, отсеивая мысль о том, что Джаз или кто-то из парней вообще здесь есть. Машинально в мозгу всплыло наставление Ленокса — сначала проверь, потом действуй.       Темно-фиолетовые шторы плотно закрыты, и почему-то девушка не горит желанием их отдернуть. За ними едва просвечиваются желтые пятна двух фонарей возле подъездной дороги. Без одеяла ей быстро становится зябко, но оглянувшись вокруг она не находит ничего, что было бы хоть отдалено похоже на верхнюю одежду. Благо проснулась она в относительно длинной футболке, нагло одолженной у Джаза.       Колиста отворачивается от штор, ведет взгляд по темно-коричневому полу до своего рабочего места. Игровое кресло так и стоит перед двумя мониторами, рядом лежат большие наушники с поднятым микрофоном. Затаив дыхание, девушка аккуратно, будто это самый старый музейный экспонат, держащийся на добром слове, тянется к креслу и медленно, с едва объяснимой опаской разворачивает его на себя. Оно легко поддалось навстречу, так что вариант с непрошенным гостем в нем улетучился сразу же, заодно дав Рэведж возможность облегченно выдохнуть. Так и оставив сжатую ладонь на спинке кресла, она оборачивается в противоположную сторону комнаты. Темный шкаф-купе вдоль всей стены с зеркалами в полный рост отражает её теневой силуэт, оба монитора и кресло. Ничего необычного и примечательного.       Хотя кое-что все-таки есть. Дверь в комнату, которая всегда оставалась открытой, сейчас заперта. Нет даже противной щелки между косяком и дверью. Колисте кажется, что сквозь дверь на неё устремлен чуткий, сканирующий все пространство пристальным лазером, взгляд. Чувство выслеживаемого зверька вернулось к Рэведж сразу же, когда сама она медленно опустила глаза к щелке под дверью, откуда едва попадал свет в комнату. Перед проемом кто-то стоял. По двум миллиметрам видимого ей было тяжело судить, кто мог бы быть этот ночной гость, но кто такая Колиста, чтобы не прижать пугающего нахала к стенке и приставив нож к горлу вежливо уточнить, что он тут забыл. Не отводя взгляда от тени, чтобы не растерять крупицы просыпающегося боевого духа, девушка шарит второй ладонью по столу. Призрачное ощущение того, что именно сейчас она может наткнуться на хоть какое-то маломальское оружие не оставляло её. Но увы и ах, ничего, ровным счетом ничего не было на столе, кроме наушников и пары автоматических карандашей. — Как говорит Дрифт: «Настоящий войн и салфетку превратит в сюрикен», — возможно японская поговорка должна была трактоваться по-другому, но переводчик, надеялась Колиста, не врал, так что сжав в руке несчастный карандаш, она, наконец, отпускает кресло и крадущимися шагами подходит к двери.       Шепча под нос угрозы в сторону незнакомца, девушка аккуратно опускает ручку двери, потянув её на себя, чтобы в образовавшуюся щелку можно было кинуть быстрый оценивающий территорию и ситуацию взгляд. В горле мгновенно пересохло, но это не помешало сосредоточенному взгляду заметить тень, которая тут же начала утекать по стене дальше, в лестничный проем, ведущий на первый этаж. По классике всех фильмов ужасов, Рэведж в минуту зашкаливающего адреналина умом не уступала блондинкам с эпизодическими собачками. Она выскользнула в освещенный какой-то лампой с первого этажа коридор, бесшумной кошкой следуя за тенью. Ни мысли о том, что из-за угла могут открыть огонь или в спину прилетит нож, ещё хуже будет только перо под ребро. В её доме ходит какой-то мутный тип неясной наружности, боевой дух защитника и карателя уже кипел в венах и испарял из мозга все здравые мысли и идеи.       Последняя ступень предательски скрипит под её босой ступней. Колиста вжимается в стену на повороте на первый этаж. Сойди она со ступеньки и столкнется лицом к лицу с этим нечто. Но упираясь затылком в рамку с семейной фотографией ей вдруг стало страшно. Тень остановилась. Там, где по соображениям звенящей головы девушки должна быть голова ночного гостя, на полу как будто появились два глаза, сверлящие дыру у неё на груди пристальным бездушным взглядом убийцы. Все внутри похолодело. Карандаш в потных ладонях начал скользить, наровясь упасть, но не находя в себе силы крепче его перехватить, Колиста начала молиться. Любое движение, казалось ей, выдаст её с потрохами. Даже простой вдох мог бы стать последним. Вдох… почему она не слышит дыхание? Передвигаться бесшумно может каждый, это основы основ, но не дышать столько времени уже просто невозможно. Даже роботы должны циркулировать воздух по системам, что говорить о людях. — Не останавливайся, иди за мной, — Рэведж чуть не съехала по стене от вбивающей в пол ледяной волны испуга, — Мне нет смысла вредить тебе. У меня мало времени.       Страх гвоздями прибил ноги к ступени. Она не то что ногу оторвать не могла, страшно было отвести взгляд от злосчастной тени. И голос, ровный, холодный, он не походил ни на один знакомый ей. Тень начала расти, поднимаясь вверх по стене рядом с лестницей. Покровитель её кошмара приближался к девушке. Колиста крепко закрыла глаза и когда раздался финальный шаг, Колиста со всей силы полоснула карандашом в бок, где предварительно должно было оказаться плечо. — Мило, — сухо отчеканил мужской голос, этот «комплимент» даже насмешкой нельзя было назвать, — Повторяю ещё раз, открой глаза и иди за мной. У нас мало времени.       Легко ему было такое сказать, видимо. Рэведж, с шумом наполнив легкие, медленно открыла глаза, намеренно глядя вперед перед собой. Не в силах повернуть голову на мужчину, она снова закрыла глаза и всем корпусом повернулась к нему. — Я сейчас их открою, а ты не окажешься шестеруким сопливым исчадием ада, забились?       Как и ожидалось, ответа не было. Не доверяя ничему, что говорили ей остатки здравого смысла, бушующего адреналина и мертвого страха, девушка ещё раз медленно открывает глаза.       Перед ней черным зеркалом оказывается визор, закрывающий большую часть лица мужчины. Шумной выдохнув, она мгновенно опускает взгляд в пол, чтобы не дать удивленному вскрику вырваться изо рта. Картинка в голове сама начала складываться, когда образ ещё раз пролетел перед глазами. Строгий темно-фиолетовый пиджак, острые плечи, длинные руки сложены за спиной. На голове едва различима темно-фиолетовая военного стиля фуражка с, кажется, блеснувшим там железным значком. Компонуя все это в голове, Колиста моментально открыла рот, подбирая самую удачную фразу под ситуацию, чтобы в конце концов дать деру обратно в комнату. — За мной, — мрачно говорит мужчина, разворачивается на каблуках и скрывается в еле освещенном проеме коридора, ведущего в главный зал.       Колиста все ещё стоит в оцепенение. Он у неё дома.

***

      Колиста входит в зал, освещаемый медовой лампой, едва охватывающей всю комнату из-под черного абажура. В черном кожаном кресле сидит он. На торшере, оглядывая девушку будто насмешливым взглядом с хищной ухмылкой, сидит стервятник. От света, подсвечивающего птицу снизу-вверх, он становиться ещё устрашающее. Черные, как ночная мгла перья отливают холодом стальных ножей, а когти на сморщенных желтых лапах блестят косами смерти. Его кадык в предвкушении дернулся при виде дрожащей руки Рэведж. Под ним, рядом с каком-то горшком, лежит пантера. Зверь щуриться, лениво поднимает морду на вошедшую. Глаза хищника опасно сужаются, когда он отмечает Колисту своим ночным перекусом, от чего у слишком эмпатичной Колисты сердце пропускает удар и с тела градом льется холодный пот. За мордой зверь поднимает все тело. Колиста видит, как лапы напряглись и шерсть на затылке поднялась. От света лампы пантера кажется металлической, шерсть переливается темно-синим оттенком ночного неба. Зверь готовился прыгнуть и разорвать ей глотку, она уверена. Карандаш все ещё зажат в руке, так что Колиста машинально приняла оборонительную стойку. Жалкая попытка защититься зверем оценена не была. Пантера оскалилась, оголяя сверкнувшие белые клыки и медленно двинулась вперед. — Рэведж, — оба моментально перевели взгляд на мужчину, — Место.       Колиста невольно проследила за хищником, и сама чуть не последовала его примеру. Лишь абсурдность происходящего позволяла ей остаться на месте. — Ты, — он кивнул на диван перед камином, — Садись. — Забавно, — дрогнувшим голосом ответила девушка, сжимая карандаш и низ футболки, — Пантеру назвал в честь меня? — Твоя фамилия была выбрана по имени моей пантеры, — спокойно ответил мужчина, скрестив когтистые пальцы в замок, добавив, как бы невзначай плеснув в девушку едкое замечание, — Такой испуг несвойственен для военного твоего уровня. Я разочарован.       Колиста поджимает губы и поднимает уже менее беспокойный взгляд на бледно-белое лицо с неизменной фазой губ, которые всегда держатся парадоксальной прямой. Тень от визора спадает на них, но от левого уха исходит тусклое фиолетовое свечение серьги. Чертов модник. Рэведж не старается рассмотреть вынужденного собеседника, но глядя на него ей не приходиться отвлекаться на блестящую шерсть под торшером и пристальный взгляд птицы. — У тебя много вопросов, — не дав ей и рта раскрыть, мужчина первым пошел в информационное нападение, — И я не собираюсь на них отвечать. У меня осталось меньше пятнадцати минут, чтобы все тебе объяснить. Нельзя больше тянуть. Слушай все, что я говорю и не перебивай. Отвечай, когда я спрашиваю. Поняла? — Черт юникроновский, — рык пантеры тут же охладил пылкую злость Колисты на выдвинутый список требований, — Да. — Хорошо, — собеседник кротко кивнул, — Через сутки ты будешь на Кибертроне. Не обращай внимания на крики. Не обращай внимания ни на что. Твоя цель — ядро. В центральном зале Иакона есть колодец. Доберись туда и воскреси планету. Не смей оборачиваться на зов. Все, кто будут тебя звать, хотят остановить процесс воскрешения. Они будут подражать голосам тех, кем ты дорожишь. Он уже позаботился об этом. Автоботы тебе не помогут. Я тоже. Поверишь голосам, проиграешь войну. Ты — её исход. Ты — последний ключ. — Ты — сумасшедший, — Колиста хмуриться, едва улавливая смысл того, что говорит мужчина, — Я ничего не запомнила и ничего не поняла. Ты не ответишь на мои вопросы и точно не убьешь. Скажи основания этих фраз, я не понимаю, как их связать. Я не хочу обосраться на Кибертроне после того, что ты тут выдал. — Они тебе тоже не помогут. — Ты нормальный?.. Ты вообще слышишь меня?! — Они хотят вернуть тебя. Они послали тебя, они хотят тебя назад. Они хотят вернуть все, как было. Им нет дела до автоботов и десептиконов. Они хотят Кибертрон. Твои родители — ступень твоего развития. Твой брат — ступень твоего развития. Твоя фракция — твое желание по воссозданию планеты. Ты — сердце происходящего. Им нужно сердце. — Почему именно ты? — брови Колисты складываются домиком, когда она пытается заглянуть под темный визор, но мужчина не отвечает, заставляя Рэведж нахмуриться, — Прайм сказал, я — толчок для планеты, почему мне надо верить тебе?       Все также игнорируя вопросы девушки, он разрывает замок когтистых пальцев и протягивает ей черный кристалл на белой цепочке. — Не снимай пока не достигнешь ядра, — передав холодное железо в липкую ладонь, он возвращается к своему непоколебимому виду, — Это твой единственный оберег. У нас не осталось времени. Не ищи объяснений и ответов на свои вопросы.       Он поднялся с кресла, опустив руки и снова бесшумно, будто парил над полом, вышел в коридор к главному выходу. Оба животных последовали за хозяином. Остановившись у арочного проема, пантера обернулась, сощурив янтарные глаза в немом приказе сидеть на месте. Но Колиста и не торопилась не то, что покидать дом, а просто встать с дивана. Голова гудела тысячью заведенных моторов. Слишком много всего, всего бессвязного, всего фактически важного. Это слишком, слишком, слишком тяжело!

***

— Как ты тут оказалась? — Рэтчет поочередно светит фонариком сначала в правый глаз, потом в левый, — Колиста, не молчи, разговаривай со мной.       Мужчина оборачивается туда, куда устремлен бездумный взгляд девушки. Но ничего, кроме черного горшка для цветов на фоне полупрозрачных штор, закрывающих панорамное окно с видом на зимний сад, он там не обнаруживает. Странно, этот дом не выглядит таким уж красочным и наполненным теплом и уютом. Не в таком доме он представлял себе девство Колисты. Дом был холодным, и вовсе не потому, что камин давно не топили, был пустым и черным, слишком строго рассчитанным на механику и технологии. Один холодильник с встроенной колонкой оставил Рэтчета в немалом удивлении. Слава Праймусу, что они такой ещё не поставили на базе, не хотелось бы найти кого-то в кухне, разговаривающим с холодильником об остатках продуктов в нем.       И тем не менее, дом действительно был таким. Как такой подсолнух не увял в этой вечной тени? Доктор оставил себе эту загадку неразгаданной, как одно из семи чудес света. Но сейчас этот цветок меньше всего казался живым и радостным. Из девушки будто высосали всю энергию и силы, как моральные, так и физические. — Я не знаю, я проснулась тут, — она моргнула, почувствовав, как рука медика крепче сжимает её левую ладонь, — Боже, Рэтчет, это правда ты? — Кому ещё здесь быть в четыре утра, кроме как не мне, — доктор несвойственно для него ласково улыбается и держит два пальца у запястья Рэведж, — Пульс все ещё слишком быстрый. Выдыхай, Колиста, выдыхай. — Все нормально? — Айронхайд садиться рядом с девушкой, поправляя съехавшую черную куртку на её плече, — В доме никого. Ни следов, ни тепловых отпечатков. Если он здесь действительно был, то, я не знаю, летал по коридорам. — Нет, он ходил, — Колиста медленно поворачивает голову на Айронхайда, — Я клянусь, ходил на своих чертовых каблуках. — Конечно, — усмехнулся мужчина, опустив ладонь на макушку девушки и, небрежно растрепав волосы, все с той же насмешливой улыбкой, спросил, — Что-то ещё? — Что-то ещё?! — Колиста подрывается со своего места, круто разворачиваясь на специалиста, который ловит на себе нахмуренный взгляд Рэтчета и виновато ухмыляется ему в ответ, — О, блять, да, что-то ещё было, Айронхайд! Его ебучие птица и пантера были здесь, вот здесь, прямо под этим чертовым торшером. И да, блять, он ходил! Ходил от моей комнаты до этого кресла! Думаешь, я шучу?! Нихера подобного!..       Её глаза сталкиваются наконец с удивленными взглядами Айронхайда и Рэтчета. Сколько, три раза? Ничего страшного, наверное, она слышала, как Сайдсвайп отпускал словечки покрепче этих при них, и жив здоров до сих пор. Ничего страшного, правда же? Колиста опускает взгляд в пол, виновато поправляя снова съехавшую с левого плеча темную куртку специалиста.       Айронхайд шумно выдыхает и хлопает себя по коленям, поднимаясь с дивана. Поравнявшись с девушкой, он ещё раз опустил ладонь на её мушку в извиняющимся жесте и повернул голову к доктору. — Я выйду покурю, собирайте манатки и поедем на базу.       Рэтчет устало выдохнул. На этот раз он закроет на это глаза, в таком состоянии у него не было желания читать девушке нотации о красоте и культуре речи, подобающим воспитанным людям. Но сейчас ему самому ужасно хотелось послать все нах… К Юникрону и затянуться. Ужасная привычка Хаунда уже распространилась на Кроссхейрса и Айронхайда. И, кажется, лицо здорового образа жизни был следующим.       Доктор вышел из дома вслед за Колистой, и отправив её к черному джипу, подошел к стоящему у газона Айронхайду. — Что, тоже тяжечку дать сделать? — Замолкни уже, — доктор перенял сигарету из мозолистых пальцев мужчины и крепко затянулся, медленно выдыхая дым под удивленный взгляд Айронхайда, — Я горазд на сюрпризы. — Ещё как.       За усмешками они оба стараются скрыть тревогу за девушку. Вытащив её так однажды, он мог сделать это дважды. Чертов шпион никогда не вентилировал равнодушно в сторону Рэведж. И этот кулон, они оба заметили новое украшение на шее девушки, но ни один не сказал. И доктор, и специалист знали, что это такое и почему оно там оказалось. Но знает ли Колиста?       Рассвет уже поднимался над серыми крышами частных домов, режущим осенним теплом и янтарем отражаясь в блестящих окнах. Мужчины хлопнули дверьми, и мотор устало заурчал. Колиста, наконец, смогла спокойно уснуть в теплом салоне, под защитой самых надежных людей на планете.

***

— Уйди нахер, Сайдсвайп! — Джаз грубо толкает мечника в грудные пластины, пытаясь выйти из его отсека.       Серебристый гонщик хмурит надбровные дуги, клинок опасно блестит в манипуляторе. Как только мечник узнал от Айронхайда, что случилось с Колистой, первым, кому он об этом доложил, был лейтенант. И Сайдсвайп пожалел о своем решении в первую же секунду после того, как закончил.       Джаз никогда так не свирепствовал, как сейчас. Один манипулятор уже был трансформирован в ионный бластер, второй держал плечевой сегмент мечника на расстоянии вытянутой руки. Меч Сайдсвайпа держался в опасной близости к шейным проводкам. — Джаз, нет, вентилируй, успокойся, они едут обратно, — мечник, сощурившись, смотрел в яростно блеснувший визор напротив, ещё раз дернувшись, лейтенант, наконец, трансформировал манипулятор обратно и поднял манипуляторы в знак своей капитуляции, — Спасибо, что до греха не довел. — Ты меня любишь, — фыркнул Джаз, потирая шейные пластины и прогоняя призрачное ощущение лезвия мечника от себя, выдохнул, — Окей, и я тебя тоже, почти всей искрой, не поверишь. Но сейчас я в холо и в ангар, ты дальше уже как хочешь. — Болта с два я тебя сейчас одного пущу куда, любовничек, — вслед за Джазом, Сайдсвайп переходит в холоформу и, одернув белую футболку с принтом каких-то картин, спешит выйти за другом в главный ангар, — Давай ты не это, ну того самого, чтобы я тебя потом не сам знаешь чего, ты понял в общем. — Ага, — бросил лейтенант через плечо, — Накидал себе картинку в общих чертах.       Джаз был невероятно зол. Колиста позвала не его. Она набрала Рэтчету, этому старому зануде с гаечным ключом на все случаи жизни. Почему? После всего того, что между ними было? Но больше пары утренних поцелуев и засосов на ключицах, надо сказать, и не было. Но Джаз считал, что это вполне себе веские причины, по которым он обязательно зачитает Колисте правила морали в отношениях. Рэтчет и Айронхайд, на озлобленный взгляд лейтенанта, были не самым лучшим вариантом для Колисты сейчас, но здравый голос в лице Сайдсвайпа с нимбом над головой говорил обратное. Действительно, Рэведж нужны были больше медицинская помощь и крепкая мужская рука, чтобы уверено и хладнокровно наставить пистолет той сволочи, что посмела коснуться прекрасной фигуры его любимой девушки. Фактически, ещё не полностью его, но Джаз честно работал над этим, прикладывая все усилия каждый день, чтобы в один прекрасный момент прийти к ней и выложить всего себя с его чувствами ей на суд.       Сайдсвайп с замиранием искры ждал этого дня, Брендон уже замучился зачеркивать квадратики с числами в календаре, отсчитывая дни, который начинались или заканчивались коронной фразой Джаза: «Я скажу ей завтра», Бамблби запутался во всех проблемах друга, а Сэм и вовсе слушать ничего не хотел, кроме как звонка с радостными писками сестры о том, что лейтенант наконец-то признался. И Джаз пока никого ничем не обрадовал, хотя пламенно клялся себе, что «ну вот сейчас я сделаю нам какао и все скажу».       Именно после этого утра он понял, что оттягивать больше никак нельзя.

***

— Побудешь у себя в комнате, хорошо? — Рэтчет открыл дверь на заднее сиденье, выпуская сонную помятую девушку в холодный главный ангар, — Ах ты, без обуви и носков, Колиста, ну что с тобой делать?! — Все нормально, Рэтч, — устало выдыхает она, проводя ладонью по лицу в попытке стереть заспанный вид, — Сейчас пулей долечу, ты и не заметишь, что я вообще пола касалась.       Доктор что-то недовольно проворчал себе под нос, помогая девушке выбраться из салона и не стукнуться макушкой о крышу. Она выглядела такой несвойственно мягкой, уставшей и мятой для военной базы. Можно подумать, её только что вырезали из газетной статьи о самом уставшем человеке на Земле и приклеили сюда. Причем сделали это так неаккуратно, что белый фон как будто все ещё рвано её обрамлял. Рэтчет сжал большим и указательным пальцем переносицу, зажмурившись, и вымученно выдохнул. Чем ближе к финишу, тем труднее. Доктор срочно нуждался во втором дыхании, и чем скорее оно открылось бы, тем было бы лучше.       Рэтчет не успел открыть глаз, как перед ним проскочила серебристой молнией копна не уложенных волос и блеснувший визор. Джаз, со всей себе присущей прытью, протиснулся между доктором и машиной, чтобы впечатать себе в грудь свое избитое утром чудо. Колиста даже пискнуть не успела, как в нос ударил резкий запах кофе, дезодоранта и пота, а после крепкие жилистые руки оторвали её от пола и усадили на торс. Девушка машинально обхватила его ногами, цепляясь за плечи, чтобы не загреметь на пол, пока лейтенант молча вжимал её в себя, придерживая руками под ягодицы, а носом утыкался в шею. — Ты очень меня напугала, — прошептал он куда-то в район левой ключицы Колисты, щекоткой вынуждая девушку сморщить нос и спрятать глупую счастливую улыбку ему в плечо, — Ты теперь не отойдешь от меня ни на шаг, поняла? — Что, даже в душ со мной пойдешь? — Рэведж подняла голову, одной рукой аккуратно поддевая очки с парня и, сняв их, повесила ему на вырез горла у футболки, — Не то, чтобы я была против. — Я все ещё здесь, — Рэтчет кашлянул, вытаскивая из джипа свой саквояж «боевого» медика. — И что ты здесь делаешь? — лениво кинул Джаз через плечо Колисты и, не отрывая взгляда от полузакрытых васильковых глаз напротив, нежным шёпотом обратился к ней, — Давай-ка пойдем к тебе, принцесса, и тихо мирно проведем этот день. — Боюсь, что не получиться, — тем же шепотом отвечает девушка, игриво ткнув лейтенанта носом в щеку, — Мне ещё нужно пообщаться с нашим лидером о том, что случилось, котик.       Джаз нахмурился, бесстыдно демонстрируя свое разочарование. Ох, как бы ему хотелось просто опустить эту ситуацию, послушав её от Колисты за утренним кофе и забыть навсегда. По большей части для того, чтобы и злость ушла вместе с этим приключением. Не будь рядом Сайдсвайпа, лейтенант готов поклясться, он бы сорвался в самую горячую точку, игнорируя все приказы Прайма, лишь бы убедиться, что Колиста жива и ещё в силах сама разрядить обойму в десептикона. Стоп, Сайдсвайп. — Вы уверены, что не встречаетесь? — мечник ухмыльнулся, хлопнув девушку по плечу, не рискуя забирать её с рук друга, мало ли отхватит ещё за такие выходки, так что ограничив себя парой быстрых тычков под ребра Колисте, улыбнулся, останавливаясь рядом с Джазом, — Такие ванильные, мне даже противно. — Когда вы с Брендоном ссосётесь на каждом углу, мы молчим, — Рэведж в отместку щелкает Сайдсу по лбу и снова возвращается в объятия лейтенанта, — А я на вашем сексе столько денег могла бы поднять. — Эй-эй-эй, — протестующе фыркает мечник, — Прибыль пятьдесят на пятьдесят. — А я вам тут ничем не помешаю?       Колиста хихикнула, запечатлев на щеке Джаза влажный детский поцелуй, и, как самый настоящий ребенок, уложила голову ему на плечо и пролепетала, что хочет в свою кровать и выпить горячего шоколада с какой-нибудь сладостью. Девушка далеко не сразу приняла в себе эту детскую нахальную сторону. Почему-то Джаз и Бамблби с Сайдсвайпом считали её очень милой, а старшие братья — раздражающей. Колиста часто и сама думала, что такое поведение не красит девушку, а наоборот, делает её противной и отталкивает парней. Хотя в училище, когда Джемма юлой крутилась перед Мейхамом, главным красавчиком мужских казарм, она всегда дула губки бантиком и просилась к нему на руки. Колиста нос воротила от неё практически только из-за этого нелепого поведения. Сама Рэведж всегда представала перед парнями сильной и независимой, отшивая каждого второго примитивным «пошел бы ты…», не дай бог кто-то рискнул бы попробовать с ней посюсюкаться. Бедолага моментально отправлялся в нокаут, из-за чего у девушки были некоторые проблемы с начальством и почти со всеми остальными кадетами.       Сейчас, когда Джаз сам глупо улыбался такому поведению и ласково целовал в лоб и щеки, игриво называя «малышом», Колиста не находила ничего отвратительного и мерзкого. Разве что, это было немного смущающем. О чем, кстати, лейтенант и мечник не уставали напоминать девушке. Едва от ласкового обращения у Рэведж розовели щеки, как оба начинали подшучивать над этой милой нелепицей, как называла это сама Колиста. И здесь она была совершено не против такой детской шалости. Это действительно было мило. Джаз действительно был милым.

***

— Серьезно? — парень аккуратно поправляет одеяло на плечах девушки и перенимает кружку из её рук, чтобы она могла подхватить квадратик шоколадки с тарелки, — И это все, что он сказал? — Да, — Колиста отправляет в рот драгоценную сладость и снова протягивает руку за кружкой с исходящим сладким паром, — Это было очень странно, на самом деле. Тащить меня в родительский дом не самая хорошая идея, он заставил меня изрядно понервничать. — И ты позвонила доку? — Боги, Джаз, — Колиста в сотый раз закатывает глаза на эту глупую ревность лейтенанта, — Я умоляю, успокойся уже. Позвонила и позвонила, я знала, что ты камня на камне не оставишь, когда узнаешь, где я и что со мной. А мне не хотелось бы с того света дожидаться маминого тапка в лоб за развалины на месте нашего дома.       Парень недовольно фыркает, складывая руки на груди, и презрительно сканирует кокон из белого одеяла на против него. Он не злился на доктора или специалиста, он злился на себя, что не смог вовремя помочь. Болта с два десептиконы просто так отпустили бы её с корабля, Колиста очень важная пешка на этой шахматной доске. Наверное, единственная, которая сумела выйти в дамки. Конечно, Нокаут или Старскрим подсадили ей какого-нибудь жучка в колотую рану, так, чтобы, когда срастались ткани и кожа, он вживленным чипом оставался в ней. А дальше большого ума не надо. Но почему тогда база все ещё стоит на земле. Десептиконы бы уже сравняли её с землей, если бы они действительно знали о её местонахождение. А все ли они знают? — Подожди, — лейтенант хмуриться от своей догадки, — Подожди, подожди, подожди… — Да я не тороплюсь никуда… — Сиди здесь, — он слезает с постели и торопливой рысцой подскакивает к двери, — Не дай Праймус вернусь и тебя тут не будет.       Колиста выгибает правую бровь в недоумении.       Если уж Джаз до чего-то догадывался, то это всегда было раскрытие их главной проблемы. Оптимус назначил его первым лейтенантом не из-за недостатка других кадров на эту должность, за своей напускной манерой клоуна и любителя нарушать все правила, он скрывал далеко продумывающую каждый шаг личность, у которой процессор варил не хуже, чем у создателей.       Парень быстро миновал лестничный проем и остановился перед входом в главный ангар. Найдя конец нитки этого ужасно запутанного клубка он вдруг сам начал распутывать его с бешенной скоростью. Хотелось схватиться за голову от своей слепоты и нежелания пораскинуть над этим раньше. Ответ лежал на ладони все это время, а он так умело его игнорировал, что забыл об этом вовсе. Джаз сорвался на бег.

***

      Прайм сжал губы в плотную белую нить, Леннокс из своего кресла задумчиво сверлил стену за лейтенантом взглядом. — Ты, черт возьми, когда успел стать таким умным, — майор отстукивает монотонный ритм по столу тупым ногтем, — Это все объясняет. — Почему они сделали его посланником, — Оптимус переводит взгляд из-под нахмуренных темных бровей за окно, солнце уже поднялось достаточно высоко, освещая кабинет прохладой сентября, — Создать сердце и его хранителем назначить… — Я ещё не думал так глубоко, шеф, — Джаз упирает руки о стол майора, — Нам надо валить отсюда на Кибертрон как можно скорее. Если я действительно прав, а я прав, Мегатрон прочухает об этом и ищи свищи Колисту потом где-нибудь в закоулках их шлаковой тарелки. — Как будешь в главном, навести Рэтчета, — Оптимус прошел мимо лейтенанта непоколебимой скалой, — Мне нужно поговорить с Колистой. — Че Рэтчету сказать-то? — Что вечером Земной мост должен быть открыт к Кибертрону.

***

      Колиста стояла на берегу моря. Осений прибой шумел прохладой и угасающими криками чаек в холодном алом закате, разливающегося кровью по морским волнам. За спиной шумели деревья под вечерним бризом, соленый запах свежести нежно резал по лицу. Шарф, быстро намотанный поверх свободной белой футболки трепыхался вместе с ней, впитывая влагу бескрайнего морского простора. Свободные военные штаны прижимались к коленям, обволакивая их прохладой ветра. А на скорую руку натянутые кроссовки, бедолаги, первые, которые попались под разъяренную руку девушки, были уже насквозь мокрыми, внутри полные песка, грязные и в целом явно отслужившие свой срок, определенно, Рэведж отправит их на пенсию. Колиста щурилась, приставив ладонь ко лбу, закатные лучи яркими прожекторами стали бить в глаза. Закат был невероятен.       Талии коснулась чужая рука, девушка вздрогнула, оборачиваясь на нарушителя своего спокойствия. Черт, после сегодняшнего утра меньше всего хотелось быть снова застигнутой врасплох, но вот она опять не уследила за тылом и теперь куталась в жгучих объятиях лейтенанта.       Он одет, как всегда, по моде и погоде. По нему точно плакал «Проект Подиум». В белой толстовке, поверх которой красовалась плотная, в черно-серую клеточку рубашка, которой он закрывал Колисту от усилившегося бриза. Ноги таились под свободными светлыми джинсами и серыми найками на платформе. Девушка не сдержалась и фыркнула, оценив образ парня. Выйти на улицу на пару минут, при этом тратя на внешний вид все двадцать… Колиста никогда не поймет людей, так увлекающимися собой. Дорвался мальчик до разнообразия гардероба её братьев. Ещё один чертов модник. Хотя этот модник был ей куда милее. — Решила заболеть? — он даже не укоряет, искренне интересуется, укладывая подбородок ей на плечо, и заработав новую усмешку, аккуратно целует в шею, — Я запрещаю болезни на этой базе. — Было бы славно, если бы ты ещё смерть отменил. — Колиста…       Джаз роняет тяжелый вздох. Ей всего-то семнадцать лет. Ей надо выбирать колледж, хотя Джаз не уверен, или искать подработку, чтобы снимать квартиру. Бегать по ночам в клубы с подругами, манить парней пальчиком ради смазанного пьяного поцелуя и вести образ жизни самого обычного подростка. А не служить на секретном правительственном объекте, быть сердцем чужой планеты и умереть через четыре часа. Джаз даже не думал об этом. Умереть через четыре… уже три часа пятьдесят девять минут… Лейтенант с силой закусил нижнюю губу так, что чуть не прокусил её. — Я могу тебя поцеловать? — С каких пор тебе нужно разрешение? — её глаза блестят от слез и жгучей безысходности.       Джаз быстро накрывает её губы своими, обводя их языком, соленые слезинки, успевшие скатиться к ним, горечью таят на губах лейтенанта. Он закрывает глаза, чтобы самому не пустить слезу. Не в силах посмотреть на девушку, он напирает с новой силой, придерживая её затылок и жмурясь сильнее. Он чувствует, как она дрожит от слез. Черт… — Я могу прыгнуть туда вместе с тобой, принцесса, — он чувствует, ещё пара минут и голос дрогнет, — Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? — Просто… Просто не дай мне умереть в пустую… — она, наконец, полностью разворачивается к нему, пряча лицо в складках толстовки, — И не смейте плакать на моих поминках, клянусь, восстану и перебью каждого, кто хоть одну слезу пустит.       Джаз печально ухмыляется. Колиста никогда не давала никому долго скучать или грустить. Угрюмый Брендон, расстроенный Бамблби, строгий Дино или суровый Айронхайд. Они все улыбались или глупо ухмылялись, как только Колиста принималась за их настроение. Местный раздатчик позитива, Джаз никогда не думал, что они будут делать здесь без нее. Что он будет делать. Девушка как будто прочитала его мысли, озвучив их в своем вопросе. — Думал, что будет тут без меня? — Нет, — он уткнулся носом ей в макушку, вдыхая клубничный аромат шампуня, — Но в кабинете майора появится твоя фотография с первого построения. — Это когда я лежала в медблоке? — Это когда ты прилетела в одном берце.       Девушка, наконец, перестает заливать слезами толстовку парня, и Джаз чувствует, как она грустно улыбается. У неё ещё есть на это силы, боги. По истине, самый сильный человек, с каким он был знаком.       Он слышал её разговор с Праймом. Слышал, как лидер, с болезненной ноткой искренней злости на себя, объяснял Колисте, что конкретно ей нужно будет сделать. Это её последняя миссия, её исход был предречен, как только Создатели сделали Рэведж. На кой черт они вообще сделали её живым… человеком. Почему нельзя было запихнуть силу сердца Кибертрона в какую-нибудь шлакову коробочку и выкинуть в просторы космоса? Зачем они сделали все так мучительно долго и больно? Джаз разрывался изнутри, не так, как это происходило внутри Колисты, совершенно по-другому. Его искра бешено стучала, энергон пульсировал по всем системам, ещё чуть-чуть и воздух будет не успевать циркулировать по телу. — Джаз, ты ведь не прыгнешь за мной?       Он вдруг замечает, что плачет. Черт, плачет, а поклялся себе, что будет сильным перед девушкой. — Я люблю тебя.       Колиста хмуриться, и дрожащая улыбка расползается по лицу. Она не ослышалась? — Я люблю тебя, — повторяет он, глядя за девушку, на бескрайние просторы водной глади, — Я хочу, чтобы ты знала. Я сделаю все, что ты попросишь. Колиста, просто скажи. — Не прыгай за мной в колодец, Джаз, — она прекрасно понимает, что лейтенант имел в виду другие слова, но почему-то ей захотелось подразнить остатки его нервной системы, и то, как дернулся уголок его губ, говорило о том, что ей это удалось, так что, окончательно уверовав в ужаснейший конец своей жизни, Колиста отвечает, — Я тоже тебя люблю.       Джаз позволяет себе облегченно выдохнуть, когда она говорит эти слова, а его пальцы находят замочек кулона Саундвейва на её шее. Он обязательно её спасет.