Вольная привязанность

Твердость голоса, идеальная осанка, широкий разворот плеч и опасная грация в движениях — таким предстал учитель передо мной. Я не видела его глаз, он направил своё внимание на ребят, затеявших злую шутку со своим одноклассником. Почему-то не получалось отвести взора от статной и авторитетной фигуры, которая взгромоздилась впереди, закрыв за собой и меня, и Чонгука, который растерянно пялился на Сокджина. Появление сомсэннима было вихрем, взметнувшим спокойную полуденную тишь на школьном дворе.  Он важно наклонил голову, расставил по шире ноги, не убирая одну ладонь из кармана классических брюк.  — Я так полагаю, джентльмены, — послышалась явная насмешка, — вы уже готовы ответить за свои действия, раз нашли в себе смелость забить в угол одного? Вчетвером, — последнее слово прозвучало, как лязг металла.  Бравада старшеклассников заметно выветрилась. Наглая спесь, которой нас окатили парой минут назад бандитские морды, быстро улетучилась, махнув хвостом на прощание. Они стали мямлить извинения, разъяснять что-то о шутке, играх. И ничего о буллинге. Один из них нашел в себемерзкую смелость говорить чуть громче, чем его товарищи:  — Мы просто так проводим время. Он не против. — Что-что ты сказал? — учитель моментально театрально сощурился, приставив ухо в сторону парней, как бы призывая говорить громче. Старшеклассники дернулись, опустив головы. — Странное наблюдение: твой голос быстро пропадает, когда надо объясняться, и стремительно увеличивается, когда ты начинаешь считать, что имеешь право унижать других. — Задира был просто шокирован подобными словами со стороны учителя, его глаза почти вывалились из орбит. — Ваши извинения не принимаются, а вот разговор с родителями и объяснительные я вам обещаю. Верни ему очки, — предмет перекочевал обратно к владельцу, который смущенный вниманием всех вокруг был цвета спелого помидора. Он чувствовал себя именно униженным. Даже когда ему пришли на помощь, он не ощущал себя хорошо. Особое чувство потерянной гордости не давало порадоваться справедливому возмездию.  Сомсэнним методично и жестоко потребовал назвать класс и имена, следом закончив разговор бескомпромиссным: «Свободны» и повернулся в нашу сторону. В его лице было нечто схожее с тем, что я увидела совсем недавно у Чонгука. Но учитель всё же производил более зрелое впечатление, а потому и эмоции у него воспринимались четче. Я выдохнула, осознав, что затаила до этого дыхание, заставив сердце биться учащенно.  — Ёсикава, твоё желание нарушать правила начинает меня выводить из себя, — еще не отошедший от гнева учитель хмуро взглянул на меня. В один момент я представила, какой овечкой выгляжу со стороны и стало тошно и обидно.  — Я-то здесь причем? — возмущение вырвалось у меня изо рта, как огонь из пасти дракона.  — Не встревай туда, куда тебя не просят, — моя шея пошла крупными алыми пятнами, потому что я подумала о Тэмине и о тайне Сокджина, которую он скрывает ото всех. Быть отчитанной за благородные намерения — что еще может быть ужаснее? Я не успела что-нибудь придумать, чтобы возразить мужчине, поэтому он просто прошел мимо меня в сторону коридора, раздавая в окружающую среду волны недовольства.  Я обреченно заскулила и, не сумев подавить в себе шипения, развернулась к Чонгуку, чтобы высказать ему в лицо всё о его безрассудстве и долге, который он всю жизнь будет выплачивать Чеен. Потому что если не она, то никто не заставил бы меня вступиться за егожалкую тушу. Новенький открыто посмотрел мне в глаза. Но моему праведному гневу в отличие от гнева учителя вылезти наружу было не суждено. Фартуна распорядилась иначе.  — Ты в порядке? — Хосок подлетел ко мне в считанные секунды, внимательно оглядывая меня. — Вот сомсэнним крутой. Вы слышали, как он отметелил их словами? — его восторженный блеск перескакивал с меня на Чонгука, не сводящего глаз с моего лица, и обратно. — Кто вас дернул к ним лезть? — Вот именно! Чертов Чонгук! Кто тебя дернул? Я готова была взорваться, поэтому стала считать в обратную сторону. Если цифра эмоция, значит она должна затихать. Я злилась на все десять из десяти. И шла вниз по циферкам, продолжая буравить новенького взглядом в надежде, что он ответит на вопрос Чеен.  Десять. Во мне бурлила чаша, в которую залили чистую злость.  Девять. А почему именно на Чонгука?  Восемь. В чем он виноват?  Семь. Что сделал не так?  Шесть. Он поступал правильно и не просил меня заступаться за него, идти за ним, вытягивать руку и притягивать внимания Ким Сокджина. Появление учителя и его необоснованная грубость ко мне были итогом моего решения. Не Чонгука.  Пять. Мы с ним даже не друзья, чтобы я могла оправдываться его действиями. Будь иначе, легко было бы отбиться тем, что мне пришлось из солидарности так поступить.  Четыре. Получается, что моя агрессия не оправдана.  Три. Гнев Сокджина выражен беспокойством.  Два. Я сама решила подвергнуть себя потенциальной опасности. Один. А значит виновата тоже сама. И знание проникло в глубину моего сердца, сделав меня на некоторое мгновение по-настоящему несчастной.  Чонгук продолжал молчать, но его ответ больше не пробуждал внутри даже маленького интереса. Я виновата сама. Никто не мог заставить меня пойти за ним, значит вся ответственность лежит на моих плечах. На тот миг даже объяснить было трудно, что именно из ситуации задело душу. Всё сходилось на страхе разочаровать наставника, друга — одного из самых первых, самых родных в стране. Совершенно раздавленная, так и не услышавшая ответа новенького, я развернулась и направилась к выходу из школы. В тот день мне пришлось прогулять оставшиеся уроки, потому что у меня не получалось найти сил, чтобы закончить день без потерь. А страх потери близких всегда сидел внутри, не давая мне быть порой честной с теми, кого я люблю.

***

— Азалия, моя Азалия, — тяжело вздохнула Хена, увидев меня перед собой в учебное время. Её губы расплылись в улыбке, а глаза искрились нежностью, но тон так старательно походил на строгость, что в душе увядавшие цветы, встревоженно заколыхались навстречу свету. Она так часто журила, отчитывала меня за прогулы, но всегда с распростертыми объятиями впускала в место, которое считала домом. Я признавала в этом дружескую верность. Быть достаточно честным, чтобы сказать товарищу о его неправоте и при этом принять его выбор. — Какая на этот раз причина заставила тебя пропустить уроки?  — Этот новенький, — сокрушенно протянула я, вваливаясь в цветочный рай и опускаясь на своё любимое место за столом. Мне все еще не удавалось толком выразить свою досаду, поэтому Хена терпеливо ждала, не удержавшись от маленького подзадоривания: — Внутреннее чувство подсказывает мне, что я буду частенько слышать о Чонгуке.  — Ого, — удивилась я, — ты заполнила, как его зовут.  — Ну, конечно, — легко кивнула Хена, — я стараюсь запоминать тех, кто мне нравится. Лучше заполнять жизнь теми, кто этого действительно заслуживает. — Ты рано делаешь выводы, он безобразен до невозможности, — фыркнула я, скрестив руки на груди и смешно выпучив глаза. Дальше меня было уже не остановить. Его действия, моё недовольство, Сокджин, Хосок, Чеен — все прошли через мои уста, чтобы предстать перед Хеной в виде обрисованных картинок. Нуна спокойно выслушала, где нужно удивилась, где нужно посмеялась, а потом недолго подумав, вынесла вердикт. Я же ловила каждое слово, которому она давала жизнь. — Понимаешь ли, — Хена начинала так свои речи, плавно вступая на поле рассуждения, где не было правых и не правых, а где были лишь мысли, — я не могу увидеть в тебе сейчас страха. Да и перед чем? Сокджин не вычеркивает тебя из жизни. Ты также отмечаешь, что поступок Чонгука правильный. Более того, я считаю, что мальчик заслуживает уважения, — и я слышала в голосе Хены гордость и довольство сполна, отчего досадно было моему сердце. — Правда в том, что в тебе живет не страх, а зависть, моя Азалия. Даже если в основе её лежат благородные побуждения, всё же оно может принести лишь зло. Ты завидуешь, что тем, кто хотел остановить этих ребят была не ты. Ты рокочешь внутренне от того, что Чонгуку хватило сил вступить в борьбу. Вернее, даже определить себя участником битвы. Ты же хотела его остеречь, что с твоей стороны не менее благородно. Но с другой стоит ли останавливать человека от добра, даже если оно ведет его к неприятностям? — я призадумалась. — Не нужно корить себя. Ты поступила правильно, потому что мотивом служило желание остеречь. — Завидовать Чонгуку? — хмыкнула я, недовольно скрестив руки на груди, будто услышала только одну часть слов Хены. — Вот еще!  — Он набрался смелости, чтобы вступиться за слабых, чтобы постоять за свои принципы, — она лучезарно улыбнулась, — могла бы просто восхититься или вдохновиться его поступком. Но вместо этого, ты почему-то мечешься от злобы на него: «зачем он так сделал?». Затем, что это правильно.  — Получается я слаба? Раз мне страшно противостоять тем, кто вершит настоящее зло, значит я часть этого зла? — невольно неприятные мысли проникли ко мне в голову.  — Это всего лишь значит, что ты часть тех, кому страшно, — спокойно поправила женщина. — Страх не делает тебя злодеем, всего лишь трусом. И лишает самоуважения, — я уже была готова расстроиться, но отчетливо видела, что Хена только начинает развертывать свою мысль, поэтому придержала эмоции. — Но посмотри внимательно на ситуацию. Когда боишься чего-то, дрожишь и жмешься к тем, кто сильнее, но продолжаешь идти, разве это не борьба? Невозможно взять и в один миг перестать бояться. Главное под давлением кошмаров не примкнуть к тем, кто их создает. Ты потеряешь себя окончательно, если станешь делать то, что считаешь неправильным. Когда видишь неправильное, но из-за страха не исправляешь его, не все потеряно. Совсем беда, если ты злодей, который считает себя правым добродетелем. В голове у меня кипела работа. — Это получается Чонгук…крутой? — с кислым выражением лица поинтересовалась я, хотя уже знала ответ на свой вопрос. Хена игриво засмеялась. — Пока не могу сказать с уверенностью. Но его поступок и впрямь впечатляет! Я медленно покивала, нехотя соглашаясь с выводами, к которым пришла нуна. Не стоило мне так резко реагировать на то, что сделал Чонгук, учитывая, что его поступок был правильным.  Мы выпили чаю с шоколадными батончиками, я еще рассказала о том, что нашла на субботу помощников, после чего пришлось взяться за работу. Хена не любила сидеть без дела, а мне не очень нравилось быть для кого-то обузой и нахлебницей. Изредка наведывались покупатели. Обычно в две руки мы успевали больше. Но сегодня был один из тех дней, когда торговля особо не продвигалась. Хена на этот счет никогда не унывала, просто продолжала делать свою работу. И делать её не абы как, а с усердием и нацеленностью на превосходный результат. Ближе к вечеру, когда на улицах стало многолюднее, когда на город опустилась теплота, накопленная за день, и люди потихоньку стали покидать душные офисы, заезжать в супермаркеты, забирать детей из школ и детских садов, в маленький цветочный салон ворвались мои друзья. Всей своей дружной, вновь пополнившейся компанией. И мне стало страшно и дурно, ведь Хена не сделает вид, что не знает Чонгука. Тогда ложь откроется и проложит трещину в наших с друзьями отношениях.  — Я же говорил, что она здесь! — воскликнул Хосок бесцеремонно и наивно. — Здравствуй, нуна, — поздоровался друг и следом за ним Чеен, и новенький. — Привет, Джей, Чеен и Чонгук! — откуда-то из угла послышался голос Хены, которая даже не развернулась, чтобы посмотреть кто же к ней пришел. И я уже готовилась к тому, что Хосок станет восклицать откуда нуна знает новенького, но ничего подобного не произошло. Какого? — Чего приперлись? — хмыкнула я, не переставая подрезать сухие лепестки. — У тебя плавание, у тебя английский и, — когда дошла до Чонгука, у меня не осталось вариантов. О новеньком я все еще знала слишком мало. — У тебя тоже, наверное, есть чем заняться после школы!  — Ты зачем прогуляла? — хмыкнула Чеен. — Мало тебе проблем с корейским, что ты его прогуливаешь? — она тяжело вздохнула, обеспокоенно на меня посмотрев.  — Так получилось, — уклончиво склонила я голову на бок, не желая вдаваться в подробности.  — Ты просто так внезапно бросила нас на том дворе, — подключился Хосок, прозорливо предположив, — это из-за сомсэннима?  Я нахмурилась. Даже представить себе не могла, что моё поведение было настолько очевидным для окружающих. Или это просто мои друзья хорошо меня знали? В любом случае пока здесь находился Чонгук мне не хотелось посвящать друзей в дебри моих переживаний и глупых размышлений, которые для них будут весьма скучны.  — Понятно, — протянул Джей, когда получил в ответ тишину.   — Что тебе понятно? — раздражилась я в миг. Все эти ненужные переживания расшатывали нервы.  —Так кто из вас придет мне на помощь в субботу? — делавшая вид, что ничего не слышит, Хена вступила в разговор в самый необходимый для меня момент. — Я буду! — засиял Джей, смотря на старшую.  — Мы с Чонгуком работаем над проектом, поэтому у нас вряд ли получится, — немного виновато протянула Чеен и с беспокойством на меня посмотрела.  Возможно, я выглядела не очень хорошо. — Если передумаете, подтягивайтесь, на всех найдется работенка, — заверила Хена с улыбкой. — А тебя, — указав на Хосока пальцем, продолжила нуна, — жду! Там и коробки найдутся, проверим как тебя на плавание тренируют. — Все легко засмеялись. — Может, чаю? — она указала на стол, за которым я орудовала секатором. Со своим настроем я могла заварить только яду. — Нет, спасибо! — Чонгук внезапно вступил в разговор. — Мы думали, что неплохо будет поесть лапши, сегодня был насыщенный учебный день. Хотели у вас ненадолго украсть Тацуне. Может лучше вы присоединитесь к нам? — как складно он стелет, аж бесит.  — О, Тацуне уже освободилась! — весело подытожила женщина, даже не спросив у меня хочу ли я куда-то идти с ними. — Спасибо за приглашение, но с меня уже песок сыпется куда с молодежью-то гулять?  — Вы прибедняетесь! — с улыбкой заметил Чонгук. Просто невероятно! Такими темпами он отберет у меня Хену.  — Да, пойдемте, лапша — это круто, — с невероятной скоростью положив все по местам и вытряхнув все пожухлые листочки в мусорное ведро, я прихватила рюкзак и помахала на прощание Хене, — хорошего дня, увидимся в субботу! — И тебе, хорошего дня, моя Азалия, — её голос остался где-то позади, а я оказалась на воздухе. И чувствовала я себя все еще плохо. Только бы Хосок снова не затеял разговор о том, что произошло во дворе.  — Уже решили, где будем есть? — спросила я, развернувшись к ребятам. На мое счастье дальнейшие разговоры были на отвлеченные темы. Мы направились в одно уютное место недалеко от цветочного Хены. В целом этот район весь такой был: неторопливый, спокойный, солнечный, поэтому моё настроение ползло вверх, и беседа становилась легче по смыслу. Поедая лапшу, мы болтали о кино, сериалах и аниме, много о новинках и о том, что уже засмотрели до дыр.  — «Башня Бога» вышка, — Хосок взмахнул палочками в воздухе, описывая то ли комету, то ли россыпь звезд.  — Согласен, — покивал Чонгук, активно прожевывая лапшу, — концовка с Рахиль отличный поворот сюжета. — Не понимаю, как она могла так поступить с Баамом. Они же были друзьями, — недоуменно произнесла Чеен. Я решила промолчать на этом моменте, потому что понимала главную героиню — Рахиль. Когда ты хочешь чего-то великого, а вокруг есть те, кому дается проще и легче, невольно начинаешь вариться в чане с завистью. Если подумать Хена тоже просила не зацикливаться на подобных эмоциях. Наш сегодняшний разговор как раз был на эту тему. Зависть к силе духа Чонгука могла из меня сделать кого-то очень похожего на Рахиль — девушку, которая не хотела стараться, тянуться к чему-то лучшему, светлому, а которая за счет предательства желала добиться высот.  Хотя это ведь только первый сезон? Кто знает, что будет дальше? — Они не были друзьями, — заявил Чонгук уверенно, — Баам тянулся к ней и готов был ради неё на все. А тем временем Рахиль не была с ним честной и только играла роль друга. — Мне кажется за этой игрой она все же прониклась к нему немного искренней симпатией, — возразила Чеен, отпивая из железной баночки газировки.  — Сомневаюсь, — не отступал Чонгук, а я радовалась, что у них наконец-то складывался продолжительный диалог, — тогда ей было бы тяжело поступить так, как она поступила. —Может ты и прав! Что думаешь, Тацу-чан? — Чеен обратилась ко мне.  — О чем?  — О Рахиль. — Я о ней не думаю, — честно призналась я. — О чем тогда думаешь? Ты ушла со двора, будто тебя что-то беспокоит, — рано понадеялась, что мы больше не вернемся к этому разговору.  — Нет, с чего бы это? Просто задумалась об учебе, — соврала я, опустив глаза к тарелке и ковыряясь палочками в лапше.  — Об учебе? Ты не заболела? — Джей приложил свою ладонь к моему лбу, словно проверяя температуру. Мне пришлось дернуть головой, чтобы уйти от прикосновения. — Так сильно задумалась об учебе, что свинтила с двух последних уроков? — с сарказмом уточнила Чеен. Если бы не присутствие Чонгука, может меня и потянуло бы на откровения, но сейчас срочно нужно было что-то соврать. — Просто мне стало не очень хорошо! — нелепо вылетело у меня изо рта. Чеен и Хосок, как настоящие друзья, приготовились уже накинуть на меня бездонные ведро сарказма. — От вашего «профессора» Ли любому бы стало дурно, — пошутил Чонгук. Сразу даже и не скажешь, что он ринулся за меня заступаться.  — И тебя то же какая муха укусила, чтобы ринуться к этим отморозкам? — Чеен перескочила на новенького, не на шутку начав распаляться. Я знала, что когда дело касается людей, которые ей дороги, то она принимается за всё с особой серьезностью. А судя по всему получив маркер «предмет влюбленности» Чонгук перекочевал в группу важных и значимых единиц в жизни подруги экстерном. — Ты хоть знаешь, что могло с тобой произойти? Чонгук немного помолчал. Я видела, что он держит паузу не для того, чтобы как-то собраться с мыслями, а для того, чтобы решить: говорить или нет. Значит логичная в его понимании причина у него была. И честно признаться в тот момент мне жутко захотелось её узнать. — Знаю, — заверил спокойно Чонгук. — Их нужно было кому-то остановить. — И ты думаешь, что тебе бы это удалось? — Чеен с сомнением на него посмотрела. О боже, она не могла бы всегда так критично его оценивать? Может быть и ни о какой-либо влюбленности и говорить бы не пришлось? — Нет, — со вздохом признался парень, — но в таком случае я хотя бы попытался. Это бы уже служили мне успокоением.  — Ты иногда невыносим, — нервно хохотнула я, так что все на меня посмотрели с долей осуждения. — Да, бросьте, — мне нужно было провести работу над своими ошибками, иначе в дальнейшем я так и буду считать себя полной трусишкой и завистливой девчонкой. — Чонгук поступил безрассудно, но круто! — я шлепнула его со всей силы в плечо, так что он немного пошатнулся и неожиданно засмущался.  — Эм, спасибо, — Чонгук что-то еле слышно промямлил и с другой стороны на его плечо приземлилась такая же дружеская рука только уже Джей-Хоупа.  — Согласен, красавчик! — дополнил мой друг, и мы все широко разулыбались. Чеен лишь тяжело покачала головой, смотря на то, как мы избежали разговора о важной ситуации. Да и мы не то, чтобы прямо избежали, просто изящно обогнули, оставив позади в виде совместного воспоминания. И снова за столом разгорелись разговоры на отвлеченные темы, было так весело, что мы совершенно перестали следить за временем. Но меня все же волновал один вопрос, когда Чонгук успел рассказать ребятам о знакомстве с Хеной?