Поклонник, скрытый под завесой темноты

Гилберт устало ввалился с Германией, в дом к последнему. К Людвигу тут же подбежали радостные псы, они прыгали вокруг немца, старались облизать лицо, громко лаяли и активно виляли хвостами. Гилберт погладил псов, его все любили. Но сегодня Бруно зарычал на него, не позволив к себе прикоснуться. — Эй, ты вообще обнаглел, псина? — проворчал Гилберт, ведь Бруно обычно сам всегда ластился, когда Гил приезжал в гости. — Успокойся, они весь день провели взаперти, вот у них нервы и сдали, — Он прицепил поводки к ошейникам своих песиков и пошел с ними на прогулку. * * * Иван ожидал снова провести весь день в одиночестве. Но ближе к вечеру дверь открылась, и в комнату ввалился поклонник с пакетом еды. Иван даже подскочил с кровати, с недоверием смотря на поклонника, который выглядел уставшим. Поклонник кинул многозначительный взгляд на деревяшки в углу комнаты. — Я схожу с ума от происходящего. Тебя не было два дня! — в сердцах воскликнул Иван, закрывая лицо руками, он так не хотел, чтобы поклонник видел хоть какие-то эмоции на его лице. — Где ты был? — тихо прошептал вопрос русский. — Был занят твоими поисками, — усмехнулся поклонник, поставив пакет с едой на пол, он прошел вглубь комнаты и сел рядом с Иваном, обнимая его. — Прости, мне действительно стоило принести тебе книги. — Знаешь, я тут много думал и пришел к выводу, что ты прав, я гей, — тихо прошептал Иван, не поднимая взгляд на поклонника. — Я много времени пытался это отрицать, но ты помог понять и осознать себя. Наверное, такое небольшое отключение от мира, позволило мне увидеть действительно другую сторону медали. Чтобы ложь была убедительна в ней должна быть правда, и русский почти не врал. Поклонник был приятно удивлен, он поднял голову Ивана, заставляя заглянуть себе в глаза. Взгляд русского был смиренный, Брагинский не отводил и не опускал головы, смотря в очи другой страны. Поклонник нежно провел пальцами по щеке русского, наклонился и поцеловал Россию в губы. Россия ответил на поцелуй, прикрыв глаза, он на самом деле осознал свои мечты и желания, и был не против целовать другую нацию, но точно не поклонника. Вскоре поклонник отстранился и рассмеялся, разглядывая в фиалковые глаза русского, полные непонимания. — Я почти поверил, Ваня, почти. Но твою тактику я разгадал в первую же минуту. Прикинуться слабым, заманить к себе в сети, а потом выйти победителем. Не прокатит, не в этот раз. Мы не на войне. Парень встал с кровати. Иван схватил его за руку, сдаваясь и произнося. — Не уходи! Черт бы тебя побрал! Не смей уходить! Я уже не в состоянии проводить тут в одиночестве двадцать четыре часа и ждать твоего появления, как дара! Поклонник замер на месте, смотря на Россию, который тяжело дышал и крепко сжимал его запястье, не позволяя уйти. — Встань! — приказал поклонник. Иван поднялся с постели, не отпуская руки поклонника. Поклонник перехватил руку русского и повел к двери. У России округлялись глаза, стоило поклоннику вставить ключ в замок и провернуть его, он распахнул дверь, куда тут же устремился русский. Но его грубо дернули назад, возвращая в суровую реальность. — Ну куда же ты побежал? Мне стоит купить ошейник? — поклонник коснулся шее Ивана, где были старые шрамы, сейчас они были бледные, но все равно видны. — Ты очень непослушный мальчик. Может быть, я сглупил, решив вывести тебя на природу. Иван задрожал, перед глазами мелькали воспоминания, связанные с этими шрамами, а заканчивались они тем проклятым собранием после Крымской войны. Но другой стране не было дела до душевных переживаний русского. Поклонник вышел из дома, потянув Россию за собой, тот споткнулся, но последовал за парнем. Оказавшись на улице, Иван упал на колени, ладонью касаясь свежей мягкой травы, и полной грудью вдыхая свежий воздух, подставляя лицо резкому порыву ветра. Вокруг было темно, солнце давно село, а луна была скрыта тучами. Бежать в такую тьму, когда не видишь дальше своего носа, трудно, к тому же на чужой местности. Поклонник отпустил руку Ивана и потянулся к карману. Бежать было безрассудно, но такой шанс один на миллион. Иван медленно поднялся с колен, делая еще один вздох, и резко ударив поклонника в живот локтем рванул в непроглядную тьму, выбирая дорогу наугад. Поклонник захрипел от боли, согнувшись пополам, он тихо прорычал. Но спустя минуту рванул за русским, на этой земле у него было преимущество, он ориентировался лучше Ивана. Русский бежал, не жалея ног. Голые ноги замерзли, их царапали мелкие ветки на траве, а в незащищённые стопы норовили впиться острые камни. Он слышал, как под сапогами поклонника хрустят ветки, его быстро нагоняли, что немудрено, в темноте Иван не раз натыкался на стволы деревьев, умудряясь разбить себе лоб и нос о твердую кору. Ноги то и дело путались в траве, замедляя его бег. Но Иван поднимался и бежал дальше. Неожиданно раздался выстрел, а затем Россия, не выдержав боли от нагрузки на подстреленную ногу, упал в грязь лицом. Он застонал от боли, перекатываясь на спину. Валяясь на земле, русский смотрел на поклонника, склонившегося над ним, он не представлял, что тот способен на подобную низость. — Я говорил тебе сбежать не получится, и мне придется наказать тебя. Ну так кто из твоих родственников заплатит за твою дерзость? — прорычал поклонник, схватив Ивана за волосы. — Пожалуйста, не надо, — попросил Иван. — Беларусь? Сербия? Кого мне уложить на больничную койку рядом с поляком? — спрашивал парень, смотря на русского. — Они не причем, пожалуйста, — просил Россия, он не хотел, кого-то еще впутывать в эту историю. Это только его дело и поклонника. — Да, не причем, но ты своим неповиновением подставил их под удар, — отозвался поклонник, взяв Ивана на руки и понес обратно в дом. — Я могу как-нибудь загладить вину? — тихо поинтересовался русский, не сопротивляясь. Мысли о семье занимали Ивана больше, чем собственное благополучие. Он даже не обращал внимание на боль в ноге, теплая кровь стекала вниз и капала на землю. Но поклонник не отреагировал на его вопрос, и в душе у русского все похолодело. Поклонник посадил Ивана на диван, он сходил в ванную за бинтами и антисептиком, также набрал небольшой таз теплой воды. Парень разорвал штаны русского, осматривая его рану. На ноге были два огнестрельных отверстия, пуля прошла на вылет. Поклонник вздохнул с облегчением, так как доставать пулю было бы сложно. Он ощупал ногу русского, проверяя целостность костей, тоже все было хорошо. — Тебе повезло, Ваня, — сказал с улыбкой поклонник, смывая с ноги Ивана грязь и кровь, и накладывая тугую повязку. Россия молча смотрел на поклонника, он закусил губу, чтобы ничего не сказать грубого и не ухудшить положение своих родственников. Его нога болела, но края раны жгло от антисептика. Поклонник между тем стал обрабатывать раны на стопах Ивана. Тщательно их промыл, избавился от прилипших листьев и веточек. Он аккуратно обработал ссадины и мелкие раны и перебинтовал. Он намочил полотенце и нежными движениями стер кровь с лица русского. — Ну разве я плохо к тебе отношусь? Почему ты просто не можешь перестать сопротивляться? — мягко поинтересовался поклонник, заглядывая в поблекшие от печали глаза русского. — Ты меня шантажируешь. Угрожаешь моим родственникам. Подстрелил меня. Держишь в неволе, — горько хмыкнул Иван, европейцу не понять его стремления быть свободным. Огромный размах его земель позволил Ивану привыкнуть к простору, а сейчас он задыхался, угасал в этой маленькой камере. — И во всем этом виноват только ты, ты даже не пытался дать мне шанс, — напомнил поклонник, проводя рукой по мокрым грязным волосам русского. — Ты не можешь понять, что я тебя не люблю и не полюблю, так как я влюбился в другого, — тихо выдал самую страшную свою тайну Иван. Эту ужасную для себя истину Россия смог осознать только тут, когда границы между нормой и неправильным были разрушены полностью. Когда он отпустил прошлые обиды, и готов был снова принять свою ориентацию, о которой долгие века старался не думать, после того инцидента. — Англия? — насмешливо усмехнулся поклонник. — Твой интерес к Артуру, только слепой мог не заметить. Постоянно пытаешься его задеть. Но он не ответит на твои чувства, ему плевать на тебя. — Нет, не он, — скрипнул зубами русский. — Гилберт? — сделал новое предположение поклонник. — У вас с ним прекрасные отношения. И он действительно пытается помочь тебе, найти тебя. Скажи, что такого ты с ним сделал за годы совместной жизни в СССР. — А он тебе не рассказывал? Каждый вторник минет, каждую пятницу секс, — достаточно грубо пошутил Иван. — Если бы я не знал, что ты был девственником в плане мужчин, то непременно бы заревновал, а так это не более чем шутка. Я уверен, что Гилберта не устроил бы расклад, где он снизу, он же Великий, — рассмеялся поклонник, отходя к двери и запирая ее. Обернувшись к русскому, он напомнил ему. — Ты, кажется, спросил, как мог бы загладить вину, сможешь удержать меня тут до утра, и твои родственники не пострадают. Иван понял тонкий намек и, собрав всю волю в кулак, встал с дивана, хромая, он медленно подошел к поклоннику и поцеловал его в губы, зажмурившись. Сейчас на месте поклонника он представлял другого, стараясь внушить себе, что целует губы любимой страны, который с охотой отвечал на его поцелуй. * * * Гилберт быстро сварганил простенький ужин на двоих. Но он поужинал в одиночестве, кинув взгляд на часы, брата уже не было более часа. Тот часто подолгу гулял с псами, помимо их выгулки немец следил за собой и занимался пробежкой в парке, пока песики обнюхивали все кусты. Сам Гилберт в связи с проблемами в последнее время забил на спорт. Он поднялся к себе в комнату, у брата он мог жить месяцами, хотя были моменты, когда и по полгода не появлялся у Германии, особенно когда встречался с Наташей, но после ссоры все пошло наперекосяк. Только он собирался с ней помириться появились другие проблемы, требующие решения. Гилберт взял телефон, он долго смотрел на экран, а потом нерешительно открыл сообщения и, колеблясь несколько минут, все же отправил Беларуси короткое сообщение. Он тут же отключил телефон, боясь, что девушка не ответит или ответит грубо. Он закрыл глаза, не замечая, как погрузился в сон. Утром его разбудил громкий хлопок двери, а затем скрежет когтей по паркету. Гилберт посмотрел на часы, восемь утра, похоже Запад только что вернулся с утренней пробежки. Прус направился в ванную, умывшись, он выполз на кухню, на запах свежесваренного кофе. Гилберт вырвал из рук брата кружку и сделал глоток. — Ммм… как я люблю, — протянул с улыбкой Восток, пропустив недовольный взгляд брата, он занял место за столом. — Есть печенье или конфеты? — Ты и так обнаглел, мой кофе забрал, так что без сладкого, — протянул Германия, делая еще кофе, и кинул искоса взгляд на Гилберта, нерешительно спросил. — Что думаешь о поисках России? Чехия ничего не писала. Неужели расследование зашло в тупик? Мы вчера обыскали территорию Америки и Канаду навестили. Но не нашли Ивана. А еще и Румыния не оправдал подозрения в сторону Альфреда. — Нет. Мы обязательно его найдем, — решительно сказал Гилберт, сверля взглядом собак Германии, которые поедали корм из мисок. — Будем осматривать дома стран без улик, видно они все были для отвода подозрений. Ты никогда не замечал странного на собраниях? Может кто-то вел себя слишком подозрительно. — Да, все славянские страны, поливающие грязью Ивана, а тут вдруг, такие дружные готовые помочь, — сказал Германия, нарезая колбасу. — Кстати о славянах. А ты знал, что Болгария хотел вступить в СССР, он два раза приходил к Ивану с этим предложением, — как бы между делом заметил Гилберт, отмечая как громко стукнуло лезвие ножа о разделочную доску. — И безрезультатно? — поинтересовался Германия, возвращая себе спокойствие. — Какой ты проницательный, — усмехнулся Гилберт. — Думаешь, это мог быть он? — спросил Германия, посмотрев на брата. — Не думаю, я славян сразу исключил, Иван не хотел их подозревать, — с задержкой ответил Гилберт, посмотрев на брата.