Рождены помогать

– Это вы во всем виноваты, вы! – кричит двенадцатилетний мальчик, стоя перед врачом, – Вы обещали, что он будет жить, вы обещали, что спасете его, вы соврали! – женщина тянет своего сына за руку, пытаясь успокоить, но не может. Почти полтора метра роста не давали ей этого сделать, – Вы не врач! Мужчина стоит перед Арсением, что так яро кричал на него, и не знал что сказать. Все вокруг наблюдали за этой картиной, не зная, кого именно защищать: мальчика, который только лишился своего отца, или же врача, который только на одну четвертую виноват в его смерти. Арсений вырывает свою руку из хватки матери и, роняя очередные слезы горести и потери, убегает. Убегает в сторону выхода, подальше от этой больницы, которая причинила ему очень много боли. Попов вновь и вновь вспоминает этот день так, словно он был вчера. Прошло уже 15 лет, столько нет его отца, но он все равно помнит. Помнит того мужчину, который после той громкой фразы двенадцатилетного мальчугана уволился, не зная как бороться с виной, которая образовалась в груди и без помощи маленького сына умершего пациента. Случай не единичный: опухоль сердца. Химия не шла на пользу и самочувствие только сильнее ухудшалось. Сейчас, когда Арсений закончил медицинский университет и устроился врачом в ту же самую больницу, где лечился его отец, он наконец-то понял... Врач был не виноват в смерти его отца. Никто не был виноват в смерти его отца. Просто так была заведена природа, а всю жизнь обижаться на нее - глупо и бессмысленно. Смерть отца плохо сказалась на Арсении. Мальчик замкнулся в себе. Не было той опоры рядом с собой, не было лучшего друга и наставника. Мама не справлялась с этой ролью, да и сам Арс не давал ей шанса. Попов навсегда потерял своего лучшего друга и родного человека, оставляя только в памяти и сердце. Однако жизнь всё-таки шла вперёд, правда не так ярко как раньше, но шла. Арсений закончил 11 классов, поступил в Московский Медицинский университет и даже закончил его с отличием, за что его сразу же приняли врачом-онкологом, а точнее его помощником. Детская мечта - стать лучшим в мире волейболистом - рухнула в одночасье, стоило услышать только одно слово: "Соболезную". Сейчас, сидя за столом рядом с наставником и ожидая прихода матери, Арсений понимает - это не то, чего он ожидал. Он хочет лечить, помогать людям, а не сидеть рядом с настоящим врачом и выполнять всю его грязную работу. На телефон приходит такое ожидаемое сообщение и Попов тут же встаёт со своего места, предупредив врача о том, что сейчас подойдёт. Проходит мимо палат, не специально подсматривая в каждую из них. Дети и подростки. Взрослые. Бледные, худые, умирающие. Каждый день из этой больницы уходят более десяти здоровых людей, вылечившихся. И каждый день из этой же больницы уезжают трое мертвых. Очень больно смотреть, как врачи сообщают родственникам о потери, как те начинают плакать, истерить или же им самим становится плохо. Каждый раз это так сильно ранит сердце Арсения, ведь в такие моменты он вспоминает самого себя. И только из-за этого он работает здесь, ему надоело видеть то, как люди страдают. – Как дела на работе, сынок? Спрашивает женщина, садясь вместе с сыном на ближайшую скамейку, которая была установлена на территории больницы. Мужчина слегка хмыкает, поднимая взгляд на гуляющих пациентов и их родственником. На дальней скамейке сидит молодая пара. У девушки обычный открытый перелом, из-за которого она лежит здесь, а парень просто навещает ее. Причем каждый день. С другой стороны можно заметить, как бабушка везёт своего мужа на инвалидной коляске по ровной бетонной дорожке. У мужчины недавно случился инсульт, после которого ему теперь восстанавливаться ещё недели две. Все эти пациенты были с разных этажей: травматология, педиатрия, хирургия, гинекология и тд. Однако, среди двадцати пациентов можно было точно увидеть тех, кто был с его этажа. Онкологии и гематологии. Маленький мальчик, лет пяти от роду, лежал в руках отца. Мужчина с улыбкой что-то ему рассказал, несильно качая на руках. По нему было видно, как он устал, как ему больно видеть своего сына в таком состоянии: худые щеки, синяки под глазами, совсем не двигающиеся конечности. Он был словно кукла, даже почти не живая. Не известно было, становится ему лучше или хуже, ведь в один день он отхаркивает кровь, воет на все отделение и даже не может нормально вздохнуть, а в другой день даже сам пытается шевелить руками и ногами, что-то, с едва заметной улыбкой рассказывая отцу. Точнее даже, пытаясь. Этого мальчика знали все в отделении: Антошка. Он попал сюда около года назад со страшным диагнозом: опухоль в лёгких. Ему несколько раз назначали операцию, но так и не смогли её провести, ведь у его было недостаточно денег. Мальчик плохел, а вместе с ним и его отец, который работал днями и ночами, чтобы заработать на операцию. И именно с этого мальчика началась попытка Арсения помогать людям, ведь именно он два месяца назад выплатил четверть суммы, чтобы хоть как-то помочь отцу Антошки. –Слушай, – женщина устала ждать ответа от сына, понимая, что он может и вовсе не отвечать, если не хочет, – Сегодня к нам должны прийти Смирновы со своей дочкой. На год младше тебя. Хотят познакомиться с тобой. – Я не хочу. Резко произносит парень, категорически против такой затеи. Меньше всего ему сейчас хотелось чтобы мама сводила его с первой встречной. Пусть она будет самой красивой, самой богатой или сексуальной, если у нее нет никакой болезни, с ней он даже не заговорит. – Арсений, тебе двадцать семь лет, давно уже пора обзавестись семьёй и детьми, не будешь же ты сидеть в своем кабинете до старости лет. – Женщина может рожать максимум до пятидесяти лет, мужчина же оплодотворять почти до девяносто лет, – произносит брюнет, резко оборачиваясь к женщине, – Так что я никуда не тороплюсь. Попова заметно вздыхает, показывая таким жестом всю глубину своей обиды от данного высказывания родного сына. Уже в девятом классе, когда одноклассники Арсения вовсю гуляли с девочками, мама заметила, что ее сын даже не смотрит в сторону противоположного пола. Тогда это казалось обычной подростковой гармональностью, когда твой ребенок говорит что-то вроде: у меня не будет детей, ты мне не мать, я уеду жить в Лондон и тд. В 11 классе Попова скинула всю вину на детскую мечту стать врачом, чтобы помогать людям. Но сейчас, когда ее сын давно не подросток, когда он уже сидит в кабинете врача не в качестве пациента, мама Арсения стала слегка переживать. – Итак, сегодня вечером у нас будут гости и попробуй только не прийти, ясно? Мужчина открыто фыркает и встаёт со скамьи, уходя в сторону входа в больницу. Заходит внутрь и сразу идёт к лифту, нажимая на кнопку. Тело маленького человека останавливается рядом с ним, заставляя медленно обернуться в его сторону. Дмитрий Позов - стоматолог. Они знают друг друга, потому что, ну работают в одном месте. Да, на разных этажах, но больница то одна и столовая тоже. Пересекались много раз, тем более, даже учились вместе. До второго курса, правда, но все же. – Привет. Спокойно проговаривает Дима, даже не поднимая взгляд на коллегу. Попов отвечает тем же, отворачиваясь обратно в сторону лифта. Мужчины молча заходят внутрь металлического помещения, практически игнорируя нахождение друг друга в нем. Позов вышел первым, останавливаясь на втором этаже и отправляя Арсения в дальний полет на три этажа выше. Брюнет входит обратно в кабинет онколога и садиться на свое место, продолжая разбирать бумаги, что все это время продолжали беспорядком лежать на столе. – Куда ходил? Дружественно, но с капелькой начальской строгости, спрашивает Павел Алексеевич. Арсений поднимает на него короткий взгляд прежде, чем снова переводит его на бумаги. – Мама моя приходила, сообщила мне, что сегодня будет играть Ларису Гузееву, – брюнет уже представил, как его начальник вскидывает одну бровь, почему-то всего правую, в немом вопросе, – Неважно, в общем. Арсений затыкается и больше не разговаривает со своим начальником, даже когда тот заводит такую надоевшую ему историю о ссорах с женой, подливая масла в огонь под названием "отношения".