Честный обмен

      Отдалённый голос в потёмках сознания шептал лишь одно:

— Прости…

      Он тонул в голове, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, но всё же приятно убаюкивал нервы своей неповторимой теплотой. Срываясь с губ хриплым, почти умоляющим тоном, он в тот же момент разливал в душе жгучую боль наивного сострадания. Так просто… Проглатывая звуки в просторах эха, этот голос сотрясал всё одним лишь тёплым, надрывным дыханием и, оборвавшись, отголоском повторялся вновь:

— Прости мнея…

      Поражённое разрядом тока сердце то окончательно переставало биться, то бешено взрывалось в упоительной пляске хлещущей крови. А голос всё взвывал, слёзно сотрясая хрупкую стену самообладания. Не желая останавливаться, он давил всё сильнее, закручиваясь в сознании, как упавший лист в ветряном танце, ватно таял, упрашивал, молил и отчаянно рвался вновь, пока не сломал до основания последнюю грань бесстрастия души… Но всё равно не получил ответ.

Глава 16. Только правда.

      Утро легко холодило щёку. Диппер ощущал это сквозь сон и буквально чувствовал, как прирос к полу, превращаясь в желешное подобие человека. Он даже не будет пытаться перевернуться. Его внутренний тюлень негодовал при одной лишь мысли о том, что придётся напрягать хотя бы одну мышцу ноющего тела.       Ну конечно, он же всю ночь кувыркался в кровати с Сайфером. И это не то, о чём можно подумать, хотя звучит ещё хуже, чем ощущается.       Пайнс лениво морщится, сильнее сворачиваясь в комочек, чтобы не просыпаться. И в этот момент сверху слышится довольный смех, бьющий в сердце своей бесящей надменностью. Это ещё одна причина притвориться спящим или мёртвым. Потому что Диппер знает только одного индивида в мире, который может так радоваться ранним утром. И вообще в любое время: демону непринципиально, когда выводить Пайнса из себя. Пережив с ним одну злосчастную ночь, Диппер с неописуемым разочарованием понимал, что его ждёт настолько же злосчастное утро, если он по глупости откроет глаза. В конце концов, Диппер решил забить на всё и окончательно спрятать голову под ткань, которой укрылся ночью от холода. Его нет. Он в домике.       Голос снова смеётся, заканчивая тираду умилённой усмешкой, и замолкает. Он же всё ещё улыбается, да? Вот по-любому…       По ткани играючи пробегает палец, невесомо щекоча спину длинным ногтем, и в сонную голову мгновенно вбивается осознание того, что так просто от Билла не отделаться. Диппер вздыхает и прищурено выглядывает из укрытия, уже ненавидя весь этот день и каждого, кому посчастливится попасть ему на глаза. Зрение проясняется, и первой жертвой ненависти становятся янтарно-жёлтые пятна с расширенными зрачками, ослепляющие чересчур бесящим удовольствием. Ни синяков, ни тени сонливости. Только беспричинная радость, от которой глаза свербит по самое «немогу». И как давно демон не спит?       Билл лежит на постели, подперев голову, и смотрит. Диппер смотрит в ответ, моргает. Он готов выслушать нелепую насмешку и снова приятно утонуть во сне, но трикстер своим капец загадочным молчанием вызывает в нём лишь недоразумение.       Взгляд демона скользит ниже. Подросток апатично следует за ним и врезается в то, над чем так припеваючи издевается Билл: Диппер держит его за руку. Хватается слабой ладошкой за запястье Сайфера, спадающее с кровати, мягко прижимается и не отпускает. Ну ладно. И что?       Пайнс соображает туго… А потом его жёстко прошибает осознанием всей катастрофы, и сонливость мигом летит к чёрту. Парень издаёт нелепый звук изумления и выдёргивает руку, пулей отлетая от кровати туда, куда отталкивают ноги.       Его снова сопровождает смех. Но вот ему сейчас совсем не до веселья!       Что за подстава?! Всё ведь было наоборот! Верно? Это же Билл вцепился в него, как в новогодний подарок, даже в отключке не выпускал! Как всё так кардинально переменилось за ночь?! Нельзя же было неосознанно схватиться за Сайфера. Это невозможно. Или возможно? Ну нет, такое и предполагать не стоит.       — Эй, посмотрите-ка… Так соскучился, что не можешь и спать без меня? — издевается демон, пуская в ход свои любимые эмоции. — Какая прелесть, малой. Мы не виделись всего полтора дня, а ты так соскучился, что вешаешься на меня. Что же будет, если я вообще исчезну? Начнёшь скулить?       Да как?! Как Пайнс опять попал в такую нелепую ситуацию?! У него ведь совсем нет доказательств обратного. Всё выглядит именно так, как сказал Билл: это Диппер не мог никуда деться и уснул на полу рядом с адским созданием, он держал Сайфера за руку, а на своей и следов нет от покраснений. Что за нелепая ситуация?! Парень сжал кулаки, бесполезно подбирая слова в накатившей ярости. Хотя кому что доказывать-то? Адекватных людей поблизости нет.       — Это… Это всё, что ты можешь сказать после случившегося?! — шипит Диппер, вспоминая, что эта тварь пыталась с ним сделать всего несколько часов назад. И почему Билл притворяется, будто ничего не произошло?       — Ну, можем поговорить о том, почему ты в моём фраке. Великоват будет, не думаешь?       Диппер моргает в недоумении. Глаза его медленно, недоверчиво опускаются, и из горла кубарем вырывается новый вскрик. Так вот какой тканью он не глядя накрылся! Боже, он же всю ночь им укрывался, ещё и полностью укутавшись, касался кожей и даже дышал в него! Наверняка теперь весь запах Сайфера перенёсся и на него самого. Кошмар какой! И плюс ко всему, новая улика против него! Вообще не выигрышная ситуация!       Это просто невообразимо мерзко, но ещё отвратительнее то, что за всем этим кроется новость похуже: стало ясно как день, что Сайфер ничего не помнит. Тот вообще без понятия, что произошло. Да, провалы в памяти — частый приз на дне бутылки, а Билл вчера пришёл абсолютно никакой. Когда он переступил порог, от него остался только звериный инстинкт с горсткой слюней. Поэтому сейчас вместо безумной ночи у него в голове, видимо, лишь блаженная пустота. И это значит… Дипперу надо любой ценой скрыть от него море засосов, пока они не исчезнут. Всем будет лучше, если Билл никогда не узнает о них.       Вот мысль вроде логичная и верная, но внутри Пайнса, как раскалённый металл по венам, неуклонно вскипала злость, пока он поджимал ноги и сильнее льнул к чужой одёжке, вынужденно скрывая зацелованную шею чёрным воротником. Потому что либо Билл узнает о стыдных ночных непотребствах, либо, как меньшее из двух зол, счастливо решит, что Пайнсу…       — Так нравится мой костюм? Ха, дарю! Запоминай запах хозяина, пёсик. Тебе это понадобится, — как-то совсем просто подметил демон, махнув рукой.       Парень ещё больше залился краской, сжимая кулаки. Такого унижения он отродясь не испытывал. Выбери Диппер первый вариант, его наверняка не сравнили бы с чёртовой псиной. Хотя никто не утверждает, что увидь Билл засосы, было бы лучше. Но всё же…       Неужели жизнь и правда ставит Диппера в такую ситуацию? Вот никогда он не думал, что придётся выбирать: одеться ему перед отшибленным мудаком или раздеться. А выбор-то, блин, не так прост!       Вдохнув утреннего воздуха, Билл сел на кровати и тут же схватился за голову, зашипев с похмелья.       — Мх… Проклятая оболочка плоти… — болезненно протянул он, потерев синяк неизвестного возникновения. — Ну всё, с дороги, парень. Потом поблагодаришь меня за возвращение.       Поднявшись с кровати, Сайфер пнул мешающего на пути парня в ноги и ломано зашагал из комнаты. Минуточку, чего это он там ляпнул?       — Благодарить?! — вскипел Диппер, вскакивая с места и сильнее задёргивая тело фраком. Стоять в нём было не намного легче, чем сидеть. Он ещё и пола подолом касался, так что Диппер чувствовал себя слегка ниже, чем есть на самом деле. — Это мне-то?! Тебя?!       Вот интересно: сначала он просит прощения, потом благодарности. Что следующее? Гордость? Потому что честь он тупо пытался отобрать сам. Даже не спрашивая!       Смазано усмехнувшись, Билл оборачивается у порога и оглядывает позирующую модель, неосознанно задерживаясь глазами.       — Ну, сегодня я невероятно добрый, так что можешь просто встать на колени, — подметил он, дёрнув бровью.       — Чт?! — опешил Пайнс. — Знаешь что, мне тоже есть что сказать!       Ноги неловко сжались под пристальным вниманием, но Диппер не потерял хватки, а продолжил скалиться демону в твёрдой решимости донести мысль. Потому что, видит бог, потом к этому разговору он возвращаться не намерен.       Помедлив, Сайфер оторвался от разглядывания чужих ног и кинул взгляд выше, игриво улыбнувшись гневному взгляду.       — О, ясно… — протянул Билл раньше, чем парень связал хоть пару слов. — Понимаю, я просто невероятен в постели, и ты не смог устоять перед нескончаемой силой моего обаяния, — и тут Диппер застыл в шоке. Внутри него тихо взорвалась вселенная, а в горле застыл тяжеленный ком недоумения. — Ну… Тут нечего стесняться, ты ведь всего лишь беспомощное существо, которое ищет тепла и утешения в момент полного отчаяния. Твоё счастье, что я снизошёл до того, чтобы вернуться так рано, сделав тебе одолжение… Потом поблагодаришь за это.       Охренеть. Вот это загнул, конечно. Сыграл так, что Диппер почти что поверил в эту дешёвую актёрскую игру. Дайте ему уже Оскар за лучшую роль самовлюблённого эгоцентрика! Потому что как-то всё слишком далеко зашло. А если он говорит серьёзно, то это уже бесчеловечная наглость.       — Ну нет, — зло прошипел Диппер, с трудом выходя из ступора и вспоминая, о чём он говорил вообще. — Не будет никакого потом, Сайфер!       — Какой нетерпеливый…       — Да ничего не было! И…       — Отрицание — первая стадия принятия истины...       — Но это правда!       — Что ж, низшему существу вроде тебя свойственна такая логичность, так что я потерплю.       — Я не...       — Не волнуйся, парень, эта формальность не повредит нашим отношениям…       — У нас нет никаких отношений!!!       Наконец выкрикивает Диппер и замолкает. Слова его после каждого проигрыша в голове кажутся всё более глупыми. Как-то они не очень убедительно звучат, когда Пайнс стоит в одежде Билла, словно какой-то любовник, но тон его суров и непреклонен, так что сойдёт. Он пытается выровнять дыхание, с каждой секундой краснея всё больше, и, несгибаемо смотрит во взгляд напротив, очень надеясь, что его услышали. Как вообще этот разговор скатился в русло межличностных отношений? Которых нет!       — И никогда не будет, — тише добавил парень, глядя, как Сайфер подзавис в задумчивости, холодно прикрыв веки.       Стало как-то тихо. Здесь всегда так или только когда происходит что-то неловкое? В любом случае, лучше бы чему-то произойти, потому что мять края грёбанного костюма Диппер больше не может. Да и под взглядом Билла становится всё неуютнее.       В воздухе растворилась лёгкая усмешка, и Диппер сильнее нахмурился, отведя глаза. Было ещё движение, но отреагировал парень поздновато. Когда он поднял смущённо-озлобленный взгляд, Билл уже подступил к нему вплотную и вольно потрепал по взлохмаченным волосам. Как собаку?       Пайнс мотнул головой, строптиво отстраняясь от поглаживаний, но Билл вдруг поймал его за воротник и вздёрнул, заставив смотреть только на него. И снова это дыхание.       — Повторяй себе это почаще, парень, — довольно низко с его стороны было улыбаться, говоря это таким тоном. — Глядишь, так и до второй стадии доберёшься.       В спокойном полухрипе трикстера явно различались знакомые и бесящие нотки издевательства. Да эта мразота же явно захлёбывается сладким наслаждением, зная, что Дипперу нечего ответить!       Парень настолько офигел от всего происходящего, что все чудные комментарии застряли в глотке огромным комом негодования. Прямо рядом с неизмеримой ненавистью и горящим чувством безнадёжности. Напряжение доросло до такой степени, что он готов был хоть здесь взорваться с силой ядерной бомбы. Эта дурацкая ситуация настолько выбесила, что Диппер даже не заметил, как Билл довольной походкой скрылся за дверью, красиво уходя в душ.       Бесит! Просто из себя выводит то, что этот ненормальный такой… Такой, какой он есть, сволочь! Бесшабашный и жуткий, гнусный и беззастенчивый, несносный, противный, просто невыносимый! Невыносимый!       Рывком сбросив с себя чёрно-жёлтую половую тряпку, Диппер, не зная, как продолжать жить в этом мире, просто взбесился и заорал так громко, как только мог:       — Не приближайся ко мне больше, ты, животное! — разнеслось по квартире прежде, чем стены сотряслись от громко хлопнувшей двери, которая спустя секунду открылась ещё раз. — Никогда!       Пошёл он на фиг. Он, его нездоровые увлечения, домогательства, доводы, его смех, чёртов фрак и долбанные извинения. Особенно долбанные извинения! Вот ничего и никогда не заставит Диппера его простить. Хоть удушись. Можно даже этим чёртовым фраком. Кому он вообще сдался?!