One Way Or Another

      

Глава шестая. Часть первая.

За ** часов до посещения палаты Люка Лэнгдона

      Погода на этой неделе выдалась совсем уж скверной: холодной, мокрой, ветреной и просто отвратительной на её взгляд. В такие моменты последнее время переезд из Дании в Нью-Йорк казался ещё более бессмысленным, но стоило подумать об этом чуть дольше — и ей оставалось только сменится со своим довольно неплохим положением. Нахождение в Норвегии или Швеции было невозможно, Лондон мог быть опасным, как и в целом вся Великобритания, поэтому вариантов не было. Положение дел в Нью-Йорке, конечно, было сейчас не самым лучшем, но так как стремительное ухудшение погоды продолжалось только несколько последних недель, в сердце была надежда, что скоро всё наладится, а про неё даже не вспомнят.       Ругая себя последними словами за забывчивость, девушка шагала под дождём без зонта, который совершенно глупым образом забыла в своей прихожей. Удачно, что до дома оставалось несколько метров. Убрав с лица короткие каштановые пряди и заодно поправив очки, она достала из кармана красного пальто ключи.       Оказавшись в своей квартире, шатенка находу сбросила верхнюю одежду, обувь, оставила небольшую сумку и прямо так — в джинсах с чёрной водолазке прошла в свою гостиную. Сейчас её ожидало удобное кресло перед большим окном с красивым видом на дождливый город. Очень мило.       Однако, стоило ей оказаться на середине комнаты и на полпути к белому креслу с мягким пледом, оно развернулось, представляя хозяйке неожиданного гостя.       Или гостью.       — Здравствуй, Мили, — женщина кивнула.       Приоткрытые в удивлении губы сомкнулись в тонкую линию, недовольно подогнувшись.       — Эма, — три шага вперёд, протянутая для рукопожатия рука — её ошибка.       Женщина улыбнулась, сверкнула холодными глазами, схватила Мили за запястье и резко дëрнула на себя. В глаза ударила зелёная вспышка — в следущую секунду голова ударилась о спинку собственно кресла, чужие руки с черным маникюром уперлись в широкие подлокотники, отрезая любой путь к отступлению, а холодное, красивое лицо было совсем близко. Хела произнесла следующее слова совсем близко и почти тихо:       — Давно не виделись, Эмили, — беззлобно, но сухо.       Эмили вздохнула, осознавая, что вечер испорчен точно так же, как и её дальнейшая жизнь, если здесь сейчас стоит сама Хела. Хела, которую не видела уже много-много лет и даже порадоваться этому не может. Ей бить бы тревогу, тянуть время и задаться вопросами о том, как она к ней попала, как давно здесь сидит и что вообще делает в городе, но всё это вдруг кажется совсем не стоящим лишних усилий. В один миг переживания, удивление (легкий шок), испуг, чувство растерянности притупляются. Просто — пуф! — и Эма думает, что стоит принести им кофе, потому что встреча обещает быть долгой.       Мили находит кофе глупым, вялым предлогом покинуть эту комнату, где всё уже почти буквально пропахло Хелой, но всё-таки встает так резко, чтобы женщина отошла от неё на несколько шагов, обходит её сбоку и идёт на кухню. Практически оттуда кричит:       — Манипулировать моим настроением не честно! — и подошла к холодильнику.       Достав мороженое и молоко, Эмили заправила кофемашину и стала в ожидании мерить шагами кухню, схватившись пальцами за воротник водолазки.       Ну, это должно было стучится рано или поздно. Стоит ли что-то предпринять? Нет, наверное. Может быть, единственное, что стоит сейчас сделать — действительно выпить кофе. Да, определённо. Кофе с мороженным звучит хорошо.       Эмили достала из заднего кармана джинсов телефон. Уведомлений от Фелана не было, а сам он был в сети недавно. Это могло значить, что Хела может отправиться к нему после того, как закончит милые посиделки у неё дома. Мысль предупредить его показалась глупой, даже, если это было по-товарищиски, а потому быстро отпала. Кроме прочего, это было бессмысленно. Кофе приготовилось и её мысли вернусь непосредственно к женщине в её гостиной. Хеша сейчас — вообще-то всегда — то, чем занята голова. Её голова.       Например, Эмили помнит, что её царевна не любит сладкое и всегда во всём любит классику. Ещё больше она любит чёрный, поэтому чашка кофе для неё получается быстро и просто, а мороженое Мили добавляет только себе. Через секунду в голове возникает мысль всё-таки предложить к горькому кофе что-нибудь, чтобы смягчить вкус. Кажется, где-то у, неё оставался лимонный пирог… Да, точно, вот он.       — У тебя довольно милое чучело, — тишину размышлений прорывает голос Хелы, на который она реагируют почти спокойно и тихое мурчание, от которой по позвоночнику бегут мурашки.       Мили резко оборачивается. Её любимая кошка сейчас на руках у богини и это не значит совершенно ничего хорошего. Хотя, кажется, глупое животное не волнуется.       — Отпусти её.       Хела отрывает взгляд от кошки, смотрит на Эмили, но не больше нескольких секунд.       — Как зовут? — так, словно ничего не произошло.       — Виспа. Отпусти её, пожалуйста.       Виспа недовольно дёргает большим, белым хвостом, находясь на руках у Хелы и смотрит на хозяйку красивыми глазами.       Эмили улыбается и не знает, кого именно она хочет убедить, что всё будет хорошо. Через секунду улыбка в момент исчезает, когда кошачьи глаза стекленеют, несчастное животное выворачивает, стоит Хеле сжать кулак с зелёной энергий. Мили подносит руки ко рту, глухо вскрикивает, но ничего не может сделать — её ноги буквально вросли в пол, глаза жжёт и горло болит.       Ей кажется, что вот-вот Виспу вывернет на изнанку. Сквозь крики, она слышит, как богиня холодным, совсем спокойным голосом читает заклинание на скандинавском. Эма жмурится, кусает губу, вжимается в стол, но в конце концов, у неё получается проглотить ком в горле и она орёт:       — Хела, хватит! — это звучит больше требованием, чем просьбой и, наверное, не будь это сейчас совсем не важно, ей стоило бы этим гордиться.       Наступает тишина. Мёртвая, пугающая, очень громкая после всего. Открыв глаза, девушка видит, как её любимица стоит на полу у ног той, кто её мучил только что и трется об неё так, как будто ничего не произошло. От этого кривит лицо и крутит живот.       Ещë немного — и уже саму Эмили вывернет наизнанку. Вот же ж блядь.       — Мне казалось, что у тебя всегда получались хорошие чучела, — она говорит, пожимая плечами. Просто пожимая плечами. Всё ненормально.       — Да пошла ты… — Виспа живая! — Эмили небрежным движением вытирает губы, которые кажется влажными. Смотрит на руку. Кровь. — Ты!.. — она так и не договаривает.       Хела делает шаг к ней. Мили могла бы отойти назад, но такой возможности нет, поэтому она стоит на месте. А женщина просто смотрит. Её глаза темнеют, хотя тот, кто никого не видел этого раньше, едва ли заметит разницу. Хела резким движением хватает свою собеседницу за затылок, больно сжав в руке волосы. От этого движения по телу проходит холод оцепенения. Вдоль позвоночника разрядом, от которого Эмили вздрагивает и тихо мычит.       Сейчас Хела могла бы ко всем Норнам свернуть шею своей давней знакомой. Мили чувствует, как вторая рука царевны хватает эту самую слабую шею и готовится к худшему из своих мыслей.       — Какие мысли, — губы изгибаются, — Я, что, настолько жестока по-твоему?       Издеваешься? Прямо сейчас? Ведьма.       Наследница Асгарда тихо смеётся.       — Ведьма этой истории не я.       Эмили могла бы послать её, не смотря на все причины этого не делать, если бы мысли не замёрзли. В голове наступает полная тишина, спокойствие. Словно вся рябь её сознания совершенно успокоилась и богиня так внимательно всматриваться в ровную водную гладь.       Мили хорошо знает этот взгляд. Этот взгляд не значит для неё совершенно ничего хорошего. Она пытается зажмуриться, сосредоточиться и покрыть водоём своей памяти коркой льда. Это самый простой способ, учитывая ощущения от магии Богини Смерти.       Если не можешь противостоять более сильному заклинанию прямой атакой, следует воздействовать на магию изнутри и обратить в свою пользу, — это не совсем то, что делает Эма, но суть именно в том, чтобы использовать магический холодный след Хелы в свою пользу. Родственная энергия не часто вызывает реакцию у магической защиты, поэтому, если всё сделать правильно, удастся избежать последствий.       Она успевает только как следует всё обдумать и наложить самый первый, тонкий слой льда. Он бьётся за секунду — и девушка оказывается под водой. Из её лёгких вышибает воздух, пузырьки поднимаются выше, ещё выше, их становится очень много. Вскоре холодная вода кипит, но жар почему-то не чувствуется. Среди всего всплывают разные образы: Эмили прибывает в Нью-Йорк, снимает большую квартиру, читает здесь за завтраком, стоит перед зеркалом в новых вещах… мелькают образы людей, с которыми она виделась.       Она что-то ищет…       И, видимо, она нашла то, что искала, потому что всё вокруг Эмили снова становится ясным.       Девушка снова может дышать. Будто бы ей в лёгкие влили воздух. Она ощущает запоздалую волну жара, тяжесть в животе, которая почти свернула его в узел. Всё тело ощущает неясное стремление. Мили открывает глаза.       Хела пытается подчинить себе чужое сознание. Когда картина происходящего становиться ясна, Эма отталкивает женщину — выталкивает из головы остральное тело, а за ним тянется физическое. Однако Богиня отступает лишь на шаг и одна её рука всё ещё держит девушку за плечо.       — Какого чёрта ты творишь?! — она уже второй раз вытирает губы. Хела, наверное, успела увеличить ранку на нижней губе, которую хозяйка квартиры прокусила.       — Совмещаю приятное с полезным.       Ей кажется, что это очевидно — по голосу слышно — девушку это бесит. Бесит потому что Хела контролирует ситуацию в чужом доме, словно здесь чёртов Хельхейм.       Катись в Ад.       — Нашла всё, что искала? — забивать голову её способом поиска информации как-то совсем не хочется, поэтому лучше будет поговорить о действительно важных веках. — Должно быть, это что-то важное, раз ты здесь, а не в Асгарде.       Хела всегда считала Мидгард незначительным. Возможно, именно поэтому Один не смог подчинить этот мир себе с её помощью. Возможно, они оба не были заинтересованы в присоединении этого уголка Вселенной. Эмили никогда не интересовалась их военной стратегией или отношениями в правящей семье — она слишком дорожила своей нервной системой.       Если Хела здесь, значит Один по какой-то причине не может держать её в Хельхейме,  — эта мысль была в голове с самого начала, но чёткость обрела только сейчас, — в таком случае, ей ничего не мешает вернуться домой и обрести силу…       — Зачем ты здесь вообще? — часть мысли звучит в комнате.       — За книгой.       За книгой… той самой книгой?       Мили складывает руки на груди.       — Я не видела её, — спокойно отвечает девушка. — Не видела с тех пор, как зачаровала Фенрира и он забрал её.       Царевна снисходительно улыбается. Эма прибывает в полной уверенности, что это ей удалось достать из головы, хотя с последней встречи с Феланом прошло уже больше нескольких десятков лет. Ко всему прочему они друзьями не были и Эмили плевала с высокой колокольни на эту мерзкую псину. Конечно, с оговоркой на то, что он о ней не трепится, иначе придется его устронить, что довольно сложно.       Если она спрашивает о книге, у него точно ещё не была… — прикидывается Мили.       — Очень мило, что вы позаботились о такой важной детали, котёночек, — её тон напоминает действительно благодатной, — но сейчас мне нужна твоя книга, мисс Маркофф.       Эма Маркофф, если откровенно, глубоко внутри предполагала, что интересоваться Хела будет её прямой деятельностью, хоть вероятность этого очень и очень маленькая. Безусловно, царевну интересует нечто необычное, вряд ли связанное с литературой Мидгарда, но это лучшее, чем пропахнуть мокром псом в поисках одного из самых опасных артефактов Древнего Хельхейма.       Ага, это настолько опасно, — шипит змея внутри Мили, — что ты без труда ограбила дворцовую сокровищницу Асгарда.       Девушка убирает чужую руку со вздохом. Потом протягивает женщине кофе, оставив лимонный пирог на столе, берёт свою чашку и покидает кухню, чувствую, как Хела идёт за ней.       Она слышит, как Виспа, запрыгнув на стол, наклоняется над пирогом и гордится собой.       Они проходят через гостиную к лестнице на второй этаж, где располагается библиотека и небольшой кабинет, который используется в исключительно особых случаях — таких, как этот. Всю дорогу Эмили думает над тем, что же от неё в итоге нужно и точно знает, что это должно быть что-то на заказ. Возникает мысль потребовать потом оплату за сложность и срочность, а тут, конечно, так будет, но зная Хелу… будет натурой. Причём её же.       Оказавшись в комнате, где есть только книги и письменный стол, царевна сразу же занимает доминантную позицию — оказывается за столом, закинув ногу на ногу, раскинув руки на ручки кресла и откинувшись на мягкую спинку. Она даже на электрический стул сядет, как на трон  — хозяйка кабинета не удивляется такому поведению, потому что такое в стиле Хелы и за то время, что они провели вместе к поведению Богини Смерти Эма успела привыкнуть.       Эмили решает, что пялиться на эту женщину бесполезно и толку больше будет, если заняться делом, поэтому она подходит к книгам, проводя по ним указательным пальцем, интересуясь:       — Какую именно книгу ты хочешь приобрести? Она какое-то время молчит. Мили чувствует чужой, холодный, оставляющий в костях трещины взгляд. Но голос звучит на удивление мягко, будто кто-то мурлычет.       — Особенную. Волшебную.       Девушка закатывает глаза.       — Хотела эксклюзивное издание чего-нибудь про манипуляции с памятью, — продолжает Хела, положив подбородок на скрещенные пальцы, а Маркофф радуется тому, что предугадала нюанс с тем, что книга ей нужна особенная. — Под кое-кого определённого.       В большинстве своём волшебные книги предполагают индивидуальное и использование, так что последние требование девушку не удивило. Здесь вопрос был в том, кто такой этот «кое-кто»? От магического потенциала объекта зависит уровень энергии, вложенный в книгу, поэтому над этой деталью нужно задуматься.       Эксклюзивное издание… — Мили смотрит на свои книги, — Значит, довольно сложный случай. Что-то про контроль памяти, — она приводит по книгам рукой в поисках чего-то подходящего, — возможно, в этом проблема. — Нужно больше деталей, чтобы понять, что именно поможет в этом случае. — Если это кто-то определённый, можно предположить, что магия у него сильная…       Внезапно всё почти сложилось.       Факт: здесь замешана сложная магия.       Факт: он сам — сильный маг.       Факт: у него проблемы с памятью.       Факт: Хела здесь, значит, ей интересно.       Эмили оборачивается на женщину. Смотрит большими глазами, открывает и закрывает рот, как рыба. Это безумие.       — Не говори мне, что это для царевича Локи.       Хела молчит. Она молчит, а вот её холодные глаза — нет.       Нет. Мать твою, нет! Вот же ж твою мать!       — Ты же не…? — Какой смысл в этом вопросе, если ответ — да?  — Это измена присяге!       Это слабый аргумент, потому что она нарушила присягу ещё много лет назад.       — Если я есть, значит Одина нет. Если его нет — нет клятвы, — она говорила так, словно всё нормально.       — Теперь в Асгарде новый царь!       — Молодой идиот, который с самого начала разрушил идею Всеотца своими действиями.       Если грандиозный план Одина был всё ещё актуален после всего, что произошло, Эма не думала, что Тор знал об этом. Все, кто мог знать — Брунгильда и Лафей — мертвы. Один тоже. Хела была насильно посажена в Хельхейм. Отец сыну не рассказал, потому что в противном случае Тор так бы не поступил, а от кого-то ещё узнать было невозможно.       Обдумывая огромное количество информации, которая снежно скрутилась за последнюю четверть часа примерно, Мили нашла во всём этом несколько ситуаций, вызывающие вопросы, но задать решила самый важный — тот, что мог хоть самую малость объяснить интерес Хелы; и причины участия самой девушки в этом безумии.       — У меня кое-что не сходится, — честно призналась. Женщина внимательно посмотрела на неё. — Если нет ничего и никого, кто мог бы тебе помешать, почему ты не пытаешься захватить трон силой?       Женщина холодно улыбнулась. Эма предполагала, что этим вопросом заденет её, но так же ей было просто интересно.       — Это переворот, — пожала плечами Хела. Кажется, ей было скучно.       А то я не знаю! Эмили нервно хихикнула.       — Не помню, чтобы тебя это остановило в прошлый раз, — в прошлый раз не справилась блядская армия Валькирий. При мысли об этом заныл старый шрам.       Богиня улыбнулась шире, закинув ноги на стол. Это хозяйке квартиры не понравилось.       — Я, конечно же, могу убить их всех, но это лишит смысла идею Одина. Он всё ещё ужасный, отвратительный отец, но талантливый стратег, великий царь и я его самая покорная слуга, — такие откровения положении дел в семье с её стороны не были редкими, но всегда заставали девушку врасплох. — Мой долг наследника в том, чтобы сохранить империю Асгарда. Минимум. Долг Подача при Одине обязывает меня сражаться за его мечту до последнего. В этом смысл моего создания. Для этого нужен Локи.       Она совсем не знала царевича Локи и никогда не планировала изменять своему правилу «быть как можно от дворцовых интриг», но Эмили почему-то перевернуло от того, как холодно Хела отозвалась о нём. Словно для неё это просто вещь. Особенно больно было от того, что говорила об этом именно она.       — Он для тебя просто инструмент? — голос дрогнул, хоть это Мили совсем не касается.       Хела неопределённо повела плечами, потом смахнула с них что-то.       — Всегда им был.       Ну, да, конечно. А как иначе? Просто никак. На что тут вообще рассчитывать, когда речь о царской семье? И ладно. Не моё дело.       — В этом Локи, как я, — продолжила царевна. — Или ты, — такое сравнение удивило. — Мы лишь важные фигурки на доске. Мы обладает силой, значением, этой самой важностью, стоя строго по чужой указке, но только потому, что так решил игрок. У нас нет выбора, нужно следовать замыслу игрока.       Если я фигурка — ты игрок.       — В таком случае, у меня нет выбора. Я помогу.       Ты никогда не сдашь своего Короля.

***

      Доктор Джейн Фостер до настоящего момента была по этому адресу лишь однажды, когда Тор совершенно неожиданно связался с ней, чтобы сообщить ей, что прибыл в Мидгард по важному вопросу и, что не может обсуждать детали по телефону, поэтому ей лучше заехать за ним, чтобы он всё мог сообщить при личной встрече. Потом он скинул адрес сообщением и Джейн могла только попросить Дарси подменить её перед тем, как спуститься к машине.       Вообще-то она была немного зла на своего дорогого Тора, сидя за рулём автомобиля и понимая, что ей придется переехать добрую часть Нью-Йорка, чтобы увидеться с ним, брасая работу, подругу и толком так и не пообедав, но когда он улыбнулся ей своей доброй улыбкой, Джейн забыла обо всём своём недовольстве.       Стоя сейчас у входа в квартиру доктора Стрэнджа, доктор Фостер нервничала, а пристальный и раздражённый взгляд Кристины в затылок совсем не помогал.       — Ты не помогаешь, Крис.       За спиной послышался тяжёлые вздох с долью какой-то обреченности человека, который застрял в незнакомом месте, окружённый кучкой идиотов. Затем в несколько быстрых шагов Кристина оказалась на крыльце дома Верховного мага и открыла дверь, трижды в неё постучав. Наверное, он их ожидал.       — Прошу, — она жестом пригласила Фостер войти.       Когда доктор проходила через дверной проём в голове появилась мысль: Интересно, Локи — такой, каким имела неудовольствие его знать — не будь этой истории с памятью тоже чувствовал бы себя, как в цирке? Она ухмыльнулась. Локи, возомнивший себя царём Земли? Пф, да.       Джейн вообще старалась думать о Локи настолько редко, насколько это позволяла обстановка, но, к сожалению, даже так выходило неприлично часто. Может быть, всё потому, что в случае чего-нибудь мисс Максимофф (и мистеру Максимофф) будет проще добраться до неё, что, естественно, блин, вызвало беспокойство.       Хотя, наверное, было бы очень разумно не делать вид, что всё это Джейн не касается, потому что Ванда Максимофф — её забота даже дольше, чем дорогого Джеймса.       Если, конечно, она является той самой… — она поднималась по лестнице, стараясь не отставать от своей спутницы. — Чëртова Фригга. Фостер прикусила язык. У неё не было никакого права думать так, даже, если женщина была не довольна идеями царицы-матери. (Справедливости ради, идеи и мотивации Одина вызывали куда больше вопросов). Кем бы доктор не была право голоса в этой семье ей не давали.       За размышлениями Фостер поднялась на второй этаж и уткнулась в спину идущей впереди Кристины. Та, схватила её за руку, когда доктор чуть не упала с лестнице от неожиданности. Блондинка внимательно, нечитаемым взглядом смерила её, но ничего не сказала, хотя мысли, конечно, видела. Джейн подняла бровь и её дёрнули в нормальное положение.       Какое-то время они шли в тишине, но это было недолго:       — На вашем месте я думала бы не о Локи, а о том, как следует поступить с Тором.       Мне уже сказали, что следует сделать.       — Разве мы пришли говорить не о нём?       — Я же сказала вам не думать об этом. Не берите больше, чем вам позволено.       Так, ты у нас будешь говорить, а?       — Не забывайся, Крис. Не бери на себя больше, чем тебе позволено.       В Асгарде Джейн Фостер никто любить не собирался — она понимала это с самого начала. Диктор никогда не была глупой женщиной, какой её считал Один или его приближённые и видела все его попытки свести своего сына с леди Сиф. Видела, потому что кто-то из них должен был заметить, а Тор был слишком слеп. В Асгарде все недооценивали Джейн и однажды Фрига сказала ей: «Если тебя недооценивают — бей».       Леди Джейн знала, кто она. Возможно, именно это и то, как девушка соответствовала статусу располагало к ней царицу. И отношение Фриги, её доверие были слишком дороги, чтобы позволить сейчас какой-то наглой асгардийке всё испортить. Особенно, когда Фостер так близка к к тому, чтобы выполнить обещание, которое дала богине. Ну, хотя бы одно из них.       Доктор выдохнула и сосредоточилась: сначала Локи, потом Тор.       Фостер сделала один рывок, открывая дверь кабинета доктора Стрэнджа и зашла первой, ощущая на себе недовольный взгляд Кристны.       — Добрый день, Стивен, — челка мешала, упав на глаза. Джейн вздохнула, быстрым движением убрав волосы назад. Да так и замерла на месте, открыв рот.       Она только ничего сообразить не успела — пришла в себя лишь с глухим звуком ударившись спиной о дверь. Девушка сползла вниз, схватилась за ушиблиную руку, а когда подняла глаза перед собой и сфокусировала зрение — увидел, как Коллинс стоит с вытянутой за спину рукой и сгорбившись так, словно готова напасть.       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — куда-то в пустоту со злостью.       Сначала была только тишина, а потом спокойный, ровный женский голос:       — Ая-яй, зачем так грубо? Бедная девочка могла себе что-нибудь сломать, — послышался стук чашки о блюдце. — Ты никогда не умела быть нежной, моя дорогая Амора.       В комнате стало холодно, абсолютно тихо и в воздухе чувствовалось напряжение между Коллинс и женщиной в углу комнаты. Джейн закрыла глаза, втягивая в лёгкие холодный воздух. Это помогло сосредоточиться: Амора… Амора… Амора… что-то явно Асгардское, — по-другому быть не могло, если хорошо подумать. — Если так, то всё это может объясниться только в том случае, если эта женщина знак ома с культурой Асгарда, — подобное имя на Земле не получишь.       Даже не говоря о том, что, вероятно, эти двое знакомы лично. Несколько Фостер могла судить по этим трём минутам — это хорошо не кончится.       К доктору Фостер всё больше возвращалась ясность ума — ритмичный стук становился более чётким, больше похожим на шаги. Правда то, что это действительно были шаги Джейн поняла только тогда, когда смогла разглядеть лицо перед собой: холодные, голубые как лёд глаза и улыбка, который, кажется, можно было порезаться. На лбу виднелась тонкая, блестящая, темная полоска и волосы были закреплены на ней сзади. Что-то похожее на греческую причёску, но девушка особо не разбиралась, если говорить честно.       Через минуты с небольшим разглядывания лица, внимание привлёк темный маникюр на острых (не слишком) ногтях, которые вцепились в ушибленную руку.       Джейн что-то пронзило насквозь. Это не была боль, которую та ожидала почувствовать, но ощущение так же не было приятным. Неприятный холод прошёлся от руки по позвоночнику вверх, задевая шею так, что в горле застрял воздух и ударил в голову:       Джейн Фостер ударила Тора по лицу и тот отдернулся от пощёчины. Но шокированным не выглядел.       Потом она довольно тихо, но эмоционэально обсуждает с Хемдалем вероятность ошибки. И со звучным хлопком бьёт ладонью по столу, как будто это он виноват, когда узнаёт, что ошибки быть не может. Правда через пять минут Джейн выглядит так, словно всё хорошо — она уже привыкла к тому, что всякая хрень случается так же.       Словно в ускоренной съёмке проходят воспоминания о том, как проходил остальной вечер и ночь за чашкой кофе и обсуждением проблемы.       Встреча с Кристиной-Аморой проходит очень быстро, да тем и нет ничего важного.       Джейн словно ловит телевизионные помехи в следующую секунду и смаргивает их.       Её тело, будто бы это кукла или мешок картошки дергают вперёд и верх. Лицо обдают чужим дыханием, доктор чувствует ухмылку.       — Лучше? — где-то в районе уха. Девушку передергивает.       Доктор открывает глаза. Неприятных ощущений в руке, спине, голове или где-то ещё не чувствуется, поэтому она выдерживает руку, обходит женщину сбоку, шагая с Кристине — нет смысла отрицать, что с ней Фостер чувствует себя в большей безопасности. Джейн говорит ей, но так, чтобы было слышно и за спиной:       — Со мной всё в порядке.       Коллинс выглядит безразличной к этому заявлению своей подопечной и совершенно игнорирует тихий-тихий вопрос «что за Амора, чёрт побери?», хотя Джейн уверена, что её услышали. Кристина упирает руки в бока, продолжая смотреть в спину брюнетки. Фостер вздыхает и шагает к противоположной стороне комнаты потому что предполагает, что там есть кресло или что-то вроде этого. Краем глаза она замечает короткую улыбку блондинки, когда та тоже делает шаг вперёд — к женщине. Та всё ещё стоит спиной. Когда доктор оказывается на середине комнаты и уже видит очертания желанного предмета мебели, она задаётся вопросом где чёртов доктор Стрэндж, собственно, шляется? Размышления над этим вопросом прерывает нехороший свист и хлопок за спиной. Джейн оборачивается.       Сначала она видит немного изогнутую спину своей напарницы, которая, судя по положению ног, отступила на шаг или полшага назад. Взгляд поднимается выше от красивых туфель на стройных ножках, тогда Фостер замечает странное положение рук и доктор предлагает, что Крис что-то держит в сантиметрах от лица.       Землянка переводит взгляд на брюнетку и ей становиться немного не по себе от её ухмылки. Высокая, стройная женщина в чёрном стоит вполоборота с изящной, длиной, вытянутой вперёд рукой. А сторону держит на красивом бедре.       В какой-то момент всё в голове складывается: она бросила в неё нож. И в тот момент раздаётся щелчок пальцев.       Амора резко выбрасывает одну руку в бок, хватая один нож за рукоять. Потом опускает её так, что лезвие смотрит в сторону Джейн. А Фостер — просто полная идиотка — стоит как статуя и смотрит. Она видит второй нож, (который полетел первым), когда вторая рука Коллинс опускаются, крепко держась за рукоятку и направяя лезвие вперёд.       Женщина перед ней выглядит спокойной. Джейн ощущает это спокойствие позвоночником и ей очень четко кажется, что именно поэтому шевелиться не выходит.       Фостер своим музыкальным слухом слышит, как скрепит обувная подошва — скрипит так же, как когда кто-то готовиться бежать с секунды на секунду. Но больше звуков, которые сопроводили бы атаку Крис не происходит. Брюнетка собирает вместе указательный и средний пальцы, двигает ими и лезвия начинают меняться: они удлиняются, затупляются, становясь похожими на ленты и опутывают запястья Аморы. Джейн видит ещё какие-то движения, после чего резко дёргается в сторону звонкого удара метала об метал. Руки блондинки выдвинуты вперёд и скованы в запястьях будто бы наручниками.       Брюнетка меняет положение кисти и слегка двигает два пальца на себя — девушка быстрыми шагами догоняет свои руки, приближаясь к ней. И стоит в нескольких шагах. Появляется вторая рука и взрывает в воздух. Тело Кристины замирает невысоко над полом, словно его подвесили. Потом она резко опускается вниз. Джейн резко вдыхает.       — Аргх! — слышится голос Коллинс и это больше похоже на возглас «мне это надоело!»       Как только ноги блондинки оказываются на земле, а корпус нагибается вниз за руками, она отталкивается и делает сальто вперёд, в миг преодолевая расстояние между ней и женщиной.       Она забрасывает руки на чужую шею и когда готова брюнетки оказывается в ловушке, Крис бьёт по ней своим лбом с криком: «хья!».       Они обе подают, а Джейн Фостер может двигаться.       Девушка двигает плечами, пальцами рук и разминает шею. По какой-то страной причине ей совсем не страшно, хотя такие вещи пугать должны. Она заводит руки за спину, обхватив правой кистью левое запястье и делает два шага вперёд.       В этот момент Кристина перелетает через себя и с глухим звуком бьётся спиной об пол — её скинули с себя, ударив нагой в живот. Затем брюнетка делает резкое движение и вскакивает на ноги, после чего идёт к Джейн Фостер, протягивая ей руку. Доктор её не принимает.       — Вы Хела, не так ли? — женщина, которая отлично дерётся, знает о культуре Асгарда и может быть заинтересована в том, что лесть в дела королевской семьи. Других вариантов у доктора нет.       — Слава бежит впереди меня, вероятно? — Хела криво ухмыляется.       Фостер уклончиво кивает. Сейчас в голове возникают мысли о том, что все эти скандинавские боги действительно популярны в Мидгарде, но часто в мифах всё не точно. Она трясет головой, чтобы убрать ненужные мысли.       — И всё-таки, что ты здесь делаешь? — Кристина отряхивает одежду и спрашивает как бы между делом.       Хела оборачивается на голос и Джейн видит интересное украшение на пучке. Это напоминает красивую китайскую заколку, но доктор внимание на этом особо не заостряет.       — Ничего противозаконного, Мор. — Женщина отвечает и снова поворачивается к Фостер. — Наоборот, пришла отметиться, чтобы не создавать лишних проблем Верховному магу.       Голос её холодный, но спокойный и располагает к себе, вытесняя из головы все идеи о том, что следует где-то здесь искать труп Стивена.       — В таком случае, где он? — спокойно интересуется доктор.       Что-то мягкое и тонкое касается её плеча, заставляя обернуться. Когда Джейн оборачивается, она встречает теплый взгляд Стивена Стрэнджа, который стоит к ней достаточно близко, чтобы до Фостер дотягивался его волшебный плащ. Девушка сталкивает нахальную тряпку с плеча, мысленно угрожая запихнуть его в стиральную машинку.       — Это оставление в опасности, ваше магичество, — всё, что она отвечает.       Если честно, Джейн Фостер не думает о докторе настолько плохо, чтобы предполагать, что он не вмешался бы в ситуацию, стань это действительно опасным, но в любом случае это его дом, кабинет в котором случилась потасовка.       Стрэндж ничего не отвечает, поправляя выбившуюся из укладки прядь. Девушка наблюдает за движениями его пальцев дольше, чем это было бы уместно. Её плечи напрягаются, когда за спиной слышен смешок.       — Это интересно. — Хела ухмыляется в затылок, а потом её острый подбородок упирается ей в плечо и над ухом раздаётся шёпот, — Мне казалось, что вы здесь потому что Тор Одинсон состоит с вами в близких отношениях, — рука богини двигается по спине и Джейн чертыхается, когда снова теряет способность двигаться, — Достаточно близких, чтобы посещать в дела семьи, — пальцы цепляются за волосы, — А вы ведёте себя столь неблагодарно по отношению к доверию, исключительно оказанному…       Хела притягивает девушку к себе за волосы, но дискомфорта она не чувствует, только смотрит на Стивена, который, опять, чтоб его, бездействует. В эту секунду её толкают и Фостер летит в объятья доктора. Тот ловит её, она за него хватается, но тут же отходит назад.       Сзади раздаётся холодный смешок:       — Мило.       — Вы не так поняли, — в голосе доктора звучит сухая констатация факта и она этим гордиться.       Она смотрит на Хелу, но той, кажется, уже абсолютно всё равно. Женшина только пожимает плечами.       — Что вы, Джейн, — голос звучит с ложной мягкостью, — вы не должны извиняться за то, что мой брат отвратительно разбирается в женщинах.       Что ж, если раньше у неё ещё были малейшее поводы для сомнений, сейчас всё было точно — это Хела.       — Куда уж ему до тебя, — грубо напоминает о себе Амора. Женщина переключает на неё внимание, забыв о землянке.       Когда две асгардианки решили переброситься парой фраз на родном языке и между ними завязалась беседа, доктор Фостер решила обратиться к доктору Стрэнджу за помощью.       Она сделала тихонько спросила:       — О чём они говорят? — лично девушка смогла разобрать только «Тор» и «Один» в чужом разговоре.       Стивен пожал плечами, как бы говоря Фостер, что зря она оценивает его способности в знании языка Асгарда.       — Сложно сказать, мисс. Предполагаю, что это касается вашего молодого человека и его плана, но без своих книг я не смогу точнее передать смысл.       Девушка прислушалась к чужому разговору, как будто так она сможет понять больше. Разобрать красивую речь, напоминавшую смешение Земных скандинавских языков у неё не вышло.       Но тем не менее, музыкальный слух кое-что уловил. Смысл всё так же ускользал, но было что-то, что, ей казалось, Джейн могла уловить. Доктор сосредоточилась на том, как говорила Хела: её голос был несколько громче голоса Аморы, он был жёстким слегка грубоватым для женщины, обладал уверенностью, тем странным качеством, которое успокаивало Джейн и интонация Хелы была поставлена так, что отказать ей было невозможно.       Речь Аморы показалась ей более мелодичной, мягкой — куда больше похожей на речь Тора в тех редких случаях, когда из него вызывались фразы. Доктор Фостер нахмурилась.       Землянка встала ближе к магу, обратившись к нему ещё тише, но была увеличена, что её слышали:       — Кто-то из них говорит с акцентом, — и стрельнула глазами в сторону диалога. — Речь Аморы ближе к тому, что я слышу от Тора и его акценту в нашем языке, поэтому я думаю, что вам стоит обратить внимание на Хелу.       Девушка не была в этом уверена и звучала — так она думала — соответственно, но доктор её послушался и прислушался.       Через несколько секунд он махнул головой и шепнул, что чтобы разобраться в её произношении и происхождении акцента ему всё равно нужны его книги.       Девушка не то, чтобы видела в этом проблему. Она предложила оставить этих двоих и пойти заняться изучением вопроса, но Стрэндж ответил:       — Боюсь, что сейчас это невозможно, мисс.       — Почему?       Доктор показал ей на стены его кабинета в некоторых местах. Кое-где Джейн увидела странные символы.       — Эти руны блокируют любую магию кроме родственной…       Она его перебила:       — Магии того, кто колдовал их? — и посмотрела на богиню.       Кажется, он хотел её отругать, но только кивнул.       — Да. До того момента, как Хела покинет дом я бессилен, — признался маг. — Сейчас здесь находиться ещё одна девушка и мне бы не хотелось сопровождать вас, пока я в таком положении.       Джейн его приятный тембр голоса поразил. И, если речь Хелы обладала гипнотическим эффектом, то Стрэндж в этом не нуждался. Она обеспокоенно спросила:       — Вы в заложниках?       Мужчина задумался.       — Не думаю. Вряд ли эта женщина считает меня угрозой своим планам, иначе не явилась бы.       Девушка поджала губы.       — Что ей нужно?       — Ей — ничего. Её подруга сейчас обыскивает мою библиотеку.       Этот ответ Джейн не устроил и пришлось уточнить:       — Что нужно той второй?       Доктор пожал плечами.       — Она заблудилась в стеллажах и спросила меня, где может найти отдел с ионическими артефактами.       Фостер выглядела шокированной тем спокойствием, с которым он это рассказывал. Когда она снова могла форсировать мысли в слова, спросила:       — Вы сказали?       Мужчина кивнул, чем ввёл девушку в ещё больший шок. На её вопрос о том, почему он это сделал, Стрэндж ответил всё так же спокойно:       — Никто из нас, кем бы мы не оказались, не может бросать вызов Богине Смерти и думать, что победит.       В этом был смысл, ведь по сути сейчас они находились в заложниках у сильного, внеземного мага. Джейн сглотнула.       Через три минуты их взаимного молчания и разговора между пришельцами, девушка услышала ещё шаги и повернула в сторону звука голову, уже зная кого там увидит.       К ней шла невысокая шатенка с короткими волосами в синих джинсах, чёрной водолазке, на которой выделялись цепи на шеи и рюкзаком за спиной. Когда она подошла ближе стали заменены наушники. Девушка улыбнулась Фостер, кивнула Стрэнджу и направилась в сторону женщин, вмешиваясь в их разговор.       Она преобнала Амору, что-то сказала Хеле и за руку с блондинкой пошла к выходу.       — Спасибо за помощь, доктор, — обернулась к нему Хела. — Леди Джейн, я забираю у вас Мор и уверяю, что она вам больше не понадобится.       Честно сказать, сотрудничество с Крис не было мерзким, но было вынужденным и не самым приятным. Джен только кивнула.       Когда троица исчезла руны рассеялись, холод пропал и девушка испытала облегчение.       — Чаю? — этот приятный голос.       Она посмотрела на мужчину.       — Да, пожалуйста. — И вдруг её голос стал серьёзным, — У меня есть информация о Ванде Франк.       Тут же её попа плюхнулась в кресло.