Ты меня научишь?

      В тот вечер я впервые поняла, что Сергей Разумовский не такой, как его видят таблоиды и весь мир. Он был спрятан глубже, в своем маленьком, но очень прочном панцире ото всех. Настоящий Сергей был хрупким ребенком, который отчаянно кричал, сквозь вспышки фотокамер, что ему нужна помощь.       —Ты выглядишь уставшим. Точно хочешь провести этот вечер в моей компании? Или, скажем, парочки подушек и нежных объятий одеяла? — он вдруг схватил меня за руку, словно решил, что я растворюсь в полумраке офиса. Если бы я сразу поняла его отчаянную попытку удержать меня.       —Обещаю, я отосплюсь перед презентацией. Не уходи только. Сейчас.       —Не забудь выпить снотворного на ночь. Иначе будешь носиться по офису впотьмах, проверяя, все ли готово, — я накрыла его руку своей и улыбнулась.       Весь вечер мы говорили, смеялись, ели несочетаемые комбинации блюд (я заставила его попробовать картофель фри с мороженным), играли в дурацкие игры и снова смеялись. Время неумолимо обгоняло наше желание побыть вдвоем. Когда минула полночь, я не знала, что и сказать. Ехать домой не хотелось, да и возможно это было только на такси. Напрашиваться на ночь было бы бестактно. Серёжа понял мои мысли удивительно точно, стоило мне бросить взгляд на часы.       —Останешься? Я не предлагаю тебе не спать ночь. Я помню, у тебя завтра пары, — он был смущен. А я могла лишь глупо улыбаться.       —Я обещала поддержать тебя перед презентацией, поэтому любое твое желание сегодня закон. Еще пару раз сыграем в шахматы и спать? Должна же я отыграться хоть разок, — я сделала большой глоток чая, чтобы не рассмеяться, глядя на его счастливую улыбку.       Он сдался мне почти без боя. Дважды. Шахматный гений проиграл заурядной девчонке с журфака. А ведь это он учил меня играть весь месяц. Никто и никогда бы в это не поверил или окрестил бы меня гением.       Спать он лег, как истинный джентльмен, на диване, уступив мне свою кровать (на ней можно было уместить роту солдат).       3:24       На что ты надеешься, глупец? Она исчезнет, как только узнает обо мне.       3:31       —Пожалуйста, оставь меня! Я больше не хочу это чувствовать! Мне больно!       Из-за двери в офис донесся крик. Больше никаких звуков. Я могла бы думать, что на офис напали, как минимум, кровожадные монстры, но слышала только его голос. Он разрезал тишину как лезвие ножа.       Встав с кровати, я открыла дверь. Разумовский метался по дивану, крича, умоляя кого-то оставить его, уйти. В первые минуты я растерялась. Но потом, пересилив страх и волнение, приблизилась. Сначала попыталась схватить его за руку. Он дернулся, в попытке вырваться, а я лишь села на пол у дивана и заговорила.       —Сереж, проснись! Это я. Мы здесь одни, — он распахнул глаза. От синевы его озер не осталось и следа. Холодный золотой металл заливал его взгляд. Туманный, загнанный, лихорадочный. Мне пришлось притянуть его ближе, обнимая, боясь, что любое резкое движение принесет боль и ему и мне.       Он резко обмяк, успокоился. Дрожащими руками обхватил мои плечи. Моргнул пару раз, возвращая бездонную синеву взгляда. Мы оба прижались друг к другу, пытаясь отогнать страх. Мой за него и его ото сна.       —Я здесь, я рядом, — шептала, зарываясь носом в медные волосы, сжимая его сильнее. Он зеркально смещал руки на моих плечах крепче. Воздух вышибало из легких. Не от боли, нет. От того, что он успокаивается и он в порядке.       —Прости, я тебя разбудил, — милое солнце. Я не виню тебя за израненное сердце.       —Не важно. Часто у тебя это?       —Нет, — он попытался вдохнуть полной грудью, когда я отстранилась и заглянула в его глаза.       В ту ночь он рассказал мне все. О смерти Олега, о кошмарах, о своем детстве. И о Птице…              

***

             —Ты не Сергей. Мой Сережа бы так не поступил! — слезы катились по щекам, когда девушка взглянула в золотые глаза друга.       —Твоего Сергея больше нет, — Птица нависал надо мной грозной тучей. Не улыбался, скалился. — Он так сильно хотел девушку, но был так слаб, чтобы сказать ей об этом, чтобы просто взять то, что принадлежало ему.       Т/И видела, как две грани его сознания борются. Сергей Разумовский не хотел причинять ей боль. Птица хотел получить своё.