Когда Луна отражается в озере

— Дорогой принц Чонгук! — советник перегородил дорогу сонному парню. — Вам не стоит появляться в Храме Бракосочетаний до начала процесса! — Я всего лишь хотел помочь, — сын вожака стаи пожал плечами. — Неужели мне, как жениху, не дозволено проконтролировать подготовку?       Мужчина немного стушевался, пропуская Чонгука вперед, тяжёлая накидка из медвежьей шкуры волочилась по полу, когда парень раздражённо кинул: — И, о боги, не зовите меня, пожалуйста, принцем!       Помещение, громко именуемое «храмом», представляло из себя крупную хижину с деревянным полом. Сегодня, вместо привычного запаха сырости, тут витал лёгкий аромат полевых цветов, развешенных над потолком.       Вскоре здесь должно было произойти великое событие, о котором судачил весь край — свадьба представителей двух древнейших стай севера — Озёрной Глади и Сияющей Луны. История этих родов хранила в себе немало: конфликты, военные столкновения, делёж территории и добычи в голодные времена. Казалось, озёрные и лунные волки ненавидели друг друга настолько сильно, что сама мысль о кровосмешении была полным абсурдом. Но ничто не вечно — поколения сменяли друг друга, и наконец спустя века вражды было решено выдать дочь вожака Сияющей Луны за сына предводителя стаи Озёрной Глади.       Но всё это послезавтра. Сейчас же в зале суетились несколько волков: одни плели украшения из лент и сухих цветов, другие подготавливали ложе старейшин, третьи настраивали музыкальные инструменты, которые будут петь часы напролет.       Чонгук поджал губы, наблюдая за этим. Сказать честно, он страшно волновался. Принц с детства воспитывался по правилу: «Ради стаи можно пожертвовать всем», поэтому, когда его оповестили о предстоящей женитьбе, принц не удивился. Сражаться до финального вздоха на войне, пожертвовать последним куском хлеба, отправиться в дальние земли на поиски пищи. Чонгук знал, что рано или поздно его жизнь выйдет из мирного русла, вопрос был только в том, как именно?       Но тянущая тоска всё равно продолжала его съедать. Чонгук ведь никогда не был предоставлен самому себе — как будущий вожак, он имел за своей спиной целую телегу обязанностей и правил, которые должен был соблюдать. Но раньше всё воспринималось проще — еду можно было добыть или вырастить, война однажды неминуемо закончилась бы, а вот брак… Волчий брак — это навсегда.       Даже если, не дай Фенрир, с его парой что-то случится — Чонгук будет обязан прожить остаток дней, сохраняя ей верность, поскольку их союз скреплён на небесах.       Парень вздохнул, касаясь длинными пальцами деревянных оберегов на стене. Судя по узору, они были совсем новыми — волк с рыбьим хвостом переплетался лапами с волком, держащим в зубах месяц. Вскоре символика некогда вражеского племени будет украшать каждый дом, ведь отныне озёрная и лунная стаи будут признаны братскими.       Безусловно, этот союз пойдёт всем на пользу: настанет мирное время, в которое Чонгук будет счастлив со своей супругой. По крайней мере, он сам на это надеялся. Они ведь с лунной наследницей были собратьями по несчастью, поэтому юный волк рассчитывал стать со своей невестой хотя бы хорошими друзьями.       По чему же тогда грустить? Сейчас, рассматривая, как холодные лучи заходящего солнца просачивались в трещинки, подглядывая за приготовлениями, Чонгук, наконец, мог ответить на этот вопрос. По тому, чего у будущего вожака никогда не будет: трепетной первой влюблённости и тайных свиданий, беззаботной юности и слепого счастья, кое приносят глупые мелочи.        Грустил Чонгук и из-за прожитого времени — парень так и не обзавёлся верными друзьями, не разобрался, кто он и чего от жизни хочет. Переживал озёрный волк и за свою невесту — её отдадут в руки и навечно повяжут с нестабильным и незрелым мальчиком, который, хоть на словах и являлся альфой-наследником, на деле был просто уставшим и одиноким юношей.       Поделиться переживаниями Чонгук также не мог: его романтичную натуру всегда высмеивали сверстники. Как будто он сам не понимал, что главный альфа стаи не должен быть таким. Но ничего поделать с собой не мог. Пытался внушить себе: так правильно, ты рождён, чтобы служить своему народу, но стоило в поле зрения появиться волчатам, гоняющимся за мячиком, или паре омег, предоставленных только друг другу, сердце Чонгука сжималось от циничной боли. Ему давно стоило научиться получать удовольствие от того, чем имел возможность заниматься.       Разве видеть, что твой народ ни в чем не нуждался — это не высшая награда? Разве заниматься улаживанием конфликтов во благо людей, готовых отдать за тебя жизнь, — это не счастье? Парень прикусил нижнюю губу — он был очень плохим вожаком, раз воспринимал своё место как бремя.       Доски еле слышно поскрипывали под весом виновника торжества, пока тот проходил к площадке, где через день он должен будет оставить на шее своей невесты метку. Настроение не поднимали ни весёлые мелодии, звучавшие откуда-то сбоку, ни знакомые волки, устроившие перекус. — О, здравствуй, Чонгук! — один из рабочих, занимавшийся плетением венков, поклонился. — Как самочувствие? Не хотите варенья? — Здравствуйте, — Чонгук также вежливо поклонился. — Всё в порядке. Хотя я немного переживаю от осознания важности этого ритуала, — он быстро перестроился, понимая, что меланхолия немного размягчила его. — Не каждый день доводится участвовать в таком. — Ну да, — мужчина по-доброму улыбнулся. — Не каждый день две крупные стаи решают заключить вечный мир. Да ну, не переживай! — он потрепал принца по плечу. — Говорят, лунная принцесса Воль — самая красивая волчица севера. — Только севера? — шутливо уточнил Чон, ощущая, что кончики пальцев покалывали от волнения. — За пределы края мало кто выезжал, не с кем сравнивать. — Что же в ней такого, чего нет у наших волчиц? — встрял кто-то с другого конца зала. — Благородная осанка, строгий взгляд, волосы расшитые серебряными нитями, бледная, подобно диску луны кожа… — Вы уверены, что обсуждать будущую супругу нашего молодого вождя — корректно? — Так разве мы говорим о ней что-то плохое? Наоборот, — мужчина вновь обратился к Чонгуку. — Завидуем, как принцу повезло. Белой завистью, конечно.       Пока волки устроили между собой словесную перепалку, Чон лишь тихо вздохнул, отходя к крошечному окошку.       Теперь предстоящая свадьба и всё, что с ней связано, не просто пугали юного волка, а вгоняли в панику. Особенно паршиво было то, что о своей невесте Чонгук знал только из рассказов других людей, которые лунную принцессу также не видели. Весь портрет являлся одним большим слухом, и хотя Чонгуку не было большого дела до внешности загадочной волчицы, прежде чем навсегда сковать себя священными узами, хотелось бы узнать о ней хоть что-нибудь. Какой у неё был характер? Что ей нравилось больше: закат или рассвет? Что она предпочитала из еды? К сожалению, всё это Чонгук мог узнать только у неё лично, ведь единственное, что продолжали твердить недалёкие люди — это «красавица». «Смогу ли я полюбить её так, как мой отец любит мою мать? Сможет ли она ответить мне взаимностью? Не будут ли эти чувства вызваны принуждением, безвыходностью и отчаянием?» — Чонгуку казалось, что у него кружится голова. Вопросы, вопросы, вопросы… Они появлялись в гудящей голове каждую минуту, но вот только когда на них найдутся ответы?       И парень так бы и ушёл из зала, желая проветриться, если бы чуткий слух не уловил выделяющиеся из общего гомона слова. Один человек тихо упомянул: «Она — всего лишь тень своего брата». — Брата? — заинтересовался тогда Чонгук, наклоняя голову в бок. В таком положении он стал сильнее походить на любопытного щенка. — Наследный сын вожака, альфа Сияющей Луны, принц Пак Чимин, — деловито изрёк старик. — О его красоте и могущественности слагают легенды, хотя тот ещё молод.       Чон знал это имя, хоть и слышать его доводилось совсем не часто. Парень ожидал, что собеседник продолжит рассказ, но тот, уйдя в свои мысли, увлёкся дощечкой, на которой вырезал традиционные узоры. — Какие легенды? — неловко откашлялся Чонгук. — О том, что нет ему равных в лунной стае — силён настолько, что способен в одиночку противостоять медведю, умён настолько, что, несмотря на его юный возраст, с ним советуются даже старейшины, а красив так, что дух захватывает.       Что ж, этот портрет был полнее, чем всё, что он слышал о Воль с момента, как их будущая свадьба была предана огласке. Лицо будущей невесты до сих пор виделось размытым, а вот образ Чимина Чонгук представил с поразительной лёгкостью.        Интересно, все волки Сияющей Луны имеют белые волосы и бледную кожу? Все ли способны заткнуть собеседника одним лишь проникновенным взглядом голубых глаз? — Вы видели его? — сглотнув, спросил парень. Быть может, посторонние разговоры помогут ему немного отвлечься и расслабиться? Иначе во время ритуала он просто взорвётся от напряжения. — Да, однажды. И до сих пор не могу забыть эту встречу. Он немного старше тебя, а я как раз видел его в твоём возрасте, — старик мечтательно поднял глаза. — Порой приятно напоминать себе о том, насколько прекрасна молодость.       На пол упало немного стружки, прежде чем старик продолжил: — Он вывел тебя из соснового бора, когда ты был щенком, помнишь?       Чонгук нахмурился, напрягая затенённые уголки памяти, а после вздрогнул: он помнил этого волка.       Давным-давно, в детстве, маленький озёрный принц случайно (или не совсем) забрёл в глухие леса, покрытые толстым слоем снега. Мальчик не планировал заходить далеко, да и ему казалось, что он запомнил дорогу, но тощие стволы походили друг на друга, а сугробы становились всё толще.       Упорства Чонгуку было не занимать в любом возрасте, но конечности постепенно стали замерзать. Солнце готовилось заходить за горизонт — волчонок уже перестал видеть его за густыми кронами. Он несколько раз пробовал жалостливо выть, а после, когда его лапы совсем одубели, Чонгук свернулся калачиком, пряча пушистую шёрстку в снегу. И только храбрый мальчик приготовился взглянуть в лицо смерти, как раздался презрительный рык. «— Кто ты и что здесь делаешь? — Я Ч-чонгук, — мальчик напрягся от грозного вида белого волка. — Я хотел вернуть домой тетерева, но он упорхнул, а я остался блуждать».       Шерсть, белоснежности которой могли позавидовать снежинки, легко колыхалась под порывами вечерних ветров. Чонгук и не заметил, как стал бездумно пялиться — в парне, несомненно, было что-то завораживающее. Озёрный принц отлично плавал, но опасался, что может вот-вот утонуть в глубине чёрных глаз. «— В-вы не покажете дор-рогу до поляны? — опустив голову, он скромно добавил. — Пожалуйста… — Повтори своё имя ещё раз. — приказал чужак, приближаясь мягкой поступью. — Чонгук», — чуть более уверенно выдал мальчик.       Пусть он и не мог сравниться с незнакомцем по красоте, волчонок желал проявить себя как смельчака. «— Так ты щенок вожака Озёрной Глади? Хоть понимаешь, насколько опасно заявляться сюда? — Я хотел помочь птичке, разве я мог бросить её, у неё же здесь гнездо… — Не удивлюсь, если ты украл этого тетерева прямо со стола, — на это замечание Чон угрюмо промолчал. — Как будущий вожак, ты должен проявлять себя как добытчика, а не как миротворца. В голодный год тоже будешь воровать еду из-под носа своих людей? — Я подумал… — он стыдливо опустил ушки, понимая, что его отчитывают по делу. — Что у него здесь может быть семья. Сейчас же зима, как птенцы будут без мамы?..»       Белый волк замолчал, разглядывая глазастое недоразумение. Быть может, лопоухий ребёнок только притворялся сыном вожака, рассчитывая, что так его шансы на выживание повысятся? На эти мысли чужак только фыркнул — если бы у волчонка была склонность к вранью, он бы выдумал себе более достойную причину для посещения этого леса. «— Можешь идти? — Да! — хвостик с завитком неконтролируемо замахал, вызывая очередной смешок со стороны нового знакомого. — Вы проводите меня? — Ты, конечно, не тетерев, но я тоже хочу помочь несмышленому кутёнку вернуться домой. Всё же добро должно возвращаться».       Дорога прошла в абсолютном молчании. Идущий впереди развлекать щенка не желал, а Чонгук боялся спасителя разозлить. Когда между высокими деревьями показалась знакомая полянка, мальчик уже не мог сдержать восторга. «— Дальше дорогу знаешь?» — уточнил волк, прежде чем пойти обратно.       Чонгук, радостно виляя хвостом, добежал до середины поляны, а после обернулся и крикнул: «— Как ваше имя? — Пак Чимин, — буркнул тот, уходя всё дальше. — Спасибо вам огромное, Чимин!»       Тогда Чонгук и представить не мог, что от медленной смерти его спас сам наследник лунного вожака. Вероятно, именно этот случай позволил стаям пересмотреть отношение друг к другу. К чему бессмысленное кровопролитие? У них был один Бог, а значит, они все являлись близкими по духу.       И всё же детские воспоминания разлили тепло в груди парня. Он так и не смог обзавестись не то что друзьями, а даже близкими знакомыми — все сверстники дразнили и обижали мальчишку за его интересы и нравы. А незнакомый белый волк, хоть и отнёсся к идее по возвращению тетерева домой скептически, не стал смеяться и обзывать миролюбивого Чонгука. Только доходчиво объяснил, что спасая птицу, волчонок принёс проблемы родным. — Он ведь прибудет на церемонию? — А как же, — хохотнул старик. — Он не отходит от своей драгоценной сестры ни на шаг. Удивительно, что он вообще дал согласие на этот брак. Можешь считать это знаком его доверия. — Разве у него был выбор? — Я бы охотнее поверил в то, что он вызовется занять её место, только чтобы она сама решила свою судьбу и была счастлива.       Чонгук был поражён услышанным. В столь юном возрасте Чимин уже сыскал такую славу в, между прочим, враждебном племени. Вряд ли лунные волки знают хотя бы имя озёрного принца…       Интересно, а с чем связано такое доверие со стороны Чимина? Неужели он сделал для себя какие-то выводы из их единственной короткой встречи? Чонгук проявил себя тогда, как человек, которому можно вручить сокровище? — Могу предположить, что у Воль будут крайне завышенные стандарты, — мужчина подмигнул. — Тяжело тебе будет прыгнуть выше планки, которую своей заботой и любовью задал Чимин.       Чон почувствовал, что старик ждёт от него слов: «Я постараюсь», но на самом деле он чуть не сказал: «Ей очень повезло с ним».       Впрочем, ни один из вариантов так и не выскользнул с сухого языка. Не успел принц и приоткрыть рот, чтобы попрощаться с собеседником, как в зал влетел нагой парень, явно обернувшийся за мгновение до того, как открыл дверь.       Лоб, покрытый испариной, рассечённые неаккуратным бегом ноги и страшная отдышка. Он тут же привлёк внимание всех присутствующих, в первую очередь, своим запахом — запахом чужака. — На экипаж Сияющей Луны напали, — выдохнул он, держась за дверную ручку. — Мы просим вашей помощи.       Несколько человек мгновенно обернулись и, откинув одежду, пустились в след за гонцом. Откинуты были все дела — народ засуетился. Удивительно было наблюдать за тем, как скоро забылись все разногласия — озёрные волки спешили на помощь тем, кому столетиями огрызались во время случайных столкновений.       Быть может, становясь свидетелем подобного сближения стай, Чонгук наконец сможет принять своё предназначение и начнет гордиться им? — Оповестите вожака, немедленно! — командовал советник, после с ужасом замечая, как Чонгук движется к выходу. — Принц, стойте! Куда же вы, вы должны оставаться…       Дальше парень уже не слышал — перевоплощаться не стал, но на всех парах помчался на подмогу. Запах кровавой потасовки, выдранной шерсти и слюны чувствовался за версту. Желудок сжался, но Чонгук и не думал останавливаться.       Парень не мог понять, что именно побуждает его так отчаянно рваться на помощь. Жажда спасти ненаглядную невесту? Долг перед лунным племенем, для которого он должен проявить себя как сильную и верную партию? Желание увидеть своего спасителя и отплатить ему тем же? Чонгук предпочёл не думать о причинах вовсе.       К моменту, когда подоспел принц, потасовка на небольшой опушке явно подошла к своему завершению. Хромавшие, выпачканные в грязи волки вылизывали свои раны, пока где-то вдалеке доносился слабый скулёж. Озёрные волки, ожидая приказ, помогали раненым.       Чонгук громко выдохнул, разглядывая пострадавших людей и порванные сумки с припасами и дарами.       Он собирался справиться о самочувствии одного из них, как вдруг замер, обволакиваемый невидимыми путами. Среди общего месива запахов, в котором переплелись пыль, злость, сухие листья, Чон различил ещё один: терпкий аромат ненависти, ярости и тающего льда. И обладатель этого прекрасного букета обнаружился сразу же.       Чонгук так и обледенел в пол оборота, его ноги просто вросли в землю. Горящие алым безумием глаза, смуглая кожа, от которой словно шёл пар, одеяние и лицо, измазанные в чужой багряной крови. Меховой капюшон был оторван и валялся где-то неподалёку, поэтому ветер не упустил возможности потрепать чужие волосы цвета ночного неба.       Сомнений быть не может — это Чимин. Об этом свидетельствует фамильный знак, выкованный на медальоне. Волк, вонзивший в клыки полумесяц, гордо украшал быстро вздымающуюся грудь парня. Чонгук сглотнул вязкую слюну, не прерывая зрительного контакта. Озёрный принц впервые увидел Чимина с того времени, когда они были детьми, и впервые увидел его во всей красе.       Чон приоткрыл рот, не в силах двинуться с места. Естественный аромат Чимина окружал его, душил, пока сам парень не сводил с него испепеляющего взгляда. Чонгук был абсолютно потерян, но при этом впервые в жизни найден.       Настоящий альфа, настоящий мужчина, настоящий вожак. К своему стыду, Чонгук был готов пойти за таким предводителем куда угодно, напрочь позабыв о том, что он и сам должен будет повести за собой людей. — Они похитили Воль, — коротко прорычал Чимин, намекая, чтобы Чон бежал за ним.       И Чонгук подорвался сразу, как только Чимин исчез за кустами, хоть и понял, куда они бегут только на половине пути. Пак обернулся волком прямо во время бега, втоптав в землю дорогую одежду. Белая рубаха порвалась, грузная накидка упала прямо в лужу, но сейчас это — последнее, о чём нужно думать. Чонгук последовал его примеру, не сбавляя хода.       В носу забился странный аромат, вызывающий раздражение и дезориентацию. Но больше, чем тот факт, что Чимин начал сбиваться с пути и петлять, Чонгука волновало состояние второго. Грозный зверь продолжал истекать кровью, отчего отпечатки его крупных лап покрывались алыми брызгами.       Чонгук хотел показать, что старший, хоть и авторитетней, по статусу они равны. Но в последний момент он почувствовал, что просто не может себе позволить вольное обращение. — Вы ранены! — передал мысленно Чонгук, надеясь достучаться до парня. — Вы не сможете помочь ей в таком состоянии, давайте позовём людей!       Но Чимин разгонялся только сильнее, то и дело ударяясь о повалившиеся стволы многовековых деревьев. Может, хотел что-то доказать, может, слова младшего только раззадоривали его. А может, дело вообще было не в Чонгуке.       По воле судьбы, след похитителей скоро оборвался — сучьи дети заранее жгли пахучие травы, чтобы сбить обоняние волков. Надышавшись едкого дыма, Чимин беспорядочно закрутил головой. Красные глаза слезились, сознание дурманилось. Белый волк пошатнулся, но зарычал ещё громче, готовясь разорвать каждого, кто к нему приблизится.       В этот момент Чонгук воочию убедился в словах старика о том, что Чимин готов убить за свою сестру. — Мы должны вернуться, давайте соберём людей… — Чонгук задыхался, хотел помочь второму, но тот опасно клацнул зубами, не давая подойти.       Чимин передал ему невнятные отрывки и ругательства, озёрный волк понимал, что чужие мысли были спутаны. — Пожалуйста, послушайте меня, мы должны…       Вероятно, уловив что-то, Чимин дергает мокрым носом и вновь подрывается с места, несясь прямо к неглубокому оврагу. Будущий вожак стаи достаточно вынослив, чтобы справиться с кровопотерей, болью в голове и частичной слепотой, но когда все эти факторы давят на Чимина разом, он не находит в себе достаточно сил для прыжка, а потому, подобно неповоротливому волу, валится вниз. — Чимин!       Тяжëлое тело катилось по земле, собирая за собой поток камней и сухих корней. Лунный волк пытался зацепиться, но ничего не выходило — он спускался на самое дно.       Чонгук не самым аккуратным образом догнал будущего родственника, который, несмотря на онемевшие задние конечности, не оставлял попытки подняться. — Пожалуйста, Чимин, вы не сможете защитить её, сейчас вам самому нужна помощь. Мы обязательно спасем её…       Чимин не обращал и доли внимания на чужое лепетание, продолжая ползти вверх даже без сил. — Чонгук! Чимин! — послышалось издалека.       Чонгук был так поглощён попытками облагоразумить старшего, что не услышал топота стаи, ринувшейся на поиски пропавших наследников. В овраг оперативно спускались озёрные и лунные волки, Чону поднесли одежду, справились о его самочувствии и предложили медицинскую помощь, но парень только молча посмотрел в сторону старшего. Чимин пытался вцепиться в шею каждого, кто делал хоть шаг в его сторону, чем заслужил долгий сочувственный вгляд Чонгука.       Неизвестно, как бы они управились с буйным волком, если бы вовремя не подоспел действующий вожак лунной стаи. Широкоплечий мужчина приказал Чимину успокоиться и вернуться в селение, и белый волк, грозно сверкнув безумными глазами, повалился на землю. Мышцы расслабились, и кровь потекла с новой скоростью.       Хвала волчьей регенерации и целебным травам — уже после двадцати минут нахождения в хижине знахарки, Чимин пришёл в сознание. Его раны пульсировали и ныли, парень лежал и сжимал кулаки, заглушая болезненные стоны.       Чонгук, как и большинство альф обеих стай, присутствовал рядом, желая лично осведомиться о состоянии Чимина. Парень же, накрытый одним тонким пледом, громко пыхтел, скрипя зубами. Чон смотрел на него с бесконечным восхищением и тревогой — казалось, что еще мгновение, и парень вновь побежит искать след. — Вы не чувствовали слежку? — Они поджидали нас на дороге. И сидели там явно несколько часов, раз их запах смешался с запахом леса. — Кто это мог быть? Кому могла понадобиться Воль? — Кому угодно, — мужчина высказал неприятную истину. — Нам остается надеяться на то, что наша принцесса смогла сбежать и скоро сама доберётся сюда. Либо же, скоро они потребуют за неё выкуп. Это тоже не худший вариант… — Так Воль пропала? — угрюмо подытожил вожак, замечая, как напряглись волки вокруг. — Она была похищена, — подтвердил очевидец. — Несколько наших и ваших людей до сих пор ищут след, но не думаю, что это даст результат. Когда дымовая завеса спадëт, мы выдвинемся на поиски. Пока что это может быть даже опасным. — Думаешь, их целью могла быть не конкретно Воль, а любые волки?       Чонгук всё не сводил глаз с Чимина, наблюдая за тем, как злость отражалась на искажëнном лице. Подобные разговоры явно приносили ему больше боли, чем все полученные травмы. — Но ритуал должен быть совершён в полнолуние, — проскрипел старейшина, своим замечанием накаляя обстановку.       Несколько волн шëпота разнеслись по хижине. Не будет свадьбы — не будет мира. А если откладывать до следующего полнолуния, неизвестно, сохранится ли желание объединяться.       Чонгук неловко топтался у стены. Он должен что-то сделать, пока дело не дошло до конфликта. Поклясться, что ляжет костьми на поиски Воль, подтверждая серьёзность своих намерений? Но ведь его даже не было на опушке в роковой момент, юный волк не знал ни похитителей, ни их жертву.       Чимин сжимал челюсти, грыз внутреннюю сторону щёк, чем приковывал внимание Чонгука. Он не мог прочитать мысли старшего, но знал источник чужого раздражения. Больше, чем безопасность и спасение сестры лунного волка, циничных стариков волнует только свадьба. — Я… — со стороны его койки раздался хрип, отчего погружëнный в себя Чон вздрогнул. — Приму участие в ритуале вместо Воль, если до того времени она не вернётся.