Мы видим звёзды,которых уже нет.

***

      — Опять, — Кэйа буркнул, отодвигая предложенный Рагнвиндером стакан, — Не буду я пить ваш виноградный сок, Мастер Дилюк, — Венти хохотнул. Каждый раз, попадая с этими двумя в таверну, все начиналось одинаково. Со стакана виноградного сока.       — Я помню, Сэр Кэйа, что было однажды, ведь…       — Да-да, что было однажды, то будет и дважды. Слышал уже, — Розария по-доброму закатила глаза, — Не разнесу я вашу таверну, Мастер Дилюк.       И все равно, красноголовый не налил. Дилюк отворачивается к другому покупателю, пока Кэйа вытаскивает из-под стойки вино из одуванчиков.        И Дилюк это знает. Лишь фыркает, показывая своё недовольство. После данной традиции, повторяющуюся каждую ночь, когда Дилюк в таверне, «рыжая макушка» совершенно не обращает внимания на рыцаря. Кэйа свыкся, он лишь улыбается, общается с Венти, Розарией и парочкой своих коллег — рыцарей. Иногда, конечно, подшучивает, но Мастер Дилюк очень «деликатно» игнорирует. Кэйа уходит последний, Бард и Сестра церкви уже достаточно давно ушли.       — Оплата, мы уже закрыты, Сэр Кэйа, вы, как всегда, последний, — Кэйа кладёт мору, встаёт, чуть пошатывается, но сразу берет себя в руки, привычно улыбаясь и ровно идя к выходу.       — Буду скучать, ‘Люк, — Кэйа хихикает, когда Рагнвиндр бормочет себе что-то непонятное под нос.        Кэйа доходит до дома, параллельно здороваясь с дежурившими рыцарями или простыми знакомыми. Он захлопывает дверь, находившегося в конце города свободы. Закрывает на ключ, «снимает и вешает на крючок для одежды» маску хорошего настроения и счастья, погружаясь в раздумья.        Все, что спасало Альбериха от схождения с ума из-за одиночества — это алкоголь, мелкие разговоры с Дилюком, куча работы и… книги.        Первый интерес Кэйи к книгам подогрел Дайнслейф, как бы сказала Паймон, «нянька Сэра Кэйи», она, конечно, их прошлого не знала и, как думал Кэйа, не знала и самого Хранителя, но если услышала их историю, так бы и назвала. А закрепил интерес Кэйи к книгам ещё совсем маленький Дилюк.        Ах, да. Также Кэйе помогали веснушки Дилюка и звёзды.       В таверне он любил считать, сколько же у Рагнвиндра веснушек на лице, а когда патрулировал ночью, любил считать звёзды.        В Каэнри’ах нет звёзд.       В Каэнри’ах есть лишь боль, монстры, огонь, ветви из кубов, разруха, буквально, по подсчетам Кэйи, пару роботов-людей и Дайнслейф.        Ощущается так, будто там много всего однако Альберих характеризует это как «ничего». Что правдой и является.        Кэйа взял книгу, которую одолжил из секретного отдела Лизы, сел на расправленную уже черт знает с какого утра кровать и принялся читать. Углубился, и заснул, когда тому оставалась спать лишь около двух часов. И то, проснувшись, синеволосый не выспался. Ему достаточно часто снились кошмары, что заставляли каждое утро мучительно прочёсывать длинные, запутавшиеся волосы.

***

       Дилюк, убрав самый значительный мусор, выписал штраф одному из посетителей, вышел из таверны. Вдохнул свежего ночного воздуха полной грудью. Почесал рукой красную макушку, пытаясь унять легкую мигрень из-за громкости в таверне.        Дилюк, воспользовавшись телепортом, находящимся недалеко от Винокурни, побрел туда, забрать недостающие припасы. Ночь обещала быть веселой. Ну, это все, конечно, как посмотреть.        Бездна не для всех была веселой. Седьмой этаж совершенно легкий для винодела. Посмотрев на часы, которые строго уже перешли за полночь, магнат, снова воспользовавшись телепортом, оказался уже на Рифе Маска.        Дилюк фыркает, поправляя рукава пальто. Подходит ко входу в Витую Бездну, заходит, крепко держа меч и небольшое количество припасов «на всякий случай», как всегда говорил Мастер Крепус.        Дилюк, уже подготовленный к сражению с Фатуи и полностью настроившийся на это, не понимает, где оказался. Портал Витой Бездны потухает, забирая возможность вернуться. Он судорожно осматривается, топчется, опускает взгляд на Землю, замечая, что ходит по выжженной до крови траве. До крови в прямом смысле слова. На обуви остаётся яркий алый цвет, а под ногами неприятно хлюпает. Небо неестественно красное, оно гремит и искрится такими же неестественно фиолетовыми и зелёными молниями. Дилюк не понимает откуда, из земли, иль из неба, стремиться в противоположную сторону кубовые «змеи», на которых написано что-то на неизвестном ему языке. Где-то в далеко красуется замок, достаточно целый, в сравнении с другими зданиями. Точнее с тем, что от них осталось. А это лишь развалины. бежит, оглядывается, слыша чьё-то рычание. Это монстр, которого бы Дилюк сравнил с геовишапом, однако, тот синий, покрытый звёздами, самого яркого жёлтого цвета, какого он только видел, а из его тела торчат ветви, которые обычно выпадают с магов бездны после смерти. Дилюк ускоряется, бежит через пещеру и все же отрывается.        Рядом со скалой находит водопад, буро-красного цвета. Из-за ситуации, Дилюк и впрямь будто глупеет. Страх сковал его, не позволяя рационально думать. Но он понимает, что воду из припасов тратить нельзя и думая, что это лишь отражение неба, нагибается и умывается.        На губах чувствуется легкий привкус железа.        Красноголовый резко стирает краем пальто кровь с лица, проклиная всех и вся, в том числе и себя, и чертово пальто, и небо, и этот водопад.        Вздыхает, берет вещи обратно и все ещё судорожно оглядываясь, аккуратно бежит.       Магнат выходит к территории, более приближённой к Замку. Замок красив, хоть и нехило разрушен. Но он стоит, с трещинами, с некоторыми разрушенными корпусами, но находится на месте, напоминая о прошлом величии.        Дилюк мог бы догадаться, где он, но страх мешает. Грызёт изнутри, путая, отключая мозг.        Рагнвиндр замечает старика. Радуется, как ребёнок новой игрушке, бежит, и все же, несмотря на туман в голове, отмечает, что у старика звезда на лбу, определенно напоминающая Дилюку о ком-то.       Да, но он не может вспомнить, о ком конкретно. Он осторожно подходит и окликает его:       — Извините, — начинает Дилюк, — А где мы?       — Где мы? — переспрашивает Старик, а звезда будто сверкает, как бы говоря «не неси чепухи, ты и сам прекрасно знаешь, где мы, просто пытаешься не думать об этом, а твой главный враг — страх туманит мышление», — Мы в Каэнри’ах, сынок.