Пленники рая

      – Какие будут приказания, мой повелитель? – с глубоким поклоном спросил Брайан, ловя себя на том, что ему приятно произносить эти слова.       Еще недавно его единственным повелителем был Бог на небесах. А на земле – Великий Магистр ордена, как проводник Божьей воли. И вот теперь он все это забыл. Кто послал ему это испытание – Бог или Дьявол? За что? За какие грехи у него отняли величайший дар – способность любить и вложили в его душу преступную страсть к человеку. К мужчине. К сарацину.       Брайан мог стереть до костей колени и разбить лоб, кладя земные поклоны перед крестом. Но ответа он не получит. И сил тоже. Во всяком случае, если будет видеть Фарруха целыми днями.       «Бежать. Надо бежать. И лучше сгинуть в пустыне, чем в его глазах… Надо обсудить все-таки с Роджером и Джоном, что они задумали. И надо как-то разузнать, в каком направлении ехать, чтобы добраться до своих. И не откладывать», – решил он, но стоило снова взглянуть в прекрасное лицо принца, как решимость начинала таять.       – Мне скучно, – пожаловался Фаррух. Он лежал на подушках в густой тени сада перед уставленным фруктами и сладостями столом и задумчиво жевал банан – судя по количеству шкурок вокруг, далеко не первый. – Три дня я принимать всех этих людей. Они привозить мне много подарков, говорить много красивых слов. И я должен отвечать тем же. Это так скучно. Я знать людей, кто это любить. В Багдаде я иметь таких знакомых. Они приглашать к себе. Ты приходить, и другие люди приходить. И все говорить – кто лучше скажет про хозяина, тот лучше всех. Я не понимать это. Я тогда у себя не делать так. Ко мне люди приходить, чтобы слушать музыку и веселиться. И ко мне они ходить охотнее. И мне они говорить хорошие вещи, много говорить и… как это слово… искренне. Да? А те завидовать… А вот теперь я – как они. Сидеть и слушать эти пустые слова… Надоело. Хвала Аллаху, они уехать сегодня утром. Теперь я хочу чего-то для себя.       – И чего ты хочешь? Музыки? Разговоров? Может быть, драки? – Брайан попытался улыбнуться, но как-то не очень получилось. Ибо сразу вспомнилась греховная ночь, которую он провел после.       Фаррух не улыбнулся вообще. Внимательно посмотрел на своего раба.       – А ты чего хотеть? – спросил он. – Предложи что-нибудь, что мочь развлечь нас обоих.       Брайан на несколько мгновений смешался, ибо первыми на ум пришли слишком уж смелые предложения, самым пристойным из которых было повторить тот вечер танцев, когда им помешал Роджер… И если б он имел хотя бы призрачную надежду, что Фаррух хочет того же, он бы попросил. Но Фаррух, как всякий мужчина, наверняка с большим удовольствием посмотрит на танцы своих женщин. А ему, Брайану, надо набраться решимости и бежать. И начать делать что-то для этого, а не только для потакания своим низменным страстям.       – Может быть, съездим на прогулку на закате? – предложил он принцу.       И Фаррух тут же радостно улыбнулся:       – Да!       Брайану стало совестно: он хотел выехать за пределы города, чтобы как следует изучить пустыню и звездное небо, которое может стать проводником в путешествии. Впрочем, за одну ночь он никуда не сбежит, только присмотрится. И сможет еще немного побыть наедине со своим прекрасным принцем. И там не будет никаких соблазнов – одежда будет закрытой, да и расстояние между ними будет достаточное… И кто знает, может, это будет чуть ли не последний раз, когда они останутся вот так, вдвоем…              Когда Брайан спустился во двор перед закатом, обнаружил всего трех поседланных лошадей и зевающего Юсуфа, держащего двух из них в поводу. Салим, как и в прошлый раз, лично помогал своему господину сесть верхом и проверял упряжь его лошади. Он неодобрительно зыркнул в сторону Брайана и что-то тихо сказал Фарруху. Тот так же тихо ответил. По выражениям их лиц было понятно, что Салим Брайану не доверяет по-прежнему, а Фаррух не хочет ничего слышать про это.       – Мы поедем втроем? – спросил Брайан у Юсуфа.       Тот кивнул:       – Повелитель считает, что нас с тобой ему достаточно. Здесь нет никакой опасности, кроме как заблудиться в песках. Всего лишь нужно не упускать огни города из вида. С этим-то мы с тобой справимся.       – Справимся, – улыбнулся Брайан.       Сел на лошадь, подтянул подпругу и стремена, обнаружил, что к его седлу тоже был приторочен мех с водой и несколько факелов.       – Огниво у меня, – показал Юсуф, тоже проверивший свое снаряжение.       И нож тоже был у него, и у Фарруха. Брайану оружия по-прежнему не доверяли. Хотя здесь оно, скорее всего, и не понадобится.       – Готовы? – спросил Фаррух. – Поехали.       Салим благословил его именем Аллаха и отошел в сторону.       Они опять выехали через небольшую дверцу, и Фаррух указал на северо-восток.       – Мы едем в другую сторону? – уточнил Брайан, закрывая лицо концом куфии. – Может, стоило взять Азиза или другого проводника?       – Я тоже знаю пустыни, – хмыкнул Фаррух. – Эти уж точно. Мне не нужен Азиз, чтобы объехать свой город кругом. Я бы и в прошлый раз его не взял, но Салим отказался отпускать меня с тобой. Ступайте за мной, я покажу путь.       И он пустил лошадь неспешной рысью через пески, оставляя садящееся солнце по левую руку. Брайан пошел за ним следом, Юсуф опять поехал замыкающим.       Принц уверенно и спокойно направлял лошадь между барханами, и Брайан подумал, что Фаррух на самом деле куда более сильный и умелый, чем кажется. Он просто привык, что вокруг всегда куча людей, готовых исполнить любой его каприз, но он вполне умеет обходиться и без них. В конце концов, все эти люди не просто так ему служат – не за страх, а потому что, как Салим, искренне привязаны к нему. А чтобы заслужить искреннюю привязанность воина мало просто родиться принцем. Надо быть таким – умным, великодушным, смелым. Захоти Фаррух, люди бы пошли за ним с удовольствием и на битву. И кто знает, сколько побед он бы одержал. А он вместо войны предпочитает жизнь затворника…       Они рысили среди песков и остановились, когда солнечный диск почти скрылся за горизонтом. Небо стало быстро темнеть, в городе, видневшемся вдали, загорались огни.       – Мы будем молиться сейчас? – спросил Юсуф.       Фаррух оглянулся на Брайана, а затем кивнул мальчику:       – В этот раз все делай сам, я буду повторять.       – Ух ты!       Юсуф скатился вниз, бросив Брайану поводья, даже не посмотрев на него. Фаррух засмеялся:       – Тише, тише, не надо суеты!       Снова посмотрел на Брайана и, тоже оставив ему лошадь, пошел следом за мальчиком.       Кажется, Юсуф все сделал правильно. Во всяком случае, Фаррух его не поправлял, а когда они возвращались к лошадям, похлопал по плечу и сказал что-то одобряющее. Мальчик довольно улыбнулся.       Брайан тоже улыбнулся – горько. Он все острее чувствовал себя чужим здесь со своими латинскими молитвами. Но больше не ощущал желания научить им других, ни Фарруха, ни Юсуфа. Они счастливы, молясь Аллаху, и Аллах, видимо, их слышит и дает им счастье. А ему здесь счастья не найти… как, впрочем, и в родной земле. Но там хотя бы он не будет чувствовать себя столь лишним. Брайан оглянулся вокруг – на рассыпающиеся по небу звезды, попытался найти среди них знакомые. Может быть, именно им суждено привести его домой.       Фаррух тем временем вскочил на лошадь и пустил ее резвой рысью. Брайан поехал слева от него и немного позади, оглядываясь по сторонам. Юсуф чуть поотстал, зажигая факел, но быстро нагнал их.       Какое-то время они рысили по пескам, но когда лошади стали слишком часто спотыкаться, перешли на шаг. Брайан оглянулся. Огни города виднелись вдалеке за правым плечом. Юсуф обернулся тоже.       – Я слежу, – сказал он.       – Молодец, – похвалил Фаррух, но назад не повернул, продолжил ехать прямо, время от времени поглядывая на Брайана, словно желал что-то сказать, но передумывал. И изредка посматривал на Юсуфа, который отстал на два корпуса лошади, озирался по сторонам и размахивал факелом, скрывая зевоту.       Брайан подумал, не попросить ли у мальчика еще один факел, но решил, что свет от него будет мешать смотреть на звезды, раз уж он хотел их как следует изучить.       – Как вы называть это? – вдруг спросил Фаррух, указывая на пересекающую небо от края до края широкую яркую полосу. Видимо, от него не укрылось, как Брайан крутил головой, глядя на небо.       – Млечный Путь.       – А мы говорить Соломенный, Дарб Ат-Тибана. – Фаррух придержал лошадь, чтобы поравняться с Брайаном, и поехал рядом, снова чуть ли не касаясь коленом его колена. – Его видеть на твоей родине?       – Да. Если небо ясное. В Англии это бывает не каждую ночь.       – А эти семь звезд? Вы считать, что они… как это называть… вместе?       – Созвездие? Да. Я слышал, его называли Воз или Вол, в одной деревне мне сказали даже Нож мясника. А монахи чаще называют Медведица.       – Большая, – уточнил Фаррух.       – Большая. А Малая во-он там, – указал Брайан. – И на хвосте ее – Полярная звезда.       – Северная.       – Да, она всегда на севере.       – А эта звезда? – Фаррух указал на точку низко над горизонтом. – Она всегда спешить за солнцем. И на закате, и на восходе. Еле успеть заметить ее. Вы ее знаете?       – Меркурий, – ответил Брайан. – Я слышал, ее так прозвали в честь быстроногого языческого божества.       – Гермий, так его называть греки. Ута́рид по-нашему.       Брайан удивленно посмотрел на Фарруха. Если он правильно помнил, Аль-Ута́рид было его лакабом*. но его редко использовали, и Брайан так и не поинтересовался, что оно значит.       

[*Лакаб – часть мусульманского имени; прозвище, иногда титул, отражающее самую яркую черту характера или внешности своего носителя]

      Не успел спросить и сейчас, Фаррух уже показал на другую звезду – ярко сияющую на небосклоне:       – А эта? Мы называть ее Зу́хра.       – Венера. Ее тоже видно в Англии. Но это не звезды, а планеты, они ходят по небу не так, как звезды, быстрее. Сияют то в одном созвездии, то в другом, в зависимости от времени ночи и времени года.       Фаррух удивленно на него посмотрел.       – Ты не знал этого? – спросил Брайан, тоже удивленный. Ему казалось, что образованный принц должен был хотя бы читать об этом. Тем более что, если верить рассказам, именно на арабском языке было больше всего книг про звезды.       – Я не думать, что ты знать это, – объяснил Фаррух. – Я думать, христиан не интересовать звезды. Я не слышать о христианских мэнджамум.       – О ком?       – Те, кто уметь считать звезды. И читать по ним.       – Да, – с горечью признал Брайан. – У нас хорошо знают звезды только моряки и те, кто много путешествует. И некоторые монахи. Меня научили чему-то… Я всегда интересовался этим, всегда спрашивал у людей в разных странах, как они называют звезды. Удивительно, но многие говорят одно и то же. Вот Медведица, одна и другая. А рядом с ними Волопас. А над нами – Дракон… А вот это созвездие я сам не знаю, как называть. Я слышал названия Трон или Королева на троне. А иногда даже называют ее имя, но я не помню…       – Кассиопея, – подсказал Фаррух. – Мы говорить Аль Дхат аль Курси, Женщина в кресле. А это ее муж, Кефеус. Мы называть Аль Мультагиб. И ее дочь, которую привязать к скале. Как жертва для морского чудовища. А это воин, который ее спасать. И его конь с крыльями.       – Я слышал только про коня… – признался Брайан.       – Тебе надо учить читать по-арабски, – сказал Фаррух. – У меня много книг про звезды, но они все на арабском. Немного на греческом. Я читать их. Отец найти мне учителей, которые меня учить. Но я больше интересовать истории, как древние герои и боги стать звездами. Мне всегда это нравиться больше, чем считать, сколько там еще звезд, и когда их видеть, и почему.       – Ты мне расскажешь?       – Ааа… – Фаррух задумался.       – Говори по-арабски, – предложил Брайан. – Я постараюсь понять, переспрошу, если что.       – Хорошо. – Фаррух развернулся к Брайану, перекинул ногу через холку лошади, зацепился коленом за переднюю луку седла – так арабы ездят на верблюдах. И начал рассказывать.              Брайан с удивлением обнаружил, что какие-то из этих легенд уже слышал, как сказки, иногда с другими героями, жившими в других странах. А часть из них была для него чем-то совершенно новым и удивительным. Он выглядывал на небе очертания героев, о которых говорил Фаррух, и поражался мудрости древних, сумевших все это запечатлеть.       Увлекшись, Фаррух перешел на сложный, книжный язык, используя, наверное, очень красивые выражения. Когда-нибудь Брайан сумеет понять. Сейчас ему было жалко перебивать, ведь общий смысл он улавливал и так. А голос Фарруха звучал так красиво и музыкально. И в этой музыке – даже не понимая слов – Брайан слышал отголоски других миров. Что-то, будто спустившееся на землю с далеких звезд.       Он думал, как мало люди, в сущности, знают о мире. Христианские мудрецы не придают значения звездам. Но не может быть, чтобы люди древности ошибались, когда изучали и описывали их! Они могли не понимать тайную суть вещей, ибо еще не знали истины, открытой миру Христом. Но если разобраться в тех древних знаниях и сопоставить с тем, что известно теперь, наверняка картина мира станет еще более полной. Фаррух вычитал истории в древних книгах, которые были написаны еще до Рождества Христова, людьми, которые не знали о Боге, об Аллахе, и всех их пророках. Но жили… совсем иначе, чем они живут теперь, и в то же время очень похоже. Они считали, что эти звезды создали их боги. Так же как Фаррух считает, что их создал Аллах. А на самом деле… На самом деле, возможно, они были всегда, и появились вместе с Богом… или даже до Него они сияли в извечной пустоте. Брайану почему-то всегда казалось, что там, наверху именно пустота. В которую можно лететь-лететь… но так за всю жизнь и не добраться ни до одной из звезд.       – Ты не слушать меня, – по-английски сказал Фаррух.       Брайан опустил голову и виновато посмотрел на него:       – Извини, я… Знаешь, меня всегда завораживало звездное небо. Мне кажется, это самое прекрасное и непостижимое из всего, что Господь создал.       Фаррух тоже задрал голову и даже остановил лошадь.       – Оно очень красивое, – согласился он.       – Как ты думаешь, – Брайан остановился рядом с ним, – у него есть конец?       – Конец?       – Ну… как дно у моря, только наоборот.       – То, на чем держатся звезды?       – Да.       – Я не знать… – Фаррух повертел головой и немного пошатнулся в седле, и Брайан подхватил его за плечи. – Не упаду, не бойся, – хмыкнул Фаррух, но руку скидывать не стал и даже сам оперся ладонью о колено Брайана, закидывая голову еще дальше.       И мысли Брайана тут же вернулись на землю. Они так близко, и их лошади почти спят, стоя носом к носу. Притянуть его сейчас к себе и наконец поцеловать…       Брайан обнял его покрепче за плечо, но лошадь Фарруха переступила и дернулась, и принц чуть не съехал с седла. Брайан схватил его сильнее, но Фаррух быстро поймал равновесие и сел ровно. Оба оглянулись – это Юсуф подъехал к ним, и его лошадь ткнулась мордой в круп кобылы принца. Мальчик поднял голову, тоже очнувшись от толчка.       – Прошу прощения, – пробормотал он, подбирая повод.       – Где твой факел? – настороженно спросил Фаррух. – Ты же зажигал факел.       Юсуф оглянулся. В темноте едва было видно выражение его лица, но, кажется, на нем отразился ужас.       – Мой повелитель, прости меня. Кажется, я заснул и выронил его.       Фаррух резко перекинул ногу через холку обратно, сел в седле прямо и натянул повод.       – Где мы? – спросил он, оглядываясь.       Брайан привстал на стременах, но кроме песков, еле подсвеченных холодным звездным светом, ничего вокруг не увидел. Где-то должны гореть огни города. Где-то. Недалеко. Они же недалеко ушли? Когда они выходили, луна, точнее тонкий серпик еще висел над горизонтом, сейчас не было видно и его.       Фаррух пришпорил кобылу и поскакал на гребень бархана. Брайан и Юсуф – за ним. Лошадям было тяжело скакать по осыпающемуся песку, но кое-как они справились. Остановились, но и с высоты не было видно ничего.       – Мы потерялись? – тихо спросил Юсуф. Наверное, ему было очень страшно, но голос прозвучал ровно, совсем по-взрослому.       – Нет, – сказал ему Фаррух. – Мы вернемся. Зажги огонь.