Топи

Мерное звучание струн гитары усыпляло и без того уставшую за день природу. Вдалеке было слышно квакание жаб, которые пытались докричаться до этого берега, то ли, чтобы подхватить песню, начатую Тихоном, то ли чтобы возмутиться молодому нахальству, который мешал им спать. Комары нещадно пищали, пытались пробиться под веки, сквозь волосы и одежду. Ева в очередной раз отмахнулась от невидимого в темноте насекомого, натянув до кончиков пальцев свою байку. Загипнотизированная огнем и музыкой она уже почти съехала на колени к Ивану, медленно исследуя своей спиной его грудь. Ваня чувствовал, как тело девушки превращается в жидкость и буквально утекает сквозь его руки. - Ты засыпаешь? – тихий голос Янковского влажно опустился куда-то за ухо девушке. - Угу, - промычала Ева, откидывая голову на грудь Вани, пытаясь разглядеть его лицо в красно-оранжевых отблесках от костра. Его пухлые губы чуть потрескались, а кожа на щеках заметно припухла от близости к огню. Девушка с трудом подняла руку и провела пальцами по щетине, которая появляется к вечеру вопреки ежедневой привычке бриться. Волоски на лице кололись, как молодая сочная трава, буквально оставляя порезы, которые ты с удивлением находишь на следующий день. Подушечка ее пальца легла на уголок его рта, который поднялся вверх. Ваня улыбался искренне и с нежностью, смотря, как девушка буквально утопала в невинной близости и тепле. Он посмотрел на Тихона, который перебирал струны, глядя на лежащую у его ног, близко к костру Диану. Девушка лежала лицом к костру, полностью растворяясь в звуках за спиной и жаром, и цветом перед ней. - Пойдем, я проведу тебя в домик, а то ты тут заночуешь, - Ваня погладил Еву по волосам, уговаривая ее, как маленького ребенка. Она лишь молча кивнула и нехотя поднялась на ноги, отряхивая мелкие песчинки, залетевшие на покрывало, с джинсов. Ваня размял затекшие ноги и шею, встряхнул покрывало и сложил его в сумку, подхватывая на плечо еще и вещи девушки. На него обратил внимание Тихон, который перевел удивленный взгляд с друга на ежившуюся от ночной прохлады и сонливости Еву. - Отведу в домик, она на ходу спит, - произнес Ваня, обходя Жизневского и Диану, которая обернулась на уходящих, провожая их взглядом. Ваня подал руку Еву, чтобы та могла забраться по крутой тропинке в гору. Оба шли боком и Янковский молился, чтобы координация ему не изменила в этот раз. Поднявшись на верх, Ева рук не расцепила, лишь крепче сжав слегка прохладной рукой его горячую ладонь. Они обвели взглядом озеро до горизонта, который начинал светлеть. Янковский увлек девушку за собой, отвлекая от пейзажа под ними. Ему показалось, что Ева тихо, но достаточно тяжело вздохнула, нехотя расставаясь с видом на озеро. После яркого света костра идти в темноте было тяжело и ребята часто спотыкались, буквально налетая друг на друга. Доставать телефон – значило нарушать ночную магию и пугать тени, которые не были пугающими, а наоборот будто защищали мужчину и девушку от чужих взглядов. - Вот ты и почти дома, - Ваня обернулся на Еву, которая сонно подняла на него взгляд и устало улыбнулась. Домик девушек, окруженного до половины теплым светом фонаря, который висел над входной дверью, уже виднелся впереди. - Это не мой дом, - тихо произнесла девушка так, что Янковский подумал, что она просто что-то мямлит почти в полудреме. - Пришли, - Ваня подвел Еву к крыльцу и помог ей первой преодолеть три ступеньки. Девушка достала ключи из заднего кармана джинсов и чуть дольше, чем обычно открывала дверь. Когда металлический щелчок оповестил о том, что хозяевам позволено войти, Ева обернулась на Ивана, который хотел подать ей сумку с ее вещами, но так и замер с вытянутой рукой. На лице девушки не было ни следа той усталости и сонливости, которая еще секунду назад делала черты ее лица пластилиновыми, смещая акценты вниз. Подсвеченные сверху выступы на лице давали тени, искажая лицо некой дьявольщиной, которая не пугала, а лишь таинственно интриговала. - Зайдешь? – девушка посмотрела на Ваню, и в ее зеленых глазах он мог увидеть, как его собственная фигура буквально тонет в этой изумрудной ряске. - Зачем? – не отрывая взгляда от ее гипнотизирующих, как у кобры, глаз, тупо спросил Иван. Он был уверен, что девушка раскачивается в каком-то неизвестном ему танце, буквально пригвождая его к месту и отключая мозг. В этих глазах было что-то холодное, как одиночество, которое ты находишь потерявшись в лесу, и что-то теплое, как застоявшаяся вода, которая затекает в обувь, напитывает одежду и пробивается в нос, рот и уши, наполняя их ватной тишиной. - Узнаешь, - девушка вновь взяла Ваню за руку, которую он вытянул и прошла спиной вперед в домик. Она ловко лавировала между вещей, наполнявших предбанник, переступая через обувь и порожки. Ваня же спотыкаясь брел за ней в темноту дома. Кинув вещи в проходной комнате, Ева буквально толкнула Ивана во вторую комнату. Тот, зацепившись за порог, упал прямо на пол, удачно приземляясь на руки. Он неотрывно смотрела на девушку, которая буквально на глазах превращалась в кошку, становясь на четвереньки и продвигаясь плавно к мужчине. Вот ее ладонь опускается с внешней стороны его колена, а вторая останавливается буквально в миллиметре от его паха. Носом девушка дотронулась до кончика носа Вани, и влага ее выдоха легла на пересохшие губы мужчины. Он облизал нижнюю губу, будто пытаясь собрать воздух, которым только что дышала Ева. Тело Ивана оцепенело, и он не мог двигаться, лишь наблюдать за движениями девушки. Тем временем он почувствовал влажный поцелуй на своей скуле, который тут же был слизан языком. Теплая шершавая плоть во второй раз двинулась от линии челюсти к уху, колясь о щетину, но не останавливаясь. Добравшись до мочки уха, девушка с надрывом всхлипнула, будто сделав то, в чем долго себе отказывала. Она села на колени между расставленных ног Янковского и взяла в свои ладони его лицо. Большой палец с нажимом прошелся по нижней губе, чуть царапая тонкую кожу ногтем. Руки Евы медленно, как большие пауки поползли по лицу Ивана выше, зарываясь в густых непослушных волосах, спутывая их все больше, наполняя воздух вокруг них ароматом ночного озера, запахом влажного песка и мешанины из алкоголя и сигарет. Девушка тихо застонала, перебирая волосы мужчины, и чуть выгнулась в спине, прижимая голову Янковского к своей груди. Близость к ее телу, пусть и через одежду неожиданным образом отрезвила Ивана, и его руки, до этого служившие только опорой его телу, начали блуждать по спине девушки. Пальцы беспорядочно двигались, чуть надавливая на тело в области позвоночника, и путались в складках одежды, кончиках волос. Ноги парень подогнул, заключая девушку в круг из своих объятий. Он первым начал снимать с нее одежду. Оголившись по пояс молодые люди несколько секунд сверяли температуры тел. Иван отметил, что у Евы неестественно холодная кожа, будто влажная, но глянцево-гладкая на ощупь, как чешуя змеи или рыбы. Девушка толкнула Ваню в грудь, и он лег на пол, ощущая затылком твердую гладь лакированного деревянного пола. Ева легла на него сверху, пронзая кожу мужчины касанием напряженных сосков. Ваня прерывисто выдохнул и его руки тяжелыми обручами легли на талию девушки, буквально вжимая ее в свое тело, желая растворить ее, соединиться в этом мгновении. Он потянулся за поцелуем, но Ева чуть отпрянув игриво улыбнулась. «Проси», - читалось в ее взгляде. «Молю», - говорили его глаза. Ева провела языком по его нижней губе, будто примиряясь, и быстро, пока не успел высохнуть влажный след, поцеловала Ивана. Янковский почувствовал, что тонет: он не мог вздохнуть, легкие будто наполнились водой, а голова просто готова была взорваться от давления. Ева оборвала поцелуй, и Ване удалось вынырнуть, задышать и вновь броситься на глубину. Девушка немного повела плечами, сбрасывая пальцы Ивана, которые то и дело натыкались на острые позвонки, и поползла вниз по телу мужчины. Она будто в обратной перемотке вновь на четвереньках отдалялась на него, на этот разглядывая не его лицо, но тело. Особенно важные, на ее взгляд, места девушка награждала поцелуем. Ключицы, шрам под левой грудью, родинку на животе над пупком, впадинку чуть проступающих косых мышц пресса, границу джинсов и кожи. Добравшись до одежды, Ева с неудовольствием поморщилась, но, подняв глаза на Ивана, который буквально с мольбой смотрел на нее, она улыбнулась ему и ловкими пальчиками расстегнула кнопку и молнию на брюках. Ваня нетерпеливо стащил одежду и белье с бедер. Сидя на коленках между ног Янковского Ева, не отрывая зрительный контакт, с нажимом провела большим пальцем вдоль по эрегированному члену Вани. С каждым сантиметром, сминая подушечкой пальца мягкую нежную кожу, девушка все больше ощущала власть, которую имела над Иваном. Ева хитро улыбнулась и встала с колен, возвышаясь над Янковским в полный рост. Медленно виляя бедрами под слышный только в ее голове мотив, девушка начала снимать джинсы. Оставшись совершенно голой Ева переступила через тело Янковского, ставя ноги по обе стороны от его бедер. Ваня привстал на локтях, протягивая руку к промежности девушки, будто желая напиться из источника. Проведя ладонью по половым губам, Иван осмотрел кожу, на которой блестела влага, перетирая ее между пальцев. Ева неотрывно смотрела за манипуляциями мужчины. Иван еще раз провел рукой между ног девушки, на этот раз сохраняя влагу в ладони, аккуратно, затаив дыхание неся ее все расстояние до члена. Как только жидкость, успевшая сверху чуть остыть, но сохраняя внутри тепло тела девушки, смешанный с теплом от руки Янковксого, касается члена, Ваня тихо стонет, поднимая мутные глаза вверх на Еву. Она принимает его молчаливое приглашение, опускаясь на корточки, помогая себе рукой направить член внутрь себя. Она медленно опускается на колени, ощущая в себе чужое тело, которое с каждой секундой растворяется в ней, наполняет ее, заставляет чувствовать себя целостной. Медленно подаваясь бедрами вперед, Ева старалась привыкнуть к новой действительности. Колени больно упирались чашечками в пол, но эта боль была сладкой, потому что затмевалась горячей лавой, собравшейся где-то внизу живота и паху. Девушке казалось, что она может контролировать каждый дюйм своего тела и каждую каплю жидкости в нем. Иван заворожено наблюдал за этим танцем извивающейся кобры, сжимая бедра девушки. Он не спешил, стараясь дышать в такт ее движениям. Ее красивая головка запрокидывалась назад, заставляя волосы щекотать спину. Руки, которыми Ева упиралась в грудь Ивана, напрягались в сладкой судороге на каждое движение вперед. В какой-то момент девушка с тяжелым всхлипом упала на грудь Вани. Ее волосы упали ему на лицо, а руки легли на плечи. - Быстрее, - только и смогла выдохнуть Ева, прежде чем впиться зубами в плечо Янковского. Острый запах крови ударил в нос мужчине, и его каменной плитой пригвоздила тело Ева на его собственном. Иван приподнял бедра и начал активно ими двигать, подгоняемый ускорившимся дыханием девушки, которая всхлипывала на его плече, жадно хватаясь за его кожу на шее и плече, мочку уха. Из-за пелены волос Ваня не видел ничего вокруг, лишь редкие тени пробивались между прядями, которые пахли влажностью и солью от пота. Резкий толчок – и девушка в оргазме вытянулась, как стрела, выпущенная из лука. Ваня аккуратно вылез из-под девушки, оставляя ее лежать на животе, переводя дух. Собрав по-турецки ноги, Иван сидел возле Евы и наблюдал, как расслабляется ее тело. В воздухе пахло потом и кровью. Мужчина посмотрел на свое плечо, где красовался слепок зубов девушки с выступающими каплями крови. Он стер одну такую большим пальцем и провел им по попе девушки, оставляя темную метку. Он резко садится на колени, припадая щекой к нежной коже возле кровавой отметины, нежно гладит ее ладонями, сжимает длинными сильными пальцами, которые медленно сминают кожу, подбираясь ко входу во влагалище. Теплые воды ее озера, нагретого удовольствием, легко принимают новых гостей, а Иван слышит выдох-стон, который сопровождает его манипуляции. Он отпускает девушку, обходя ее сзади, такую беззащитную, лежащую на полу. Он медленно входит вновь, с удовольствием наблюдая, как девушка прогибается в спине к нему навстречу. Его тело тяжело опускается на нее, припечатывая ее к полу. На этот раз он не будет медлить. Запах крови невыносимо бьет в нос тошнотворным амбре, подгоняя мужчину. Его рука скользит по шее Евы, запрокидывая ее голову. Он смотрит сбоку, как закатываются ее глаза, а дыхание становится тяжелым и хриплым. Иван отпускает ее шею, ставя свои ладони по обе стороны плеч Евы, и еще больше ускоряет темп. По комнате разносятся бесстыдные звуки соприкасающихся друг о друга тел, стоны и гортанный рык. Ваня смотрит на распластавшуюся под ним девушку и замечает, как вокруг нее начинает расползаться темное пятно. Оно медленно, но верно доходит до его ладоней, вязко и тепло огибая их. Тошнота подкатывает от осознания, что это кровь. Иван в бешеном темпе, будто пытаясь убежать от густой жидкости, продолжает трахать девушку, которая уже бьется в истерике накатившего оргазма. Два яростных движения – и Янковский выходит из Евы, окровавленной рукой проводит по члену, смешивая темную жидкость с семенем. Без сил он валится прямо в кровь возле девушки. Иван смотрит вверх, на потолок, где гуляют тени от деревьев, на секунду, которая ощущается, как час, прикрывает глаза. Он чувствует, как что-то теплое касается его груди, с трудом поднимает веки. Возле него лежит Ева, уткнувшись носом в его ребра и мерно дыша, ее пальчики цепляются за кожу на его груди. Крови нигде нет. Иван приподнимается на локтях, тревожа своим движением уже уснувшую девушку, и осматривает свои плечи, на которых ни следа. Мужчина недоуменно рассматривает пол вокруг них, убеждаясь, что пахнущая металлом жидкость ему привиделась, и со спокойным сердцем улыбается, переводя взгляд на Еву. Ее ничуть не смущал ветер, гуляющий по полу, ее тело мерно вздымалось во сне. Ваня поежился от прохлады и встал на ноги. Он быстро расстелил постель и принес на руках Еву, ложась рядом с ней, стараясь ее согреть. Идти курить не было сил, и Ваня обмяк от усталости. Тело девушки было ледяным, поэтому Иван прижался к ней, стараясь передать ей все свое тепло. Он блаженно улыбнулся, осознавая, что познал тайну, которая давалась не каждому, и провалился в теплую темноту сна без сновидений.

***

Когда Ева и Ваня скрылись в темноте и шелесте соснового леса, Диана, уже не боясь и не стыдясь, вновь легла на бедро к Тихону. Мужчина отложил гитару, а рука теперь его вела по струнам волос девушки. Оба молча смотрели, как опадает пламя, которое уже минут 20 никто не поддерживал. Скоро оно и вовсе потухнет, и надо будет расходиться – обоим этого не хотелось. - Ты красиво поешь, - невпопад отметила Диана, мягко оглаживая острое колено Тихона. В нем вообще было много острых углов и прямых линий – ничего мягкого или округлого, только подростковая изломанность. - Спасибо, - Жизневский провел большим пальцем за ухом девушки, и она поежилась от удовольствия, поджимая ноги под себя. Она перевернулась, лицом утыкаясь куда-то в тазовую кость мужчине. Его на секунду поднятые руки вновь опустились на тело девушки, теперь оглаживая ее плечи. Она ковыряла его байку. - Мне хорошо, - Тихон почувствовал внизу живота ее слова. Диана посмотрела на него снизу вверх, как маленький ребенок, вцепляясь пальчиками в ткань его байки. Он мягко улыбнулся и вновь запустил пальцы в ее волосы. - Мне тоже, - после реплики вновь тишина лишь до момента, когда огонь практически потух, поддерживаемый лишь легким ветром. – Тебе не холодно? - Мне не бывает холодно, - девушка улыбнулась и, чтобы доказать этот тезис, запустила руки под байку и футболку Тихона. Он дернулся, когда ее ледяные пальцы легли кожу на его животе. Он посмотрел на девушку, чей взгляд сменился с покорно-детского на обжигающе-дерзкий. - У тебя руки холодные, - произнес Жизневский, доставая ее руки из-под футболки и грея их в своих горячих руках. - Тебе кажется, - усмехнулась Диана, вновь утыкаясь лбом в его живот и замолкая. Огонь догорел и тлел оранжево-черными углями. Стало прохладно, и донимали комары. Небо вдалеке начало окрашиваться лазурью – утро требовало уступить ему место. - Пойдем? – в вопросе Тихона звучала просьба, которую он, впрочем, не очень хотел озвучивать. Двадцать метров вверх и пятьсот метров до домика Дианы – слишком мало. Радовало, что завтра они опять встретятся. - Пойдем, - Диана выдохнула и встала, опираясь на бедро Тихона. Ее лицо было очень близко к лицу мужчины. Оба затаив дыхание смотрели друг другу в глаза, пытаясь уловить сигналы по ту сторону. За секунду до того, как Тихон был готов уже поцеловать Диану, она присела на колени, а затем встала, расправляя спину и затекшие плечи. Жизневский потихоньку выдохнул так и не слетевший с губ поцелуй и начал собирать вещи. На этот раз мужчина был ведомый. Диана вела Тихона за руку вверх, как ведут нагруженного ослика по горной тропе. - Не оступись, - девушка предупреждала мужчину о любой яме или корне. Тихон подумал, что ассоциация с горной козочкой, пришла ему не просто так. Уже поднявшись, они как Ева и Ваня задержались ненадолго, оглядывая владения, которые сегодня принадлежали только им пятерым. Уже войдя в лес, где все еще было темно, Тихон понял, что лишившись зрения, его остальные органы чувств приобрели сверхъестественное обострение. Особенно нюх. Очень пахло смолой, корой деревьев, кислотой от муравьев. Диана рядом тоже пахла сильно. Чем-то горьким, но свежим, как будто мхом или чем-то похожим. Тихон задумался, как пахнет мох и не смог вспомнить его запах, но почему-то Диана пахла именно им. Она постоянно оборачивалась на него, улыбаясь. Они остановились у одной из сосен. Жизневский недоуменно посмотрел на девушку. - Там занято, - отвечая на его немой вопрос, Диана махнула головой куда-то в сторону. Тихон понял, что она имеет в виду домики. Он не успел спросить, к чему она это сказала, как девушка притянула его к себе за ткань байки, упираясь спиной в кору, которая шматками свисала со ствола дерева, которая тут же посыпалась им под ноги. Тихон пошатнулся от неожиданности и загремел всеми баулами, которые с него свисали. - Секунду, - Жизневский быстро скинул с плеч неудобные сумки и ласково положил в сторонке гитару, под смешливый взгляд Дианв. Как только он освободился от вещей, Тихон быстро приблизился к девушке, вжимая ее в острую кору. Она даже не подала виду, хотя показалось, что затылком она потерлась о древесину. Тихону приходилось очень сильно наклоняться, чтобы поцеловать Диану, опираясь рукой о ствол сосны. Вторая рука притягивала девушку ближе к себе, продавливая пальцами мягкую кожу на спине. Руки девушки блуждали под одеждой по груди и животу Жизневского, поднимая в воздух особенный запах его кожи – сигареты, горящее дерево и хвойная иглица смешались в один коктейль, который стоном выскользнул изо рта Дианы. Этот звук второй дозой водки ударил в голову Тихона, который опускался все ниже от губ девушки, стараясь выбить все больше этих драгоценных нот. Уже сидя на корточках, он приподнял резинку байки и оставил влажный поцелуй над пупком, который чуть выглядывал из-под высокой талии джинсов. Длинными пальцами он расстегнул металлическую кнопку, которая с внешней стороны была ледяной, зато внутри нагрелась от кожи девушки. Он снял брюки с бельем с ее бедер, открывая себе простор для написания новой мелодии. Видно было все еще плохо, но на ощупь он продвинулся ближе к ее промежности, утыкаясь туда носом и глубоко вдыхая новый аромат: желания, смешанный с запахом влажной земли. Диана запустила пальцы прямо в волосы Тихону, притягивая его еще ближе, ощущая как его нос щекотит клитор. Жизневский чуть отпрянул, помогая Диане освободить правую ногу от штанины. Запоздало приходит мысль о муравьях. Чтобы отогнать ее, Тихон вновь погружается в лесное озеро между ног у девушки. Она перебрасывает ногу через его плечо, открывая ему доступ в самые глубокие места. Язык с нажимом проходится по горячей и влажной коже ответ на саднящую боль у корней волос – Диана в нетерпении и судороге тянет кудри мужчины. Тихон очень старается – все его лицо влажное от девушки. Ноги затекли и невероятно трясутся, намекая на скорое падение. И вот когда до него остается секунда, Диана сотрясается всем телом и хрипло выдыхает. В предрассветный воздух вырывается белый дымок ее горячего дыхания. Она притягивает его ближе к себе, целует, ритуально размазывает жидкость с его лица по своему. Диана разворачивается спиной к мужчине, перестилая подстилку из иглицы штаниной своих джинсов. Она опирается ладонями в сухую кору, выгибаясь в пояснице. Она молча ждет, пока Жизневский приспустит свои спортивные штаны. - Не бойся, - тихо произносит Диана, но кажется, что эта фраза эхом разносится по лесу, сотрясая кроны деревьев и будя еще спящих жителей. - Хорошо, - на выдохе говорит он, еще раз проводит рукой по промежности девушки, задевая набухшую от возбуждения кожу. Всхлип девушки теряется в глубоком стоне, когда Тихон входит в нее. Он разгоняется очень медленно, ему некуда спешить, он хочет насытиться, растянуть это время. Тихон хочет загнать этот момент в смолу и повесить себе на шею. Но все же ему приходится ускориться, когда Диана требовательно подается ближе к нему. Темп рваный, и в секунду Жизневский чувствует, что к запаху дерева и смолы примешивается железо. В последних ночных тенях он видит, как на стволе сосны, в том месте, где Диана упирается в него, остаются темные пятна. Испуг сменился животным возбуждением. Он пролил ее кровь. Тихон считал последние движения бедрами об ее кожу, которые колокольным набатом отдавались в ушах: раз – ее крик рикошетит от дерева и разносится по лесу, два – он чувствует, как за бедро его кусает муравей, три – сухая древесина летит на землю, четыре – хлесткий удар ладони по ягодицам, пять – ее стон. Тихон резким движением выходит и с тяжелым стоном кончает на попу и поясницу девушке. Диана опустила голову между расставленных рук и пытается отдышаться, ощущая, как стекает с округлых форм сперма. Она разворачивается на Тихона и берет своими окровавленными ладонями его лицо, вновь обмениваясь с ним жидкостью, вязкой и горячей. Он отнимает ее руки от своих щек, погружаясь в ее ладони всем лицом, целуя саднящие раны. На рассвет запела птица, вырывая Диану и Тихона из их наваждения. - У тебя руки в крови, - Жизневский наконец опомнился. Он подтянул спортивные брюки и присел к сумкам, пытаясь найти в них что-то, чем можно перевязать раны. - Ничего страшного, - Диана отмахнулась и облокотилась спиной о ствол дерева, пытаясь попасть ногой в штанину. Сперма Тихона все охлаждала разгоряченную кожу. - Давай помогу, - Жизневский вновь опустился перед девушкой на корточки, помогая ей просунуть ногу в кеде в узкую манжету джинсов. Девушка натянула белье и плотную ткань брюк на бедра, смешивая на своей коже мелкие хлопья сосновой коры, дерн и сперму. - Хочу спать, - пожаловалась девушка. Тихон уже лучше мог рассмотреть ее – солнце с каждой минутой отвоевывало метры небесного свода. Он вложил ее израненную руку в свою ладонь, взял все вещи и повел ее тропой к дому. Оказалось, до ее домика они недошли буквально каких-то сто метров. Тихону показалось, что в одном из окон он увидел тень с короткими волосами. Ваня. Диана была права, у нее в домике было занято. - Пока, - девушка забрала с плеча Жизневского свою сумку, окрашивая ее шлейку в винный цвет. - Тебе надо перевязать руки, - озабоченно произносит Тихон. Его брови съезжают к переносице в строго-умоляющем выражении. - А тебе умыться, - девушка улыбается, вновь проводя ладонью по лицу Тихона, вновь увлажняя его кровью. - Мы же завтра встретимся? – глупо спрашивает Жизневский, не желая отпускать Диану. - Конечно, - она улыбается и исчезает за дверью. Мужчина еще недолго стоит и пялится на закрытую дверь, а потом идет к своему домику.

***

Дорогу к дому в темноте Никита преодолел быстро, будто ходил здесь каждый день все свои тридцать с хвостиком лет. Внутри плескалось удовлетворение и спокойствие. Хотелось упасть на чуть влажную постель и уснуть до утра. В домике он бросил свою сумку в предбаннике, носком о пятку стянул расшнурованные кеды и прошлепал в комнату. Он упал лицом в подушку, даже не раздеваясь. Сон упал на него тяжелой каменной плитой, прибивая к постели. Снов не было, только цветные вспышки и далекие звуки леса и озера. Никита проснулся от стона прямо у уха. Он подскочил на кровати и огляделся. Никого. Тишина. Ночь. За окном был лишь отблеск фонаря, который горел у входа в дом. И снова стон, но уже в другой тональности, более влажный. Никиту бросило в пот, как будто он за кем-то подсматривал и мог быть увиден. Он лег на подушку и постарался закрыть глаза, призывая сон. Но стоны стали чаще, к женским примешались еще и мужские. Они буквально гремели в тяжелой голове Ефремова, который хотел сморгнуть наваждение. За стонами пришли влажные хлюпающие звуки, звонкие хлопки кожи о кожу. Тихо всхлипнув, Никита закрыл глаза и заснул правую руку под резинку спортивных штанов и трусов. Все еще нехотя, он провел дважды рукой по члену, который тут же отозвался на нерешительные движения. Стоны пульсировали в голове, разливались по венам вниз, пригоняя кровь к члену. Никита уже не стеснялся и быстрыми движениями пытался удовлетворить себя. Он слышал тяжелый хриплый рык, тяжелое сдавленное дыхание, возбужденный крик и спрятанный за стиснутыми зубами оргазм. Темнота под плотно сжатыми веками взрывается яркими образами секса, лиц он не видит, только голые тела. Никита глухо мычит, подаваясь бедрами глубже в стиснутые крепко пальцы, кончая себе на живот одновременно с невидимыми ему людьми. На глаза выступают слезы, а на руке он ощущает влагу и откуда-то взявшийся песок с пляжа. Вытерев руку о кожу на животе, запутывая в дорожке волос песчинки и капли влаги, Никита сворачивается в позу эмбриона и засыпает.