Kiss and Make Better

_______

Это была мелкая царапина. То, что он смог бы залечить самостоятельно в полевых условиях. Но когда Лавгуд объявила, что Чанг нужно доставить к целителю, он аппарировал всех троих в Инвернесс. Было около полуночи, и когда Чанг разместили в палате, исцелив её раны, он стал ждать ночную целительницу за занавеской. — Что на этот раз? — спросила она, проводя диагностику, когда поняла, что это он. Её глаза изучали показания сканирования, а руки подталкивали его, чтобы он сел на край кушетки. — Царапина, — ответил он, закатывая рукав джемпера, чтобы показать ей. — Видишь? — Поглубже царапины, — пробормотала девушка. Промыв рану, она зашила её, а затем капнула сверху несколько капель чего-то, что он раньше не видел. Пахло мёдом. — Что это? — Грейнджер покраснела. Румянец разлился от шеи и до щёк. — Кое-что, над чем я работала. От шрамов. — У меня их много. Одним больше, одним меньше. Она стиснула челюсти и отвернулась. Драко обвил её запястье, прежде чем она успела уйти, прижимая ближе, между своих ног. — Малфой, у меня пациенты... — Но я серьёзно ранен и нуждаюсь в лечении, — сказал он, протягивая руку и нежно касаясь её челюсти. На мгновение она уткнулась носом в его ладонь, позволяя себе прильнуть к нему. — Мне действительно не следует, — пробормотала она, прикрыв глаза. Он подумал, что ему тоже действительно не следует, соединяя их губы вместе. Вкус кофе в её дыхании смешался с медным привкусом крови, выступившей, когда он прикусил щёку во время схватки с великаном. Они отстранились друг от друга, чтобы отдышаться. Соприкасаясь лбами. Большим пальцем он поглаживал мягкую кожу её подбородка. Что-то зажужжало между ними до того, как он успел продолжить. — Я должна идти, — сказала она, вытаскивая из кармана палочку и отключая оповещающие чары. — Подожди, — сказал он, останавливая её. Румянец на её щеках и припухлость губ. Он смотрел, запоминая. — Спасибо, что залатала, Грейнджер. Её пальцы скользнули по его, когда она уходила. Словно она не была готова отпустить.

_______

Гермиона только что закончила осмотр пациентов, когда Драко поднялся по лестнице. Увидев его лицо, она совсем забыла, что нужно провести процедуру проверки личности. — Ты ранен? — спросила она, потянувшись к нему. Прежде чем ответить, он прижал её к стене и крепко поцеловал. Запуская руки в её волосы, остриженные на уровне подбородка, чтобы сэкономить её время и нервы. В этом поцелуе сквозило отчаяние, и она ответила на него. Они не виделись уже несколько недель. Она старалась не расспрашивать о нём у Перси напрямую, но прислушивалась к сплетням чаще, чем обычно. Напрягаясь при любом упоминании о нём. Разлука делала её распутной. Она планировала вести себя с ним скромно. Быть такой же игривой, каким он часто бывал в начале того, что между ними происходило. Но война затянулась, и она чувствовала, что тонет. Тонет в потребности прикоснуться к нему. Целовать его. Значить для него так же много, как он значил для неё. Её руки блуждали по его торсу от узкой талии до широких плеч. Очерчивая каждый дюйм жилистых мускулов, тёплых под её нетерпеливыми пальцами. Он наклонился, чтобы приподнять её, и она обхватила его бёдра ногами. Притянула его лицо ближе, когда её спина врезалась в деревянную обшивку коридора. Поцелуи вдоль её подбородка и под ухом заставили её извиваться и тереться о него так, что они оба задыхались. Он качнулся к ней, прожигая её своими серыми глазами, в которых читался вопрос, на который она хотела бы дать ответ. — Грейнджер... Из больничной палаты послышался болезненный стон. Драко опустил её вниз, ни о чём не спрашивая. Она поправила блузку и пошла проверять Долиша. Увеличила для него дозу обезболивающего. Костерост был противным зельем, а тому предстояло вырастить всю левую бедренную кость. Закончив с ним и бегло осмотрев остальных, она выскользнула за дверь в пустой коридор. Его не было в пабе на нижнем этаже, и её сердце бешено колотилось, пока она поднималась в свою квартиру. Представляя его за столом или на диване. Или в её постели. Но там его тоже не было.

_______

Они виделись уже дважды после их поцелуя. Оба раза он доставлял ей раненого члена Ордена. В первый раз он ждал, надеясь на разговор. Но она избегала его. Во второй раз она с холодным профессионализмом быстро скользнула по его коже, прежде чем вернуться к своим пациентам. В этот раз он собирался заставить её поговорить с ним, независимо от того, понравится ли ей то, что он скажет, или нет. Он ждал на больничной койке, опираясь на локти. Наклонился вперёд, сцепив руки. Он стоял. Он сидел. Он задавался вопросом, будет ли она его ненавидеть, если он снова её поцелует? Когда занавеска отодвинулась, он сглотнул. Опустил руку на койку, чтобы удержаться на ногах. — Извини, — сказала она, — долго ждёшь? — Нет, недолго, — солгал он, прочистив горло. Она провела диагностику и нахмурилась. У него не было никаких повреждений. По крайней мере, ничего такого, что можно было бы выявить на её маленьком сканировании. — Кажется, ты в порядке. Что... Что тебе нужно? — Ты избегаешь меня. Она вцепилась в своё предплечье, проводя рукой вверх по рукаву и обратно. — Почему ты избегаешь меня, Грейнджер? Когда воздух между ними, казалось, сгустился от напряжения, а она всё ещё не смотрела ему в глаза, он кивнул самому себе. Втягивая носом воздух, чтобы не сказать ничего неловкого или — ещё хуже — жестокого. Поскольку она выглядела застывшей от раздражения или дискомфорта, он начал обходить её, направляясь к выходу. Теперь он должен будет приходить в другие убежища, если ему когда-нибудь понадобится... Она сжала его свитер на груди и потянула на себя, пока он, теряя равновесие, не ухватился за её руки. Как раз когда их рты обрушились друг на друга, сталкиваясь зубами. Она целовала его головокружительно, и он забыл для чего ему руки, когда они не на её стройных изгибах.

_______

Когда Гермиона отдёрнула занавеску и проводила Малфоя в медицинскую палату, она дважды оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что все были заняты своими делами. И когда белая ткань опустилась у неё за спиной, она улыбнулась, взволнованная их уединением, которого ей так не хватало. Они целовались, пока она не начала жадно хватать ртом воздух. Пока её тяжёлое дыхание не превратилось в хныканье, и им не пришлось остановиться.

_______

Она всегда заплетала волосы в длинную косу. Ему нравилось крепко держать ту, когда они целовались за занавеской. Дергать за неё, чтобы она улыбнулась. Но когда она нашла его в небольшом чулане, где хранились запасы зелий, склонившегося над её тщательно промаркированными флаконами, он был удивлён, увидев её стрижку. Её лицо обрамляло облако кудрей. Когда он видел её несколько дней назад, этого ещё не было. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, проворно потянувшись к склянке с экстрактом бадьяна. — Если у тебя появилась зависимость от зелий... — У меня нет зависимости от зелий, Грейнджер, — сказал он. Вытянув руку над ней, он придвинул флаконы ближе к краю, чтобы ей было легче достать их. Почему она не использовала чары призыва, ему было непонятно. — Ты не выглядишь раненым, — сказала она, и её диагностика подтвердила это. — Я доставил сюда Уизли. Того, который умник. Не твоего... — он поморщился, стыдясь своей оговорки. — Да, с Перси всё будет в порядке. Всего лишь сотрясение мозга, — сказала она, вертя бутылку бадьяна в руках. — Что значит «не моего»? Он отвернулся от неё, вытягивая нитки из края свитера. Тот был ему слишком велик. Отвратительно-коричневого цвета. Позаимствованный у кого-то. Чары, изменяющие внешность, уже спали с его волос и носа. Быть под прикрытием — это всё равно что натянуть костюм, который тебе не совсем подходит. Особенно остро это ощущалось, когда он видел на поле своего отца. Он съёживался под его пристальным взглядом, уверенный, что Люциус мог видеть его насквозь в этой неубедительной маскировке. Что тот знал, что его единственный сын лгал ему о своих приходах и уходах. О своей преданности делу. — Малфой, я не... Нет никакого «моего». Как кто-то мог бы быть? Он кивнул и уставился на свои туфли, не уверенный в правдивости её слов. На потёртой коже было на что посмотреть. До тех пор, пока мягкие, но мозолистые пальцы не обхватили его подбородок, а нежные губы не нашли его. Он опустил ладони на её бёдра, пальцами сминая мягкость её ягодиц. Они слились в поцелуе лишь на мгновение, прежде чем она выскочила из чулана подальше от его дрожащих рук.

_______

Гермиона ждала за барной стойкой, когда откроется дверь. Готовая задать необходимые вопросы, чтобы убедиться, что вошедший в убежище был именно тем, кем себя называл. Это была новая процедура, которую им следовало начать проводить намного раньше, до того, как Роули при помощи Оборотного зелья выдал себя за Чарли Уизли и проник в их убежище в Манчестере. В результате чего они лишились безопасного места в северной Англии. Когда дверь открылась и высокая бледная фигура зашла внутрь, сердце девушки замерло. — Кого ты привёл с собой, когда был здесь в последний раз? — спросила она. — Мы с Лавгуд доставили сюда Чанг. С довольно отвратительными ожогами, — ответил он. Его волосы стали длиннее и были убраны с глаз. В половине случаев, когда она его видела, он выходил из-под действия маскирующих чар, одетый в чужую одежду. На этот раз он был в своих собственных брюках. Тёмно-серая ткань была неаккуратно зашита чуть выше колена. Искусно скроенный джемпер из чёрного как ночь нежнейшего кашемира подтвердил ей, что это на самом деле был он. Его щёки приобрели цвет, как будто он хорошо питался последние несколько недель. — Что я сказал, когда ты пыталась бросить меня одного на больничной койке? — уголок его губ скривился. Не совсем улыбка, но и не жестокая ухмылка времён их юности. Что-то, предназначенное только для неё. — Что-то драматичное о серьёзном ранении. Малфой подошёл ближе, обходя столики как кошка на охоте. — Хм, да, звучит верно. Довольна, что это я? — спросил он. Гермиона, сглотнув, кивнула, чтобы не сказать то, о чём позже пожалела бы. Бар привлёк его внимание, и он прищурился, глядя на бутылки с виски, ромом и джином. — Выпьешь? Она покачала головой, а затем прочистила горло. — Мне не нравится... Не тогда, когда я на работе. — И ты не можешь сделать для меня исключение? Если бы он только знал, какие исключения она для него делала. — Даже для тебя. Бутылка виски влетела в его раскрытую в призыве ладонь. — Не возражаешь? Это был долгий день. Она ещё раз покачала головой. Он сделал глоток, поджав губы. — Что ж, точно не Огден. — Нет, — она ​​обошла бар и встала рядом с ним, прислоняясь к тёмному дереву. — Это магловский. Он сделал ещё один глоток из бутылки. — Я не говорил, что мне не нравится. — И я не говорила, что тебе не нравится. Лишь предоставляю дополнительную информацию. Малфой приподнял бровь. Во всём, что он делал, был дух элегантности. Даже когда она лечила его порезы и натирала синяки под глазами целебной пастой. — Грейнджер, — сказал он, наклоняясь к ней. Она взглянула на него. — Что? Ты серьёзно ранен? Он улыбнулся, и, если всё остальное время он был уравновешен, то это был тот момент, когда равновесие точно пошатнулось. Левый уголок его рта был приподнят выше правого. Его улыбка была кривой, и это было прекрасно. — Я кое-что слышал на днях, — прошептал он, дразня выдохом локоны, выбившиеся из её косы. — Одну магловскую фразу. — У нас их много, — сказала она, и у неё перехватило дыхание, когда он заправил прядь ей за ухо. — Что-то о поцелуях, которые лечат. Они смотрели друг на друга, сближаясь бесконечно маленькими шажками. Её плечо соприкоснулось с его. Подушечки его пальцев заскользили по костяшкам её руки, лежащей на барной стойке. — У тебя есть другие пациенты? — спросил он, наклоняясь, пока их носы не встретились. — Нет, — выдохнула она, глядя на шторм в его глазах, прикованных к её лицу. — Тогда ты покажешь мне? — он провёл линию от тыльной стороны её руки вверх по предплечью, мягко касаясь локтя и достигая плеча. А затем положил руку ей на горло. Её сердцебиение стучало под его пальцами. Сильные руки обхватили её поясницу, прижимая их тела ближе друг к другу. — Что тебе показать? — Как целоваться так, чтобы исцелиться, — его слова оседали на её губах, и она слегка прикусила зубами мягкую плоть его нижней губы. Провела по ней языком, пока он не скользнул своим ей в рот.