You Take Me Over, You’re the Magic in My Veins

      Луи ненавидит церемонии.       Нет, это не совсем правильная формулировка. Он не ненавидит церемонии, как правило, только когда они подразумевают, что ему придется делать то, что он не хочет. Сейчас он стоит в своей спальне, зашнуровывая брюки, пока его помощник расхаживает в ногах кровати. Луи должен быть в обеденном зале через четверть часа, но он не будет спешить даже ради такого случая. Он разглядывает свое отражение в длинном, узком и впечатляюще чистом зеркале, которое его мать заказала на его двадцатый день рождения, и проводит пальцами по пуговицам, расстегнутым спереди на его тунике. Пуговицы, сделанные его мамой, маленькие и деревянные с изображением якоря, как символом их морского королевства. Королевства, на которое он может претендовать только, если у него будет невеста, кто-то, кто подарит ему наследников и завоюет сердца граждан, пока Луи будет править. Невеста, которая была обещана ему еще до его рождения.       Луи хмуро смотрит на свое отражение. Жена — это последнее, что он хочет, его никогда не интересовал противоположный пол, но его мама не хотела даже слушать об этом. Она давным давно подобрала ему жену — порядочную девушку, дочь ее подруги детства. Принцессу из королевства на севере Англии, где погода суровее, урожай выносливее, а торговля со Скандинавией делает его еще богаче и многообещающе. Она приехала этим утром со своими сопровождающими, и Луи должен присутствовать на празднике в ее честь, прежде чем его официально представят. Он не особо возражает против роли хозяина, не тогда, когда это означает возможность для королевства, но не при этих обстоятельствах.       Луи вздыхает и зажимает непослушную прядь волос между большим и указательным пальцами, аккуратно заправляя ее обратно в свою растрепанную челку. Это не должно разозлить его маму, поэтому Луи отворачивается от зеркала и направляется к двери, дурное предчувствие скручивает его живот. Каждый шаг в сторону столовой на первом этаже ощущается как марш навстречу своей судьбе.       Вход в замок и обеденный зал кишат людьми, знакомыми и незнакомыми. Принцесса прибыла на корабле, полном персонала и вещей, и после короткого отдыха собрала свою свиту для приветственного пира с королевой, ее семьей и советниками. Неформальное знакомство перед формальной помолвкой. Ожидается, что Луи сделает ей официальное предложение в ближайшие несколько недель.       Луи пробирается сквозь толпу людей и направляется в обеденный зал, Стэн следует за ним по пятам. Хоть принц и не склонен нервничать, в этот особый случай он обнаруживает, что его руки немного дрожат, когда он подходит к своей матери, которая стоит у главного стола, возясь с волосами одной из его сестер. — Алисия заплела твои волосы только этим утром, Фелисити, я не понимаю, каким образом ты уже успела испортить прическу, — она вытаскивает шпильки, так что волосы Физзи рассыпаются по ее плечам. — У нас нет времени, чтобы делать новую, поэтому тебе придется просто остаться с распущенными. Иди на свое место, мы скоро начнем.       Она замечает Луи, когда поворачивается лицом к комнате, и на долю секунды ее плечи опускаются с облегчением, прежде чем она выпрямляется. Ее глаза следят за ним, когда тот подходит к столу. — Как мило, что ты решил присоединиться к нам, Луи.       Луи пожимает плечами. Он ведет себя нагло, но низкого гулкого чувства вины в глубине его сознания недостаточно, чтобы подавить гнев на маму за то, что она заставляет его пройти через это. Он все равно занимает свое место, как послушный сын, и просто сидит за столом во время неловкой речи и шумного ужина, ни разу не подняв глаз от своей тарелки. Луи уже наполовину съел тарелку жареных перепелов, специальную просьбу королевы в качестве приветствия для своих гостей, когда по его спине пробегают мурашки.       Он аккуратно кладет вилку и вытирает рот салфеткой, прежде чем поднять голову. Он оглядывает десятки знакомых людей: членов семьи, лордов и леди королевства, прислугу, которая разносит тарелки, усыпанные едой, также он видит несколько новых лиц, пока его взгляд не останавливается на паре больших темных глаз, пристально смотрящих на него. Незнакомцу требуется мгновение, чтобы понять, что Луи заметил его пристальный взгляд, и в эту минуту Томлинсон любуется локонами, которые падают на это ангельское лицо, красными пухлыми губами, широкими плечами и длинными, тонкими пальцами, которые заняты тем, что крошат булочку на маленькие кусочки.       Как только парень понимает, что Луи смотрит на него в ответ, его щеки покрываются ярко-красным румянцем, видимым даже в тусклом свете факела, и опускает взгляд на свою тарелку. Он не отрывает своего внимания от стола до конца ужина, как бы пристально Луи ни смотрел на него, и Луи улыбается в свой бокал с вином, теперь настроение у него достаточно приподнятое. Его мама, возможно, пообещала его принцессе, когда он был всего лишь младенцем, возможно, обрекла его на жизнь с женщиной, которую он не любит, но она ничего не говорила о том, чтобы немного повеселиться с сопровождающим принцессы. ~       В гостиной рядом со столовой прохладно и сумрачно, высокие широкие окна распахнуты настежь, так что ветерок, дующий с океана, проникает в комнату и оставляет после себя запах соли. У Луи нет времени расслабиться и переварить свой ужин до прибытия принцессы, но он на мгновение закрывает глаза, чтобы насладиться запахом моря и далекими криками чаек.       Этот непродолжительный покой длится всего несколько коротких минут, прежде чем тяжелая деревянная дверь распахивается, впуская лучи света от факелов из столовой и затихающий гул голосов у входа в замок. Луи поворачивается лицом к двери, уважение и вежливость слишком укоренились, чтобы поступить иначе, и наблюдает, как принцесса и один из ее сопровождающих приближаются к нему. Он не осознает этого, пока они не ступают в круг света под факелом, огонь танцует на густых блестящих кудрях и отражается в паре светящихся глаз. Мама Луи берет его за локоть и притягивает ближе, чтобы представить их друг другу. — Принцесса Джемма, это мой сын, принц Луи. Луи, это Джемма, принцесса Нортумберленда из севера Англии. Ее мать, королева Анна, была одной из моих самых близких подруг, когда мы были детьми.       Луи делает шаг вперед, вежливо улыбаясь принцессе и кланяясь: — Здравствуйте, принцесса, очень рад встрече, — после этого он поворачивается к ее спутнику. Его улыбка становится более естественной, и он с любопытством и заинтересованностью разглядывает парня. — А Вы?       Он ожидающе смотрит на парня, стоящего рядом с принцессой. Парень растерянно хлопает ресницами, возможно, из-за того, что не ожидал, что будут обращаться именно к нему, а затем кланяется и говорит восхитительно глубоким и сладким медленным голосом. — Гарри Стайлс, принц Нортумберленда, сэр.       Луи ошеломленно наблюдает за тем, как принцесса закатывает глаза и ударяет парня локтем в бок. — Не нужно быть таким официальным, Гарри. Луи, это мой брат.       Брови Луи вздымаются вверх, и он бросает взгляд на мать через плечо. Брат. Он не знал, что у принцессы есть брат. И такой красивый, с большими глазами и ярко-красными губами, густыми кудрявыми волосами и длинным гибким телом. Интерес бурлит в жилах Луи, когда он открыто разглядывает принца. Полностью сосредоточенный на том, как принц Гарри спокойно смотрит на него, он едва замечает, что принцесса Джемма уходит, чтобы поговорить с его матерью. Луи, как завороженный, наблюдает за тем, как Гарри высовывает язык, чтобы облизнуть губы. Факелы на стене мерцают как раз в тот момент, когда в животе Луи пульсирует возбуждение.       Он уже хочет сказать что-нибудь, попросить принца рассказать о себе, когда его мама говорит: — Закрой окно, хорошо, Луи? Не хочу, чтобы все факелы погасли.       Миссия провалена. Луи обходит Гарри и направляется к окну, чтобы закрыть его. Тыльная сторона его руки касается ладони Гарри, когда он проходит мимо. Его кожа искрится, ощущение распространяется по телу, словно лесной пожар. Ему кажется, что он слышит резкий вдох, и пламя в фитилях факелов, яростно вздрагивает, погружая комнату на мгновение в темноту.       Сбитый с толку, Луи закрывает окно и запирает его на задвижку, но оставляет тяжелые шторы открытыми, так что лунный свет все еще проникает сквозь стекло. Он даже не чувствовал ветра. ~       Луи позволяет себе немного поваляться в кровати следующим утром. Ну, по правде говоря, он позволяет себе это каждое утро. Он никогда не был из тех, кто просыпается с восходом солнца, но когда Стэн будит его в тот день, Луи отправляет его на кухню, чтобы убедиться, что его завтрак готов, а затем поворачивается на другой бок и снова засыпает. Только когда час спустя Стэн колотит в дверь и шипит что-то о принцессе, Луи со стоном садится и откидывает одеяло. Сегодня он должен отвести принцессу на прогулку по садам замка. Он еще не решил, надеется ли он, что их сопровождающий — принц или кто-то другой.       Одеваясь, он думает о Гарри: о его широких выразительных глазах и пышном изгибе губ. О том, как он жестикулирует, когда разговаривает, как эти выражения и движения противоречат спокойной, медленной природе его голоса. Рассматривая свое отражение в зеркале, Луи думает о том, что определенно не возражал бы, если бы эти ноги обвились вокруг его талии. На его щеках появляется легкий румянец, вызванный слишком грязными мыслями о принце, но он будет винить в этом недавнее пробуждение, а также утреннюю жару, согревающую каменные стены.       Первое, что видит Луи, когда выходит за двери замка, — это принц, растянувшийся на каменной скамье. Его ладонь покоится на животе, а глаза закрыты, пока он греется на теплом летнем солнышке. Полупрозрачная рубашка распахнута до середины груди, а брюки такие узкие, что сквозь ткань Луи может видеть игру мышц, когда Гарри опускает одну ногу на землю.       Ему требуется мгновение, чтобы заметить, что Джемма сидит у ног брата, склонившись над маленькой книгой. Нить вины вплетается в совесть Луи. Принцесса проделала очень долгий путь, чтобы провести с ним время. Он для нее такой же незнакомец, как и она для него, а он не задумывался о ней ни на секунду. Полный решимости, по крайней мере, быть дружелюбным с девушкой Луи делает шаг вперед, пока его тень не падает на ее книгу и она не поднимает глаза. — Доброе утро, — здоровается Луи, улыбаясь Джемме. — Хорошо спалось? — Очень, — кивает Джемма. Луи краем глаза видит, как Гарри садится, поэтому он намеренно сохраняет свое тело обращенным к Джемме, чтобы у него не было соблазна посматривать на принца. — Я не привыкла к такой жаре, дома нам редко удается поспать с открытыми окнами. — Звуки волн очень успокаивают, — вставляет Гарри. Принимая поражение, Луи поворачивается, чтобы посмотреть на парня, когда тот убирает волосы со лба. Луи улыбается, глядя на лицо Гарри, когда они тут же падают ему на глаза снова. Он похож на недовольного неуклюжего котенка. — Может хочешь прогуляться по саду? — Луи поворачивается к Джемме, ожидая ответа.       В ответ она поднимается на ноги, кладет книгу в карман платья и кивает: — Показывай дорогу.       Прогулка до садов короткая, до нее легко добраться от передней части замка. Это место очень дорого его матери — арки из деревьев, изгороди и яркие цветочные клумбы, перемежающихся скамейками и беседками, с которых можно любоваться окрестностями.       Они медленно идут, наслаждаясь ранним летним солнцем и ароматом роз, доносящимся с ветром. Бродя между изогнутыми клумбами высоких георгинов, вдоль озер ирисов и колышущихся клумб акантов, Джемма и Гарри рассказывают Луи истории о том, как они выросли в северной Англии. Они сидят под увитой глицинией беседкой, пока Луи рассказывает им о шалостях, которые они со Стэном устраивали над его сестрами и некоторыми старшими рыцарями королевства, о том, как он вылезал из окна кабинета, чтобы сбежать с уроков истории, как они со Стэном выскользнули из замка посреди ночи, чтобы поспать в центре розового сада, слушая звуки океана, бьющегося о берег, в то время как миллионы звезд сияли над их головами.       Как только они достигают розового сада, Гарри замедляет их до скорости улитки, восхищенный разнообразием, десятками различных форм, размеров, цветов, а также пьянящим запахом роз. Луи наблюдает за тем, как он перебирается от куста к кусту, осторожно касаясь лепестков пальцами и тихо напевая себе под нос. Он выглядит так по-домашнему, такой милый с кудрями, которые ниспадают до его плеч, и шагами, которые не издают ни звука, как будто он не хочет тревожить природу, даже такую простую ее часть, как трава. Луи зачарованно смотрит, как Гарри наклоняется, чтобы подобрать с земли что-то коричневое и сморщенное, но когда он поворачивается и идет к Луи, в его руках лежит один цветок, целый, здоровый и ярко-красный.       Он протягивает его Луи с загадочной улыбкой, и только тогда Луи обнаруживает, что у него зеленые глаза. Вполне уместно, что они зеленые, как и природа, которую Гарри, кажется, так любит и уважает.       К ужину они не успевают пройти весь сад и растягиваются на скамейках в беседке в розовом саду, где аромат цветов окружает их, как дымка, а нежный шум океана прямо за стеной поглощает звуки их приглушенного разговора.       Ужин в тот вечер более сдержанный, чем приветственный пир, — это украдкой бросаемые взгляды и раскрасневшиеся щеки, вспышки сверкающей зелени в глазах и улыбки, скрытые за ладонями. Луи направляется в постель, чувствуя легкость и легкое головокружение, роза все еще аккуратно заправлена в одну из пуговиц на его тунике. Прежде чем раздеться, он благоговейно кладет цветок на столик у кровати и засыпает с мыслями о нежных руках и сверкающих глазах, и нежном аромате роз, доносящимся с ночным ветром. ~       На следующее утро Луи просыпается с петухами и несколько минут лежит в постели, пока в комнате светлеет и замок начинает просыпаться. Он чувствует, как радость наполняет его тело. Эта легкость, которой он не чувствовал уже несколько месяцев, с тех пор как мама сообщила ему о приезде принцессы, чтобы завершить их помолвку. Луи медленно поворачивает голову на подушке, но его дыхание прерывается разочарованным вздохом. На месте, где прошлой ночью лежала роза, только пустой участок дерева, и единственный намек на то, что это не было его буйной фантазией, — это легкий аромат цветов в неподвижном воздухе комнаты.       Уже достаточно рано, так что столовая переполнена людьми, когда Луи решает спуститься. Его матери уже нет, но три его сестры все еще сидят за столом, пока служанки возятся с их волосами, и Гарри склоняется над дымящейся чашкой чая на противоположном конце стола, его рубашка туго натянута на плечи, а волосы падают на лоб свободными локонами.       Желудок Луи сжимается и приятно скручивается, когда Гарри поднимает глаза, как будто чувствуя его присутствие. Луи все еще видит заспанность в его глазах, но Гарри одаривает его теплой и искренней улыбкой. Вдруг внезапный порыв ветра проносится по комнате, заставляя занавески бешено развеваться и опрокинуть чашку молока Дейзи. Луи вздрагивает от перепада температуры, озадаченно переводя взгляд на окно. Солнце все еще ярко светит, а на небе нет ни намека на облачко, и он все еще слышит, как работники замка суетятся снаружи, как будто ничего не происходило.       Пожав плечами, Луи направляется к Гарри, на ходу похлопывая сестер по плечам в знак приветствия. Прислуга ставит его завтрак на место рядом с Гарри, не говоря ни слова о том, что это не его привычное место. Луи благодарит его тихим бормотанием, а затем принимается за еду, ожидая, когда Гарри заговорит.       Ему не приходится долго ждать. — Доброе утро, Луи, — бормочет принц. Он постукивает двумя пальцами по запястью Луи, и жар проходится по его телу, согревая после порыва ледяного воздуха.       Луи делает глоток чая и ждет, пока его сердцебиение замедлится, прежде чем ответить: — Доброе утро, Гарольд. Хорошо спалось? Тебе было удобно?       Гарри хмыкает, его глаза сияют, а уголки губ поднимаются в улыбке. Его тон мягок, когда он говорит: — Я не привык спать в такой большой кровати. Так много места для одного человека.       Луи застывает, рука, сжимающая чашку чая, останавливается в воздухе. Он чувствует, как что-то оседает у него в животе, что-то похожее на предвкушение. Где-то в глубине души он осознает, что это опасно. Гарри — брат его невесты, и как таковой находится под запретом. Однако он никогда не упускает возможности для какого-нибудь безобидного флирта, поэтому Луи осторожно ставит свой чай, а затем наклоняется к Гарри и бормочет: — Неужели?       Что-то мягко постукивает по боку его ботинка, и Луи чувствует, как нога Гарри тяжело опускается на носок. Возбуждение распространяется по его конечностям, как виноградная лоза, оставляя за собой тепло. Он поднимает пальцы ног в мягкой коже своего ботинка, чтобы Гарри мог почувствовать давление на нижнюю часть ноги, ухмыляясь тому, как Гарри наклоняет голову, чтобы скрыть румянец.       Он наклоняется поближе, его щека почти касается мягкой ткани рубашки Гарри, и тихим и хриплым голосом произносит: — Уверен, что ты сможешь как-то использовать это пространство с умом.       Когда Гарри поднимает взгляд, их лица оказываются так близко друг к другу, что Луи может сосчитать все ресницы парня. Так близко, что он может увидеть, как более темные пятна зеленого появляются вокруг зрачков Гарри, может сосчитать каждую веснушку, может почувствовать, как резко тот набирает воздух.       Голос Гарри глубже, медленнее, чем обычно, густой, как патока, которую повара используют для изготовления пирожных, когда он отвечает: — Может тогда у тебя есть какие-нибудь предложения?       Желание пульсирует в животе Луи, но прежде чем он успевает ответить, в комнату врывается еще один порыв ветра, откидывая волосы Гарри ему на лицо и гремя их чашками. Луи приходит в себя, задерживаясь на мгновение, чтобы успокоить свою чашку с чаем. Когда он снова поднимает глаза, он чувствует разочарование, обнаружив, что Гарри отодвинулся от него. Они заканчивают остатки завтрака в относительной тишине, тела осторожно разведены в стороны, за исключением легкого давления ноги Гарри на ногу Луи. ~       Гарри все еще чувствует себя раскрасневшимся и взволнованным, когда они с Луи входят в прихожую. Джемма уже ждет их там, прислонившись спиной к стене с маленьким деревянным пазлом в руках, в то время как люди суетятся вокруг, не обращая на нее внимания. В зале царит суматоха — слуги и дворецкие, садовники и разнорабочие снуют по каменным полам, в то время как лорды и леди бродят парами и группами, тихо болтая.       Джемма, похоже, не замечает их приближения и не поднимает глаз, пока они не встают перед ней и Гарри не протягивает руку, чтобы ущипнуть ее за бок. Пазл со стуком падает на пол, и Джемма с шипением шлепает его по рукам. — Черт подери, Гарри, сколько раз я тебе говорила-       Луи быстро наклоняется и поднимает головоломку, вручая ее Джемме, подмигивая и эффектно оборвав ее тираду. — Не будь к нему слишком строга, Джемма, для этого и нужны младшие братья, верно?       Джемма закатывает глаза, но обнимает Гарри за плечи, когда Луи выводит их из зала. Ей приходится ходить на цыпочках, но она крепко прижимает его к себе и тихонько говорит: — Так и есть, братишка.       Гарри пытается внимательно слушать все, что рассказывает им Луи, он правда пытается. Просто Луи сам по себе безумно отвлекает с его изящными жестами и высоким хриплым голосом, его волосами, помятыми ото сна, и невыносимо розовыми губами. Гарри проводит пальцами по холодным каменным стенам, когда они ходят по коридорам, спускаются и поднимаются по лестницам, идут через огромные, гулкие бальные залы и через бесчисленные салоны и приемные. В замке располагается полдюжины атриумов: некоторые достаточно маленькие, в которых могут поместиться только скамейка и несколько клумб, некоторые достаточно большие для прудов, наполненных сверкающими серебристыми и золотыми рыбками, которые щелкают хвостиками по поверхности воды, усеянной лилиями. В солнечном свете, проникающем через разрыв в крыше замка, их чешуя мерцает, словно маленькие драгоценные камни.       Луи позволяет Гарри задержаться в атриумах, тихо наблюдая за тем, как парень порхает от цветка к цветку, от дерева к кусту, проходясь кончиками пальцев по лепесткам и листьям, что-то нашептывая по пути. Растения счастливы, ухожены и здоровы, и Гарри приходится совсем немногие из них скрыть от посторонних глаз, чтобы сосредоточить свою энергию, почувствовать, как жизнь расцветает в его руках, как вспышка света, согревая его изнутри. Джемма не говорит ни слова, и, хотя она и замечает его порозовевшие щеки и чрезвычайно сияющие глаза, она просто кладет ладонь на его спину и ведет его в замок за Луи.       Ярким, милым Луи. Гарри должен чувствовать вину за то, как его взгляд постоянно опускается на бедра Луи, обернутые парой изящных брюк, или за то, как он едва ли может оторвать взгляд от губ Луи, когда тот разговаривает. Он должен, потому что его сестра обещана Луи с рождения, она выйдет замуж за Луи и объединит их королевства, подарит ему наследников, только есть одно но.       Луи не проявляет ни малейшего интереса к Джемме, как и она к нему.       В их первый день в замке, после первой встречи с королевой и ее детьми, Джемма последовала за Гарри в его покои и легла поперек кровати. Задрав ноги в воздух, подперев подбородок руками и с лукавым блеском в глазах, она призналась, что всего через несколько часов после встречи с ним, она поняла, у нее не было желания выходить замуж за Луи, и что она была абсолютно уверена, что он чувствовал то же самое. Сбитый с толку, Гарри кивнул, наблюдая за тем, как его сестра послала ему воздушный поцелуй, а затем выскользнула из комнаты. Он понятия не имел, что она имела в виду или как она узнала.       Он думает, что понимает это теперь, когда воспоминание о лице Луи всего в нескольких сантиметрах от его собственного все еще свежо в его памяти: его глаза прищурены, губы приоткрыты, голос пробуждает каждый нерв в теле Гарри, словно искра пламени. Тлеющие угольки все еще мерцают у него в животе, вспыхивая каждый раз, когда Луи встречается с ним взглядом. Это бессмысленно, он это знает. Знает, что до тех пор, пока Луи коронован принцем и Джемма обещана ему, Гарри должен держаться подальше. Но в то же время он считает, что кроткие взгляды восхищения и любования никому не смогут навредить.       Гарри так погружен в свои мысли, что даже не замечает, что они останавливаются, пока не врезается в Луи. Гарри инстинктивно хватается за парня для устойчивости и поворачивается на каблуках, падая спиной к стене и увлекая принца за собой. Луи упирается ладонями в камень, заключая Гарри между стенкой и своим телом.       Взгляд Луи светлый и веселый, когда Гарри смотрит на него, его губы изгибаются в ухмылке, которая выбивает из Стайлса весь дух и заставляет его выпалить красноречивое: — Упс. — Привет, — улыбается Луи, поглаживая талию Гарри. — Ты чертовски неуклюжий, знаешь?       Раскрасневшись, Гарри ударяется головой об стену и проводит дрожащей рукой по своим волосам: — Да, — кивает он, его сердце слишком сильно колотится в груди, чтобы мозг смог сформулировать нормальные предложения. — Да. Прости, я… Большие ноги.       Он указывает на свои ботинки, после чего тут же чувствует, как его щеки начинают гореть от стыда.Он на мгновение закрывает глаза, яростно желая, чтобы каменный пол раскололся и поглотил его в землю. Вместо этого он чувствует осторожное прикосновение пальцев к своему бедру, а затем Луи говорит: — Эй, не беспокойся. Я не ушибся, ты едва прикоснулся ко мне.       Гарри готов поклясться, что слышит, как Луи бормочет себе под нос «К сожалению», но прежде чем он успевает подумать об этом, парень поворачивается и обращается к Джемме. Ох. Гарри совершенно забыл о ее присутствии. Ругая себя, он следует за ними в другую комнату и сразу же отвлекается на весь этот шум. Они на кухне.       Стайлс завороженно оглядывается. Комната просторная, наполовину заполненная столами и скамейками, остальное пространство уставлено рядами отдельно стоящих кухонных стоек, которые увенчаны стеллажами, до отказа набитыми посудой. Задняя стена облицована плитами и кирпичными печами с высокими дымоходами. Справа Гарри замечает кладовую и лестницу, ведущую, как он предполагает, в винный погреб, но прежде чем он успевает спросить, кто-то из толпы поваров, сосредоточенно работающих над обедом, подходит к ним. — Убирайтесь с моей кухни, вы, грязные воришки! — вскрикивает он, и глаза Гарри расширяются от удивления, что кто-то обращается так к принцу.       Тем не менее Луи просто смеется и притягивает незнакомца к себе: — Найл, это принцесса Джемма, — указывает он на девушку, и парень по-имени Найл склоняет голову в знак уважения. — И принц Гарри. Они прибыли из- — Джемма! — восклицает Найл, перебивая Луи. Брови Луи комично приподнимаются вверх, и Гарри не пропускает то, как принц сжимает плечо Найла. — Та самая Джемма? Вы- ох. Эм. Очень рад встрече с вами двумя.       Гарри усмехается и толкает Джемму в бок, забавляясь этим жизнерадостным, улыбающимся парнем, который явно не умеет держать язык за зубами.       Качая головой, Луи продолжает: — Найл — один из поваров, разумеется. Мы знакомы с рождения. — Раньше мы бегали по дорогим цветам королевы в одних пеленках, — подтверждает Найл, и Гарри смеется, когда представляет маленького смеющегося Луи на крохотных ножках, за которым по всему саду гоняются дворецкие и служанки. Он понятия не имеет, как Луи выглядел в детстве, но он уверен, что тот был очаровательным, крохотным шалуном.       На долю секунды он может увидеть себя через несколько лет. Как он гоняется по замку за маленькими детьми с кудрявыми волосами и сверкающими голубыми глазами, пока Луи наблюдает за ними и смеется. Эта картина такая отчетливая, такая настоящая, что Гарри резко отшатывается назад и врезается в один из столов достаточно сильно, чтобы он с грохотом проехался на несколько дюймов по полу. Густо краснея, Гарри выпрямляется и хватается за стол, избегая взгляда Луи, хотя может почувствовать, что парень смотрит на него. Он никогда не умел хорошо скрывать свои эмоции, он боится, что все может быть написано у него на лице, поэтому остается сгорбленным над столом, делая вид, что медленно хочет вернуть его на место, пока его сердце не перестанет колотиться в груди, а лицо больше не будет гореть. — Все в порядке, кудряшка?       Луи все еще смотрит на него, обеспокоено сдвинув брови. Гарри просто кивает и опускает руки за спину, отчаянно пытаясь забыть тот образ. Он знает Луи всего несколько дней, всю оставшуюся жизнь будет знать его как суженного его сестры, он не может думать о Луи в таком плане.       К тому времени, когда Гарри снова присоединяется к беседе, Найл куда-то уходит, а Луи указывает Гарри и Джемме в сторону одного из столов. Вскоре Найл возвращается и опускает на стол деревянный поднос, усыпанный большими, пышными буханками хлеба и ломтиками мягкого сыра. Он хлопает Луи по плечу и говорит: — Мне нужно возвращаться к работе, просто оставьте поднос на столе, когда закончите, я уберу его позже.       Гарри молча ест хлеб с сыром, слушая бесцельную болтовню Луи и Джеммы и игнорируя все попытки втянуть его в разговор. В какой-то момент он чувствует давление на носок своего ботинка, поднимает взгляд и видит, что Луи пристально смотрит на него, даже когда он разговаривает с Джеммой. С трудом проглотив кусок хлеба, Гарри опускает взгляд на стол, но беспомощно надавливает на ногу Луи. Когда Луи заговаривает в следующий раз, в его голосе слышится улыбка. ~       После теплой кухни, коридор кажется намного прохладнее, и Гарри съеживается, наблюдая за суетой проходящих мимо людей. Он чувствует, как чья-то ладонь опускается на его поясницу, и борется с дрожью, когда у его уха звучит голос Луи: — У нас есть еще немного времени до обеда, ты в порядке? Можем продолжить?       Гарри молча кивает, слишком слабый, чтобы отдалиться от него или заявить, что плохо себя чувствует, чтобы запереться в своих покоях, подальше от Луи и тепла его прикосновений, беспокойства в его глазах. Луи ведет их в правое крыло замка, в котором открывается вид на океан. Гостиные и кладовые исчезают, превращаясь в залы, которые выглядят смутно знакомыми, коридоры, вдоль которых расположены спальни для гостей и небольшие уютные читальные залы. Они проходят по коридору в покои Гарри и Джеммы и сворачивают в более широкий, с тяжелыми дубовыми дверями, украшенными большими железными молотками в форме якорей. — Здесь комнаты моих сестер, — объясняет Луи, указывая на двери и по очереди называя, кто именно там живет. Они подходят к самому концу коридора, и Луи останавливается у последней двери. — А это моя.       Он без предупреждения открывает дверь и приглашает внутрь. Гарри даже не осознает, что Джемма не следует за ними, пока двери не захлопываются и он не слышит ее приглушенный крик: — Только не заставляйте меня ждать слишком долго!       Он даже не задумывался о том, насколько неприлично было бы присутствие Джеммы в спальне Луи, даже с ним в качестве сопровождающего. Но его беспокойство из-за того, что он оставил ее в коридоре, почти мгновенно исчезает, когда он поворачивается лицом к Луи, стоящему в ногах кровати.       Это просторная комната, каменный пол покрыт толстым плюшевым ковром. Кровать огромная, даже больше, чем в комнате Гарри, и покрыта подушками и одеялами из гусиного пуха. Он старается не замечать, как помяты одеяла, или вмятину от головы Луи на одной из подушек. Вместо этого он обращает свое внимание на большие окна, выходящие на океан, и подходит поближе, чтобы высунуться из одного из них и вдохнуть насыщенный, соленый воздух, так отличающийся от запахов дома. — Здесь так красиво, — бормочет Гарри, когда чувствует присутствие Луи рядом с ним. — Дома океан серый и суровый, а в воздухе парит запах рыбы и соли. Но здесь… здесь пахнет только солнцем и цветами.       Он поворачивается, чтобы посмотреть на Луи, и обнаруживает, что Луи уже смотрит на него с мягким выражением лица, от которого сердце Гарри проваливается в пятки. Ему требуется мгновение, чтобы перевести дыхание, слишком поглощенный откровенным, тихим обожанием в глазах Луи, и ему приходится резко отвернуться, чтобы снова сосредоточиться, отвлечься, прежде чем он сделает что-нибудь глупое.       Отдаляясь от Луи, Гарри обходит комнату, проходясь пальцами по замысловатой деревянной отделке маленьких столиков рядом с кроватью, высокому книжному шкафу, заставленному томами в кожаных переплетах с облупившимися позолоченными названиями, широкому низкому столу, заваленному обрывками пергамента и наспех закрытыми чернильницами. Стены увешаны картинами и гобеленами, на которых изображены пейзажи природы и замок, и только во время второго обхода комнаты Гарри замечает огромную картину маслом над кроватью Луи.       Он ахает, подходя к кровати, чтобы рассмотреть ее поближе. Он снова может почувствовать, как Луи наблюдает за ним, но он не может отвести взгляд от картины. На ней изображено море во время шторма, заполняющее все пространство за кроватью Луи. Мазки и штрихи всех мыслимых оттенков синего собираются вместе, образуют накатывающие волны, увенчанные пенистыми белыми шапками, в то время как на заднем плане низко пикируют чайки. Она потрясающая. — Это восхитительно, — шепчет Гарри, все еще изучая картину. — Спасибо. Моя мама написала ее. — Королева — художница, — бормочет Гарри. Он бросает взгляд на Луи, а затем снова на картину. — Зейн тоже рисует. Он удивительный. — Зейн?       Когда Гарри оборачивается, чтобы посмотреть на него, брови Луи приподняты, отчего Гарри хмурится: — Ох, разве вас не представили друг другу? Он путешествует с нами, сидит рядом со мной за столом? Думал, вы знакомы.       Луи качает головой, выражение его лица становится таким, что Гарри не может его прочесть. Он открывает рот, как будто хочет что-то сказать, закрывает его, а после открывает снова, наконец-то спрашивая: — Он… Вы-       Он останавливается, неловко поджимая губы. Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что принц имеет в виду, и смешок вырывается из его губ. Яростно качая головой, Гарри торопится ответить: — Нет. Конечно, нет, Зейн — мой лучший друг. Герцог Уэйкфилда. Просто друг.       Он думает, по крайней мере, надеется, что видит, как плечи и уголки губ Луи расслабляются, но прежде чем он успевает рассмотреть парня поближе, принц отворачивается и направляется к арке в дальнем углу комнаты. Гарри следует за ним, не особо понимая, что только что произошло. Они проходят мимо красивого зеркала, самого большого, что Гарри когда-либо видел, прежде чем оказываются в небольшой комнате, служащей гардеробной. В углу комнаты стоит большая медная ванна, но в остальном преобладают вешалки с одеждой и небольшой диван. — Здесь нет ничего интересного, — тихо говорит Луи, похлопывая по полу нескольких рубашек, прежде чем встретиться с взглядом Гарри. — Просто завершаю нашу экскурсию. Мы должны возвращаться к Джемме.       Имя Джеммы убивает последние остатки надежды, и Гарри в оцепенении следует за Луи из комнаты, держась позади, чтобы Луи и Джемма могли вместе вернуться в обеденный зал. Одна из сестер Луи окликает его с другого конца прихожей, и он оставляет их у двери в зал с извинениями и быстрым прикосновением пальцев к локтю Гарри.       Он чувствует призрачное давление пальцев Луи на протяжении всего обеда, решительно отказываясь смотреть на главный стол всю трапезу. Вместо этого он начинает болтать с Зейном, пригибаясь поближе, чтобы услышать его сквозь шум, и игнорирует тяжелый взгляд Луи, который заставляет его нервы искриться, словно языки пламени, угрожающие поглотить его. ~       После обеда Луи находит Гарри с его другом и Джеммой у двери. Друг Гарри, вероятно, является одним из самых привлекательных мужчин, что Луи когда-либо видел, не считая Гарри, с его темными волосами и растрепанной бородой, широкими плечами и тонкой талией. Они стоят близко, даже слишком близко, по мнению Луи, склонив головы, когда разговаривают, так же как они делали это и за обедом, когда все попытки Луи привлечь внимание Гарри остались незамеченными. Что-то тяжелое оседает в животе Томлинсона, пузырясь в груди, и чем ближе он подходит к Гарри, тем больше Гарри упорно игнорирует его присутствие в пользу своего прекрасного спутника. Порыв воздуха врывается в открытые парадные двери, взъерошивая волосы Луи и охлаждая кончики его пальцев.       Луи дает знать о своем присутствии, влезая прямо в центр их группы. — Привет, Луи, — смеется Джемма, отходя в сторону, чтобы он смог протиснуться между ней и Гарри. Он знает, что, должно быть, выглядит нелепо, но ничего не может поделать с сердито сжатой челюстью и грозным взглядом. Друг Гарри почтительно кланяется, ресницы опускаются на его глаза, и вблизи он еще красивее. Луи старается не ненавидеть его из принципа. Джемма жестом указывает на мужчину и говорит: — Луи, это Зейн, Герцог Уэйкфилда. — Ах, художник, — кивает Луи, пытаясь вести себя цивилизованно, несмотря на то, как сильно он хочет оттолкнуть Зейна на несколько футов, пока его плечи не перестанут касаться плеч Гарри и пока они не перестанут дышать одним воздухом.       Брови Зейна приподнимаются, и он бросает взгляд то на Гарри, то на Луи, прежде чем застенчиво пожимает плечами и пожимает руку Луи: — Это баловство. Рад встрече с Вами, сэр. — Был рад встретиться с Вами тоже, — он поглядывает на Гарри, который пялится на свои ноги, вытянув пальцы и сцепив руки за спиной, словно ребенок, которому только что сделали выговор. Луи хочет дотронуться до него, хочет убрать напряжение с тела Гарри, переплести их пальцы, стереть эту хмурую гримасу с его лица с помощью поцелуев. Вместо этого он мягко хлопает Гарри по плечу и начинает говорить. — Простите, что прерываю вашу беседу, но мне нужно украсть этих двоих.       Зейн кивает и делает несколько шагов назад, протягивая руку, чтобы коснуться нежными пальцами руки Гарри и пробормотать: — Прогуляемся позже?       Гарри быстро кивает, сжимая запястье Зейна: — После ужина, — отвечает он, отпуская парня.       Собственнически положив руку на поясницу Гарри, Луи быстро машет Зейну, а затем ведет Гарри и Джемму по коридору, чтобы продолжить их экскурсию. Нужно показать еще столько комнат, все левое крыло, но у Луи остается только одна комната, которую он хочет, чтобы они увидели, и у него такое чувство, что Гарри оценит ее больше всего. — Ну, — мягко комментирует он, отводя их обратно в правое крыло замка. — Этот Зейн кажется славным парнем. — Они с Гарри дружат с пеленок, — говорит Джемма, улыбаясь. — Какое-то время мама думала, что они поженятся.       Луи вздрагивает от этих слов, его рука, которая все еще располагается на спине Гарри дергается, пока он проводит их по углам и коридорам. — Между нами никогда не было ничего такого, — бормочет Гарри, и небольшой узел в груди Луи расслабляется, позволяя ему наконец-то вздохнуть. — К большому разочарованию нашей матери, — дразнится Джемма, протягивая руку, чтобы ущипнуть Гарри за бок. — Герцог кажется неплохой парой, — бормочет что-то вроде согласия Луи.       Его сердце пропускает удар, когда Джемма добавляет вполголоса так, чтобы только Луи мог ее услышать: — Но не лучше еще одного принца. — Не могу сказать, что оставил лучшую комнату напоследок, так как я уже показывал вам мои покои, — смеется Луи. — Но думаю эта вам очень понравится.       Луи неохотно отпускает Гарри, когда они останавливаются перед замысловато вырезанной деревянной дверью, сразу же скучая по их близости. Он все равно заставляет себя сделать шаг назад и толкает дверь, пропуская Гарри и Джемму вперед.       Эта комната, напоминающая пещеру, окутана тьмой, к которой требуется время, чтобы привыкнуть. Луи пробирается через комнату с вытянутыми руками, пока не достигает дальней ее стороны и не раздвигает тяжелые шторы, которые тянутся вдоль всей задней стены, заливая комнату светом. Он слышит, как Гарри ахает с другого конца комнаты, и улыбается, когда оборачивается, чтобы увидеть его реакцию.       Лицо Гарри светится от любопытства, когда он оглядывает помещение, его глаза расширены, а на губах появляется восторженная улыбка. Луи наблюдает за тем, как он изучает каждый дюйм комнаты, начиная с расписанного фресками потолка, возвышающегося на три этажа вверх над их головами, и заканчивая плюшевым ковром на полу. Две стены полностью уставлены полками, которые возвышаются до самого потолка, каждая из них забита книгами всех форм и размеров. Комнату усеивают диваны и мягкие кресла, а огромный камин возвышается над стеной справа от них, пока поленья аккуратно сложены в топке.       Луи наблюдает за тем, как Гарри завороженно парит от одной полке к другой, протягивая руку вперед, чтобы благоговейно коснуться позолоченных кожаных корешков кончиками пальцев. Джемма становится рядом с Луи и поворачивается лицом к окнам, чтобы посмотреть на жемчужный океан. — Он любит читать, — тихо говорит Джемма. В ее голосе слышится улыбка. — Научился в четыре года и больше никогда не переставал. Теперь ты ни за что не сможешь вытащить его отсюда.       Луи просто пожимает плечами, ни на секунду не сводя глаз с профиля Гарри, пока тот вытягивает шею, чтобы увидеть названия некоторых книг на полках над его головой. Лучи солнца падают на его лицо, придавая зелени его глаз более светлый оттенок и обрамляя тонкие кончики его кудрей серебром. Этот ангел намного красивее, чем любая картина Боттичелли. Вдоль всего книжного шкафа проходит лестница, но Луи наслаждается тем, как принц стоит на цыпочках, вытянув руку настолько высоко, что его рубашка приподнимается, слишком сильно обнажая его серебряную кожу, чтобы сказать ему прямо сейчас. — Я сам мало читаю для удовольствия, но мне здесь нравится. Очень умиротворенно, — говорит Луи. — Уверена, это так, — бормочет Джемма себе под нос, и Луи поворачивается как раз вовремя, чтобы уловить ухмылку на ее лице, прежде чем она сама направляется к полкам, чтобы выбрать книгу.       Оставшуюся часть дня они проводят в библиотеке. Луи широко распахивает окна, чтобы в комнату смог проникнуть прохладный ветерок, а затем устраивается на одном из диванов, Гарри на полу рядом с ним, читая вслух «Кентерберийские рассказы». На середине рассказа повара Гарри откидывает голову на бедро Луи, его глаза полуприкрыты, а голос становится на октаву ниже, когда он продолжает читать.       Не раздумывая, Луи потягивает за один из локонов, распрямляет его, а затем смотрит, как тот снова скручивается в свободную спираль. Гарри останавливается на мгновение, и у Луи перехватывает дыхание, в страхе, что он перешел какого-то рода черту, сделал что-то, что Гарри не нравится, но потом Гарри благодарно хмыкает и прижимается головой к бедру Луи, словно прося о большем, прежде чем продолжить с того места, на котором остановился. С облегчением Луи продолжает играть с кудрями Гарри, прислушиваясь к мягкому затихающему голосу Гарри, когда он позволяет густым локонам проскальзывать сквозь его пальцы, словно шелк. Он хочет схватиться за них, никогда не переставая прикасаться, хочет зарыться лицом в волосы Гарри и вдохнуть его аромат. Луи почти уверен, что это ненормальное поведение, особенно когда он знает Гарри всего три коротких дня, поэтому он сопротивляется, продолжая нежно теребить волосы парня и массировать кожу его головы, пока его голос не становится хриплым и затуманенным, заставляя его практически мурлыкать, как котенка.       Луи так поглощен голосом Гарри, теплыми лучами солнца на его коже, ощущением кудряшек парня между его пальцами, что и не осознает, как быстро проходит время, пока не становится так темно, что Гарри уже не может разобрать слов, поэтому опускает книгу на пол. Только спустя несколько минут до Луи наконец-то доходит, что Гарри перестал читать, и он пытается выпрямиться, ошеломленно глядя на быстро темнеющее небо. Он смутно задается вопросом, который час, сколько еще им остается до ужина.       Быстро осматривая комнату, он видит, что Джемма уже крепко спит на одном из диванов, с открытой книгой на ее животе, а Гарри, кажется, тоже начинает дремать. Его глаза закрыты, голова прижимается к бедру Луи, пока рука парня все еще находится в его волосах. Луи может увидеть, как его грудная клетка медленно, равномерно поднимается и опускается, может увидеть мягкое подрагивание его ресниц в свете заходящего солнца. Он выглядит таким умиротворенным, таким невероятно красивым, что Луи не хочется его беспокоить.       Прежде чем он успевает подумать о том, чтобы просто лечь на диван, его желудок издает яростный рев, отчего глаза Гарри распахиваются, и веселье появляется в уголках его губ, когда он наклоняет голову и улыбается Луи. — Заткнись, — бормочет Луи, резко потянув за волосы Гарри. Однако он получает вовсе не ту реакцию, на которую рассчитывал. Все мысли о голоде улетучиваются, когда вместо того, чтобы шикнуть или рассмеяться, Гарри стонет и вздрагивает, его рот приоткрывается, а глаза темнеют. Луи судорожно сглатывает, звук его собственного дыхания становится резким в внезапно затихшем, безмолвном воздухе комнаты. Он больше не слышит шума волн за окном и не чувствует прохладного вечернего ветерка на своей разгоряченной коже. Все, что он может видеть, все, что он может слышать или чувствовать, это Гарри: глаза Гарри, искусанные красные губы Гарри, пульс Гарри, отдающийся у основания его горла, волосы Гарри в его руке, жар, волнами исходящий от тела Гарри.       Время словно замирает, как будто они остаются одни во всем мире. Луи уже хочет потянуть его за волосы снова, просто чтобы получить такую реакцию еще разок, посмотреть, что произойдет во второй раз, но прежде чем он успевает сделать это, по небу прокатывается раскат грома, пугая Джемму, которая тут же просыпается.       Луи сразу отпускает волосы Гарри, переводя затуманенный похотью взгляд на окна, чтобы удивленно изучить небо и спрятать тот факт, как раскраснелись его щеки и вздымается грудь. «Похоже, не предвидится никакого дождя, » — смутно думает он, сбитый с толку неожиданным раскатом грома, который, похоже, окажется единичным. В последние несколько дней погода в целом была плохой, и Луи смутно задается вопросом, возможно ли, что Гарри и Джемма привезли ее с собой из Англии.       Однако у него так и не появляется шанса закончить эту глупую мысль, так как его прерывает Джемма: — Который час? Мы пропустили ужин? Я достаточно голодна.       Подвинувшись к краю дивана, Луи встает на ноги и протягивает Гарри руку, чтобы помочь ему встать. Ноги Гарри цепляются друг за друга по пути наверх, и он врезается в Луи. Тот не может удержаться от смеха, когда ловит Гарри за талию, изумленный и очарованный этим мальчиком, чьи широко раскрытые глаза и отсутствие координации напоминают новорожденного олененка. — Поосторожнее, кудряшка, — мурлычет Луи, без каких-либо раздумий, протягивая руку, чтобы убрать волосы с его глаз.       Гарри просто хлопает ресницами, его выражение лица мягкое и открытое, когда он шепчет: — Спасибо, что поймал меня. — Конечно, — улыбается Луи, сжимая талию Гарри. — Мы же не хотим, чтобы ты упал и повредил свое красивое личико, правда?       Это вызывает у Гарри смех, и он хлопает ресницами, делая несколько шагов назад, позволяя Луи убрать руки: — Ты считаешь меня красивым, Луи?       Веселье бурлит в его груди, и Луи заставляет себя небрежно пожать плечами, пренебрежительно говоря: — Сойдет.       Игнорируя удивление и негодование на лице Гарри, Луи поворачивается, обнаружив, что Джемма уже ждет у двери, с нежностью наблюдая за ними. Он решает не отвечать на это и подходит к ней, предлагая свой локоть с преувеличенно пафосным видом: — Миледи.       Хихикая, Джемма берет его под локоть и позволяет ему вывести ее из комнаты. Луи слышит, как Гарри плетется за ними, шаркая ногами по каменным полам коридоров. Обеденный зал уже кишит людьми, когда они прибывают туда, и Луи желает Гарри и Джемме доброго вечера у двери, позволяет своей руке задержаться еще на один удар сердца на талии Гарри, прежде чем делает шаг назад к главному столу. — Наслаждайтесь своим ужином, я увижу вас утром, — говорит он им двоим, хотя смотрит только на Гарри. Чувствуя себя более расслабленным и уверенным, в отличие от полудня, он добавляет: — Хорошей прогулки.       Луи чувствует на себе взгляд Гарри, когда поворачивается, чтобы направиться к своему месту за столом. Он прячет улыбку за ладонью, когда опускается на стул рядом со своей сестрой, место его матери все еще пустует, ожидая появления королевы. Он знает, что должен вести себя лучше, должен сосредоточить свое внимание на Джемме, а не на ее брате. Ожидается, что в ближайшие несколько недель он объявит о своей помолвке с принцессой, но, похоже, он ничего не может с собой поделать. Джемма милая, добрая, остроумная и красивая, но он не заинтересован в женитьбе с ней, он никогда не был заинтересован браком и троном и до ее приезда.       Прикусив нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, Луи рискует бросить быстрый взгляд в сторону Джеммы и Гарри, обнаруживая, что Гарри уже пристально смотрит на него. Его волосы растрепаны от пальцев Луи, а щеки все еще пылают, и сердце Луи тяжело и радостно бьется. Нет, у него нет желания быть мужем принцессы Джеммы, но он понимает, что был бы не прочь свадьбы, если бы вместо Джеммы ему бы пообещали принца Гарри. ~       Солнце все еще медленно поднимается над горизонтом, когда Луи просыпается из-за того, что Стэн яростно трясет его за плечо. Луи ругается и размахивает руками, пытаясь оттолкнуть Стэна, но парень просто продолжает будить его, пока тот не присаживается на кровати, одеяла обернуты вокруг его талии, когда он хнычет: — Какого черта, Стэнли? — Лиам уже готов, и тебе все еще нужно позавтракать, так что поднимай свою ленивую задницу с кровати.       Сощурившись, он смотрит в окно, чтобы примерно оценить, который сейчас час, и ему требуется несколько секунд, чтобы до него дошли слова Стэна. Сбитый с толку, он поворачивается к нему, спрашивая: — Что? Лиам?       Стэн закатывает глаза, а затем начинает бродить по комнате, чтобы помочь Луи собраться: — Ты хоть когда-нибудь слушаешь, что говорит королева? — ворчит он себе под нос, а Луи выскальзывает из кровати и следует за Стэном в свою ванную, чтобы умыться. Слуга просто закатывает глаза и выбирает пару брюк и рубашку для Луи. — Она попросила тебя отвести принцессу на прогулку верхом.       Луи хмурится в свою мочалку, обрывки разговора всплывают в его памяти. В то время он был слишком занят, наблюдая за тем, как Гарри наклоняется к Зейну, как их плечи и лбы прижимаются друг к другу, когда они смеются и тихо разговаривают между собой. Ревность была иррациональной, Гарри заверил его, что они были не более чем друзьями, и Луи не имел никаких прав на Гарри, несмотря ни на что, но…       Вздыхая, Луи молча натягивает брюки, которые выбрал Стэн, но морщится, когда видит рубашку: — Только не эту, я хочу что-то более легкое. На улице не по сезону тепло, — думая о глазах Гарри, он указывает на одну из рубашек. — Я надену зеленую.       Луи тихо заканчивает одеваться, напевая себе под нос какую-то мелодию, зашнуровывает ботинки и поправляет челку перед зеркалом. Только когда он открывает дверь столовой и видит Гарри, сидящего в конце стола и склонившего голову над чашкой чая, он понимает, что это та же самая мелодия, которую Гарри напевал цветам во время их экскурсии по замку. ~       Конюшни кишат людьми к тому времени, как Луи спускается туда с Гарри и Джеммой. Он замечает знакомую фигуру, ожидающую у дверей, и как раз собирается поднять руку и позвать Лиама, когда Гарри хватает его за запястье и напряженно говорит: — Луи, я должен сказать тебе, я никогда-       Он останавливается, громко сглатывая, и Луи поворачивается к нему: — Гарри, ты никогда не ездил верхом?       Гарри впивается зубами в свою нижнюю губу, и в его глазах появляется что-то похожее на страх, он медленно кивает. Сегодня его волосы стянуты сзади платком, но некоторые кудри свисают по краям и касаются висков, слишком короткие, чтобы их можно было сдержать. Он выглядит так чертовски красиво, его глаза широко раскрыты, щеки раскраснелись от волнения, губы искусаны, а волосы пушистым ореолом окружают его лицо, что Луи действует не задумываясь. Он обхватывает лицо Гарри ладонями и наклоняется ближе, почти сталкиваясь с ним лбом, чтобы пробормотать: — С тобой ничего не случится, Хазз, я не позволю, обещаю.       Он может почувствовать, как Гарри начинает расслабляться, прерывисто выдыхая, когда его ладони поднимаются, чтобы обхватить запястья Луи. Они находятся в таком положении, пока дыхание Гарри не приходит в норму и он не выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. После этого Луи с сожалением опускает руки, и они направляются к Джемме, которая оживленно болтает с Лиамом.       Девушка поворачивается к ним, когда они останавливаются рядом: — Лиам приведет тебе лошадь поспокойнее, Гарри. Он пообещал тебе самую смирную лошадь в конюшне, говорит, что она не будет бежать быстрее рыси, как бы ты ни старался.       Луи чувствует, как Гарри снова практически дрожит рядом с ним, поэтому кладет ладонь на его поясницу, снова пытаясь успокоить. Кажется, это работает. Чем дольше Луи прикасается к нему, тем больше напряжение постепенно покидает тело парня. Он на мгновение подумывает о том, чтобы сказать Лиаму забыть о лошади Гарри и позволить принцу поехать с ним, но почти сразу же отказывается от этой идеи. В этом нет необходимости, и это было бы неприлично, учитывая то, что он должен ухаживать за сестрой Гарри. Верно. Ему не помешало бы запомнить это.       Луи устраивает целое шоу, когда помогает Джемме сесть на лошадь, затягивает подпругу и передает ей поводья, прежде чем отправиться к Лиаму, который пытается уговорить Гарри сесть на лошадь. У него самая нежная кобыла, какая у них есть: длинноногая буланая с большими добрыми глазами и крошечными косичками в гриве. Гарри просто стоит рядом с ней, на осторожном расстоянии, с сомнением глядя на седло. Пододвинувшись к Гарри сзади, Луи берет его за руку и кладет ее на шею лошади, чтобы он мог чувствовать ее дыхание, чтобы попытаться помочь Гарри привыкнуть к ней. — Гарри, это Эпона. — Эпона, — бормочет Гарри, его пальцы подрагивают под ладонью Луи. Эпона фыркает от упоминания ее имени, внимательно подергивая хвостом и переминаясь с ноги на ногу. Луи чувствует, как парень снова напрягается, но он просто накрывает свободной ладонью его бедро и успокаивающе потирает большим пальцем взад и вперед. Он чувствует, что Джемма наблюдает за ними, сидя верхом на своей лошади, но его больше волнует, как заставить Гарри согласиться прокатиться на Эпоне, чем то, как это выглядит. — Я ездил на ней в детстве, она всегда очень хорошо себя ведет.       Гарри бросает веселый взгляд через плечо: — Ты сейчас назвал меня ребенком?       Луи сжимает бедро Гарри, и его голос становится ниже, когда он говорит: — Поверь мне, Гарри, в тебе нет ничего детского.       Мурашки пробегаются по спине Гарри, и его пальцы расслабляются под ладонью Луи, а дыхание учащается, так что его спина касается груди Луи при каждом вдохе. Однако он не отпускает Эпону, когда Луи отступает назад, вместо этого опирается на нее для поддержки, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Луи потемневшими глазами с тяжелыми веками.       Прежде чем кто-либо из них успевает хоть что-то сказать или сделать, радостный голос Лиама прерывает их: — Готовы забраться на лошадь, принц Гарри?       Не сводя глаз с Луи, Гарри рассеянно кивает, будто даже не осознает, на что соглашается. Томлинсон подходит поближе, чтобы помочь ему, поджимая губы и скрывая улыбку. Лиам инструктирует Гарри, рассказывая, как залезть в седло, а, когда принц перекидывает ногу, Луи обхватывает рукой его лодыжку, удерживая и помогая найти стремя. Луи позволяет своей руке задержаться на бедре Гарри чуть дольше, чем необходимо, отвлекаясь на игру мышц под его ладонью, когда Гарри ерзает, пытаясь устроиться поудобнее в седле. — Ты там в порядке? — спрашивает Луи, оглядывая Гарри снизу вверх.       Гарри отпускает седло, чтобы убрать челку с глаз Луи, его пальцы, скользящие по коже Луи, оставляют за собой огненные следы: — Думаю, да, — шепчет он, опуская руку на ногу, в считанных сантиметрах от ладони Луи. Он так сильно хочет взять его за руку, переплести их пальцы. — Спасибо тебе за то, что всегда заставляешь меня чувствовать себя в безопасности, Лу.       Тепло расцветает в груди Луи, и он легонько сжимает бедро Гарри, перед тем как снова отступить подальше от лошади, опуская руку и чувствуя только холод и пустоту. Он придает своему голосу небрежность, когда говорит: — Конечно. Обращайся, кудряшка, я хочу, чтобы ты повеселился. Я сейчас пойду залезу на своего коня, хорошо?       Гарри кивает, и Луи отворачивается. Он похлопывает лошадь Джеммы по спине, когда проходит мимо них, чтобы добраться до своей собственной лошади, андалузки с блестящим серым окрасом и угольно-черной гривой, привезенной из Испании всего несколько лет назад. На его уздечке аккуратной выведено белой краской «Аполлон». Его прекрасный бог солнца, думает Луи, почесывая морду Аполлона, прежде чем проверить свое седло и легко вскочить в него. Он ждет, пока Лиам проверяет подпругу и привязывает сумку к задней части седла, а затем поворачивается на своем сиденье, чтобы проверить Джемму и Гарри. — Все в порядке? — спрашивает он ожидая, что они оба кивнут. Обращаясь к Гарри, он говорит: — Мы просто прогуляемся у океана, а потом немного в лесу. Я взял с собой воду и еду на обед, так что нам не придется волноваться о времени.       Он видит, как Гарри теребит нижнюю губу, но все равно кивает, и когда Лиам велит ему подтолкнуть Эпону пятками в бока, он подчиняется и издает слабый писк, когда она начинает двигаться.       Им требуется полчаса, чтобы добраться до ворот замка, они много раз останавливаются и помогают Гарри, но в конце концов он привыкает к медленной, легкой походке Эпоны, ритмично покачивая бедрами при каждом шаге. У Луи скручивает живот каждый раз, когда он смотрит слишком долго. Уж слишком легко представить, как бедра Гарри поднимаются вверх и вниз, когда он объезжает что-то другое. Поэтому, чтобы отвлечься, Луи заводит непринужденную беседу, проводя их вдоль стен замка к пляжу.       Они ведут лошадей через прибой, поднимая в воздух клубы песка и брызги соленой воды, которые пачкают их сапоги и просачиваются в ткань брюк для верховой езды, прежде чем высохнуть на летнем солнце. Плеск копыт их лошадей разбрасывает кулик-сорок, роющихся в песке в поисках мидий, пугает шумных чаек, охлаждающих ноги в воде, заставляет крошечных белых крабов носиться по мокрому песку, угрожающе размахивая клешнями в воздухе.       Птицы, крабы и яркая чешуя макрели, которая прыгает в волнах, отвлекают Гарри, расслабляя настолько, что он держит поводья одной рукой, в то время как другая удобно устраивается на его бедре. Гордость переполняет грудь Луи. Он не уверен, что Гарри даже осознает, что делает, но он не хочет говорить ему об этом, не хочет, чтобы он испугался и сделал шаг назад, поэтому Луи решает промолчать, просто как можно больше отвлекая Гарри бесцельной болтовней.       Они недолго остаются на берегу, сворачивая в прохладную тень леса, чтобы не сжариться под палящим солнцем. Им приходится идти гуськом, петляя между деревьями, когда Луи ведет их к ручью, который протекает по лесу. Дорога достаточно широкая, чтобы ехать по двое, кроме того лошади могут остановиться, чтобы попить воды. Луи едет между Джеммой и Гарри и следит за тем, чтобы принц оставался расслабленным и не приближался слишком близко к каким-либо ветвям.       Через несколько часов после начала экскурсии Луи останавливает их там, где ручей расширяется и разделяется на два потока. Он легко замедляется и привязывает Аполлона к дереву у кромки воды. Сначала он помогает Джемме спуститься, держа руки достаточно высоко на ее талии, чтобы это считалось уместным, а затем подходит, чтобы помочь Гарри, в то время как Джемма привязывает свою лошадь рядом с Аполлоном. — Знаешь, — мягко комментирует Луи, вынимая ногу Гарри из стремени, а затем обходя его с другой стороны. — Джемма достаточно хорошо ездит верхом, почти если- — В Англии есть лошади, — кричит в ответ Джемма, растягиваясь на большом валуне. — Гарри просто никогда не хотел научиться. В детстве он боялся сделать им больно.       Гарри хмуро смотрит в сторону Джеммы, и когда Луи поднимает на него взгляд, сердце принца замирает от его очаровательного взгляда и смущенного румянца на щеках. — Джемма, помнишь, когда мы обсуждали, что можно и что нельзя рассказывать людям?       Луи качает головой, тихо смеясь, и протягивает ладонь, чтобы тыкнуть его в бок: — Не бойся, дорогой, я думаю, что это мило.       Румянец Гарри густеет, но он кладет руки на плечи Луи и наклоняется к нему. Однако ему требуется секунда, чтобы осознать, что он делает, и он замирает, кончики пальцев впиваются в плечи Луи достаточно сильно, чтобы оставить следы от его ногтей в форме полумесяца. Его голос напряжен, когда он спрашивает: — Луи, что мне делать- — Расслабься, я позабочусь о тебе, — успокаивает Луи. — Просто подними ногу и повернись ко мне. Прыгай вниз, я буду здесь, чтобы поймать тебя.       Гарри дрожит, но делает как сказано, медленно перекидывая ногу через лошадь и разворачиваясь в седле. Луи пытается не замечать, как высоко Гарри может поднять ногу, и громко сглатывает, когда кудрявый поворачивается к нему лицом, поджимая колени. Однако ему не нужно долго прилагать усилия, потому что, как только Гарри начинает слезать с лошади и его ноги касаются земли, его колени подгибаются, и он врезается в Луи, выбивая из того дух. — Воу, — смеется Луи, отступая на шаг и увлекая парня за собой. Его руки крепко обнимают Гарри за талию, и Стайлс обхватывает его шею руками, пряча лицо в плече принца. Луи сжимает его бока и, не задумываясь, зарывается носом в волосы Гарри. Пахнет яблоками. У Луи скручивает желудок, и ему требуется несколько ударов сердца, чтобы прийти в себя, выпрямиться и спросить. — Ты в порядке?       Гарри кивает, все еще прижимаясь лбом к плечу Луи, но он не пытается двигаться.       Луи осторожно проводит рукой по его спине, чтобы обхватить его сзади за шею и слегка почесать кожу у линии его волос. Он чувствует одобрительное урчание у себя на груди и прячет улыбку в волосах Гарри, прежде чем скользнуть рукой вниз, чтобы обхватить парня за бедра и оттолкнуть на шаг назад. Джемма все еще лежит на валуне с закрытыми глазами, но это уже слишком, им нужно увеличить расстояние между ними, прежде чем принцесса увидит, что их так задерживает.       Щеки Гарри румяные, а глаза яркие, когда Луи отстраняется. Тем не менее он оставляет свои ладони на бедрах Гарри, так как он кажется немного неустойчивым. Наклоняясь, чтобы встретиться взглядом с опущенными глазами Гарри, Луи спрашивает: — Ты в порядке, кудряшка?       Гарри быстро кивает, застенчивая улыбка появляется на его губах. Он проводит кончиками пальцев по рукам Луи, прежде чем позволить им опуститься. — Я не мог встать. Мои ноги слишком затекли от долгого сидения на лошади, — Гарри переминается с ноги на ногу, сморщив нос от дискомфорта. Луи с удивлением наблюдает, как он сжимает руки в кулаки и прижимает костяшки пальцев к пояснице, выгибаясь с тихим вздохом. Луи не так весело наблюдает, как Гарри кладет руки на свой зад, морщась и разминая его. Он немедленно убирает руки с боков Гарри и делает поспешный шаг назад. Гарри снова застенчиво улыбается ему и добавляет: — Задница болит.       Луи слышит, как у него щелкает в горле, когда он сглатывает. Его зрение затуманивается чем-то, очень похожим на похоть. Он слепо поворачивается к своей лошади, отчаянно нуждаясь в глотке воды, в чем-нибудь, что могло бы его остудить. Джемма все еще спит на камне, совершенно не обращая внимания на то, как Луи и ее брат танцуют друг вокруг друга последние три дня. По крайней мере, Луи надеется, что она не замечает этого факта. Или что она не возражает. Он не думает, что она будет возражать, так как она не проявляет к нему особого интереса, но, тем не менее, ему нужно быть осторожным.       Нуждаясь в отдыхе от этих мыслей, Луи занимается тем, что достает бурдюки с водой и еду, которую они со Стэном упаковали для обеда. Он слишком хорошо осознает, что Гарри двигается позади него, привязывая Эпону и представляя себя Аполлону и Бриджит, лошади Джеммы. Он слышит, как Гарри тихо бормочет что-то лошадям, пока он раскладывает еду и воду на другом валуне, наполовину погруженном в ручей, хотя и старается не слишком прислушиваться. Он итак по уши в дерьме, он не хочет усугублять ситуацию еще больше.       Подготовив еду, Луи стаскивает ботинки, чтобы окунуть ноги в ручей. Вода прозрачная и прохладная, и он наблюдает, как она протекает вокруг его лодыжек и облизывает галечное дно ручья, медленно перемещая камешки вниз по течению. Он теряется в ряби воды, теряется в мыслях о зеленых глазах, слишком розовых губах, широких, нежных руках и теле, которое представляет собой запутанную, заманчивую смесь твердого и мягкого.       Он так погружен в свои мысли, что не слышит, как кто-то приближается, не слышит шуршания ткани о камень и не ощущает тепла и присутствия другого тела, пока Гарри не шепчет ему на ухо: — О чем-то задумался?       Луи вздрагивает, ноги скользят по истертой водой гальке, и Гарри смеется, уткнувшись в его плечо, легко касаясь боков Луи кончиками пальцев. — Нет, — тупо говорит он, его голос слишком высокий и хриплый. Брови Гарри удивленно поднимаются, и Луи спешит исправиться, произнося первое, что приходит в голову. — Прости. Эм, я имел в виду… О рыбе.       Лицо Гарри заинтересованно загорается, и он потягивается к плечу Луи: — Ох, здесь водится рыба?       Луи придает своему лицу более спокойное выражение и, откашлявшись, отвечает: — Нет, здесь мелководье. Однако чем дальше поедешь на восток, тем шире становится ручей, который переходит в реку, достаточно глубокую, чтобы в ней можно было плавать. Там можно найти рыбу и черепах, а еще у нас тут есть небольшая популяция хохлатой пеганки, если тебя интересуют птицы.       Гарри задумчиво хмыкает, склонив голову набок, и засовывает в рот красную виноградину. Солнце проникает сквозь ветви деревьев, отбрасывая пятнистый свет на землю и лицо Гарри. Тени собираются во впадинах его щек, когда он посасывает виноград, его блестящие кудри сверкают в лучах солнца, и Луи так сильно хочет прикоснуться к нему, что у него болят кончики пальцев.       Он заставляет себя занять руки, отламывая кусок пышного пшеничного хлеба с медом и размазывая пальцами мягкий сыр, который располагается сверху. Луи слизывает остатки сыра с пальцев и слышит, как у Гарри сбивается дыхание, поэтому бросает на него быстрый взгляд сквозь ресницы, прежде чем опустить руку и откусить здоровый кусок хлеба. Он все еще ждет ответа Гарри. — Мне нравятся птицы, — наконец-то бормочет Гарри, покручивая виноград между пальцами.       Луи откидывает голову назад, пережевывая сладкий хлеб, закрывает глаза и позволяет солнцу согреть его щеки: — Я отведу тебя туда, — мурлычет он, после того как глотает. Наступает короткая многозначительная пауза, прежде чем он вспоминает, что нужно добавить. — Вас обоих.       В тот вечер, после ужина и короткой прогулки по саду с Гарри и Джеммой, Луи нежится в своей медной ванне, позволяя горячей воде и лаванде успокоить его больные мышцы. Он уже целую вечность не ездил верхом так долго, и он пообещал Джемме и Гарри еще раз прокатиться завтра, втайне радуясь тому, как хорошо Гарри научился ездить верхом. И если он дотрагивается до себя, когда представляет, как Гарри объезжает что-то кроме лошади, что ж. Никому не нужно знать. ~       Ноги Гарри ужасно болят, когда он просыпается на следующее утро, и ему требуется вдвое больше времени, чтобы одеться и дойти до завтрака. К его удивлению, когда он приходит, Луи уже сидит за столом, выглядя сонным и очаровательным, с кружкой чая в руках и опущенными веками, которые говорят о том, что он еще не полностью проснулся. Гарри с улыбкой садится на свое обычное место рядом с Луи, проводит пальцами по его шее сзади в знак приветствия.       Голос Луи все еще хриплый ото сна, когда он отвечает: — Доброе утро. Как ты?       Гарри пожимает плечами, ерзая на стуле и пытаясь найти более удобное положение. Он растягивался, прежде чем одеться, но это не сильно его расслабило. Снова ехать верхом так скоро, возможно, не лучшая идея, но Джемма ранее отправила сообщение в его комнату, что она не в настроении для поездок, и Гарри жаждет побыть наедине с Луи. Он бормочет «спасибо» прислуге, когда она ставит перед ним дымящуюся чашку чая и тарелку с сосисками и яйцами-пашот, а затем говорит Луи нарочито мягким голосом: — Жить буду. Хотя задница все еще болит. Есть идеи, как это исправить?       Он бросает на Луи хитрый взгляд, мысленно ухмыляясь от того, как все следы сонливости исчезают с глаз Луи и он немного давится чаем. Ему требуется минута, чтобы прийти в себя, сгорбившись над столом, пока он кашляет и яростно вытирает слезящиеся глаза. Гарри потирает его спину, пытаясь хоть немного облегчить дискомфорт, и как только он отдышался, Луи наклоняется к нему, глотает воздух и легко говорит: — Тебе стоит попробовать растяжку. Или я могу попросить придворного врача приготовить для тебя мазь, если хочешь…       Гарри хмыкает, невинно произнося: — Мне, вероятно, понадобится помощь в ее нанесении, кто же мне поможет?       Снисходительно улыбаясь, Луи наклоняется вперед, достаточно близко, чтобы Гарри мог почувствовать запах лаванды и чего-то пряного и привлекательного, и говорит: — Уверен, ты сможешь кого-нибудь найти, дорогой.       Гарри пытается не слишком дуться из-за беззаботного ответа Луи, пока он ест свой завтрак, но видит, что Луи наблюдает за ним краем глаза, и он просто хочет… ну, он не совсем уверен, чего хочет. Но он почти уверен, что это связано с руками Луи на его заднице. ~       Только когда они переступают порог конюшни, Гарри вспоминает, что нужно сказать Луи, что Джемма сегодня с ними не поедет. — Ох. Она хорошо себя чувствует?       Гарри не может быть уверен, но он не думает, что Луи звучит слишком обеспокоенным. Он не уверен, должен ли он быть оскорблен за Джемму или рад, что Луи, похоже, не слишком расстроен перспективой остаться сегодня наедине с Гарри. В конце концов эгоизм побеждает, и он сталкивается с ним плечом, когда они приближаются к своим лошадям, отвечая: — Да, она просто ленится.       Глаза Луи сверкают, когда он поворачивается, чтобы помочь Гарри сесть на лошадь. Его теплая ладонь крепко сжимает бедро Гарри, и ему требуется три попытки, чтобы успешно вскочить в седло, будучи слишком отвлеченным близостью Луи.       Он смотрит на Томлинсона, чтобы поблагодарить его, но прежде чем успевает заговорить, Луи сжимает его ногу и говорит низким и озорным голосом: — Что ж, тогда нам придется отправиться в захватывающее приключение без нее.       На этот раз они отказываются от прогулки верхом по пляжу и сразу направляются в лес. Сейчас теплее, чем вчера, солнце сильно светит им в спины, когда они ведут лошадей к линии деревьев, но в самом лесу становится прохладнее, благодаря пологу листьев. Луи направляет Аполлона поближе, чтобы они с Гарри могли легко болтать, бродя между деревьями.       Гарри подстраивается под темп Эпоны быстрее, чем вчера, и обнаруживает, что наклоняется в то же время, что и она, и легко покачивается в такт ее скачущей походке. Они снова находят ручей и идут по нему часами, время от времени останавливаясь, чтобы размять ноги или посмотреть, как пьет олень ниже по течению.       Лес полон звуков и тихого гула жизни, и Гарри наслаждается этим всем сердцем. Кончики его пальцев чешутся от желания прикоснуться к каждому дереву, изучить каждый цветок, чтобы он мог взять воспоминания о них с собой и пролить свет на унылый зимний пейзаж, который он называет домом. Однако Луи об этом не знает, поэтому он довольствуется тем, что с удивлением оглядывается вокруг, наслаждаясь сладкой трелью птичьего пения, плеском ручья вокруг копыт их лошадей, шелестом подлеска, когда кролики и лисы убегают с их поля зрения.       Они с Луи разговаривают обо всем и ни о чем, пока едут верхом. Луи рассказывает ему о своих дядях Чарльзе и Уильяме, которые приезжали со своими детьми прошлой зимой, и о том, как Уильяму, ожидавшему четвертого ребенка, понадобилось кресло на колесиках, чтобы пересечь замок. Дворцовому рабочему и кузнецу потребовалось три дня, чтобы спроектировать и построить кресло, и по сей день они больше всего гордятся и говорят об этой работе. Гарри рассказывает Луи о рыбаках, которые проводят недели в море и возвращаются к своим женам с рыбой крупнее двух мужчин, вместе взятых, о амбарной кошке, которую он протащил в замок в начале года и которая после этого стала жить под его кроватью и спать на его подушке. — Уверен, из твоих волос выйдет милая кошачья лежанка, — дразнится Луи, наклоняясь, чтобы потянуть Гарри за кудряшку у его уха. Он не тянет слишком сильно, но этого достаточно, чтобы пробудить всех бабочек в животе Гарри. Его глаза закрывается, и он переводит дыхание достаточно громко, чтобы Луи замер, не осмеливаясь убрать руку из волос Гарри.       Воздух между ними становится густым, тихим и тяжелым от нарастающего напряжения, пока все, что Гарри может слышать, — это едва слышимое дыхание Луи и биение его собственного сердца в ушах. Гарри чувствует, как предвкушение нарастает в его груди, покалывает и пронзает нервы, словно пламя, — то же самое чувство, которое он испытывает, когда использует свою магию.       Он настолько рассеян, настолько осознает присутствие Луи, руки Луи на его талии, когда он пытается остановиться на обед, что теряет равновесие в стремени и падает, прежде чем успевает безопасно поставить одну ногу на землю. Он врезается Луи в грудь, и от того, что он так высоко, они оба падают на землю. Луи удается вывернуть их так, чтобы у них было меньше шансов удариться головой о камни, но, тем не менее, это больно, падение выбивает весь дух из легких Гарри и оставляет плечо и бедро пульсировать там, где они ударились о землю. — Луи, — шепчет он в ужасе. Он протягивает руку, чтобы дотронуться до щеки Луи, наблюдая за тем, как дрожат его веки, прежде чем его глаза открываются. — Мне так жаль, я не хотел… Ты в порядке?       Он чувствует себя больным, обезумевшим, беспокоится, что причинил боль Луи. Он хочет провести руками по телу принца и убедиться, что тот ничего не сломал, хочет прижать его к груди, уткнуться лицом в изгиб шеи и вдохнуть его аромат, но, затаив дыхание и не двигаясь, ждет, когда Луи заговорит.       Наконец, после того, что кажется вечностью, Луи стонет и переворачивается на спину, глядя на листья: — Я в порядке, — бормочет он, проводя ладонями по лицу. Гарри протягивает руку, нежно стряхивая грязь с рубашки Луи. Она порвана в некоторых местах, оголяя поцарапанную кожу Луи, и Гарри уже начинает думать о том, чтобы использовать свою магию, чтобы вылечить его, хотя он даже не знает, сработает ли она на человеке.       Тем не менее, прежде чем он успевает решить, делать это или нет, Луи с еще одним стоном садится и поворачивается, чтобы посмотреть на Гарри. Стайлс хлопает ресницами, глядя на него с того места, где он все еще лежит на земле, краснея, когда Луи убирает волосы со лба и мягким и озабоченным голосом спрашивает: — Ты в порядке? Я не хотел, чтобы ты ударился, но камни были слишком близко, и я боялся-       Гарри протягивает руку, чтобы схватить Луи за запястье, и сжимает его достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание. Не раздумывая, он тянет руку Луи к себе, чтобы поцеловать его прямо в центр ладони: — Луи, я бы лучше получил несколько царапин и синяков, чем рисковал тем, что ты ударишься головой о валун.       Он отпускает руку Луи, чтобы тот мог принять сидячее положение, мышцы затекли и болели от сочетания езды и падения. Его рубашка тоже порвана, и на тонкой ткани виднеются пятна крови. Гарри вздыхает и безнадежно теребит материал: — Это была моя любимая рубашка.       Луи улыбается ему, весело качая головой: — Ты свалился с лошади, и первое о чем ты думаешь, это рубашка?       Оскорбившись, Гарри морщит нос и говорит: — Нет, первое, о чем я подумал, это ты.       Луи замирает, и Гарри беспокоится, что, возможно, он зашел слишком далеко, сказал слишком много и слишком рано. Он держится ровно, дышит неглубоко, ожидая ответа, но когда Луи наклоняется, он полностью забывает дышать. Открыв глаза, Луи прижимается лбом ко лбу Гарри, кладет руку ему на затылок и шепчет: — Тебе не следует говорить такие вещи, кудряшка. — Почему нет, — бормочет в ответ Гарри. Каким-то образом его руки находят бедра Луи, и кончики пальцев впиваются в мышцы, как будто его хватка на Луи может оставить принца здесь навсегда.       Глаза Луи закрываются, ресницы отбрасывают бледные тени на его скулы, а его голос едва слышен, когда он говорит: — Потому что это заставляет меня захотеть сделать это.       Прежде чем Гарри успевает задуматься, что Луи имеет в виду, принц целует его, быстро и целомудренно, просто сухим прикосновением губ, от которого сердце Гарри колотится в груди, а пульс грохочет в ушах. Ему кажется, что он чувствует мимолетные брызги капель дождя, но его разум — это сбивающая с толку мешанина слов и губ, и бесконечное повторение «пожалуйста», и «наконец-то», и «больше». Поцелуй длится не более нескольких ударов сердца, и Луи отстраняется прежде, чем Гарри успевает среагировать и поцеловать его в ответ.       Он ошеломленно наблюдает, как Луи поднимается на ноги и быстро идет к краю ручья. Он расширился, превратившись в реку, действительно широкую и достаточно глубокую, чтобы они могли перейти ее вброд.       Луи поворачивается лицом к Гарри и говорит небрежно, как будто он не поворачивал мир Гарри вокруг своей оси несколько минут назад: — Пошли, Гарри, нам нужно промыть царапины. Обратно в замок ехать долго, мы же не хотим, чтобы какие-нибудь инфекции появились до того, как придворный врач сможет нас осмотреть.       Луи соблюдает осторожную дистанцию, пока они снимают рубашки и выходят в воду, держится в нескольких метрах, пока они мучительно потирают свои разбитые плечи и бедра. Они обедают, растянувшись на берегу реки, пока их брюки сохнут, а затем снова садятся на лошадей, на этот раз без помощи Луи, и молча едут обратно в замок. Это не неловкое молчание, но оно кажется тяжелым, слишком много вещей остается невысказанным, но недостаточно слов, чтобы их произнести. ~       Они не упоминают поцелуй, но Гарри думает об этом постоянно. Он думает об этом во время обеда, пока Луи наблюдает за ним сквозь океан лиц, думает об этом, когда принимает ванну, а Зейн обрабатывает его царапины мазью, которую для него приготовил придворный врач, в то время как Джемма рассказывает им о своем дне с сестрами Луи и о том, как она научила их печь фруктовые пироги, от которых она полчаса отмывала волосы позже.       Он проигрывает поцелуй у себя в голове, когда лежит в своей чрезвычайно большой кровати, глядя на затененные стропила и слушая грохот волн о берег, а когда засыпает, он представляет призрачное давление губ на своих собственных и аромат лаванды в воздухе, прикосновение пальцев к его волосам и тепло другого тела, просачивающееся в его собственное.       Когда Гарри просыпается следующим утром, его кровать разочарующе пустая, а плечо болит. Он медленно одевается, желая, чтобы Зейн был здесь, чтобы сказать ему, как он должен вести себя с Луи, когда увидит его за завтраком, но Зейн просыпается, когда ему заблагорассудится. Гарри топчется перед зеркалом, возясь с волосами, расстегивая и застегивая пуговицы на рубашке, пока он больше не находит других оправданий, чтобы отложить поход на завтрак.       Так же, как и вчера, Луи уже сидит за столом, потягивая чай из зажатой в руках чашки. Его глаза закрыты, ресницы порхают над скулами, и он выглядит таким мягким и теплым. Гарри хочет залезть ему на коленки и уткнуться носом в изгиб его шеи, возможно, остаться там навсегда, если Луи позволит ему.       Он так переживает, что у него кружится голова, когда он подходит к своему привычному месту за столом. Он не уверен, как Луи отреагирует, будет он упоминать поцелуй или нет. Он дрожит к тому времени, как отодвигает свой стул, но Луи просто медленно открывает глаза и смотрит на него, одаривая теплой, робкой улыбкой, от которой в уголках его глаз появляются морщинки и обнажаются острые маленькие клыки его зуб, которые Гарри очень хотел бы почувствовать на своем бедре или шее.       Он качает головой, отбрасывая эти мысли, когда садится, улыбаясь Луи в ответ и все еще дрожащими руками убирая челку с его лба. — Доброе утро, — тихо говорит он, очерчивая ленивые фигуры на столе и глядя на Луи сквозь ресницы. — Как твое плечо?       Луи пожимает плечами, слегка морщась от боли: — Бывало и похуже, если честно. А твое?       Он опускает чашку и потягивается, чтобы коснуться руки Гарри, но в последнюю секунду отдергивает руку. Нерешительность мелькает на его лице, а затем исчезает, прежде чем его лицо превращается в пустую маску.       Обиженный этим, Гарри хмурится и бормочет: — Я в порядке.       Несколько минут они сидят в напряженной тишине, однако веселых звуков болтовни сестер Луи достаточно, чтобы отвлечь Гарри от его собственных мыслей. Он подумывает о том, чтобы вернуться в свои покои и подождать, пока проснется Зейн, любым способом избегая этой неловкой атмосферы между ним и Луи, но прежде чем он успевает принять решение, Луи прочищает горло и спрашивает: — Я тут подумал, может ты хочешь сегодня сходить в библиотеку?       Гарри покусывает свою нижнюю губу, разрываясь между желанием сказать «да» и инстинктом самосохранения. В конце концов, соблазн тысяч непрочитанных книг и хоть какого-то присутствия Луи побеждают, и он кивает: — Да, звучит неплохо.       Библиотека так же прекрасна, как помнит Гарри. Он оглядывается, вытягивая шею, чтобы посмотреть на каждую книгу, рассмотреть как можно больше, прежде чем попытаться выбрать одну. Луи занят тем, что открывает окна, а Гарри пытается выбросить Луи из головы, пока бродит вдоль полок, пытаясь решить, что же взять почитать. В конце концов он выбирает книгу с легендами о короле Артуре и растягивается на животе на диванчике, рассеянно болтая ногами взад и вперед.       Он больше часа читает про себя, слишком ощущая присутствие Луи, когда он ходит по комнате, листая книги и взбивая подушки, прежде чем он толкает его в ноги и говорит: — Двигайся, кудряшка. Почитай мне.       Гарри уж слишком нетерпеливо переворачивается на спину, позволяя Луи расположиться на диванчике так, чтобы устроиться сзади. Луи растягивается рядом, укладывая ноги на колени Гарри и упираясь босыми ногами в подлокотник. Гарри отчаянно пытается не думать о том, что ноги принца прижимаются прямо к переду его брюк, когда Луи выводит его из задумчивости, спрашивая: — Что там у тебя?       Он тупо смотрит в книгу в течение минуты, прежде чем до него доходят слова Луи, и он неуклюже отвечает: — Оу, эм. Смерть Артура, — он бросает взгляд на Луи, а затем снова на страницу. — Ну, знаешь, это… — Про короля Артура, да. Может я и не читаю в свободное время, но я знаю о книгах.       Щеки Гарри покрываются румянцем, и он сворачивается калачиком, выпаливая: — Я не имел в виду… Я не думаю, что ты…       Он останавливается, когда Луи закрывает ладонью его рот и смеется ему в ухо, прижимаясь лбом к виску Гарри. Гарри остается совершенно неподвижным, его сердце колотится в груди, пока Луи усмехается: — Расслабься, милый, я знаю, что ты не имел это в виду. Я просто пошутил, хватит извиняться.       Гарри слегка качает головой, ладонь Луи все еще зажата у его рта. Его ладонь в сочетании с близостью Луи немного затрудняет дыхание Гарри, его способность ясно мыслить, останавливает жар, скапливающийся внизу живота. Он шепчет еще одно «прости» в сложенную чашечкой ладонь Луи, а затем тяжело сглатывает и ждет следующего шага Луи. Он не совсем уверен, чего ожидать, учитывая, что в последний раз, когда воздух между ними начинал искриться, словно звезды, Луи поцеловал его.       Однако на этот раз Луи медленно опускает лицо и на мгновение кладет руку на плечо Гарри, прежде чем полностью отстраниться. Когда Луи снова садится на другой конец дивана, Гарри старается не показать разочарования на своем лице, просто позволяя Луи положить ноги на его колени, и снова берет книгу, прочищая горло и начиная читать.       Он позволяет истории увлечь его, позволяет сценам складываться в его голове, словно пьесе, когда он читает Луи, позволяет Артуру, Гвиневре и Рыцарям Круглого стола выбросить Луи из его головы. Ну, насколько они могут это сделать, когда лодыжка Луи продолжает прижиматься к его промежности, и он все еще чувствует отпечаток руки принца на своих губах.       В тот вечер Гарри покидает библиотеку с запахом Луи, оставшимся на его одежде, смехом Луи, звенящим в ушах, и унылым выражением лица. Он говорит себе, что ведет себя нелепо, что он знает Луи меньше недели и они все равно никогда не смогут быть вместе, но это не помогает. Не облегчает тяжесть в груди Гарри, когда он ловит взгляд Луи в обеденном зале, не мешает ему заснуть с мыслями о Луи, свернувшемся вокруг него, прижавшемся лицом к его затылку и переплетающим их пальцы на его животе, пока он согревает его в этой большой пустой кровати. ~       Следующие несколько дней — это сбивающий с толку и наполненный стрессом вихрь прогулок с Луи и Джеммой. После поцелуя и странного, напряженного дня в библиотеке Гарри продолжает держать осторожную дистанцию, когда Джемма находится рядом с ними, убираясь с пути и позволяя им узнать друг друга получше.       Он сопровождает их на прогулках по саду и ездит с ними по лесу, проводит еще один день в библиотеке, читает и дремлет на диванчике, пока холодный океанских бриз развивает их волосы и наполняет комнату летним ароматом соли. Однако прогулки никогда не длятся долго, несмотря на добрые намерения Гарри, и Джемма всегда отлучается сразу же после этого, чтобы пойти отдохнуть или найти сестер Луи, оставляя Гарри и Луи наедине, чтобы они переминались с ноги на ногу и неловко бормотали о том, что делать дальше.       После того, как Джемма уходит, их дни начинают проходить медленно и неуютно, но неизменно заканчиваются тем, что они вдвоем находят все предлоги, чтобы прикоснуться друг к другу, независимо от того, сидят ли они вместе на одном из диванов в библиотеке, растягиваются на валуне у ручья или стоят на коленях на песчаной отмели в океане в нескольких метрах от берега, наблюдая за тем, как серебристая рыба мечется вокруг них и мягко покачивается на волнах. Но несмотря на то, как легко они ладят, как схожи их мысли и движения, что-то тяжелое оседает над ними, когда они каждый вечер тащатся в обеденный зал, и к окончанию ужина сердце Гарри снова отягощается осознанием того, что Луи — тот, с кем он никогда не сможет быть. — Зейн, — стонет Гарри, падая лицом вниз на кровать в своих покоях. Зейн растягивается на другом конце постели, разорванная после падения рубашка Гарри покоится на его коленях, а в руке находится иголка с ниткой. — Зееееейн, — повторяет Гарри, на этот раз растягивая слово.       Зейн не отвечает, просто концентрируется на движении иглы и ждет, когда Гарри продолжит, как это происходит обычно. Но на этот раз Гарри не хочет сразу же открываться ему, так что он подпирает подбородок рукой и поворачивает свою правую ладонь, сжимая ее в кулак и сосредотачивая свою энергию. В считанные секунды ладонь нагревается и начинает покалывать, тепло разливается по руке и расцветает в его груди. Когда он разжимает кулак, в центре его ладони располагается маленький, идеальный и поразительно розовый цветок. Он еще больше сосредотачивает на этом свою энергию, наблюдая за тем, как цветок растет и расцветает на его глазах, пока Зейн тихо зашивает его рубашку. — Знаешь, — мягко комментирует Зейн, наконец-то соизволив заговорить. — Большинство людей, находящиеся в агонии — уничтожают, а не создают.       Опуская взгляд на пион, который теперь вырос размером с его ладонь, Гарри пожимает плечами и говорит: — Какое можно получить удовлетворение от разрушения, когда можно создать новую жизнь?       Наступает долгое молчание, и Гарри отрывает свое внимание от цветка и смотрит на Зейна. Зейн смотрит на него, удивленно приподняв брови. — Что? — оборонительно бормочет Гарри. Его мечты с прошлой недели внезапно всплывают в его голове, и он уже не совсем уверен, что говорит о цветах, когда добавляет. — Мне нравится дарить жизнь. Я хочу создать много жизни. — Гарри, — вздыхает Зейн, его голос звучит безмерно нежно. — Мы же не говорим снова о детях, правда?       Закусывая губу, Гарри бросает взгляд на цветок, проводит пальцем по верхушке и наблюдает, как колышутся завивающиеся лепестки: — Возможно, — бормочет он, его щеки немного краснеют под взглядом парня.       Он слышит шорох ткани, чувствует движение на кровати, а затем Малик прижимается к нему, шепча: — Ты же не ждешь ребенка, правда? Я убью Луи, мне плевать, каких он там кровей.       Гарри разражается удивленным смехом, перекатываясь на бок, чтобы посмотреть Зейну в глаза и сказать: — Зейн Малик, пожалуйста, скажи, что ты не серьезно, — говорит он. — Мы пробыли здесь меньше двух недель, как я мог так быстро забеременеть.       Зейн поднимает бровь, и Гарри закатывает глаза: — Ладно, ладно, как я мог так быстро узнать, что я беременный? Не то чтобы это правда, — быстро добавляет он. — Это невозможно.       Все веселье, которое вызвал у него вопрос Зейна, исчезает, когда он вспоминает, почему в данный момент невозможно забеременеть, и он перекатывается на живот, возобновляя возню с пионом. Его сладкий аромат успокаивает, как и тепло Зейна рядом с ним, но Гарри все еще хочет. — Знаешь, — вздыхает Зейн, его дыхание ерошит волосы Гарри там, где подбородок парня покоится на его плече. — Не знаю, почему Луи все еще должен жениться на Джемме. —Почему? — хмурится Гарри.       Он чувствует, как Зейн пожимает плечами рядом с ним, чувствует вибрацию, когда он говорит: — Он не хочет жениться на ней. Они никогда не станут хорошей парой, пока он очевидно заинтересован только в тебе.       Гарри фыркает и откладывает цветок в сторону, чтобы перевернуться на спину, растянув руки и ноги и уныло уставившись в потолок. Ему нравятся потолки здесь, они очерчены тяжелыми деревянными балками, которые перекрещиваются в завораживающих узорах. Он совершенно уверен, что на одной из балок в его комнате живет кошка. Он хотел бы, чтобы она спустилась и позволила ему погладить ее, ему бы не помешал еще один друг в этом замке. — Луи просто наслаждается моей компанией, — причитает Гарри, переплетая пальцы на животе. — Через несколько недель он объявит о своей помолвке с Джеммой, они поженятся, после чего мы поедем домой, и почти никогда не увидимся снова. Она будет счастлива здесь. — Ты ошибаешься, — заявляет Зейн, прежде чем снова взять рубашку и иглу. Он задерживается на мгновение, начиная шить, после чего продолжает. — Луи и Джемма — ужасная пара. Джемма любит Англию, а Луи любит тебя.       Гарри игнорирует то, как его желудок скручивает при словах Зейна, отказываясь питать надежду там, где, как он знает, ее нет. Вместо ответа он закрывает глаза, прислушивается к мягкому шелесту ткани, пока Зейн работает, и спокойному, ровному ритму его дыхания, позволяя звукам убаюкивать себя. ~       Лес темный и манящий, когда они подъезжают к нему. Уже за полдень, и Джемма убежала на урок выпечки с сестрами Луи, оставив их кататься в одиночестве. Бедра Гарри приятно горят, когда он сжимает бока Эпоны, и он с немалой долей гордости думает о том, что ему придется позвать портного, чтобы он сделал его брюки посвободнее. Его ноги всегда были довольно худыми, но он набрал немного мышечной массы из-за верховой езды, и его штаны стали тесноваты для этого.       Он размышляет о достоинствах кожаных брюк, когда Луи спрашивает: — Я тут подумал, может сегодня мы проедем немного дальше? Так чертовски жарко, что было бы неплохо искупаться в реке.       Гарри кивает, соглашаясь, и ослабляет хватку на поводьях, позволяя Эпоне следовать за Аполлоном и Луи, когда они петляют между деревьями по непривычному для него пути. Не находя себе места от растущего напряжения между ним и Луи, Гарри позволяет себе роскошь сорвать странный фиолетовый цветок с виноградной лозы, ползущей вверх по стволу дерева, и осторожно кладет его на ладонь, чтобы изучить поближе. К тому времени, когда Луи замедляется, чтобы остановиться, в другой руке у него появляется идеальная копия цветка.       Он улыбается, довольный собой. Он не осознает, что они остановились и Луи слез с лошади, пока тень не падает на его ладонь и голос не произносит: — Льнянка? Ты нашел ее здесь?       Гарри кивает, глядя на Луи сверху вниз. Он засовывает цветы в уздечку Эпоны, а затем поворачивается в седле, чтобы слезть: — Она прильнула к дереву. — Странно, обычно они предпочитают камни. Они растут в замке весной, может быть она хотела спрятаться от жары в тени.       Гарри может почувствовать, как Луи смотрит на него, когда он спрыгивает на землю и выпрямляется, поправляя брюки, прежде чем повернуться к нему. Луи все еще наблюдает за ним, его глаза темные и нечитаемые. — Проголодался? Хочешь выпить чего-нибудь? Стэн положил нам воды и немного вина.       Мысль о том, чтобы пить вино посреди леса наедине с Луи и тяжелым напряжением, возникшим между ними, заставляет Гарри немного нервничать, и он качает головой, благодаря его, прежде чем повернуться, чтобы привязать поводья Эпоны к ближайшей ветке.       Он тратит чрезмерное количество времени на то, чтобы убедиться, что она прочно привязана, и гладит ее по морде, оборачиваясь только тогда, когда слышит возглас и всплеск, за которым следует: — Давай же, Хазз, водичка теплая!       Луи уже по пояс в реке, его глаза сверкают, а грудь удручающе обнажена. Гарри замечает груду одежды, разбросанную на ближайшем камне, и может разглядеть в ней пару брюк. Чувство трепета пробегает по его спине, когда он подходит к валуну, чтобы раздеться. Дело не в том, что он испытывает отвращение к наготе. Напротив, он предпочитает носить как можно меньше предметов одежды, когда это возможно. Его беспокоит нагота Луи и его собственное чувство самоконтроля.       Гарри не торопится раздеваться, пока Луи ждет его. Он складывает свою тунику в аккуратный квадрат и снимает платок с волос, ставит ботинки на камень, чтобы в них не поселились никакие зверьки, после этого он начинает медленно и тщательно расшнуровывать брюки. Он слышит, как Луи беспокойно ерзает в воде, слышит плохо замаскированные вздохи, пока он ждет, когда Гарри присоединится к нему. К тому времени, когда Стайлс полностью обнажается, по всему его телу пробегают мурашки, а в горле становится тяжело, когда он сглатывает. Однако он не просит Луи отвернуться, просто идет к краю воды и пытается не думать о том, как принц смотрит на него, или о том факте, что Луи никогда не видел его без рубашки, а уж тем более полностью раздетым.       Он не поднимает взгляд от прозрачной поверхности воды, пока не заходит в реку по пояс и не осознает, что находится на расстоянии вытянутой руки от места, где Луи наблюдает за ним с затуманенными глазами. Голос Луи хриплый, когда он говорит: — Как раз вовремя, кудряшка. Моя бабуля двигается быстрее, чем ты.       Гарри наклоняет голову, озорная улыбка играет в уголках его рта. Он немного расслабляется, довольный тем, что Луи, по крайней мере, чувствует себя достаточно комфортно, чтобы снова дразнить его: — И часто ты смотришь, как раздевается твоя бабуля? — Ой, заткнись, — смеется Луи, хлопая по поверхности реки ладонью, из-за чего вода поднимается и попадает прямо в лицо Гарри.       Гарри шипит и убирает мокрые кудри с глаз, а затем с вызовом щурится. Он медленно приближается к Луи, пытаясь выглядеть угрожающе и отчаянно сдерживая хихиканье: — Может ты и коронованный принц, Луи, но я все еще могу надрать тебе зад. — С удовольствием посмотрю на твои попытки, — отвечает Луи, прежде чем послать еще одну струю воды в сторону Гарри. Он пользуется возможностью уплыть подальше, пока Гарри вытирает воду с глаз, и как только ему удается убрать волосы с лица, Луи уже отдаляется на несколько метров вниз по реке, прорезая аккуратную дорожку в воде, когда он плывет.       Оказывается, быть родом из северной Англии, где вода все время холодная и суровая, может быть небольшим недостатком. Тем не менее Гарри полон решимости и бросает погоню только тогда, когда его руки отказываются работать и он едва ли может услышать лошадей. Он слабо выкрикивает, что сдается, и поворачивается на спину, позволяя своим глазам закрыться, пока он медленно плывет по реке, прислушиваясь к окружающим его звукам. Лес здесь более редкий, и он может почувствовать, как лучи солнца играют на его лице, согревая и придавая его бледной коже хоть какой-то цвет.       Он уже думает выбираться из воды и вернуться к лошадям, когда чувствует всплески воды рядом с ним и тень, нависающую над его лицом. Гарри приоткрывает один глаз, обнаруживая, что Луи смотрит на него, его глаза темные, а грудь немного раскрасневшаяся от плаванья. Волосы принца убраны назад, капли воды стекают по его шее, а тени собираются во впадинах его скул. Он такой красивый. Гарри никогда в жизни никого не хотел больше.       Они долго смотрят друг на друга, мир вокруг них уходит на второй план, словно оставляя их наедине посреди реки. Не сказав ни слова, Луи кладет свою мягкую ладонь на живот Гарри, загорелые пальцы выводят круги на его коже. От этого простого контакта исходит столько тепла, прикосновение Луи кажется тяжелым, словно обещание. Гарри нервно сглатывает, звук отдается у него в ушах, и он изо всех сил пытается сохранять дыхание спокойным, чтобы держаться на воде под взглядом Луи. Тишина нависает над ними, когда Гарри пристально смотрит на него в ответ, ни один из них не осмеливается пошевелиться.       Кровь бурлит в венах Гарри, нервы и предвкушение безумно трепещут в его животе, пока он ждет, что Луи сделает что-нибудь. Завороженный, не в силах и не желая отвести взгляд, принц задерживает дыхание. Наконец-то, наконец-то, Луи начинает сокращать расстояние между ними, медленно наклоняясь, давая Гарри время возразить. Оттолкнуть его — последнее, что сделал бы Стайлс.       Они смотрят друг на друга в течение минуты, пока лес вокруг них успокаивается и их сердцебиение замедляется, после чего Луи шепчет: — Мы должны возвращаться к лошадям.       Сердце Гарри пропускает удар. Разочарование распространяется по его конечностям, и Стайлс опускается на ноги, когда они с Луи начинают пробираться вверх по течению, плотно поджав губы и время от времени касаясь друг друга руками. Каждое соприкосновение кожи — это удар для несчастного сердца Гарри, и он просто хочет вернуться в замок, запереться в своих покоях и хандрить в одиночестве. Их вещи лежат на тех же местах, где они их оставили, беспорядочно разбросанные на камне у берега реки, а лошади беззаботно пасутся возле валуна, как будто их и не оставляли на час.       Поездка обратно в замок проходит в тишине и напряжении, и Лиам в замешательстве наблюдает за ними обоими, когда они спешиваются и молча передают лошадей конюхам. Только когда они стоят на развилке коридора замка, где они обычно расходятся по своим комнатам, Луи говорит сухим и удручающе официальным голосом: — Портной придет встретиться с нами за час до ужина. Стэн отведет тебя в мои покои, когда он приедет.       Гарри кивает и наблюдает за тем, как Луи поворачивается и уходит, не удаляясь в свою комнату, пока Луи не исчезает с его поля зрения. ~       Солнце низко нависает в небе, и Гарри то и дело дремлет, убаюканный шумом волн, когда раздается стук в дверь, пробуждающий его от чудесного сна. Ему снилось, что они с Луи замужем и живут в небольшом домике в лесу, они валялись в кровати, и Луи нежно поглаживал животик беременного Гарри. Стайлс потирает живот, хмурясь, когда чувствует только мышцы и мягкую прослойку жира. Его сон казался таким настоящим.       Еще один стук заставляет Гарри подняться с постели. Он потягивается, избавляясь от сонливости и шагая к двери, его веки все еще тяжелые, а разум немного неповоротливый после сна.       Слуга Луи стоит по другую сторону двери и кланяется: — Ваше Высочество, принц Луи и портной ждут вас.       Они быстро добираются до покоев принца и обнаруживают, как Луи стоит посреди комнаты в одних облегающих брюках, расставив ноги и подняв руки, в то время как другой мужчина стоит перед ним с сантиметровой лентой. Только когда мужчина поворачивается к ним, Гарри осознает, что лента двигается сама по себе, измеряя длину икр Луи и внутреннюю сторону его бедра, пока портной делает заметки в своем блокноте. Портной машет рукой, и лента падает на пол, после чего он делает шаг вперед с легким поклоном.       Он морщится, выпрямляясь и потирая кулаком поясницу, другой рукой накрывая свой подросший животик: — Приношу Вам свои извинения, сэр, я надеюсь Вы не возражаете, если я использую немного магии. Обычно я все измеряю вручную, но как видите, в данный момент мне достаточно сложно наклоняться. Меня зовут Мариус, я портной принца Луи.       Все мысли о сне вылетают из головы Гарри, и он тут же тянет руки, взволнованно спрашивая: — Можно?       Мариус кивает, и Гарри с нежностью опускает ладони на его живот, он заинтригован и только чуточку завидует. — Сколько еще вам осталось? — спрашивает он и начинает радостно хихикать, когда чувствует небольшой толчок под своей ладонью. — Думаю, я нравлюсь ему.       Он поднимает глаза как раз вовремя, чтобы поймать взгляд Луи, наблюдающего за ним с мягким и открытым выражением лица. От этого у Гарри начинает болеть в груди, он мысленно возвращается в свой сон, где Луи с такой же нежностью смотрел на него и с благоговением прикасался. — Всего два месяца, — вздыхает Мариус, вырывая Гарри из его мыслей. Луи опускает взгляд на пол, и Гарри пытается не показать разочарования на своем лице. — Мой муж уверен, что это мальчик, но мне кажется, что это девочка.       Гарри закусывает губу и поглаживает животик Мариуса, радуясь каждый раз, когда малыш отвечает ему небольшими пинками. Это определенно мальчик, Гарри чувствует это, но он не будет говорить Мариусу, так как не хочет испортить сюрприз. Гарри настолько погружен в свои мечты, наполненные маленькими детками, что Мариусу требуется три попытки, чтобы привлечь его внимание. — Простите, — краснеет Гарри, делая шаг назад и складывая руки за спиной. — Вы, должно быть, хотите вернуться к работе, чтобы поскорее уйти домой. Я просто…       Он оглядывает комнату, пытаясь найти место, где бы присесть, но маленький диван в углу завален швейным набором Мариуса и рулонами ткани, и все, что остается, — это кровать Луи. Тяжело сглотнув, Гарри медленно подходит к ней, осторожно присаживаясь на краешек. Когда Луи ничего не говорит и молча наблюдает за ним потемневшими и непроницаемыми глазами, Гарри немного расслабляется. Он отодвигается назад, чтобы подтянуть колени к груди и положить на них подбородок, наблюдая за тем, как берут мерки с Луи.       Заняться ему особо нечем, поэтому Гарри зачарованно смотрит на сантиметровую ленту. Он любит свою магию, не променял бы ее ни на что другое, но ему интересно, каково это — уметь перемещать предметы одним движением руки. Он теряется где-то между этой мыслью и ямочками у основания позвоночника Луи, когда его возвращает в настоящее рука принца на его щеке, холодные пальцы заправляют волосы за его ухо. — Твоя очередь, дорогой, — шепчет Луи.       Гарри осторожно проходит мимо парня, стараясь не коснуться его. Его обнаженная кожа слишком соблазнительна, и он не уверен, что у него хватит самообладания остановиться, как только он начнет. — Пожалуйста, снимите Вашу рубашку, принц Гарри, — инструктирует Мариус.       Сбитый с толку, Гарри спрашивает: — Но мне же нужны только брюки. — Я бы хотел иметь ваши мерки при себе, на случай если в будущем Вам понадобятся рубашки, — небрежно говорит Мариус, кивая ему.       Все еще немного ошеломленный, Гарри делает, как просят, и стягивает рубашку через голову. Он двигается так, как велит ему Мариус, расставляет ноги пошире и вытягивает руки в стороны, в то время как сантиметровая лента тянется по длине его предплечья, обхватывает бедро, ширину его плеч. Он все время чувствует взгляд Луи на своей спине, и от тяжести этого взгляда по его телу пробегаются мурашки.       Когда все его мерки были сняты, Гарри снова натягивает рубашку, а затем следует за Мариусом к дивану, чтобы выбрать ткани для своих новых брюк. К тому времени, как они откладывают их в сторону, Стэн просовывает голову в дверь, чтобы сообщить им, что пора идти на ужин.       Весь прием пищи Гарри пытается избавиться от ощущения взгляда Луи на себе, когда он прикасался к животу Мариуса. Он говорит себе, что не стоит мечтать о том, как все могло бы обернуться при других обстоятельствах. Ему нужно жить настоящим, быть реалистом, защищать свое сердце. И поэтому он игнорирует то, как Луи наблюдает за ним во время ужина, слушает рассказ Джеммы о ее уроке французского с принцессой Шарлоттой и рассказывает ей о своем купании в реке, хотя и опускает ту часть, где Луи чуть не поцеловал его. Он не осознает, насколько напряжен, пока Зейн не кладет руку ему на колено, чтобы попытаться успокоить его нервные подергивания. Гарри покидает стол, чувствуя беспокойство и неудовлетворенность, отклоняя предложение Зейна прогуляться и вместо этого запираясь в своих покоях, чтобы размяться и попрактиковаться в дыхательных упражнениях в попытке расслабиться. ~       Луи останавливается перед деревянной дверью и смотрит на тяжелый медный дверной молоток в форме русалки. Мешок, который он держит, тяжелый, но нервы заставляют его застыть на месте со свободной рукой на боку. Приглашать Гарри встретиться с Мариусом было ошибкой. Видя, как осторожно он общался с портным, как отреагировал на беременность, как он был рад возможности прикоснуться к животу Мариуса, Луи немного ослаб. Если честно, он был слаб для Гарри с самого начала, у него никогда не было ни единого шанса.       Прежде чем он успевает решить, что это плохая идея, Луи поднимает руку и стучит в дверь. Он слышит приглушенные шаги, и мгновение спустя дверь распахивается, и запыхавшийся Гарри стоит перед ним в одних брюках, пока его обнаженная грудь тяжело поднимается и опускается. У Луи пересыхает во рту, и его рука судорожно сжимает сумку, которую он все еще держит. Эти брюки слишком узкие, и Луи хочет сомкнуть руки на мягких боках Гарри, пометить всю эту гладкую, бледную кожу своим ртом. — Прости, — ахает Гарри, убирая влажные от пота кудри со лба. — Я медитировал.       Луи приподнимает бровь и протискивается мимо Гарри в комнату: — Я думал медитация должна успокаивать, а не делать таким… потным. — Эта практика называется Хатха-йога, думаю, ее придумали в Индии… Неважно, слишком долго объяснять. Что в сумке?       Луи оборачивается с того места, где он осматривал комнату. Гарри занял все пространство, пометил каждую поверхность. Повсюду стоят горшки с цветами и ползучими виноградными лозами, а над столом висит картина с изображением цветочного поля, которую, как предполагает Луи, написал Зейн. Книги сложены стопкой на столике у кровати, а у окна, похоже, стоит какое-то маленькое блюдо с едой. — Ты все еще голоден? Я могу попросить Найла принести тебе нормальной еды. — Что? — спрашивает Гарри. Луи указывает в направлении окна, но Гарри просто смеется. — Ох, это для кота, который живет под потолком.       Теперь Луи еще более растерян, чем раньше, но он просто кивает и опускает эту тему. Он поворачивается, чтобы положить сумку на кровать Гарри, чтобы он смог открыть ее и начать доставать ее содержимое: — Я принес твои штаны. Мариус хотел сам отнести их тебе, но я отправил его домой отдыхать. — Это очень любезно с твоей стороны, — бормочет Гарри, стоя намного ближе чем раньше. Он протягивает руку мимо Луи, задевая его за руку, чтобы провести ладонью по верхней части одежды. — Они выглядят превосходно. Может, мне их примерить?       Прежде чем Луи успевает возразить, Гарри уже начинает снимать штаны. Ему требуется некоторое время, чтобы стянуть их с бедер, так как они слишком узкие, и Луи приходится опереться рукой о кровать. Он хочет, чтобы эти бедра обвились вокруг его талии, хочет почувствовать бисеринки пота у основания шеи Гарри, распластать его на кровати и исследовать каждый сантиметр кожи. Он не дышит, пока новые брюки не застегиваются вокруг талии Гарри. — Идеально, — подтверждает Гарри, проводя руками по мягкой ткани. Они обтягивают его бедра так, что должно быть незаконно и только усиливает желание Луи. Ему нужно вернуться в свою комнату, увеличить расстояние между ними. Только вот прежде чем он уйдет… — У меня есть еще кое-что, — Луи поворачивается к сумке, которая все еще лежит на кровати, и достает еще одну вещь, дрожащими руками протягивая ее Гарри.       Гарри забирает предмет одежды, и его глаза расширяются, когда он разворачивает его. Он тихо, ошеломленно спрашивает: — Что это?       Луи откашливается в свой кулак, нервно поправляя свою челку: — Ты сказал, что та рубашка, которую ты надел на прогулку, ну знаешь, в тот день, когда мы упали, была твоей любимой, и так как она испорчена, я подумал... Я попросил Мариуса сшить эту для тебя, надеюсь, тебе нравится. — Луи, — шепчет Гарри, не сводя глаз с рубашки в своих руках. — Она прекрасна.       Это красивая рубашка, сделанная из шелка персикового цвета с вышитым розово-зеленым цветочным узором. Ткань блестящая и легкая, и хотя она не является точной копией разорванной рубашки, но очень на нее похожа. Судя по выражению лица Гарри, он ничуть не возражает.       Глаза парня сверкают, когда он поднимает голову, на его лице широкая улыбка, и он прижимает рубашку к груди, влажно смеясь: — Но прошло всего несколько часов, как он сделал все это так быстро? — Магия, — пожимает плечами Луи. — Тем не менее, я должен идти. Сладких снов, Гарри. Наслаждайся своей новой одеждой.       Прежде чем он успевает уйти, Гарри хватает его за плечо и притягивает к себе, оставляя мягкий поцелуй на его щеке. Сердце Луи пропускает несколько долгих ударов, и он не может дышать, пока Гарри не отстраняется с покрасневшими щеками: — Спасибо тебе, Луи.       Луи заставляет себя сделать шаг назад, отступить подальше от Гарри и направиться к двери. Прямо перед тем, чтобы потянуть за ручку, он поворачивается, чтобы еще разок посмотреть на парня. Гарри стоит на том же месте, удивленно разглядывая рубашку, проводя по ткани кончиками пальцев, обводя ими цветы и строки швов. Он выглядит таким счастливым, таким соблазнительно красивым, когда стоит босиком в одних черных брюках, разглядывая подарок, и что-то внутри Луи становится на место.       Качая головой, Луи отпускает дверную ручку и сжимает ладонь в кулак. «Это плохая идея, — говорит он себе, — он не должен этого делать». Однако в конце концов сердце побеждает его разум, и он разжимает ладони, пересекая комнату широкими, решительными шагами. Гарри слышит его в самый последний момент, поднимая голову, когда он останавливается возле него, но прежде чем он успевает спросить, в чем дело, Луи накрывает его лицо ладонями и затягивает того в поцелуй.       Они оба замирают в то самое мгновение, когда встречаются их губы, стоят не двигаясь в течение нескольких ударов сердца. Но затем Гарри стонет, кротко и сладко, и Луи приходит в действие. Он зарывается одной рукой в волосы Гарри, притягивая его ближе, другую он использует, чтобы нежно отбросить рубашку на постель. Он не хочет повредить ее, он просто хочет почувствовать руки Гарри на себе, хочет сам прикоснуться к нему как можно скорее.       Как и всегда, Гарри не заставляет его долго ждать.       Когда зубы Луи потягивают за нижнюю губу парня, он стонет, хватая Томлинсона за плечи и притягивая поближе. Луи обхватывает его талию и крепко обнимает, нежно потягивая за волосы другой рукой, наслаждаясь тем, как мурашки пробегаются по позвоночнику Гарри, а его рот приоткрывается. Каждый угол, каждое соприкасание их языков заставляет Гарри жадно набирать воздух и стонать, заставляет его подрагивать в руках Луи и отчаянно сжимать его плечи.       Луи не осознает, что и сам дрожит, пока Гарри не начинает скулить, отстраняясь. Луи прижимается к нему, теперь уже обеими руками обнимая за талию и оставляя поцелуи на линии его челюсти, на шее, пока Гарри оглядывается.       Он не открывает глаза, пока Гарри не шепчет: — Луи. Луи, смотри!       Луи распахивает глаза, ему приходится подождать мгновение, пока туман перед ними рассеется: — Это, что, снег? — Луи, — выдыхает Гарри, еще крепче сжимая его плечи. — Ты делаешь это? — Нет! — быстро качает головой Луи, похоть медленно исчезает. Снег перестает идти. — Нет, я не могу, я не обладаю магией. Я думал, возможно, в детстве, но я, она никогда…       Рука Гарри обвивается вокруг его шеи, его пальцы холодные словно лед. Луи издает слегка истеричный смешок и крепче прижимается к Гарри. Просто идет снег. Внутри.       Сбитый с толку и удивленный, Луи немного отодвигается, чтобы увидеть лицо Гарри: — Ты обладаешь магией? Может быть, ты потерял контроль. — Да, но не погоды. У меня магия природы: цветы, деревья, животные. Что-либо живое. Но ничего подобного.       Осознание окутывает Луи, и он ахает: — Роза.       Гарри закусывает губу, наконец-то посмотрев на Луи, оторвавшись от снежинок, покрывающих пол вокруг них: — Ты же не злишься, правда? — Конечно, нет, — уверяет его Луи, поднимая руку, чтобы убрать волосы с его лица. Гарри поворачивается к прикосновениям, утыкаясь носом в ладонь, и сердце Луи начинает побаливать. Снег забыт, и он притягивает Гарри в еще один поцелуй, теряясь в мягкости его губ, легком привкусе мяты, тихих звуках, которые он издает, когда Луи сжимает его бедра.       Его рот онемел, ощущения притуплены и затуманены, когда Луи наконец-то отстраняется и улыбается в шею Гарри, в ответ на его приглушенные возражения. Его конечности ослабли а сердце переполнено чувствами, и он не может не провести пальцами по опухшим от поцелуев губам Гарри, когда отстраняется. — Я должен идти, милый. Ложись спать, мы увидимся утром за завтраком.       Гарри отчаянно тянется к нему руками и, хлопая ресницами, предлагает: — Останься со мной, мы можем поспать вместе.       Луи смеется, отступая еще на шаг и мысленно поздравляя себя за свою силу воли. — Как бы заманчиво это не звучало, если я останусь, мы уж точно сегодня не будем спать.       У Гарри отвисает челюсть, и он скулит, с тоской наблюдая, как Луи пятится к двери. — Мне не нужен сон, я вздремнул перед ужином, — зовет он, но Луи качает головой и отправляет ему воздушный поцелуй, прежде чем просочиться в коридор.       В коридоре темно, замок пуст и безмолвен вокруг него, поэтому Луи позволяет себе на мгновение прислониться к двери со вздохом. Он понятия не имеет, во что он только что ввязался, у него такое чувство, что это не закончится хорошо, но он устал сопротивляться. Он отчаянно нуждается в Гарри и возьмет от него столько, сколько он готов отдать, так долго, как только сможет.