как использовать лань ванцзи в качестве учебного пособия

Вечером Вэй Усянь читал ученические заметки, громко смеялся и оставлял комментарии красной тушью напротив самых забавных, противоречивых и даже глупых высказываний. Постоянно спрашивал у Лань Ванцзи, что он думает по поводу характеров учеников, их способностей — умственных, физических и с точки зрения заклинательства, спорил о том, насколько уместно было бы заставить их взаимодействовать друг с другом при разных обстоятельствах. Делал выводы по занятию, писал характеристики. Пытался продумать обещанное на следующей неделе мероприятие. И совершенно не представлял, что им следует делать завтра. Лань Ванцзи изредка высказывал предложения, занятый конспектированием занятия на случай инспекции Лань Цижэня — а тот непременно потребует отчета о том, как (по его скромному мнению) измывался над приглашенными адептами Вэй Усянь. — Лань Чжань, а что насчет Семи военных канонов? — вдруг выдал Вэй Усянь и увидел, как поднятые от бумаг глаза Лань Ванцзи наполнились недоумением. — Что? Или У-Цзы? В «Дао полководца» и «Оценке врага» изложены неплохие идеи… — Вэй Ин, — с укором произнес Лань Ванцзи. — Дослушай, Лань Чжань! Я не собираюсь устраивать вечер чтения или вдалбливать в незапятнанные войной умы нечто… жестоко-противоречивое. Но основы стратегического мышления? Иногда вместо того, чтобы очертя голову бросаться в бой, стоит придумать план. Чтобы избежать ненужных жертв, как среди населения, так и заклинательской группы. Знаешь, когда я только-только возродился в теле Мо Сюаньюя, ваши адепты — да-да, я знаю, что ты «незаметно» курировал их группу, — так вот, они были, несомненно, хорошо обучены. Но… Да-да, я знаю, что если бы они действовали иначе и избежали жертв, то условия ритуала не выполнились… Лань Чжань, хватит перебивать! Я к тому веду, что в полевых условиях нужно быстро оценивать обстановку и действовать на предупреждение. Твои ребята неплохо справились, но неаккуратно, хотя очень старались и были изумительно вежливы… Настолько, что не обращали внимание на детали. Помнишь, в городе И, когда мы прятались в доме ритуальных услуг… А, точно, забыл. Ты сражался с Могильщиком, потом ордой нежити, Сюэ Ян еще вылез… Вот, тогда я решил немного поиграть… Не осуждай! Это была не такая игра… В воспитательных целях я попросил некоторых адептов понаблюдать за происходящим и сделать выводы. Результаты разнились — да, в общих чертах ребята ухватили суть, но с оценочной точки зрения… — Вэй Ин, — выдохнул, наконец, Лань Ванцзи, прерывая воодушевленную тираду Вэй Усяня, которая каким-то неведомым образом должна была раскрыть первоначальную его мысль. — Обмысли и выскажись. Вэй Усянь тут же затих и почесал ухо. Лань Ванцзи выложил перед ним план занятий Лань Цижэня, его рукой на свитке было зачеркнуто около пяти тем. А еще три дюжины являли собой то, что, по мнению Лань Цижэня, стоит вбить беднягам в головы. — Н-да, — усмехнулся под нос Вэй Усянь. — Целое занятие, посвященное ознакомлению и усвоению правил Гусу Лань, что может быть интереснее… — Нет, — качнул головой Лань Ванцзи. — Занятие, посвященное тому, как важны правила. Правила Гусу Лань — лишь пример. Правила ночной охоты. Правила взаимодействия с просителями. Правила этикета… — Можешь не продолжать! Я понял! О, смотри-ка, старик Лань и правда разъясняет основы логистики… Я понял тебя, Лань Чжань! *** Кто-то разочарованно вздохнул — Ханьгуан-цзюнь на этот раз выглядел самим собой. В белоснежных до хруста одеяниях, глубокой синей мантии с облачными узорами на плечах. Все так же без привычной ленты — конечно, находилась она у учителя Вэя, и было бы странно, если бы Ханьгуан-цзюнь — такой до неприличия счастливый (по словам Цзэу-цзюня и Лань Сычжуя) в браке — отобрал ее обратно. Два дня понадобилось учителю Вэю, чтобы заставить детишек видеть в Ханьгуан-цзюне не ледяную глыбу, а просто очень спокойного и даже склонного к озорству человека. Лань Байфэн слегка высокомерно одернула плечо, когда на входе случайно столкнулась с совершенно бесстыжим мальчишкой чуть помладше. Для других он, может, и глава Цзинь, а для нее — мальчишка, бесстыжий, перечащий взрослым и выказывающий неуважение к учителю Вэю. Хотя всем очевидно — Цзинь Жулань безумно жаждал внимания с его стороны, но выражался не как все нормальные люди (а как другой его дядя — внушающий страх великий Саньду Шеншоу!), и потому эта грубость и легкий налет презрения никого не обманули. Лань Байфэн считала, что незрелые мальчишки должны сидеть дома и прилежно учиться, чтобы не позорить себя и свой орден этой своей незрелостью. Но учитель Вэй относился к Цзинь Жуланю легкомысленно просто — не обижался, не одергивал, не назначал наказания. Как будто привык к тому, что его ставят ниже других (даже незрелых мальчишек), как будто сам ставил себя ниже других. Потому Лань Байфэн так уважала Ханьгуан-цзюня — тот быстрее всех распознал, насколько учитель Вэй заслуживает хорошего к себе отношения, и Ханьгуан-цзюнь, наверно, единственный, кто поставил учителя Вэя превыше самого себя. Лань Байфэн не имела удовольствия видеть их вместе раньше — их взаимодействие она наблюдала на протяжении всего двух занятий, от силы часов пять, с учителем Вэем она и незнакома вовсе, слышала о нем только — и не самое хорошее. А Ханьгуан-цзюнь помог ей пару лет назад (теперь она поняла, отчего — из-за кого — тот за нее вступился, почему долго спорил со старейшинами и вел долгую дискуссию с Цзэу-цзюнем, лишь бы она смогла остаться адептом Гусу Лань, тем более — продолжить обучение), но с ним также Лань Байфэн пересекалась от силы несколько раз, будучи уже взрослой и вполне разумной (не то что незрелый мальчишка Цзинь Жулань в ее возрасте). Лань Байфэн слегка жаль учителя Вэя и Ханьгуан-цзюня — те стараются разнообразить занятия, в доступной форме разъяснять самые сложные вещи и понятия, а другие учащиеся ждали лишь очередного маскарада, искренне непонимающе, для чего тот вообще был нужен. Цзинь Жулань посматривал на нее слегка пренебрежительно — Лань Байфэн невозмутимо смотрела вперед, плотно сомкнув губы — от этого линия ее челюсти чуть заострилась и она выглядит резче и более отстраненно, — лишь бы назойливый мальчишка отстал. Его и старший учитель Лань-то присмирить не смог. Бедный учитель Вэй. *** Оуян Цзычжэню немного неуютно. Возможно, это из-за того, что позади него сидят пятеро адептов Гусу Лань, которые за несколько месяцев обучения приглашенных адептов на занятиях Лань Цижэня не появлялись ни разу, а тут второй день подряд всей толпой приходят в ланьши как к себе домой и спокойно устраиваются на задних рядах. Учитель Вэй их не прогонял, домашнее задание спросил с них как с остальных, успел обменяться с ними парой фраз до звона колокола, по ходу занятия задавал вопросы. Оуян Цзычжэнь ближе остальных учеников (не считая Цзинь Лина — и Оуян Цзычжэнь с уверенностью может назвать их друзьями, учитывая и пережитые вместе приключения, и ночные охоты, и проживание в одной комнате) знал учителя Вэя. И он лучше всех понимал, что тот из себя представлял. Поэтому, когда Юй Аньго прошлым вечером неуважительно высказался о методах преподавания учителя Вэя, Оуян Цзычжэнь готов был возразить и, если надо, достойно ответить на любой из его доводов, подкрепленных лишь устоявшимся в миру мнением о старейшине Илина, хотя бы потому что Вэй Усянь им уже не был. Но не успел — Цзинь Лин влез первым, дошло до драки, и теперь Юй Аньго светил разукрашенным лицом, а тыльные стороны ладоней Цзинь Лина, проглядывающие через наручи, исполосованы следами ферул. Они расселись подальше друг от друга, а Оуян Цзычжэнь был вынужден вместиться куда-нибудь посередине, чтобы отвлекать их от гневных взглядов друг на друга. Так он оказался в центральном ряду. Оуян Цзычжэню интересно, зачем младшие адепты Гусу Лань стали посещать занятия учителя Вэя. У них, как рассказывала Лань Байфэн, своя программа обучения. В зависимости от развитости золотого ядра у них были разные уроки, которые проводились в соседних учебных комнатах — если то была история, этикет или заклинательство. Музыкальные уроки проводились чуть ли не индивидуально, а фехтование — ближе к вечеру на дальнем полигоне («чтобы никому не раскрывать секреты мастерства меча Гусу Лань» — «да кому оно нужно!»). Действительно ли у этих адептов Гусу Лань было столько свободного времени — и желания — чтобы посещать дополнительный урок в день? Разве их этому же не должны учить их собственные учителя? А потом, краем глаза уловив реакцию одного из них, Оуян Цзычжэнь осознал — их собственные занятия едва ли интереснее уроков того же старшего учителя Ланя! Конечно, они рады любой возможности ухватиться за новые знания — как гласит какое-то там тысячное по счету правило — «никогда не переставай учиться» и «берись за любую возможность узнать новое». Занятия с учителем Вэем — лучшая возможность. А еще им интересен учитель Вэй не сам по себе, а как спутник Ханьгуан-цзюня. Цзинь Лин тем временем бросил Оуян Цзычжэню записку, но он не успел ее развернуть, поначалу занятый своими мыслями, а потом та сгорела. Оуян Цзычжэнь поднял взгляд — на него в упор смотрел Ханьгуан-цзюнь. И если бы Оуян Цзычжэнь не знал, что тот использовал заклинание, подумал бы, что у Ханьгуан-цзюня есть способность прожигать взглядом. Ха-ха. — …таким образом, я хотел вас подвести к тому, что нужно осознать важность правил в нашей жизни, — тем временем закончил свою проникновенную речь учитель Вэй. Оуян Цзычжэнь — нет, он не ослышался! — тревожно вздрогнул. *** — Чего? — вспыхнул Цзинь Лин. — Да ты сам — самый злостный нарушитель правил, цзю-цзю говорил о том, что ты вытворял, когда сам учился в Облачных Глубинах! Вэй Усянь рассмеялся и махнул рукой: — О, боюсь, Облачные Глубины не скоро забудут меня как своего самого выдающегося ученика, — но после выразительного взгляда Лань Ванцзи сменил тон. — Кхм. Я не к тому веду, чем ты меня слушал? Вообще, я говорил о правилах, которыми заклинатель должен руководствоваться в обычной жизни. Они не касаются правил Облачных Глубин и Гусу Лань, хотя иногда соприкасаются. Например, Цзинь Лин, ты наткнулся на дом, в котором лежат несколько трупов, а у одного из них в руках вещь, от которой так и разит темной энергией. Ты прикоснешься к ней? — Нет, конечно! — Вот это — одно из таких правил. Нас всех учат им придерживаться с самого начала. Приведите примеры таких правил, можете не поднимать рук и не подниматься, просто не перебивайте друг друга. — Не выходить на ночную охоту без меча и сигнальных ракет? — предположил Цинь Юйцзо. — Ох, тогда мне не следует ходить на ночные охоты, — притворно прижал ладони к щекам Вэй Усянь. Увидел, как множество взглядов уперлись в заткнутую за пояс Чэньцин. — Не выходить на ночную охоту без оружия? — пискнув, исправился Цинь Юйцзо. — Что ж, и Вэнь Нину тогда не стоит… — Вэнь Нин — сам по себе оружие, — возразил Цзинь Лин. — Самое первое и важное правило: не выходить на ночную охоту без уверенности, что ты сможешь одолеть тварь или вовремя и без потерь уйти. Из этого выливается еще одно правило: не выходить на ночную охоту раненым. Во-первых, темные твари хорошо чувствуют кровь, некоторые из-за ее запаха могут впасть в состояние берсерка. Во-вторых, следить за здоровьем — если чувствуете себя неуверенно, лучше остаться в безопасности и довериться товарищам. Если вы один — позовите на помощь. Никогда не ставьте азарт схватки и триумф победы превыше собственной безопасности. Что возвращает меня к тебе, Цзинь Лин. Когда ты оказался в ловушке некрополя Цинхэ Не, какие негласные правила ты нарушил? Не Цзунхуэй стал более заинтересованным и повернулся к Цзинь Лину. Тот задохнулся злостью, но сдержался от брани и стал перечислять: — Недостаточно расспросил местных жителей о напасти, не проанализировал ситуацию, не вызвал подмогу, не предупредил старших о своем местонахождении, полез в место, не собрав о нем достаточное количество информации. Не обратил внимание на реакцию духовного спутника. Э… Разрушил стену некрополя, не подозревая о том, чем это может обернуться. То есть… Мне не хватило знаний и опыта. С другой стороны, я не мог представить, что какая-то стена может оказаться сама по себе гробницей! Ты и сам не сразу понял, в чем дело, ты сам так сказал! — Помнишь один из первых моих вопросов? Прикоснулся бы ты к вещи, пропитанной темной энергией? Ты, не раздумывая, ответил «нет». Большинство из вас не может переложить вбитое в голову правило на ситуацию, отличающуюся от обыденной. Итак, вашим домашним заданием будет создать свой собственный список правил, касающийся не только вашего выхода на ночные охоты, но самих вас как заклинателей. И мы быстро переходим к тому, о чем вскользь сказал Цзинь Лин. «Недостаточное общение с обывателями». Вот вам Ханьгуан-цзюнь, сегодня он — мирный житель. Сейчас я поделю вас по парам, Цзинъи! Лань Цзинъи показался из подсобного помещения с огромным свитком под мышкой. Вэй Усянь помог ему развернуть свиток — тот оказался обширной картой центральных земель Поднебесной. Пару минут возни и они установили ее вертикально, устроив ее у шкафа позади учительского стола. — У каждой группы будет задание. С помощью Ханьгуан-цзюня вам нужно будет предложить варианты его решения. *** Для Не Цзунхуэя и Цинь Юйцзо задание было достаточно простым. Эвакуировать Ханьгуан-цзюня из Чанчжоу в Наньпин. Сверяясь с картой, Цинь Юйцзо проложил оптимальный путь перемещения, Не Цзунхуэй вспоминал ордена, расположившиеся в Цзилине и на смежных округу территорий. Выступить перед картой, расписывая весь путь, было несложно. А потом Вэй Усянь стал задавать им вопросы. — А откуда вы возьмете лошадей? — Арендуем?.. — Ханьгуан-цзюнь ранен, а вы даже не спросили у него, как он себя чувствует! Будете его как тюк с картошкой туда-сюда перекладывать? — Если ранен, то можно взять повозку. — В таком случае вы потратите не четыре часа, а все восемь, чтобы добраться до Цюаньчжоу! — воскликнул Вэй Усянь и стал тыкать в карту пальцем. — Вам нужно всего лишь доставить одного человека вот сюда! Почему вы, проезжая по границе Лунъян, не попросили Лунъян Лю о помощи? Вот тут, — он еще раз ткнул пальцем, — стоит сторожевая башня, вы не поняли, что Ханьгуан-цзюнь ранен — потому что перед всем этим не удосужились спросить, а теперь вы хотите, чтобы Ханьгуан-цзюнь трясся в повозке восемь часов вместо четырех, а вдруг он умрет от потери крови или болевого шока? — М-мы же не знали… — Вот именно! Не знали, потому что не спросили! Вы думаете, для чего тут Ханьгуан-цзюнь сидит? И для красоты, конечно, тоже, однако что я вам сказал буквально двадцать минут назад? — Недостаточное общение с обывателями, — выкрикнул Цзинь Лин. — Предложить решение с помощью Ханьгуан-цзюня! — добавил Оуян Цзычжэнь. — А теперь продумайте весь путь еще раз, не забыв уточнять детали у Ханьгуан-цзюня. То есть да, вы можете по одному подходить к нему и спрашивать. Не мешайте друг другу. И думайте, прежде чем сделать. — Вот уж кто бы говорил… — хмыкнул Лань Цзинъи. Следующими Вэй Усянь вызвал Лань Байфэн и Цзинь Лина. Те подчеркнуто игнорировали друг друга, но достаточно неплохо справились. Им нужно было обезопасить путь Ханьгуан-цзюня как странствующего торговца. Цзинь Лин проявил себя как хороший дипломат (в теории), со своим воспитанным в Ланьлин Цзинь политическим образованием он легко описал, каким будет путь через земли орденов, какой будет их реакция, быстро высчитал налог на ввоз и даже сказал, куда мог бы надавить, чтобы выбить небольшую скидку взамен того, чтобы Ханьгуан-цзюнь совершал поставки в Ланьлин. Лань Байфэн взяла на себя «связь с общественностью» и безопасность. Трезво и быстро составила план, а напоследок Цзинь Лин подсчитал бюджет «путешествия» и возможные убытки. Вэй Усянь остался доволен и светился как словившее блик начищенное зеркальце. Оуян Цзычжэню, как единственному ученику без пары, Вэй Усянь выдал достаточно простое задание. Забросил его в определенную местность, описал Ханьгуан-цзюня как пострадавшего, которому нужно оказать помощь. Оуян Цзычжэнь неплохо был знаком с лекарским искусством, потому за один подход к Ханьгуан-цзюню выпытал все его «болячки». Подвел итоги: сломанную ногу — зафиксировать, рану на бедре прижечь, остальные — обработать мазью. В лесу, в котором по словам Вэй Усяня, должно было происходить дело, Оуян Цзычжэнь достал бы все необходимые травы без проблем. Насколько он помнил, местность там богатая и изобилующая чистыми ручьями. Поэтому промыть раны, приготовить холодный настой и сварить мазь не составило бы труда любому заклинателю, у которого под рукой был бы котелок и отрез бинтов. Вэй Усянь довольно кивал, потрепал Оуян Цзычжэня по голове, а потом сказал: — А дальше? — Дальше что? — едва не заикнувшись, переспросил Оуян Цзычжэнь. — Ты обработал раны, дальше-то что? Вдруг тварь, напавшая на Ханьгуан-цзюня, появится снова. Что будешь делать? — В таком состоянии перемещаться не рекомендовано, поэтому отправлю сигнальный огонь и устрою ночлег. Защищу периметр талисманами и буду сторожить до тех пор, пока не придет помощь. Нет?.. — Почему ты меня спрашиваешь? — приподнял брови Вэй Усянь. — Допустим. Ладно, иди. Такими темпами прошло все занятие, и последнюю пару — маленького Ланя и Юй Аньго — прервал колокол. — На следующий урок! Вам нужно! Проанализировать! Представления друг друга! — захлопотал Вэй Усянь и начал носится между рядами, собирая листы с заданиями в одну кучу. Перемешал их и начал раздавать обратно в хаотичном порядке. — Вот, такими же парами. Один составляет конспект доставшегося ему представления. Другой анализирует: плюсы, минусы, разбираете недостатки, предлагаете их решения. Завтра первую половину занятия будем разбирать. А во вторую — отправимся на полигон. Плохо подготовитесь — с собой не возьму! А вы, малень… юные господа Лани, вам нужно будет уточнить у своих учителей, сможете ли вы присутствовать. *** Вэй Усянь смахнул со лба прилипшую челку и утер пот. — По северному торговому пути в Цинхэ, через каменоломни, — потом через Шаньдун вниз, к границам Ланьлин Цзинь… — бодро зачитывал Лань Цзинъи. — И что не так? — А то, что ввозить товар по торговому пути можно только с разрешения. А лезть через каменоломни — самоубийство. В восточных охрана, без пропуска на территории не пустят — только за подписью главы Цинхэ Не, а в северо-западных можно наткнуться на какую-нибудь тварь, они заброшены — и представь сам, сколько в каменоломнях и шахтах несчастных случаев происходит каждый год? — Суйбянь плавно скользнул обратно в ножны, Вэй Усянь отвесил Лань Сычжую поклон и развернулся к Лань Цзинъи. — Чему вас вообще учат? — Это вас чему учили? Откуда вы все это знаете? Вэй Усянь пожал плечами. Он был первым учеником Юньмэн Цзян — и это не красивые слова. Мадам Юй, стиснув зубы, натаскивала его не только как хорошего бойца, но и как правую руку для сына. Вэй Усянь отлынивал, как мог, но интересующую информацию мозг вытаскивал из наставлений самовольно, откладывал куда-то в глубину памяти, а потом оно вылезало само — в подходящей ситуации. Как когда начался Выстрел В Солнце, на военных советах. Или как когда она кончилась, а Вэй Усяню с Цзян Чэном (точнее Цзян Чэну с Вэй Усянем) приходилось разбираться с кучей проблем. От мелких торговых склок и пересчета налогов, до составления смет, учетных книг и заключению сделок. А потом — прогон адептов, расширение базы навыков. Многие во время Выстрела В Солнце погибли лишь от нехватки знаний и отвратительного или несвоевременного оказания первой полевой помощи. …и тогда-то Цзян Чэн озверел. А Вэй Усянь встретил Вэнь Цин и забыл обо всем, оставил Цзян Чэна вариться в этом бесконечном бумажном аду в одиночестве. На Погребальных Холмах навыки тоже пригодились. Травы, грибы, ягоды, кора каких деревьев в какой ситуации применяется, как отличить горячку от обычного жара. Как сэкономить деньги так, как не голодать от одного спуска в Илин до другого. Вэй Усянь никогда бы не пожелал любому из своих учеников испытать то, что пришлось пережить ему самому. Но — они все равно обязаны были это знать. Кто смог бы предугадать, что случится с ними завтра? Через год? Да даже через пару часов? Никто! Пусть лучше сейчас заимеют представление и потом будут жить спокойно, чем когда-нибудь прочувствуют на себе — каково это, когда не знаешь, к кому и куда обратиться за помощью, когда нет денег, под рукой ничего — и можно лишь представлять, когда же кончится бесконечный кошмар и чувство тревоги. Лань Ванцзи сегодня был бесконечно обеспокоен. Потому что когда Вэй Усянь брал примеры не выдуманные, а из своего собственного опыта — вспоминал. Хотелось бы ему, чтобы Вэй Усянь был таким, как в пятнадцать — не обремененный заботами высшими, чем могут быть у рядового заклинателя, как тогда, когда за ним твердо стоял верный брат и целый орден, в мешочке всегда водились лишние деньги и… не нужно прятаться, не нужно выживать. Но все это в прошлом. Наконец-то в прошлом. Пережитое не забудешь, не исправишь. Пусть теперь внутри Вэй Усянь был гораздо старше, чем даже он сам — несмотря на пропущенные тринадцать лет, проведенных в небытие (слово «смерть» Лань Ванцзи зачеркивает даже в мыслях), — но наконец-то теперь он свободен. Волен делать то, что захочется, не оглядываясь на репутацию в глазах остальных. Есть и пить, чего душа желает. Любить того, к кому стремится сердце. И быть любимым. *** — Разминка с Сычжуем помогла? — спросил Лань Ванцзи, бережно распуская волосы Вэй Усяня и аккуратно перекладывая их на плечо. — М-м. Знаешь, Лань Чжань, никогда бы не подумал, что наш маленький А-Юань станет настолько хорош, — засмеялся от щекотки Вэй Усянь, когда влажное полотенце прошлось по шее. — Когда я выбил у него меч, он совершенно не растерялся — сделал обманный рывок, будто доставая из рукава талисман, и пока я пытался среагировать — толкнул меня и сложил печать. Меч у него хороший. Правда… Имя несколько странное. Вэй Усянь старательно не думал о том, о чем думал. — Мгм. Он сказал, что таким образом отдает уважение всем ночам, когда я играл для Вэй Ина. — Разве же он тогда знал, для кого ты играл «расспрос»? — удивился Вэй Усянь и неловко переворачивается на спину. Рука Лань Ванцзи с зажатым полотенцем на секунду замерла, а потом опустилась на грудь. — Нет. Я играл не только «расспрос». Сычжуй умный. Вэй Усянь слегка сожалел, что упустил так много времени, когда мог бы провести его с семьей — нежиться в объятиях Лань Ванцзи, видеть, как тот обучает маленького А-Юаня циню, вместе с ними кормить кроликов и разыгрывать благопристойных адептов Лань до мертвенно-бледных или пунцовых лиц. — Что же еще ты играл, м, Лань Чжань? Сыграешь мне еще раз? — Вэй Усянь перехватил Лань Ванцзи, потянул на себя. Ноздри Лань Ванцзи затрепетали — он шумно втянул в себя воздух, а губы сомкнул плотно, потому Вэй Усянь игриво растянулся на постели — полотенце упало на пол, а в бедра впились побелевшие пальцы. — Сыграй мне, сыграй на мне, мой прекрасный Лань-эр-гэгэ. Думы о имени меча А-Юаня вылетели у Вэй Усяня из головы. *** Вообще, золотое ядро Мо Сюаньюя не настолько крепкое, каким могло бы быть, начни он развивать его лет в восемь-десять, а не четырнадцать. Что уж и говорить о том, что в Ланьлин Цзинь он находился пару лет, а после гнил в деревеньке своих повернутых родственничков. Каким был Мо Сюаньюй на самом деле Вэй Усянь не знал — уделял ли достаточно времени тренировкам, каким путем самосовершенствования пошел (а их было не две и не три штуки) и вообще, чем занимался на поприще заклинателя. Цзинь Лин помнил Мо Сюаньюя смутно, больше по сплетням, блуждающим по Башне Золотого Карпа сквозняками, поэтому мало чем мог помочь Вэй Усяню. И Вэй Усянь под надзором Лань Ванцзи обращался и к глубоким медитациям, и физическим нагрузкам, и артефактам в местах повышенного скопления природной энергии. Золотое ядро покорялось неохотно, фехтовать Вэй Усянь мог хорошо если с полчаса — и то, если просто махать мечом, а не скрещивать клинки. Тело уставало быстро, выдыхалось, а потоки ци, скользящие к Суйбяню через ладони, начинали сбоить, прерываться и меч становился неподъемно-тяжелым. Поэтому Лань Сычжуй предложил тренировочные бои. Ему недоставало опыта с живыми противниками, а Лань Ванцзи твердо настаивал на том, что Вэй Усяню пока не нужно пытаться прыгать выше головы и бросать вызов более сильным заклинателям. Сам он сражался с Вэй Усянем только на тренировочных мечах и без применения духовных сил. Всего понемножку. А еще Лань Ванцзи вчера весь вечер ненавязчиво пытался переубедить Вэй Усяня от боев с приглашенными адептами. Ну, как пытался («Вэй Ин. Не надо» — «Надо» — «Мгм»). Цзинь Лин, завидев Вэй Усяня с Суйбянем в руках, слегка ошалел. Он знал о его состоянии из первых рук, и недоверчиво распахивал рот, пытаясь возразить, но слов не находил — под усмехающимся взглядом Вэй Усяня они разбежались как тараканы под огненным талисманом. — Перед тем, как на следующей неделе — ах, осталось всего два дня! — проводить с вами… приближенные к реальным условиям тренировки, я хотел бы проверить вашу физическую подготовку. Я знаю, вы все отличные ребята. В своих орденах и кланах вы считаетесь лучшими в этом поколении, и каждый наделен незаурядными способностями. Сегодня вы сойдетесь в бою с заведомо слабым противником. Как заклинатель, следующий пути меча, я слабее младшего адепта, — и поморщился слегка. — Можете использовать не только мечи, но и другое духовное оружие — если оно у вас есть, — кивнул в сторону адептов Гусу Лань. Не Цзунхуэю это предложение не понравилось. Многие знали, что Мо Сюаньюй был настолько слабым, что не мог даже зарядить ци самый простенький талисман ветра. Вэй Усянь же за какой-то год вряд ли сумел в уже взрослом теле сделать прорыв, каким бы гением ни считался. — Условия простые. Две минуты на поединок. Не оканчивается с потерей оружия. Не опасайтесь мне навредить — я не калека и у меня есть мой Ханьгуан-цзюнь, который в случае чего меня защитит. И еще я позволил себе маленькие вольности… Я оборудовал эту площадку для себя, чтобы получить небольшое преимущество — будьте внимательны и глядите в оба. Ответственность за вас — на мне. Первым в бой никто не рвался, Вэй Усянь насмешливо оглядывал их по очереди, поглаживая рукоять Суйбяня. Лань Сычжуй хмурился, опустив обыкновенную вежливую дружелюбную улыбку. Лань Ванцзи слегка опирался на обнаженный Бичэнь. Лань Цзинъи подначивал Цзинь Лина. — Ну, кто-нибудь начнет? Чем дольше распинаетесь — тем меньше времени. У нас остался час! Цзинь Лин-таки неохотно вышел вперед, отвесил поклон. За спиной у него лук, на поясе по одну сторону — стрелы, по другую — Суйхуа. Вэй Усянь ответил поклоном, встал в стойку и ждал. Цзинь Лин, закатив глаза, в мгновение дернул за кожаный пояс, к которому крепился лук — тот оказался в руке, колчан — на спине. Стрелы он наполнил духовной энергией, а Вэй Усянь тем временем сделал нырок вперед, чуть уйдя вправо. Стрелы его не задели, впереди уже на изготовке Суйхуа, поблескивающий золотом. Лязг — Вэй Усянь завел руку за спину и легко покачнулся на пятке, будто теряя равновесие, отчего Цзинь Лина повело. Он споткнулся, но успел найти опору, прежде чем Вэй Усянь развернулся и обрушил на него прямой удар сверху вниз. Вэй Усянь двигался будто лениво, лицо его беззаботно — Лань Ванцзи знал: напускное, меч все еще кажется слишком тяжелым, а потому Вэй Усянь редко держал его на весу. Он больше предпочитал, легко перебирая шагами, порхать по площадке и ускользать, выжидая момента для атаки. Для Цзинь Лина внезапно закончившийся напор оказался переключателем — он разозлился и атаковал так, чтобы вынудить Вэй Усяня заблокировать удар, а не парировать или уклониться. Вэй Усяня шквал ударов развеселил еще больше — делая вид, что присаживается на корточки, чтобы в очередной раз увернуться, он отбросил Суйбянь в сторону, оперся на ведущую руку и сделал подсечку, второй рукой обрушив на падающего Цзинь Лина листок из мешочка-ловушки для духов. — Опять попался! — захохотал Вэй Усянь, поднимаясь и, упирая руки в бока, расправляя плечи. — Опять твои грязные трюки! — взвопил Цзинь Лин, ударив кулаком землю. — Это нечестно! — А кто сказал, что мы будем играть по-честному? — словно удивился Вэй Усянь и тут Лань Ванцзи произнес: «Время». Вэй Усянь щелчком пальцев уничтожил листок с очередным обжорливым духом, подал руку, помогая встать. Цзинь Лин принял ее неохотно, дуя щеки и опуская глаза в сторону. Возвратился к остальным, сказал: — Чего лыбитесь? Выходите к этому придурочному сами, посмотрим, как он вас отделает! Тогда и я над вами посмеюсь. …не то чтобы он неправ. Не Цзунхуэй оказался крайне силен физически, но так же и неловок. Вэй Усяню не составило труда уходить от медленных тяжелых ударов, ему даже принимать на меч их не пришлось. Не Цзунхуэя он обезоружил, когда буквально влетел к нему за спину и навершием Суйбяня нанес два тычка — в локоть и промеж лопаток. Лань Байфэн со своим необычным мечом — заморским, с одним лезвием, немного изогнутым, — предпочитала стиль фехтования, заключающийся в быстрых выпадах и легких сериях ударов. Она больше танцевала, чем сражалась, и Вэй Усянь отвечал тем же. Лань Байфэн не намерена была победить, она скорее изучала противника и отмечала, какие тот находит в ее фехтовании огрехи. По истечении двух минут они просто разошлись и поклонились друг другу со скромным «спасибо». Маленькие Лани Вэй Усяню доставили неудобств. Один использовал только гуцинь, другой умело набирал дистанцию и сменял меч в руках на маленькую окарину, сдавал ей короткие грубые, но эффективные трели, и наступал вновь. Этого маленького Ланя Вэй Усянь отметил как крайне перспективного и даже дал знак Лань Сычжую — поговорить о музыкальном стиле боя и этом маленьком Лане в частности. Другой мальчишка был крайне стеснительным и скромным, в бою полагался на меч, но проблема Вэй Усяня заключалась в том, что по его беспокойному лицу было не понять — что он собирается делать, каждое его движение стало даже для непредсказуемого Вэй Усяня неожиданным, и ему пришлось положиться на удачу, чтобы ткнуть Суйбянем куда-то туда, куда должен был попасть чужой меч, и направить два пальца прямо в центр лобной ленты — и мальчишка завопил, отшатываясь, хорошо хоть меч не выронил. Пока Вэй Усянь крайне непристойно хохотал, обхватив живот руками, приглашенные адепты стояли с каменными лицами, а маленькие Лани толпились в ужасе и прижимались друг к другу, будто увидели самый большой страх в своей жизни. — А чего вы такие унылые? У меня вот тоже лобная лента есть, — Вэй Усянь подмигнул и подхватил кончик ленты, удерживающей его хвост. — Хотите — тоже можете потрогать, чего стесняться, — и потряс кончиком перед маленькими Ланями. Лань Ванцзи сказал только: — Вэй Ин. — Да я же шучу, Лань Чжань! Никому ее не дам. Она только для тебя и Сычжуя, — и помахал Лань Сычжую, который выглядел так, будто хотел провалиться под землю. — А почему ее можно трогать Лань Сычжую, учитель Вэй? — спросила вдруг Лань Байфэн. — Ее могут касаться только… — Да-да, я знаю, близкие родственники и супруги. Но ведь Сычжуй — мой А-Юань — наш с Ханьгуан-цзюнем сын. Поэтому ему можно! Лань Цзинъи шлепнул ладонью по лбу и пошел к Лань Сычжую дарить утешительные похлопывания по спине. — Что? Ведь все это знают! — пожал плечами Вэй Усянь, на что Цзинь Лин страдальчески застонал. Лань Байфэн слегка удивилась — только слегка. — Поэтому если вдруг кто решится ухаживать за Сычжуем — вам сначала нужно будет добиться родительского благословения от меня и Ханьгуан-цзюня. — Мгм, — подтвердил Лань Ванцзи неожиданно и острым ледяным взглядом обвел всех присутствующих. Лань Цзинъи не мог одновременно утешать Лань Сычжуя и смеяться. Как настоящий друг он выбрал первое, старательно прикусывая губами рвущийся изнутри смех. — Кому он это говорит? Мы тут все — почти все — мужчины… — Разве ты не видишь? Их это не волнует. — Тише ты. Поединки продолжились. Юй Аньго Вэй Усянь заманил в ловушку — камни с высеченными на них иероглифами он заранее припрятал в траве. Цинь Юйцзо оказался слаб в фехтовании и полагался на талисманы — Вэй Усянь перехватил один в полете и отправил обратно, подкрепив своей ци, чего тот не ожидал и теперь полулежал застывший подле Лань Сычжуя. Фань Мосюн сражался двумя очень легкими мечами, и с ним Вэй Усяню пришлось нелегко — полторы минуты он искал брешь в обороне, а оставшиеся тридцать секунд пытался подловить на ошибке, в итоге пожертвовал Суйбянем, ручной печатью отправив его наносить удар, и, упав на землю животом, руками ухватился за щиколотки Фань Мосюня, рывком потянул на себя, отчего тот опрокинулся на спину и выронил мечи. И еще минуту, расхристанный, пытался отдышаться. Вэй Усяню тоже нужна была небольшая передышка. Остальные поединки были для него слишком легкими. Один мальчишка происходил из клана целителей и меч использовал только для полетов, поэтому Вэй Усянь предложил ему рукопашную. Еще один — воспитанник монастыря — сражался хаотично, не имея единого стиля, использовал все, что мог, один раз даже показал интересный прием — послал ци по ноге вниз, притопнул и поднял каменное крошево вверх, мелкие камушки оцарапали Вэй Усяню лицо и плечо, а от пыли он закашлялся, но сориентировался быстро и использовал облако пыли, чтобы провести контратаку. Оставшиеся маленькие Лани фехтовали точно по учебнику, с этим было скучно. Вот Лань Ванцзи, который изучил стиль фехтования Гусу Лань в совершенстве, в бою смотрелся гораздо красочнее, потому что умел чередовать элементы и двигаться тройным шагом довольно необычным способом. Ему не нужно было подхватывать чужие стили или использовать обманки — думая об этом, Вэй Усянь влюблялся в Лань Ванцзи еще сильнее. Когда поединки подошли к концу, Вэй Усянь коротко (насколько мог) дал комментарии, потом предложил высказаться Лань Цзинъи и Лань Сычжую, потом вопросительно кивнул Лань Ванцзи — тот ответил одними губами «да». Весь взмокший, невероятно уставший Вэй Усянь вытер лицо рукавом, накинул обратно учительскую мантию и уселся на скамью, где отсиживался уже отошедший от собственного талисмана Цинь Юйцзо. — В общих чертах — все молодцы. Свои ошибки, думаю, и сами уже поняли. Теперь, А-Юань, — повернул тяжелую голову к Сычжую Вэй Усянь. — Сразись с Цзинь Лином, Не Цзунхуэем, вон тем своенравным мальчишкой-даосом и Фань Мосюном. И во-он тем маленьким Ланем. — «Своенравный мальчишка-даос?» — возмутился своенравный мальчишка-даос. — «Вон тот маленький Лань?» — шепотом переспросил маленький Лань. Лань Ванцзи назвал их имена, в надежде, что Вэй Усянь запомнит, но тот быстро выбросил из головы, продолжая: — Вы самые многообещающие. Будете лидерами. Поделю вас на пять команд по три-четыре человека. На следующей неделе. Группа, которая справится лучше всех, освободится от следующего промежуточного экзамена. Завтра последнее на этой неделе занятие, в конце выдам инструкции по подготовке, у вас будет один выходной день. Можете не забивать себе голову и отдыхать, но хотя бы примерный план набросайте.