как использовать лань ванцзи в качестве учебного пособия

Лукавство, ощущающееся едва ли не физически, заставило Лань Сычжуя споткнуться на ровном месте. Вэй Усянь выглядел так самодовольно — и хитрые глаза не могли скрыть его предвкушающих настроений. То было странно: Вэй Усянь держался с неплохим самообладанием, не давая ни намека на замышленную выходку, но его выдавало все его естество — Лань Сычжуй поежился; уж он-то отлично мог представить, что Вэй Усянь способен выкинуть. Лань Сычжуй подобрался весь, постарался припомнить — не говорил ли чего Вэй Усянь, но по всему выходило, что нет. За чередой беспечной болтовни ни вчера, ни сегодня Вэй Усянь свой ход мыслей не выдал. Зато — уж в чем, так в этом был уверен Лань Сычжуй — в новый план наверняка был посвящен Лань Ванцзи. Тот одарил Вэй Усяня всего одним коротким взглядом, остальные бы и не заметили, но не Лань Сычжуй: он, пусть никогда об этом не рассуждал ни вслух, ни мысленно, считал Лань Ванцзи близким и родным, отцом — возможно; пусть и нечасто, но свою жизнь Лань Сычжуй вел под уверенной рукой и спокойным взором Лань Ванцзи. Он был внимательным и чутким, виделся он с Лань Сычжуем редко — первые годы к нему почти не разрешались визиты, потом — тот пытался заглушить в себе тоску странствиями, но как-то Лань Сычжую удалось за короткие встречи распознавать чаяния и грусти, будь у них больше времени, может, Лань Сычжуй и уделял меньше внимания тому, чтобы выцепить из бесстрастного лица зачатки эмоций, но короткие встречи — все, что у них было, и Лань Сычжуй с жадностью поглощал любые проявления живости в Лань Ванцзи. И потому, сквозь скупую похвалу и осторожные прикосновения, сквозь туманные взгляды вдаль, Лань Сычжую удалось приблизиться к пониманию: он стал голосом Лань Ванцзи, пусть до конца и не ведал, что у того на душе. И вот сейчас Лань Сычжуй понял: Лань Ванцзи прекрасно знает, чем собирается потешить себя Вэй Усянь, ему это не нравится, однако он уверен, что это принесет пользу. …И потому, за некоторое время до начала занятий, Лань Сычжуй почти не удивился просьбе помочь Лань Ванцзи «прихорошиться». Вэй Усянь красочно расписал, какого эффекта от появления на людях Лань Ванцзи он хочет добиться. Лань Сычжуй тоже умел держать себя в руках. Он только допустил вымученный выдох, печальный, но полный понимания взгляд в сторону Лань Ванцзи, а еще прекрасно понимал, что Лань Цижэнь, прознав о сегодняшнем, едва ли удержится, чтобы не оросить Стену Послушания слезами и парой десятков новых правил.

***

Отправив Лань Ванцзи и Лань Сычжуя в крошечную кладовку, примыкающую к учебной комнате, которую использовали для хранения ученических работ, Вэй Усянь потянулся и уселся на учительском месте, разминая плечи. Лань Цзинъи подоспел как и положено — чуть загодя, поприветствовал Вэй Усяня, принялся раскладывать по столам заготовленные плотные бумажные листы, выставил на высоком табурете альбом и каким-то чудом все же раздобыл в Облачных Глубинах цветные брусочки туши. А потом присел рядом и завел беседу — панибратски, но Вэй Усянь и не против, это же лучший друг Лань Сычжуя, способный ученик — пусть и не в характере Лань, да и ученик — не формально, формально он старший адепт и привилегии у него равно такие же, как и у Вэй Усяня, за которым даже самого звания «адепт ордена» закреплено не было. На разницу в возрасте Лань Цзинъи смотрел без уважения, что он действительно уважал в Вэй Усяне — так это его опыт. Поэтому они неспешно беседовали о погоде, повспоминали последнюю совместную охоту, посмеялись над тем, что Лань Сычжуй все больше похож становится на Лань Сичэня почему-то: «вот негодник, от родителей взял понемногу, зато за дядюшкой столькое подхватил — и кому жаловаться?». Первым в учебную комнату зашел Цзинь Лин. Поприветствовал кивком, но подсаживаться к Лань Цзинъи и Вэй Усяню не стал, несмотря на то, что в той охоте, что они сейчас обсуждали, присутствовал лично. Потому что вот-вот и начнется занятие. Вэй Усянь не отрывался от беседы до звона колокола, и только тогда успел понять, что в учебной комнате подозрительно много новых лиц, а на пороге холодными глыбами застыли адепты Гусу Лань. — Цзинъи, а ну-ка, сосчитай! — шепнул Вэй Усянь. Ученики смотрели на него так же недоуменно, как и он сам — на них. Лань Цзинъи сбросил с себя нервную руку, Вэй Усянь страдальчески поджал губы. — Учитель Вэй, возьмите себя в руки, они боятся вас больше, — так же тихо ответил Лань Цзинъи. — Но почему тут младшие адепты Гусу Лань я тоже не понимаю. На их перешептывания пялились, настороженные переглядки дали понять: они ждут реакции Вэй Усяня едва ли не больше, чем осужденные — приговора. — Приветствую… новые лица, — выдавил из себя Вэй Усянь и поднялся, стряхнув отсутствующую пыль с колен. — С некоторыми присутствующими мне удалось вчера познакомиться. Остальным, думается, доложили о последующем за прогулы наказании. Но что здесь делаете вы? Адепты Гусу Лань молчали. Вэй Усянь вопросительно приподнял бровь, складывая руки на груди и понемногу расслабляясь. Ох, они же дети. Маленькие, ледяные снаружи и пушистые внутри, маленькие-маленькие Лани! Пять маленьких Лань Чжаней! Губы тронула легкая улыбка. Вэй Усянь терпеливо дожидался, пока кто-нибудь из незваных гостей возьмет слово. Но Лань Цзинъи терпения не хватило: — Чего стоите? Раз пришли — рассаживайтесь, чего над душой стоять? Учитель Вэй должен начать урок своевременно, разберемся с вами по ходу дела! Вэй Усянь умилился немного: тот Лань Цзинъи, что трясся в городе И, забирался на дерево в страхе на лесных границах Суцянь, визжал в поместье Хуа, когда позади него со стены свалилась картина — тот Лань Цзинъи, что призраков боится и носит с собой тройной запас носовых платков, внезапно — в секунду — перед Вэй Усянем повзрослел. И как умело взял младших адептов в оборот — действительно рассадил их, раздал запасную бумагу (а он еще и подумал о том, что нужно бы взять про запас, тогда как у Вэй Усяня в голове этой мысли даже не возникло), представил их поименно Вэй Усяню: из пяти маленьких Ланей только один Ланем не оказался, но это и было ясно по отсутствию облаков на ленте. Вэй Усянь еще раз рассмотрел присутствующих. В прошлый раз их было всего семеро, сейчас под крышей ланьши собрались семнадцать учащихся, и что теперь делать — Вэй Усянь представления не имел. Как вести занятия с теми, кто уже их посещал, Вэй Усянь придумал: он немного их узнал, провел с ними урок, дал задания. А что делать с теми, кого вчера не было? Ухватят ли они суть? Поймут ли, о чем речь? И все же, Вэй Усянь молится на свои проснувшиеся педагогические навыки. — Цзинъи, собери домашние задания. Кто напомнит мне, чем мы занимались вчера? Юй Аньго, — попросил Вэй Усянь протянувшего ладонь ученика. — Мы обсуждали классификацию темных тварей и вариативность их появления. Вы просили нас подумать над существующей классификацией и предложить любые изменения в наладившую систему. — Верно, — кивнул Вэй Усянь. — Если вести разговор с каждым по отдельности — боюсь, нам не хватит и до вечера. Поэтому мы ограничимся дискуссией. Выскажите любые мысли касательно задания. Да, Цзинь Лин? — Существующая классификация делит темных тварей по их источнику. Живые или мертвые, люди или нет. Но темных тварей-то гораздо больше. Помнишь ту псевдобогиню с горы Дафань? Ее нельзя определить как темную тварь, но кем тогда ее можно назвать? — Верно, Сюань У и Танцующая Богиня относятся к псевдобожественным созданиям. Я встречал еще парочку подобных тварей, и могу сказать, что стандартные способы справиться с ними подходят мало, а потому, Цзинъи?.. — Нужны новые способы, которые классификацией не подразумеваются? Потому вы говорите, что система устарела? — уточнил Лань Цзинъи. — Потому что псевдобожественные создания не могут уложиться в стандартную классификацию? — Верно. И не только они. Кто-нибудь приведет пример? Предположила Лань Байфэн: — Можно ли взять в пример Призрачного Генерала? По всем признакам он — темная тварь, но с другой стороны, он сохраняет разум и у него нет затаенной злобы. — Не совсем верно, — качнул головой Вэй Усянь. — Вэнь Нин — лютый мертвец. Конечно, более разумный, чем остальные. Но он, скорее исключение. — Но есть еще даочжан Сун, — вклинился Лань Цзинъи и пояснил для остальных, — не только учителю Вэю удалось вернуть сознание лютому мертвецу. — Да. И какой ценой, — губы поджались сами собой и у Вэй Усяня не получилось сдержать проблеска боли в интонации. — Однако, Лань Байфэн мыслит в верном направлении. Да, молодой господин Оуян? Оуян Цзычжэнь немного неловко запинается, прежде чем высказаться. Но говорит то, что Вэй Усяню хотелось бы услышать: — Некоторые темные твари действуют инстинктивно, ведомые затаенной злобой. И… есть же такие, которые не желают зла. И такие, которые разумнее остальных. Я вспомнил о деве А-Цин, — и всхлипнул. — После смерти ее в этом мире удерживали самые благие намерения. Она помогла нам в городе И, чтобы отомстить за даочжана Сяо, пыталась обезопасить нас и вела Ханьгуан-цзюня в бою против Сюэ Яна. — И, обобщая… — Разумные и неразумные? — спросил Цзинь Лин. Вэй Усяню нравится, что его ребята активны, смелы и не боятся догадок. И Цзинь Лин чувствует себя комфортно, он спокойнее, чем обычно и не видит ничего в том, чтобы ошибиться. Вчерашнее занятие, должно быть, укрепило его узы с остальными учениками. И Вэй Усяню это отрадно: здесь он может наладить связи не только с Лань Цзинъи и Лань Сычжуем, которые, в силу старшинства, не могут составлять ему компанию так часто, как хотелось бы. Отвечая, Цзинь Лин повышает свой авторитет. Умничка! Загоревшись гордостью за племянника, Вэй Усянь подхватывает: — Именно! И, как следствие этого разделения, есть еще кое-что, что нужно учитывать. Юй Аньго нахмурился, маленькие Лани переглянулись, а Лань Цзинъи светился изнутри, потому как знал правильный ответ — когда Лань Ванцзи курировал их, как младших адептов, он упоминал кое о чем, что не принято упоминать, так как находилось за авторством Старейшины Илина. — Ну же? Если одна тварь разумнее другой, в чем же их отличия? Допустим, Цзинъи, ты — обычный лютый мертвец, а я — Вэнь Нин. Лань Цзинъи захлопал глазами, а потом засиял пониманием и, подгоняемый отсутствием в ланьши Лань Ванцзи, начал носиться между рядами, вытянув руки, и делал вид, будто нападает на учеников. Те ерзали на месте и отшатывались, стоило Лань Цзинъи обернуться в их сторону. Вэй Усянь тем временем стоял на месте и наблюдал за поднявшейся неразберихой. — Жертвы! Жертвы! — взвопил Цзинь Лин и, подгадав момент, когда Лань Цзинъи отвернулся и оскалился на Не Цзунхуэя, пнул его под задницу. — Молодая госпожа, без рукоприкладства! — праведно возмутился Лань Цзинъи, поддерживая себя под зад. — А руки я и не распускал, — Цзинь Лин задрал нос. — Я же прав, Вэй Усянь? Все дело в жертвах. Кому-то они требуются — одна или несколько, единовременно или с периодичностью, а кому-то не требуются совсем. — Верно, верно! Внутренне Вэй Усянь содрогнулся от того, какими сейчас предстали перед ним ученики. Кажется, таких представлений они не ожидали! Кто-то сидел, высоко вздернув брови, кто-то пытался сдержать смех, сдавив рот ладонью, а вот маленькие Лани быстро взяли себя в руки и, быть может, только раз неодобрительно покосились на своего старшего, что Лань Цзинъи не смутило ни капли. — Сейчас у меня для вас небольшое задание — всего на пару минут. Мы немного обсудили, вкупе с выводами, которые вы выразили в домашнем задании, этого должно хватить, чтобы вы набросали новую схему. Или просто запишите перечень того, на что стоит обратить внимание в новой классификации. Я кое-что проверю, потом обсудим и я покажу вам мои наброски, — Вэй Усянь похлопал по стоящему на табурете альбому. А после скрылся за маленькой дверцей, где Лань Сычжуй трудился над Лань Ванцзи. Задвигая дверцу за собой, он различил нарастающие шепотки с возмущенными и восхищенными возгласами. — Вы тут как? Ах, Лань Чжань, ты великолепно выглядишь! Боюсь, после занятия я не выпущу тебя из ланьши, пока… — и запнулся об осуждение на лице Лань Ванцзи. Лань Сычжуй стыдливо прикрылся рукавом. — Ох, ладно! Я все еще не верю, что ты согласился, но как же тебе идет! — Учитель Вэй, вы уверены, что это необходимо? — уточнил Лань Сычжуй. — Вообще-то нет, — хохотнул Вэй Усянь и несмело улыбнулся, опустившись на колени перед самыми любимыми людьми на свете и взяв их ладони в свои. — Но это же образ! Эффект! А-Юань, там сидит целая куча ребятишек, которые или боятся Ханьгуан-цзюня, или раболепно восхищаются им, не видя в нем человека. Доброго, великодушного, терпеливого, самого благодетельного!.. — Вэй Ин, — прерывает Лань Ванцзи. Вэй Усянь легонько ухватился за щеку Лань Сычжуя и повернул его голову в противоположную сторону, а сам оставил легкий поцелуй на маняще-ярких губах Лань Ванцзи. Лань Сычжуй еще пуще засмущался, пусть и не увидел этой картины, где Вэй Усянь смотрит на Лань Ванцзи с бесконечной любовью, а Лань Ванцзи трепетно смеживает веки и тихонечко выдыхает. — Ладно, вы готовы, как я посмотрю. Лань Чжань, ты сказал, что А-Юань тоже в деле? — Мгм. Не удержавшись, Вэй Усянь, отпустив Лань Сычжуя, звонко чмокнул его в щечку и оставил легкое прикосновение в его волосах. — Умницы мои. Сейчас мы закончим с классификацией и перейдем к практике. — У-учитель Вэй! — вспыхнул вдруг Лань Сычжуй и пытался ухватить его за полы учительского халата, но Вэй Усянь, озорно подмигнув, уже исчез из кладовой. Не прошло и пары секунд, как в ланьши раздался звонкий смех. — Что? — развел руками Вэй Усянь. — Что-то не так? Цзинь Лин пробурчал что-то про бесстыдство обрезанных рукавов, Юй Аньго закатил глаза в лучших традициях своего наставника, Лань Байфэн хмыкнула и коснулась указательным пальцем губ. — Ох, не можете сказать прямо — не говорите тогда ничего вообще, — Вэй Усянь отмахнулся и взял кисть. — Итак, выводы? *** Вэй Усянь, высунув кончик языка, провел последний штрих по образовавшейся на листе схеме, отвел руку за спину, не заметив соскользнувшей с кончика кисти капли алой туши, и обернулся к ученикам. — Вопросы? Отлично. Лань Цзинъи, сделай две копии, — Вэй Усянь снял с табурета альбом, вырвал вшитый лист с классификацией темных тварей, — одну предоставь маленьким Ланям, другую — Цзинь Лину, вечером перепишете себе, это будет вашим заданием. И, Цзинъи, собери их заметки. В течение недели я буду внимательно изучать их все, а после у вас будут групповые задания, — Вэй Усянь почесал подбородок. — Только мне для начала нужно будет выторговать для этого время у старейшин, но, надеюсь, это не составит проблемы. — Ты что, оцениваешь нас, чтобы потом заставить работать в команде? — недоверчиво протянул Цзинь Лин. — Я буду тасовать составы групп, но, да. Вам необходимо будет учиться работать в разных условиях, с разными людьми. Вчера мы мельком коснулись такой темы, как виды заклинательства в разных орденах. Нет-нет, клановые техники мы трогать не будем. Только общеизвестные. В общем, заранее ничего обещать не могу. Я не до конца все продумал, но… — продолжать Вэй Усянь не стал. — Так, а теперь практическая часть! Вас сегодня неожиданно много, я не уверен, что мы успеем, но если никто не против чуть-чуть задержаться… А если против — уйдете с колоколом, никого держать не буду! — клятвенно поднимает к небу три пальца Вэй Усянь. — Ханьгуан-цзюнь, А-Юань, проходите. Лань Ванцзи в ланьши не входит, вплывает — поверх его стандартных клановых одежд на плечах лежит изумрудная накидка с глубокими отблесками позолоты. Шагов его за накидкой не видно, она волною стелется под его ногами. Волосы Лань Ванцзи забраны в высокую прическу богатой дамы из высшего общества, украшенные массивной заколкой в россыпи циркона и хризолита. На губах — легкий слой темной вишни. Во лбу — изумруд в золотом хвате искусного сплетения. В ланьши виснет тишина. Лань Сычжуй стоит по левое плечо Лань Ванцзи и из-за него рассматривает собравшихся. Ох! Здесь не только все приглашенные адепты, но и несколько адептов Гусу Лань, которые воззревали на своего обожаемого Ханьгуан-цзюня с пиететом, совершенно не обращая внимания на его странный облик. — Присаживайтесь, госпожа Шу, — Вэй Усянь ногой сдвинул учительский стол вбок и носочком сапога пододвинул подушку чуть вперед. Лань Ванцзи, с горделивой осанкой и резко очерченными скулами, выглядит слегка высокомерно. Он кивает почти незаметно и чинно опускается на предоставленное место. Лань Сычжуй, поняв, что они уже играют, начал развешивать поклоны всем собравшимся и лепетать: — Благодарю благородных заклинателей, спасибо, что откликнулись на зов моей госпожи! Такое произошло, такое! Боюся я за сохранность моей госпожи, ой боюся, не откажите в помощи! Лань Цзинъи неприлично уставился на Лань Сычжуя и потер лоб. Он все еще не готов ко всему, что может учудить учитель Вэй и его безумная семейка. Не дав никому опомниться, Вэй Усянь взял слово: — Госпожа Шу и ее служанка подвергаются нападкам темной твари. Ваша задача — выяснить, что произошло, какая тварь их преследует и предложить варианты устранения сложившейся ситуации. Госпожа Шу обязуется отвечать честно на любой поставленный вопрос, у ее служанки плохая память — она сильно напугана и не может дать четкого ответа, поэтому будет лишь добавлять ответы госпожи в некоторых случаях. Вообще, я полагал, что придут только те, кто был вчера. Но, — Вэй Усянь обвел рукой учеников, — вас больше чем в два раза. А я уже решил, что у каждого будет право задать один вопрос. Поэтому у вас гораздо больше шансов разузнать, что приключилось с госпожой Шу. Тщательнее продумывайте, ответ на какой вопрос желаете услышать. Можно совещаться между собой — даже нужно. Задачу я уже обрисовал. Приступаем, — и пристроился к Лань Ванцзи, скрестив ноги лотосом. — Моя госпожа, чаю? Лань Ванцзи отозвался: — Благодарю. Лань Сычжуй молнией метнулся за жаровней и чайными принадлежностями. Ученики довольно быстро отошли от вызывающего образа Лань Ванцзи, развернулись друг к другу и негромко что-то обсуждали. Громче всех был Цзинь Лин — он перемежал возмущенные возгласы с дельными предложениями, спорил с Юй Аньго — видно было, что отношения между ними слегка натянутые. Почти ничего не говорили те, кого вчера так и не застал Вэй Усянь, видимо, пытались адаптироваться к резко сменившемуся формату занятий. Среди них Вэй Усянь не увидел ни одного знакомого лица, да и сопоставить клановые одеяния со списком имен приглашенных адептов в этот раз было сложнее: слишком уж многие ордена в обеих жизнях он обошел стороной. Лань Цзинъи как раз закончил переписывать схему Вэй Усяня и незаметно подложил одну копию на стол одного из маленьких Ланей, а вторую свернул и затолкал Цзинь Лину за шиворот. Заслужил наказание, но остался доволен гневливо покрасневшим лицом и полным злости воплем, недостойным главы великого ордена. Цзинь Лин за несдержанность тоже свое получил: Лань Ванцзи даже в роли все также оставался тем, кому дозволено назначать наказания и повелел переписать раздел о надлежащем поведении трижды. Когда Лань Цзинъи вполголоса уточнил, то ли это дело, с которым они столкнулись полгода назад, а Лань Сычжуй ответил утвердительно, ученики дали знать, что готовы. Первым свой вопрос задал Не Цзунхуэй, и даже с дилетантской точки зрения Лань Цзинъи тот был совершенно провальным: — Вы знаете, какая тварь преследует вас? — Не могу знать, — ровным тоном произнес Лань Ванцзи. — Я же не заклинатель. — Поэтому мы и обратились к вам, благочестивые заклинатели! — принялся кланяться в пол Лань Сычжуй. Вэй Усянь хмыкнул, глянул на Лань Цзинъи и беззвучно спросил: «понял, в чем ошибка?», тот возвел глаза к потолку, а потом дернул плечом, мол, конечно, это же очевидно. Вэй Усянь только игриво подмигнул. Ученики после реплики Лань Сычжуя тоже осознали, что промахнулись, но в другом плане, не уловив намека. Хотя в плане умения намекать Лань Сычжуй был умельцем большим, чем иной другой Лань. Ученики снова стали совещаться: тому, кто настаивал, чтобы именно этот вопрос оказался первым, был удостоен тычка под ребра от Цзинь Лина. А Не Цзунхуэй слегка сник — Вэй Усянь понимал его: как член не только ордена, но и как по крови принадлежащий клану Не, того интересовала не история, а тварь и способ ее уничтожения. — Надо было спросить, не что за тварь, а кем она была при жизни! — наконец, воскликнул Цзинь Лин. — Вот ты, ты все равно молчишь, спроси. Давай-давай, — и подтолкнул в спину одного из приглашенных адептов. Тот скептически улыбнулся, но подчинился. — Госпожа Шу, кем при жизни приходилась вам преследующая вас тварь? — Сестрою, — ответил Лань Ванцзи уверенно. Лань Сычжуй запричитал: — Давно не виделась госпожа моя со своей сестрой, госпоже моей предложили стать хозяйкой поместья Шу, а сестра ее — Му Фань, с носом осталась! Завидовала она госпоже моей, как пить дать завидовала! Вэй Усянь мысленно поблагодарил Лань Сычжуя за ненавязчивую подсказку — ученики слишком уж время тянут, слишком серьезно озадачились. В жизни-то все не так будет! — Позвольте узнать, госпожа Шу, — подала голос Лань Байфэн еще до того как «совещание» закончилось. — Каким образом ваша сестра вас преследует? — Разбивает зеркала, жжет личную корреспонденцию, портит платья. — Значит, у нее нет цели причинить физический вред! — произнес уверенно Оуян Цзычжэнь. — Это женский призрак, она хочет навредить, а не покалечить. — Если взять в расчет то, что при жизни они были сестрами и одна завидовала другой, скорее всего, это просто-напросто месть. Ей движет не злоба, а обида, — продолжил мысль один из маленьких Ланей. — Можно сыграть «призыв» молодой госпожи Му. — Ага, сейчас возьмешь и сыграешь. — Нам же сказали, что от нас требуется. Нам нужно добыть информацию из госпожи Шу, как если бы это было настоящее дело. Предлагаю узнать, как умерла молодая госпожа Му. — Ты думаешь, госпожа Шу знает? Вполне возможно, что молодая госпожа Му тихо-спокойно умерла далеко от поместья Шу, но в бедности и одиночестве, и изо всех сил пожелала… — Да это же ерунда, если она была настолько завистливой, она бы попыталась отомстить при жизни! Госпожа Шу, расскажите, пожалуйста, как умерла ваша сестра? — Я не знаю, — сказал Лань Ванцзи, старательно отводя взгляд. — Вы же попытались показать, что лжете? — воскликнул вдруг Цзинь Лин. — Цзинь Лин, — остановил того Вэй Усянь. — Ханьгуан-цзюнь, конечно, играет роль, но я уже сказал, что ответы будут честными! — Значит, не знает, но, возможно, предполагает, или была причастна к смерти косвенно? — прошептал кто-то, словно опасаясь вызвать у Лань Ванцзи — ох, нет, госпожи Шу, — гнев. — У нас нет возможности выяснить причину и обстоятельства смерти молодой госпожи Му, как нам узнать, какой тварью она восстала? — решил зайти с другой стороны Юй Аньго. — Возможно, кто-то ее видел? И сможет описать? — Госпожа Шу, когда в последний раз вы увидели молодую госпожу Му? — Сегодня в зеркале, — тотчас ответил Лань Ванцзи. — Значит, она отражается в зеркале! Значит, не озлобленный призрак. Материальный дух?.. — Давайте попросим ее описать?.. — предложил еще один маленький Лань. Лань Ванцзи лишь провел перед лицом рукой, сказал: — Как я. Подхватил Лань Сычжуй: — Близняшками были, господа заклинатели, один в один — с первого взгляда и не понять, кто пред очами предстал! Моя госпожа нрава веселого всегда была, а сестра ее тихонькая, и различить их можно лишь по тому, что они за пазухой прячут — одна веера да мешочки с травами душистыми, а другая — книгу какую-нибудь заумную!.. — Да, Ханьгуан-цзюнь как никто иной подходит под описание «веселого нрава», — посмеялся Цзинь Лин. — Ну а что? Неправду что ли говорю? — А еще заметьте, что Ханьгуан-цзюнь ответственно подошел к задаче. Мы попросили описать молодую госпожу Му — ее он и описал, а про то, как она выглядит после смерти — и словечка не сказал! — Еще один вопрос в никуда… — Да ладно, у нас еще с дюжину попыток. — Нам пытаются донести, что нужно быть точнее в формулировках!.. Госпожа Шу, можете ли вы подсказать, какие особенности внешности твари вы запомнили? — Она выглядела так же, как при жизни, но значительно бледнее и ходила почти бесшумно, а когда ее кто-либо замечал — исчезала. Совещание на минуту заглохло. — Так что же, выходит, это все-таки озлобленный призрак?.. — проговорил кто-то неуверенно. — Но озлобленные призраки не отражаются в зеркалах. Мы же это с учителем Ланем проходили месяц назад. Виды нематериальных существ и их особенности. Помните, нам еще один свиток показывали, с иллюстрациями руки У Даоцзы? — Этому вообще с пеленок учат — это же самые основы!.. Может ли быть, что госпожа Шу ошиблась?.. — Подождите, госпожа Шу сказала, что тварь бьет зеркала, тогда откуда у нее зеркало?.. — Маленькие бронзовые зеркала, например, не так-то просто разбить. — Для госпожи Шу — да, а для восставшей темной твари, ведомой затаенной злобой — легче легкого! — Может, она на базаре где зеркало увидала! — И тварь за ней на базар последовала, да еще и при свете солнца? — А нам точно нужно это обсуждать?.. Тварь ведь не может разбивать зеркала сразу, как они появляются, верно?.. Мы только сегодня обсудили периодичность активности темных тварей. Если это все-таки озлобленный призрак, он появляется только в самые продолжительные ночи и, если цель — подпортить жизнь обидчику, то ему хватит и нескольких раз в лунный месяц. А в остальное время госпожа Шу просто покупает новые зеркала. — Тогда, получается, госпожа Шу этой ночью глядела в зеркало и увидела тварь? — Озлобленные призраки не появляются тогда, когда есть вероятность, что их увидят! Не сходится! Значит, либо госпожа Шу врет, но уверена, что говорит правду, либо мы просто чего-то не понимаем?.. — Так давайте уточним. Госпожа Шу! — воскликнул вдруг Юй Аньго. — Как долго и часто тварь приходит к вам? — Три раза в луну на протяжении четырех лун. — Это точно мстительный призрак! Значит, госпожа Шу просто уверена, что увидела в зеркале тварь, но ошиблась. Ей могло показаться — человек, который подвергается нападкам темных тварей зачастую мутнеет рассудком. — Госпожа Шу перепугалась и ей показалось? Ерунда какая-то все равно, — упер руки в бока Цзинь Лин. — Что-то тут нечисто. — Было бы легко — учитель Вэй не выбрал бы этот случай, как мне кажется, — проронила Лань Байфэн. — Мне хотелось бы убедиться кое в чем… Спросите, но именно в такой формулировке… — и зашептала. Ее предположение вызвало волну возбуждения. — Госпожа Шу, как часто вы видите в зеркале молодую госпожу Му? — Постоянно, — и на этом слове Лань Ванцзи Вэй Усянь приподнял уголки губ. — Значит, это либо не озлобленный призрак, либо госпожа Шу — не госпожа Шу, а молодая госпожа Му! — Учитель Вэй представил ее нам как госпожу Шу, но сама она этого не говорила! — кто-то звонко хлопнул в ладоши. — Получается, Му Фань заняла место сестры и вышла замуж за господина Шу, стала хозяйкой поместья, а ее сестра — кстати, как ее зовут?.. Вот, она мстит Му Фань за подмену судеб! — И никто не заметил подмены?.. Может, лицом они и правда схожи, но нрав… Погодите, так Ханьгуан-цзюнь все правильно отыгрывает! Он отыгрывает спокойную Му Фань, а не озорную вторую сестру! — Давайте все-таки уточним, мне кажется, это стоит потраченного вопроса. Кто еще не спрашивал? Ты, Лань, ты еще точно не спрашивал! — ткнул пальцем Цзинь Лин в одного из маленьких Ланей, самого спокойного и сосредоточенного. — А почему это ты не тратишь свой вопрос? Все приказываешь всем, а сам чего? — Юй Аньго возмутился и шлепнул Цзинь Лина по вытянутой ладони. — Твой вопрос самый ценный, что ли? — А если и так, тебе что за дело? Задание для всех, но половина сидит и отмалчивается, я-то хоть обсуждаю вместе со всеми и выводы делаю! — Успокойтесь, я спрошу, — прервал зарождающийся спор Лань. — Госпожа Шу, каково ваше имя при рождении? — Му Фань, — покорно ответил Лань Ванцзи и ученики тут же зашумели, до единого пропустив звон колокола, обозначившего конец занятия. — Вспоминайте, как точно дал задание учитель Вэй! Мы же все выяснили, но еще не конец? — Выяснить, что произошло, тип твари и варианты упокоения. Наверное, стоит обратиться к учителю Вэю?.. Вэй Усянь, прислушавшись к «совету», дернул ухом. Но прежде, чем развернувшийся к нему Цзинь Лин обратился, отрицательно помотал головой. — Да много ли методов? Упокоить, усмирить, уничтожить — вариантов масса! — Нет, — сказал вдруг Фань Мосюн, который до этого высказывался достаточно редко. — Первым идет упокоение. Но мы так и не выяснили, как умерла несостоявшаяся госпожа Шу и чего она хочет. Она не хочет кровной мести. Но что, если она мести и вовсе не хочет? — Что ты имеешь в виду? — Вспомните, как именно «вредит» призрак. Он разбивает зеркала, жжет письма, портит одежду. Что из этого следует? — Что его цель — донести, что госпожа Шу — самозванка? А молодая госпожа Му разбивает зеркала, в которых отражается не она, а ее сестра, жжет письма, которые адресованы ей, а не ее сестре? — И платья, купленные для нее, достаются Му Фань? — Значит, «упокоение» возымеет эффект, если госпожа Шу сознается, что заняла место сестры? — Но призраку-то какая с этого выгода? Он уйдет на покой, а госпожа Шу так и останется хозяйкой поместья Шу, разве нет? Раз уж господин Шу живет вместе с ней, значит, чувства у него именно к Му Фань, он-то не мог не распознать разницу во нравах. — Подождите, но в таком случае не хватает действующих лиц… Мы говорим о господине Шу, а он вообще… жив?.. — Мы и возраста госпожи Шу не знаем. Если она в преклонном возрасте, муж ее мог скончаться естественной смертью, как и ее сестра, и если она уже кучу лет хозяйка поместья Шу, кому какое дело, какая именно из сестер стала хозяйкой? А если муж и жив — то наверняка обо всем знает. — А если молодая? — Так давайте спросим, чего тянуть кота за хвост? — Что именно? Сколько ей лет? Жив ли ее муж? И сколько ей было, когда она отбивала поклоны? — Подожди, это-то тут при чем? — Мы снова уходим от темы! Госпожа Шу, в добром ли здравии ваш супруг? — Скончался от лихорадки пять лун назад, — ответил Лань Ванцзи и вдруг выхватил из рукава веер цвета цин с росписью бамбукового леса. — Горе-то какое, душа в душу столько лет прожили, внук на подходе был, да так и не увиделся с ним покойный господин Шу, почил, мир его праху! — вклинился Лань Сычжуй. — Ну, все ясно, — сказал вдруг Цзинь Лин. — И что тебе ясно? — зашикали на него со всех сторон. — Все, — отмахнулся Цзинь Лин. — Вэй Усянь, ты же не просто так рядом с ними уселся и все норовишь Ханьгуан-цзюня полапать? — сказал он чуть громче. Вэй Усянь хищно сощурился. — Я полагаю, дело было так: господин Шу полюбил свою госпожу, несмотря на то, что поначалу выбрал не ее, а ее сестру. И прожили вместе они долго, сами прикиньте, сколько бы времени прошло, прежде чем они дождались бы внуков? А Вэй Усянь сидит там, как господин Шу и всем видом показывает, как свою госпожу обожает. Но правды они никому открывать не стали: помимо них, знала покойная молодая госпожа Му, которая почему-то стала донимать госпожу Шу тогда, когда умер их возлюбленный. Она не пыталась навредить, но всеми силами пыталась что-то донести, не причиняя излишнего вреда. Думаю, к сестре она не испытывает ни зависти, ни злобы. И держит ее в этом мире не госпожа Шу, а ее покойный муж, — Цзинь Лин взял паузу. — И что дальше? — Я думаю, что молодая госпожа Му получила известие о смерти господина Шу незадолго до собственной. За много лет она не пыталась навязать ему свои чувства, может, даже, замуж не вышла. И последним ее желанием было… Как-то выразить свою любовь? Единственный способ, пришедший ей в голову — попросить об этом сестру, но как озлобленный призрак сумел бы это сделать? Они исчезают, едва их кто-то замечает, не могут тонко физически взаимодействовать с объектами — то есть ни написать, ни сказать не получилось бы. В таком случае стоит… Тут Цзинь Лина прерывает шумно распахнувшиеся двери ланьши. С улицы входят двое мужчин в белоснежных одеяниях Гусу Лань и синих учительских халатах поверху. Один — тот, что постарше, с проседью в усах и бороде по грудь, произнес: — Простите, что прерываем, господин Вэй, Ханьгуан…цзюнь?.. Тот, что помладше, не скрыл изумления и приподнял вопросительно бровь. — Вы что-то хотели, уважаемые старейшины? — Вэй Усянь взмахнул отобранным у Лань Ванцзи веером. Оба этих старейшины были против того, чтобы Вэй Усянь вел занятия у приглашенных адептов и сами отвечали за обучение младших адептов Гусу Лань. — Начались занятия по фехтованию, но не досчитались нескольких адептов, — произнес старейшина Лань и тяжелым взглядом одарил маленьких Ланей, что вдруг заозирались друг на друга, побледнели и подскочили, отвешивая учтивые поклоны. — Один из учеников сказал, что не видел, чтобы кто-то покидал эти учебные комнаты. — Мы немного задержались, старейшина Лань, приношу свои извинения. Я огласил, что после колокола все могут быть свободны, если пожелают, но не знал, что у мал… что у юных адептов Гусу Лань на данное время назначены занятия. Иначе мы закончили бы быстрее. — Учитель Вэй… — растерянно произнес один из маленьких Ланей. — М-можно мы останемся, пока не раскроем дело? Осталось же совсем чуть-чуть!.. — Лань Ванъюй! — картинно схватился за сердце младший старейшина Лань. — Да-да, Ванъюй, — кивнул Вэй Усянь. — Спрашивать нужно не у меня, а у старейшины Ланя. — Учитель Лань! Пожалуйста! — взмолился самый тихий маленький Лань. — Осталось совсем немного! Мы примем любое наказание! — Пусть останутся, — Лань Ванцзи посчитал нужным вмешаться. — Они участвовали в обсуждении с самого начала, имеют право узнать итог. Старший старейшина Лань нахмурился — его кустистые брови сошлись на переносице, лоб расчертила морщина. — Тогда и мы останемся. — Конечно, вы имеете полное право присутствовать на этом занятии как наблюдатели! — резво закивал Вэй Усянь и захлопнул веер. — Я еще раз лично приношу извинения за то, что застопорил ваши занятия, уважаемые старейшины Лань. Цзинь Лин, продолжай. — Эм… — Цзинь Лина некрасиво сбили с мысли. Вэй Усянь немножко помог: — Озлобленный призрак почти не умеет взаимодействовать с окружением… — Да, точно. Так вот, молодая госпожа Му не могла передать последнюю волю своей сестре, и та посчитала, что способы, которыми молодая госпожа Му пыталась с нею связаться, были обыкновенным мелким вредительством. — А давай продолжит Ванъюй, чтобы показать старейшинам Лань, что он тоже извлек урок. — Когда молодая госпожа Му разбивала зеркало, она пыталась намекнуть о том, с чего началась вся эта история — с их одинаковых лиц. Когда жгла письма — о том, что ей есть о чем сказать. Порча одежды… Я бы посмел уточнить у госпожи Шу, какие именно одежды портила молодая госпожа Му, но скорее всего — верхние. Чтобы сказать госпоже Шу, что нужно куда-то выйти. — Какой изящный вывод! Умница, Ванъюй. Фань Мосюн, дополни свой предыдущий вывод. — О том, что молодая госпожа Му хочет вовсе не мести? То есть, чего она все-таки хочет? Вероятно, посетить место, где похоронен господин Шу. Оставить память о себе?.. — И самым простым вариантом упокоения будет?.. — Принести на могилу цветов от имени молодой госпожи Му, возможно, если в поместье Шу имеется храм предков, поставить рядом с табличкой господина Шу и ее табличку. — Кто-нибудь еще хочет дополнить выводы Цзинь Лина и остальных? Нет? Тогда… Позвольте дополнить историю. Цзинъи. — Му Лунь умерла в дороге, — размеренным голосом завел тот рассказ. — На самом деле, решение поменяться с сестрой местами она приняла самостоятельно. Она действительно влюбилась в господина Шу, но в будущем себя хозяйкой поместья Шу она не видела. Ей не было дела до управления поместьем, отбора слуг, организации приемов. Больше Му Лунь хотелось провести жизнь в праздных гуляниях — посетить места, о которых ей читала старшая сестра вслух, попробовать разной кухни, повстречать чудеса, о которых слухами полнится земля. Но семья Му была в бедственном положении, и старшее поколение грезило о выгодном замужестве дочерей, потому Му Лунь не могла позволить себе отказаться. Она попросила сестру: дай я отправлюсь в путешествие, повидаю мир, а потом возьму на себя обязанности хозяйки поместья Шу. Побудь мной недолго, по возвращении я сниму с тебя все тяготы и буду до конца жизни тебе обязана. Сестра согласилась и Му Лунь отправилась в путь. Каждый месяц она говорила себе — еще день и поверну назад, но прошел один год, второй, и уже начался третий ее странствий, как началась война. Выстрел в солнце. А потому дорога домой затянулась еще на три года. Через пять лет Му Лунь постучала в двери поместья Шу, и оказалось, что господин Шу и Му Фань полюбили друг друга по-настоящему. И что Му Лунь теперь вольна странствовать сколь пожелает. Не думайте, что ее не ждали — ждали, ведь во время войны весточки от нее перестали приходить, и Му Фань обеспокоилась: жива ли сестра, не затронули ли ее заклинательские распри. Му Лунь, погостив у сестры недолго, продолжила свое путешествие. Как верно подметила моло… Цзинь Лин, замуж Му Лунь так и не вышла, ее сердце даже спустя два десятилетия все еще тосковало по господину Шу. А известие о беременности племянницы застало ее на границе Юньмэна и Цишань. Она была уже в том возрасте, когда дорогу перенести не так уж и легко. Она не дошла до родного города трех дней, когда на нее напали, в попытке отобрать кошель разбойники толкнули ее с дороги, она споткнулась и разбила голову. Последним ее желанием было проведать семью. Она увидела и внучатого племянника, и сдавшую сестру, но вот возлюбленного в мире живых не нашла. И, как вы уже поняли, ей хотелось бы не сколько достойных похорон, сколько оставить напоминание о своей любви на могиле господина Шу. — Госпожа Шу сделала ровно так, как предположил Фань Мосюн. Она пришла к господину Шу от лица сестры, оставив у надгробия ее любимый веер. И поставила в храме предков табличку с именем Му Лунь на том месте, где в будущем должна находиться ее собственная, — закончил Лань Сычжуй. — И, подводя итоги, — потер ладони Вэй Усянь, — справились вы весьма посредственно! Сделаю скидку на то, что вас сегодня много, а потому обсуждения длились долго. Но с такими длинными обсуждениями вы задали одиннадцать вопросов, а я рассчитывал, что вы уложитесь в изначальные семь. Ладно-ладно, не смотрите вы так! Хорошо, достойно вы справились! Учитывая количество мнений и все такое. Так, задание… Я упомянул, переписать себе классификацию! Есть вопросы?.. — Кем завтра будет Ханьгуан-цзюнь? — и, судя по лицам учеников, это действительно единственный интересующий их вопрос. Вэй Усянь засмеялся, а потом погнал всех из ланьши, чтобы, наконец, привести в исполнение фантазии о себе и Лань Ванцзи с вишневыми губами, запертыми в кладовке.