Школьный учитель.

      Ибо слышит биение сердца в ушах, когда отстраняется от Чжаня. От неловкости, которую почти можно было ощутить физически, юноша больше не может поднять взгляд на учителя. Тот, впрочем, не смущает еще сильнее, покорно ожидая, когда Ибо заговорит сам. Но говорить не очень-то хочется, потому что он не знает, что говорят люди в таких ситуациях. В голове вертится только «господибожемыдействительноцеловались». Поэтому, чтобы занять себя хоть чем-то и осознать, что делать дальше, Ибо сосредотачивает все свое внимание на кожаном браслете на руке Сяо Чжаня. Юноша играется с ним, вращая на тонком запястье, обводя пальцами голову быка, совсем не скрывая гордой улыбки — мужчина правда носит его подарок. Было даже немного странно — сегодня учитель предпочел классику, а этот простенький браслет не особо вязался с рубашками и пиджаками. Сюда бы какие-нибудь супер-крутые ультра-современные часы… Ибо готов был поклясться, что даже видел подобные у Чжаня раньше. Решив, что это неплохой способ свернуть со смущающей темы отношений, да и в целом повод хотя бы начать разговор, Ибо прокашливается и поднимает голову: — Вы его каждый день носите? — встретиться взглядом с мужчиной оказалось задачей не такой уж и сложной, однако Ибо все равно чувствует, как мурашки пробирают его от этих пронзительных глаз. — Стараюсь, — мягко улыбается Чжань, принимая смену темы. — А что? — Надо было туда мини-камеру поставить, чтобы видеть вас постоянно, — неловко смеется Ибо, поздно понимая, что шутка так себе. Он же не сталкер какой-то. — Ну, в душе я его снимаю, не хочу, чтобы он окислился, — учитель не сдерживает смешка, обращая взгляд на браслет. — Знаешь, это очень дорогой для меня подарок, не хочу портить. — Дорогой? — Ибо на несколько секунд даже дышать перестает, забывая отреагировать на шутку. — Поэтому часы не носите? — Да, — с серьезным видом кивает Сяо Чжань, снова в упор глядя на юношу, выбивая тем самым весь воздух из легких окончательно. — Приходится выбирать. И мне важнее браслет.       Ибо улыбается краешками губ и смотрит. Влюбленно, безнадежно влюбленно смотрит на учителя, понимая, что они оба сейчас падают в пропасть, стремительно и глубоко. Но вместе. — Мне, наверное, пора, — шепчет юноша сбивчиво. — Как думаешь, сейчас подходящее время, чтобы дать свой номер телефона?       Ибо словно током прошибает. Вся школа уже успела уяснить за полгода, что учитель Сяо, в отличие от многих других педагогов, свой номер почти никогда не давал, ограничиваясь рабочей почтой для старост. — То есть… Я смогу писать вам? — словно сам не веря в происходящее переспрашивает юноша, неуверенно протягивая телефон. — В любое время, — кивают в ответ. — Как подписать контакт? — Я… Я сам подпишу, — Ибо ощущает горящие уши и поспешно забирает мобильный обратно. — До свидания… В смысле до встречи, — бормочет он и так же пулей вылетает из машины.       От эмоций голова идет кругом. Быстро поболтав с мамой о том, что все хорошо в школе (знала бы она, насколько хорошо), Ибо запирается в своей комнате, обессиленно падая на кровать. Рука инстинктивно тянется к губам, словно желая пощупать поцелуй, оставленный на них всего каких-то там полчаса назад. Они правда целовались?       Ибо прячет улыбку в подушке вместе с тихим писком счастья. Он не помнит, был ли когда-то так же счастлив, как в эту минуту. Может, и не был. Сяо Чжань стал его счастьем.       Сяо Чжань… Значит все, что делал учитель, действительно было чем-то большим, чем забота об ученике? Значит, Ибо не придумывал себе лишних смыслов, а лишь видел действительность? Было еще столько незакрытых вопросов… Как давно мужчина почувствовал то же, что и Ибо? Не пожалеет ли он о поцелуе? Был ли у него опыт в отношениях с парнями? Встречался ли он с учениками раньше? Но сейчас самым важным для Ибо был, конечно, другой вопрос. Как назвать контакт Сяо Чжаня в телефоне?       Может, кто-то счел бы это глупостью, но Ибо, почти никогда не подписывавший контакты как-то иначе, чем просто имя человека, очень хотел, чтобы именно телефон Сяо Чжаня был особенным. Просто потому что сам Сяо Чжань тоже… Особенный. Юноше хочется в порыве трепетной нежности написать в строке имени самые банальные «Тот самый» или «Любимый», но от последнего он отказывается моментально — слишком странно называть так преподавателя, даже после поцелуев в машине. Ибо еще не готов.       Ибо ворочается на кровати, подминая под себя одеяло, попутно размышляя над такой, как оказалось, сложной задачей. А если телефон попадет в руки кому-то из родителей? Или другим учителям, которые могут помнить номер коллеги? Нет, надо было выбрать что-то нейтральное и безопасное, чтобы ни у кого не возникло никаких лишних мыслей и подозрений. С другой стороны, так хотелось, чтобы в случае, если сам Сяо Чжань увидит свой контакт среди остальных — он почувствовал бы, что для Ибо это что-то значит, что для него это важно.       В итоге, спустя полчаса или даже больше, когда адекватных идей уже не осталось, Ибо вдруг понимает, что все лежало на поверхности. Он судорожно хватает в руки полу разрядившийся телефон и быстро печатает, словно еще секунда — и он забудет то, что сам же и придумал.       «Мой Учитель».       Сохранить.

***

      Ибо никак не может стереть улыбку со своего лица. Сегодня на репетиции вынесены многие серьезные эпизоды, где Лань Чжаню явно не до смеха и веселья, но душа у юноши поет так, что как бы он не старался — быть серьезным совсем не получается. В целом, все ребята после совместного досуга сильно сблизились, поэтому атмосфера царила добрая, и никто не ругался за то, что Чжань просил повторить сцену еще раз.       На Сяо Чжаня смотреть получается с переменным успехом. Каждый раз, когда учитель ловит даже самый мимолетный взгляд Ибо, у того рефлекторно подкашиваются ноги и остается только опираться на Донсона, который, впрочем, и не задает лишних вопросов.              В каких бы отношениях они не были — один взгляд, и Ибо поражен. Насмерть. — У меня есть к вам одно предложение, — загадочно улыбается Сяо Чжань, откладывая сценарий и поправляя очки. — Я помню, что некоторые уже спрашивали про это. Так вот. Раз уж вы сегодня такие энергичные, давайте порепетируем сцены боя.       Почти все ребята одобрительно загудели. Многие хотели попробовать себя в этой сфере, потому что Сяо Чжань обещал сделать эти сцены нестандартными для театра. Ибо и сам хотел бы повторить — или хотя бы попытаться — ту легендарную битву Сяо Чжаня с тенью, после которой они долго искали цепочку. — Ибо, ты все равно уже видел, что именно мы будем делать, иди сюда. Будем на тебе показывать, — учитель кивает на место возле себя и берет декоративные мечи, которые давно успели пощупать и потрогать почти все, кто принимал участие в спектакле.       Ибо ничего не остается, кроме того, чтобы выйти туда, куда указал учитель и просто ждать дальнейших указаний. — Что касается боевых сцен, — начинает учитель, стоит Ибо подойти к нему, — основное, что я хочу до вас донести — относитесь к этому не как к драке, а как к танцу. И тогда ваши сцены будут выглядеть зрелищно и захватывающе. Вы должны помогать вашему оппоненту, а не атаковать его, сбивая с ног. Мы не на ринге, мы в театре, — преподаватель улыбается и подмигивает всей толпе ребят, подбадривая их, а затем поворачивает голову на Ибо. — Давай попробуем отыграть сражение между главными героями почти в конце? — Давайте, — слабо кивает Ибо, переживая, что вообще-то, как и все ребята, он ни разу в жизни не репетировал бои, а поэтому может нехило так облажаться. — В этом бою должна быть ничья, да? — Да. Вэй Усянь выбьет меч из рук Ванцзи, зная, что тот не может сражаться против него, но сам тоже не нанесет Ланю увечий. Готов? — А насколько можно быть готовым, если впервые пробуешь? — издает нервный смешок Ибо, забирая из рук Сяо Чжаня меч.       Ибо не понимает, как именно, но как только начинается «сражение» с Сяо Чжанем, ноги сами ведут его, помогая увиливать от выпадов учителя. Это и впрямь напоминает танец, где оба партнёра выплескивают все эмоции друг на друга. Сначала Ибо пугается делать ответные выпады, но потом старается абстрагироваться — сейчас он — не Ибо, а учитель — не учитель вовсе, они — Лань Чжань и Вэй Ин. И когда Ибо чувствует это, дальше все идет легко и интересно.       Ребята смотрят за схваткой, затаив дыхание. Девушки иногда негромко восклицают, а парни удивленно выдыхают на каждом интересном выпаде. Все оказываются очень довольны таким выступлением и даже собираются захлопать, когда бой подходит к кульминации.       Но Ибо, очевидно, увлеченный боем даже больше, чем следовало бы, не замечает небольшой выступ и, запнувшись, стремительно падает прямо на Сяо Чжаня. Тот, впрочем, даже на секунду не выходит из образа и ловит Ибо, разворачивая его спиной и крепко прижимая к себе. А затем возле горла юноши оказывается меч, и на ухо тихо усмехаются: — В сценарии не совсем так, но это тоже неплохо.       Ибо чувствует тепло Сяо Чжаня, почти слышит, как бьется его сердце. И хотя они пробыли в таком состоянии всего несколько секунд — этого было достаточно, чтобы юноша потерял дар речи. Благо, сейчас он и не нужен. Ребята хлопают вдвое сильнее, чем хотели, а девочки тихо хихикают, видя, как сейчас близко стоят эти двое. Ибо смущенно улыбается, отдавая бутафорский меч обратно Чжаню. — А если бой смертельный? — спрашивает кто-то из толпы. — У нас без искусственной крови? — Ну, я могу прицепить вам пару ампул, но давайте не устраивать тут кровавые водопады, — смеется учитель. — По поводу смертей — просто делайте удар, пока оба стоите в профиль, и пользуйтесь самой, что ни на есть, древней вещью — бейте между телом и рукой насквозь, — Сяо Чжань хитро прищуривается, видя, что Ибо как раз отходит в сторону, спиной к нему, и стоит почти полностью в профиль. — Вот так, — он резко делает удар, выбивая из Ибо весь воздух. Да, смотрится красиво. — Круто! — хлопает кто-то из толпы, и, кажется, говорят что-то еще, но у Ибо слишком шумит в ушах, чтобы это услышать.

***

      Ибо, усердно делая вид, что зашнуровывает кроссовки, дожидается, пока все ребята разбредутся из гримерки, чтобы снова тенью юркнуть в главный зал для репетиций, где все еще находился один человек. Сяо Чжань методично убирал небольшие декорации, выставленные скорее для антуража, чем для какой-то практической пользы, раскладывал по местам веера, мечи и прочие атрибуты, задействованные в сегодняшних сценах. Понимая, что его не заметили, юноша решает не разоблачать себя сразу, тихо наблюдая за грациозными движениями учителя. Было в этом что-то интимное и запретное — вот так ловить каждый жест Сяо Чжаня, пока тот и не знает, что за ним подглядывают.       Учитель скептически осматривает место уборки и направляется к двери. Засмотревшись, Ибо упускает момент, когда Сяо Чжань поворачивается лицом к нему и они встречаются взглядами. — Я помешал? — только и может просипеть юноша с невинной улыбкой. — Совсем нет, — качает головой в ответ преподаватель, не спеша надевая верхнюю одежду. — Ты последний? Закрыл гримерку? — Мгм, — невнятно бормочет Ибо, переминаясь с пятки на носок. — Вы же знаете, я всегда ухожу последним. — Интересно, почему, — беззлобно усмехается Сяо Чжань, подмигивая ученику. — Прости, что вызвал тебя сегодня так внезапно. Ты отлично справился. — У меня хороший учитель, — неловко хихикает Ибо, поправляя свой шарф, чтобы занять чем-то руки. — Льстишь, — цокает языком Чжань, шуточно подкатывая глаза. — Может быть, немного.       По пути до дома Ибо они не особо много разговаривают — так, может быть, о чем-то вроде сегодняшней репетиции, предстоящем матче, домашнем задании и долгих светофорах. Но Ибо совсем не против ехать молча, особенно тогда, когда ладонь Сяо Чжаня так буднично накрывает его. Никто больше не отстраняется. Никаких «если бы». Все иначе.       Ибо едва ли не задыхается от чувств, переполняющих его, стоит только почувствовать прикосновение к своей коже. Это похоже на пожар внутри, но он не обжигает, а согревает. Пускай раньше Ибо тоже держался за руки, много раз, целовал кого-то, думал о ком-то — теперь все это было таким незначительным по сравнению с тем, что с ним творил Сяо Чжань. — Бо, — поток сознания юноши прерывает ласковое обращение, — ты уснул?       Ибо весь подбирается на сидении и рассеянно трясет головой, часто моргая, пытаясь быстро прогнать накатившую дремоту. — Вам показалось, — прокашливается юноша, поправляя волосы. — Мы уже приехали? — И уже несколько минут стоим на парковке, — тепло улыбается Чжань, не спуская с него глаз. — Ты спишь по ночам? — Иногда, — хмыкает Ибо. — Просто у вас в машине энергетика такая, что спать вечно хочется, я не виноват. — А я думал тебе со мной скучно, вот и спишь всю дорогу, — учитель звучит несколько игриво, и оттого уши Ибо, словно индикатор, вспыхивают почти сразу же. — Разве я не старый нудный препод? — Вы же знаете, что нет, — Ибо растекается на сидении, словно физически тая от взгляда напротив. — Но вы нравились бы мне, даже если бы были старым и нудным, — последнюю фразу удается произнести лишь шепотом, но юношу и так устраивает. Его все равно услышат.       Словно в подтверждение теории, Сяо Чжань осторожно подносит ладонь Ибо, которую держал почти всю дорогу, к губам и оставляет невесомый поцелуй. И на прощание, почти выходя из салона, юноша возвращает этот поцелуй, но уже в щеку.       Приятно.

***

      Ибо разочарованно откидывает в сторону телефон, не желая мириться с той информацией, которую прочитал. Цзяэр, чтоб его… Цзяэр Ребят, тут одну игру перенесли аж на неделю, тренер вот только передал. Давайте что ли сегодня соберемся? А то потом не получится Сынен Блин, че, собираться что ли? : С Ладно, мы как обычно, в 7 в корпусе?

Ибо

А если планы есть?

Цзяэр Глядите-ка какой занятой. Не расслабляй булки, ты нужен в первую очередь. Если ты там не присмерти, то приезжай.

Ибо

Вот ты скотина, конечно. Молись, чтобы присмерти не оказались вы.

      Планов у Ибо, на самом деле, не было. Не было до сегодняшнего дня, пока во время очередной перемены внезапно не объявился только недавно созданный контакт. Мой Учитель Хочешь вечером встретиться для репетиции, как в старые добрые? В школе.       Ибо не спрашивал, зачем ему снова индивидуальные репетиции, потому что на самом деле — это не имело значения. Ибо в любом случае хотел бы. Хотел, пока его внезапные планы не оборвали еще более внезапные. И когда его жизнь начала вот так бить ключом?       Тренировка перед игрой — дело серьезное, но и учитель, который вдруг хочет встретиться наедине, не какой-то там пустяк. Выбор между друзьями и Сяо Чжанем был убийственно сложный, но как ответственному члену баскетбольной команды и, к сожалению, человеку с совестью, Ибо приходится выбирать умом, а не сердцем.

Ибо

Простите, мне поставили тренировку сегодня. Боюсь, у меня не получится разорваться и быть в двух местах одновременно, хотя хотелось бы…

Мой Учитель Ничего страшного, я уже слышал от вашего тренера много нелестных слов о том, что игру перенесли. В другой раз?

Ибо

В другой раз… Но вы можете прийти и поддержать нас на трибуне?

Мой Учитель Вас?

Ибо

Меня. Потому что я расстроился

Мой Учитель Тогда я приду. Не хочу, чтобы ты расстраивался из-за пустяков.

Ибо

Я буду ждать своего самого верного фаната!!!

      К началу тренировки, к сожалению Ибо, того самого фаната на привычном месте не оказывается. Но может это и к лучшему, потому что он не становится свидетелем разговора Ибо с приятелями. — Ты сегодня прямо весь светишься, что, ночь была хорошая? — подкалывает Ибо кто-то из команды — он не сразу откликается, оттого поначалу и не понимает, кто именно сказал это. — А у тебя все счастье к сексу сводится? — усмехается Ибо в ответ, обводя Исина с мячом. — Ну, кто же тебя знает, — Исин тоже расплывается в довольной ухмылке и играет бровями, на что получает легкий толчок плечом в плечо. — А может лучше твою личную жизнь обсудим? — вмешивается Сынен, подбегая к ребятам ближе. — Чего скромничаешь? — У меня она есть? — Исин паясничает, сбивая почти удачный бросок Ибо в кольцо. — Мимо. — Чего вы там разболтались? — Цзяэр, еще пару секунд назад стоявший у противоположного кольца, вдруг возникает прямо рядом с Сыненом. — Да так, — машет рукой Ибо, улыбаясь силуэту, плавно скользящему между рядами. Все-таки пришел. Учитель почти сразу же утыкается в кучу тетрадей — все привыкли, что он может проверять их прямо на площадке. Никто из ребят не был против присутствия учителя — Сяо Чжань не напрягал, а порой даже и отшучивался с парнями, и те это ценили. А Ибо ценил те мимолетные взгляды и полуулыбки, адресованные только ему одному.       Тренировка проходит очень оживленно и продуктивно — ребята, мокрые и уставшие, еле передвигают ногами в сторону раздевалок. Некоторые еще умудряются шутить, у тех же, кто почти не уходил с площадки, силы были на исходе. Ибо был где-то посерередине. Шутить ему не хотелось, но жуткой усталости он не чувствовал — впереди очередная поездка с Сяо Чжанем, какая усталость? Сегодня он точно в машине не уснет. — Исин прав, — шепчет Сынен, пока Ибо переодевается после душа. — Такое чувство, что ты скоро от счастья лопнешь. Что-то с Ним связано, я прав? — друг кивает в сторону площадки, где по-прежнему сидел преподаватель, и расплывается в совершенно лисьей улыбке и прищуривается сильнее, указывая на Ибо пальцем. — Прав ведь! А ты, чертяка, не рассказываешь? — Тш, — шикает Ибо, прижимая палец к губам. — Нечего рассказывать, мы просто… Помирились. — У-у-у, — Сынен потирает руки, — что ж, жду описания во всех подробностях! — Эй, — Ибо смущается. — Мириться можно словами через рот, чего вы все такие озабоченные… — А еще взрослые люди могут мириться ртами без слов, знаешь, — хохочет Сынен, в которого тут же прилетает кроссовок.       Ибо знал, что когда придет время, Сынен будет первым, кто узнает обо всем. Ближе него у юноши точно никого не было, да и после их откровений в комнате — тот ему доверял всего себя. Однако сейчас, когда даже сам Ибо не знал, как будут разворачиваться их взаимоотношения с учителем, говорить другу что-то не хотелось. Тот, несмотря на все подколы, понимал это и принимал. А Ибо был за это очень благодарен. — Тебя там уже заждались, чего ты тут перед зеркалом красуешься? — фыркает Сынен напоследок, прежде чем выскользнуть из раздевалки. — До свидания, учитель! — слышит Ибо по ту сторону двери. Юноша понимает, что они снова остались вдвоем. За эти несколько дней подобных ситуаций было много, но каждый раз осознание их некой изолированности от мира будоражило и волновало. — Привет, — Сяо Чжань мягко улыбается, едва завидев юношу. — Устал? — Устал, — честно кивает Ибо в ответ, медленно волочась к выходу. — Спасибо. — За что? — Чжань удивленно вскидывает брови, забирая верхнюю одежду с соседних стульев и подходя ближе к юноше. — За то, что пришли. И что не обиделись за сорванные планы. И за то, что каждый раз продолжаете задерживаться после уроков, чтобы довозить меня. Я недавно в учительской увидел ваше расписание… Два дня в неделю уроки у вас заканчиваются куда раньше, — Ибо не смотрит мужчине в глаза, ковыряя ботинком пол. — Скажите честно. Я вам не надоел? — Зато я почти всю работу успеваю сделать в стенах школы и не вожу с собой кипы бумаг домой. Не думаю, что мой кот бы оставил в живых ваши тетради, вози я их туда-сюда, — Сяо Чжань осторожно касается плеча юноши и кончиками пальцев ведет вдоль шеи к подбородку, плавно поднимая лицо Ибо, словно заставляя смотреть в глаза. Жест кажется таким жестоким для сердца подростка, что начинают дрожать коленки. — И больше не говори таких слов. Ты не можешь мне надоесть.       Ибо искренне пытается выдержать тяжелый взгляд темных глаз, но быстро сдается — когда учитель становится серьезным, кажется, что весь мир вдруг лишается кислорода. Когда-нибудь от подобных действий Ибо точно окончательно задохнется, а пока его все же отпускают полуживым. Сяо Чжань убирает руку и отводит взгляд. — И мне куда спокойнее, если я буду сам возить тебя до дома. Ты единственный, кто живет так далеко от школы по сравнению с другими. Даже не будь у меня к тебе особого отношения, я бы все равно возил тебя, — учитель резко закрывает дверь на ключ, заставляя Ибо вздрогнуть. — Пойдем.       До самого дома Ибо так и не говорит ни слова, потому что в голове нет ни единой мысли, кроме мысли об особом отношении. Почему-то тот факт, что еще пару дней назад они целовались, сидя в этой самой машине, не влияет на эмоции Ибо. Он все так же захлебывается чувствами каждый раз, когда учитель говорит что-то такое, когда касается его руки так, словно это совершенно обычное действие и даже когда элементарно смотрит. Просто смотрит он так, что все внутренности дрожат и сворачиваются в один большой комок. У Ибо никогда в жизни не было человека, который бы так на него влиял. И отчасти, возможно, ему страшно даже представить, сколько на самом деле у Сяо Чжаня власти над ним. Вряд ли даже сам мужчина до конца осознавал это. — Учитель, — вдруг произносит Ибо, уже отстегивая ремень безопасности, — я знаю, вы привыкли возить меня, но у меня чувство, будто я попал в день сурка… — Это намек на то, что мне больше не стоит тебя подвозить? — Нет, — Ибо чуть улыбается, поворачиваясь к мужчине почти всем корпусом. — Давайте мы когда-нибудь… Пешком пройдемся? Когда захотите, — юноша пытается звучать непринужденно и буднично, хотя на самом деле очень боится услышать отказ — он терпеть не может неловкие ситуации. А с Сяо Чжанем вдвойне. — Давно я не ходил на такие дистанции, — ворчит учитель, задумчиво почесывая подбородок. — Возможно, наш путь займет вдвое, а то и втрое больше времени. Не думаю, что после уроков будет удобно идти, — Ибо обмякает, понимая, что Сяо Чжань снова кружит возле отказа, не в силах сказать напрямую, но вопреки его мыслям, тот продолжает, — Однако, если в эту субботу репетиция не сорвется, то я думаю, мы можем прогуляться. Только оденься теплее. — Правда? — Ибо почти подпрыгивает, не скрывая улыбки. — Вы согласились! Спасибо, — в порыве внезапной радости, юноша всего на пару секунд льнет к мужчине, обнимая за шею, насколько позволяет положение в машине. Даже за такое короткое время Ибо чувствует запах Сяо Чжаня и искренне сожалеет, что запахи нельзя записать куда-то на подкорку мозга, чтобы иметь свойство проматывать их снова и снова, как воспоминания. Пахнет он крепким кофе и чем-то еще, тоже терпким и вязким — Ибо совсем далек от парфюмерии, но в этом запахе хотелось искупаться, пропитать им всего себя.       Но жизнь жестока, а мгновение не бесконечно, поэтому Ибо все же приходится отстраниться от учителя с неловкой улыбкой и тихим «простите». — Тебе не за что извиняться, — мягко откликается Чжань. — До свидания, — почти шепчет он, подвигаясь ближе, и осторожно, придерживая юношу за подбородок, оставляет по-детски невинный чмок в лоб. — До свидания, — словно в трансе шепчет Ибо, чувствуя легкое покалывание на кончиках пальцев, словно даже воздух был наэлектризован от той странной, но приятной атмосферы, которая царила в салоне в эту самую секунду.       Перед сном, уже лежа в постели, Ибо ловит себя на единственно правильной, как ему кажется, мысли — неважно, сколько раз Сяо Чжань поцелует его, неважно, какими будут эти поцелуи, потому что до тех пор, пока это Сяо Чжань, Ибо никогда не привыкнет. Не привыкнет к тому, что учитель действительно не притворяется, а сам он не придумывает чего-то лишнего — все кристально чисто, мужчина сам лично признался ему в своих чувствах. И Ибо признался. И, возможно, субботняя прогулка может расцениваться как свидание. Осознание этих фактов, словно долгожданная молния, копившаяся в Ибо почти всю неделю, прошибает все тело. Ибо не знал, куда приведет их эта влюбленность, как будут дальше развиваться их отношения, будут ли вообще, как и не знал того, что произойдет завтра. И именно из-за этого подросток решает, что пришла пора, наконец, жить моментом, как и учил друг. Пока он счастлив в этом моменте, ему не хочется думать о будущем.       Ибо протягивает руку к телефону на тумбочке и, щурясь от яркого света, ищет тот самый контакт, который ему нужен. И пишет ту самую фразу, которую в это мгновение хочется написать.

Ибо

Спокойной ночи, Чжань-гэ

Мой Учитель Спокойной ночи, Бо-бо.       Ибо перечитывает ответное сообщение точно больше десяти раз, прежде чем глаза подводят его и начинают предательски закрываться. Ему приходится отложить телефон обратно, но последнее, что он делает перед тем, как заснуть — добавляет красное сердечко возле избранного номера.