Школьный учитель.

— Бо-бо, — шепчет Сяо Чжань, едва прикасаясь к плечу юноши, позволяя секундную дерзость и всего на мгновение оглаживая приоткрытую горячую шею.       Ибо чуть морщится от холодных пальцев и приоткрывает глаза, не сразу понимая, где находится. Когда разум проясняется после дремоты, он понимает, что сидит на переднем кресле автомобиля учителя, который и разбудил его. — Что произошло? — тяжело моргая спрашивает Ибо, смотря в окно — за ним знакомый пейзаж возле дома. — Ты уснул по дороге, — Сяо Чжань чуть улыбается. — Я привез тебя домой. Судя по тому, как горит твое лицо, у тебя температура. Иди домой лечиться и отдыхать. — Но я обещал ребятам, что отмечу победу, — слабо противится Ибо, понимая, что сил на развлечения сейчас нет. — Думаю, друзья поймут, если ты все им объяснишь, — мудро отмечает преподаватель, терпеливо ожидая, когда Ибо окончательно придет в себя после глубокого сна. — А… Спасибо большое, что довезли. Надеюсь, что вы не заразитесь от меня, — Ибо кривит губы в улыбке и поспешно вылезает из машины, чуть кланяясь на прощание. Сяо Чжань машет рукой и кивает в ответ.       Лежа в кровати под одеялом с чашкой горячего супа от мамы, Ибо удивляется сам себе — как на матче в нем было столько энергии? Сейчас тело словно покинули все силы, и даже телефон в руки взять было сложно — по всей видимости, эту неделю он будет овощем. Но победа команды и счастливые лица ребят стоили того, чтобы немного пренебречь здоровьем. Уж сейчас-то мама вылечит его.       Ибо прикрывает глаза в надежде отоспаться впервые за долгое время, но тело прошибает внезапный импульс, а руки и шея покрываются мурашками. В голове отчетливо вспоминается, как будил его преподаватель и как его тонкие пальцы коснулись шеи. И как ласково он назвал его, очевидно думая, что Ибо, окутанный дремотой, не вспомнит этого. Почему они оба сделали вид, что это ничего не значит? Может, Ибо слишком много надумывает, а мурашки — это озноб от повышенной температуры… Да, скорее всего, все именно так и было. И нет ничего противозаконного в том, что Ибо чувствует трепет от любого касания учителя к себе.       Просто гормоны.

***

      Сынен появляется в дверях его квартиры уже на следующий день. Госпожа Ван с радостью встречает друга детства сына, ведь он давно не приходил в гости. Тот, как всегда учтиво, делает пару комплиментов женщине и, довольный проделанной работой, стучится в дверь к другу. — Что, даже в воскресенье не дашь отдохнуть? — хмыкает Ибо, когда Сынен заходит в комнату. — Может, я по тебе соскучился, — возмущается тот, гневно тряся внушительным пакетом в руках. — Ты ко мне прямо как в больницу. — Как к больному, — смеется Сынен. — Это от всей команды тебе привет. Цзяэр правда просил еще тебе подзатыльник передать, за то, что никому про болезнь не сказал. — А вот последнего не надо, спасибо, — Ибо заинтересованно тянется к пакету и улыбается, видя там любимый мармелад и фрукты. — Что, заботитесь обо мне? — А кто, если не мы? — фыркает Сынен и тут же хитро прищуривается, как бывает в моменты, когда парень хочет подколоть Ибо. — Хотя есть еще один очень переживательный человек. — Ты о чем? — вскидывает бровь Ибо, напрягаясь. — Ну, кое-кто вчера сбежал от нас и не пришел в кафе. Мы тебе звонили, но ответил нам не ты, — Сынен нагло крадет одну дольку апельсина себе и продолжает. — Учитель Сяо попросил не злиться на тебя, сказал, что ты уснул у него в машине и, кажется, температуришь. Ну и мы, понятное дело, не стали тебе докучать. Все еще ничего не хочешь сказать? Давно это у учителей есть функция таксистов?       Ибо уставляется в апельсин и кусает губы. Он не знает, что сказать и с чего начинать, но все же делает глубокий вдох и кивает. — Он подвозил меня пару раз… А еще он, кажется, мне очень сильно нравится, — вздыхает Ибо, искоса поглядывая на реакцию товарища. — О мой Бог, как неожиданно! — театрально ахает Сынен, хватаясь за сердце. — Еще вчера ты ел песок, а сегодня уже влюбляешься! — Ибо бьет его подушкой, вызывая смех друга. — Наш холодный принц смутился! — Я серьезно, это не смешно, — бормочет Ибо. — Я запутался. Раньше со мной такого не было. — Мы общаемся с начальной школы, и я уверенно могу сказать, что на моей памяти ты впервые так влюбляешься, друг мой, — Сынен пихает его плечом и улыбается. — Так и знал, что ты по мальчикам.       Ибо снова краснеет и хватается за подушку, но Сынен поднимает ладони вверх: — Сдаюсь! Не бей. — А ты не говори глупостей всяких. Я встречался с тремя девушками, и ты всех их помнишь, если у тебя нет проблем с головой. — Ага, помню, только вот что-то не припоминаю, чтобы хотя бы о ком-то из них ты говорил так часто, как о Сяо Чжане, — хмыкает Сынен. — Если серьезно, то тебе должно быть все равно, в кого ты влюбился, в мужчину или нет. Это любовь, тут знаешь… Не выбираешь. — Замечательно, мне не нравится любить собственного препода, — отчаянно откидывается на подушки Ибо, почти задевая макушкой спинку кровати. — Я уверен, что у него кто-то есть. Да и… Блять, ну неправильно это, он старше, он учитель… — И живет один с кошкой, — довольно подмечает Сынен, встречаясь с озадаченным взглядом друга. — И у него не было жен, с девушками не замечен. Многие думают, что он может быть либо геем, либо бисексуалом. Но это слухи… Кроме кошки. — Откуда ты столько про него знаешь? — Ибо бьет под дых эта информация, ведь все его мысли о том, что он знает о Сяо Чжане больше остальных, только что разбились. — Я, в отличие от некоторых, от девушек как от огня не бегаю, а они имеют особый дар найти любую информацию о человеке, зная только его цвет глаз. Короче, я все это говорю к тому, что ты можешь попытаться. — Сынен, тебе десять? — хмыкает Ибо, качая головой. — Какой попытаться? Я тебе еще раз повторяю, он максимально не подходит под описание «человек, в которого можно влюбиться». В него нельзя… От этого будет куча проблем… При чем и ему достанется, и мне. Да и к тому же, я даже не знаю, что именно чувствую. Может, я просто… Путаю любовь с чем-то еще. — Ну, тут уж решать тебе… Но по секрету скажу, что даже в команде ходят шепотки, что ты в последнее время очень влюбленный ходишь. А раз уж со стороны это видно, то… не обманывай себя только. Мы в 21 веке живем, блин, тут кто с кем хочет, тот с тем и тра... — Сынен откашливается, видя хмурый взгляд Ибо. — А вдруг это реально любовь, а вы ее вот так тупо просрете? Ему же не шестьдесят, а ты через полтора года помашешь школе ручкой. И все.       Ибо затихает, и Сынен решает почистить еще один апельсин, терпеливо ожидая, когда шестеренки в голове друга наконец состыкуются. — Я боюсь, что опозорюсь перед ним, — наконец подает голос юноша после паузы. — Зачем ему шестнадцатилетний школьник? — А зачем тебе двадцати-с-хером-летний учитель? Очевидно, чтобы любить друг друга днями и ночами, главное используйте презервативы, — хохочет Сынен. — Да опять ты за свое, — Ибо чувствует, как агрессивно горят уши, да и все тело в принципе, как будто по венам течет раскаленная лава. — Я же серьезно… — Да я верю в твою серьезность, Ибо-я. Так и быть, братец Сынен поможет тебе. Одна особа нашептала мне, что у твоего дражайшего учителя день рождения выпадает уже на следующую пятницу. Ну в этот, в день всемирных скидок. Вот тебе стимул поскорее вылечиться, не пропускать тренировки, козлина ты такая, и подарить что-нибудь своему ненаглядному. И вообще, — друг вдруг хмурится и угрожает кулаком, — чего ты нюни развел, как младшеклассница какая-то? Раньше ты всегда добивался тех, кого хотел. Вот и вперед.       Нехотя согласившись с доводами Сынена, Ибо вздыхает и просит: — Поможешь найти ему хороший подарок?       Они договариваются сходить в торговый центр в среду, но при условии, что Ибо к тому времени уже вылечится. Впервые парень не чувствует типичного школьного наслаждения свободы от уроков, потому что ему обидно, ведь приходится пропускать тренировки, репетиции и уроки Сяо Чжаня. Сынен оповещает друга, что на занятии учитель много интересовался здоровьем Ибо и выглядел довольно взволнованным. Ибо в ответ на это бормочет, что Сынен точно все выдумал, но потом радостно улыбается, обнимая подушку.       Так и быть, если это влюбленность — Ибо она нравится. И он постарается добиться ответов на свои вопросы.

***

      Встреча с Сыненом все же состоится, и после долгого анализа личности учителя Ибо покупает ему красивый кожаный браслет, не сомневаясь в том, что носить его он не будет. Не то, чтобы Ибо на это рассчитывал, конечно, но все равно старался лишний раз об этом не думать и не ломать себе голову. Это просто побрякушка.       Он был как-то неприятно удивлен, когда понял, что никто ничего не приготовил ко дню рождения учителя. Быть может, все дело в том, что сам преподаватель не раскрывал даты, а Ибо узнал только через третьи лица? Вероятность быть единственным, кто собрался что-то дарить, Ибо не особо-то и нравится. Было бы легче затеряться в толпе визжащих одноклассниц. На одной из перемен юноша все же решает быстрее всучить несчастную веревочку и уйти. Однако вся решительность и невозмутимость тают перед дверью кабинета. — Ибо! — вдруг окликает его все тот же знакомый голос, когда юноша уже собирался спрятаться где-нибудь вместе с несчастным браслетом. — Здрасьте, — разворачивается на пятках Ибо, стараясь как можно приветливее улыбнуться педагогу. — С днем старения. Ой, — он вздрагивает, когда понимает, что произнес не то, что хотел. — То есть с Днем Рождения, — лучше бы он реально спрятался.       К счастью, Сяо Чжань лишь на пару секунд удивленно застывает, а затем лишь тихонько хихикает в кулак и кивает: — А ты… Спасибо за искреннее поздравление. Кажется, надо подарить себе каких-нибудь омолаживающих масок, — он проводит пальцами по своим девственно чистым щекам и усмехается. — Как ты? Выздоровел? — Вроде того, — слегка кивает Ибо. — Простите, что пропустил репетицию. — Ничего, ты же болел. Но я буду рад увидеть тебя завтра, — Сяо Чжань прелестно улыбается, и Ибо в очередной раз ловит себя на мысли, что совсем некультурно вот так пялиться, рассматривая чужое лицо. — О, мне пора.       И по звонку преподаватель исчезает за дверью класса, пока коробочка с подарком так и продолжает скрываться в кармане рюкзака.       Вторую попытку Ибо оттягивает до конца учебного дня, потому что слышать отказ от подарка, который был наиболее вероятным, если честно, совсем не хочется. Он бы вообще ничего не дарил, да только голос совести, он же Сынен, весь день бубнит ему, что надо хотя бы попытаться. И после уроков юноша сдается, решая попробовать. — Входите, — слышится привычный и чуть уставший голос учителя после короткого стука в дверь. — У меня дежавю, — Ибо неловко улыбается, прикрывая за собой дверь. — Не отвлекаю? — Почему-то так и знал, что это ты, — внезапно заявляет Сяо Чжань, откладывая в сторону ручку и отодвигая подальше тетради, всем видом показывая, что готов сосредоточить свое внимание на ученике. — Что-то хотел или просто так? — А это от вашего ответа зависит, — Ибо опирается на парту прямо перед его столом и стягивает рюкзак со спины. — Если откажетесь, то просто так. Если примете, то не просто так, — Ибо решает не давать слова учителю вовсе, поэтому нервно нашаривает подарочную коробку и тут же достает ее. — Сразу скажу. Я знаю, что вы подарки не берете. Но у меня есть несколько аргументов, почему вы должны взять мой! — И что же за аргументы? — на губах Сяо Чжаня играет легкая улыбка, и это заметно успокаивает Ибо — как минимум, на него не сердятся. — Ну… Во-первых, вам точно любопытно, что там, а я не скажу. А если вы откроете — значит приняли, — решает пойти с козырей Ибо, для убедительности загибая пальцы. — Во-вторых, сейчас мы вдвоем в кабинете, а я никому не скажу, что подарил вам что-то. И вы можете не волноваться, что это повлияет на вашу репутацию. А в-третьих… Я старался, вообще-то! Выбирал ходил… Так что я обижусь, если не возьмете, — Ибо с вызовом поднимает глаза на учителя, улыбаясь краем губ.       Сяо Чжань очень мучительно молчит, складывая руки в замок и подпирая подбородок, заинтересованно разглядывает замершего Ибо, который уже успел попрощаться с жизнью за эти вечные минуты. — Хорошо. А если мне не понравится? — Я уверен, что вам понравится, — Ибо ни в чем вообще не уверен, но ему нравится убеждать учителя. — Даже так? — Сяо Чжань, кажется, уже и сам готов принять поражение, ведь любопытство одолевало его. — Почему это так важно для тебя? — Потому что это вы. Если вам интересно, я никогда никому из учителей не дарил что-либо. Это как… Как с вашей машиной. Должен ли я что-то объяснять?       И Сяо Чжань сдается, протягивая вперед руку, в которую Ибо, старательно унимая собственную дрожь, вкладывает красную коробочку с незамысловатой ленточкой. В момент, когда учитель еще не открыл ее, не увидел, что внутри, юноша вдруг понимает, что этот глупый кожаный браслетик точно не то, что ожидает увидеть Сяо Чжань. — Прежде, чем вы откроете, — прочищает горло Ибо, — пообещайте, что даже если вам не понравится, вы этого не покажете. Не хочу расстраиваться.       Сяо Чжань лишь кивает и нетерпеливо, подобно ребенку, поднимает крышку коробочки. И ненадолго в кабинете повисает пауза, разряжаемая разве что нервным тяжелым дыханием Ибо. — Ибо… — качает головой Чжань, не улыбаясь, проводя пальцами по кожаному узору. — С Днем Рождения. Может… Не стоит ничего говорить? — Ибо не понимает реакции учителя, но надеется, что этот браслет хотя бы не окажется в мусорке. — Мне очень нравится, — игнорируя просьбы, отвечает Сяо Чжань, вставая с места и подходя ближе к Ибо. — Застегнешь?       У Ибо дрожат руки — не сильно и, возможно, даже незаметно для учителя, но справиться с легкой застежкой удается лишь с третьего раза. Чжань тихонько хихикает, но никак не отзывается о волнении юноши, за что тот безмерно благодарен. Они стоят еще какое-то время без движения, и Ибо не сразу осознает, что все еще держит учителя чуть выше запястья. — Это бык? — Сяо Чжань, не замечая никакой неловкости между ними, указывает на аккуратный шарм на браслете. — Как у тебя? — Не подумайте ничего плохого, — Ибо и сам забыл, что надел этого рогатого в последний момент. — Просто… Я помню, что вы сказали, что вам нравится, вот и… — Спасибо. Я не пожалел, что согласился, — Сяо Чжань мягко поглаживает юношу по волосам и отходит обратно к рабочему месту, словно ничего и не было. — Но как ты мог быть таким уверенным, что мне понравится? — А я не был. Просто я настойчивый, — он ухмыляется и машет на прощание, мысленно празднуя победу.       Сынен был прав, хотя Ибо и не любил это признавать. Ван Ибо никогда не был тем, кто робел от легкого прикосновения. Обычно это он любил смущать других. Да, впервые ему симпатизировал мужчина, а не девушка, но ведь… а какая разница? Если уж он что-то правда чувствовал к Сяо Чжаню, то надо было действовать.       Поэтому по пути домой Ибо ставит перед собой одно простое условие — у него в распоряжении месяц для того, чтобы понять, что именно он чувствует к Сяо Чжаню и, что самое важное, что чувствует учитель к нему.       А потом звонит Сынен.