Только мне ты в лесу попадись

      - Вы садитесь, - Светловолосый мужчина в показательном жесте гостеприимства разводит руками с массивными золотыми перстнями на них. Дорогой драгоценный метал элегантно отблескивает и ядовито переливается при каждом мельчайшем движении холодных пальцев. Таких же замороженных и безжизненных, прямо как цепкие, словно репейник, глаза правителя. Тяжёлые портьеры не пропускают в помещение много дневного света, но те лучи прохладного солнца, что прорывают оборону из дорогой искусно расшитой ткани огибали болезненно прямой силуэт и ложились прямиком на поверхность стола и холёное лицо гостя, что предстал перед ним в этот день.       Эта встреча должна было состояться раньше...       Пристальный ясный взгляд падает на часы, а тонкие губы незаметно изгибаются в усмешке. Раньше на сутки, только вот его дражайший гость малость припозднился, а теперь явился во дворец и потребовал приёма лично у правителя, недурственно.       - Ш-адитес? Вы долж-шно быть с-шутите?! - Князь невинно вскинул брови. Неужели он похож на циркача какого, раз почтительный гость задаёт такие вопросы?       - Не хочу Вас огорчать, но уместно ли будет шутить в сложившихся обстоятельствах? - Андрей умело скрыл упрёк, что отчётливо виднелся между строк, но недовольный посол его то ли действительно не заметил, то ли так хорошо сделал вид, так сразу даже непонятно.       - Дес-штвительно, - Многозначительно кивнул он, - Вы в кур-рсе, с-што у вас происходит в кр-райних деревнях? - Андрей, немного сбитый с толку такой резкой сменой темы, вскинул выразительно бровь побуждая к продолжению, и желая, видимо, узнать, раз он не в курсе того, что происходит в собственном королевстве, - Хотите ус-шлышать, не так ли? - Князь не был уверен, что услышит что-то принципиально новое, поэтому приготовился флегматично и бесстрастно выслушать монолог этого человека, о дикости этих мест и проблемах перемещения, - Это сове-р-шенно одичавшая местность! - Ну да, следовало ожидать именно этого, ведь была надежда на новую информацию...       - Догадываюсь, что Ваши слова чистейшая правда, но цивилизация не в состоянии так скоро добраться и до туда, - Андрей мельком глянул в окно, его визитёр должен был заметить во всю идущие ремонтные работы, то тут то там, в разных уголках города. У него наконец-то появилась возможность начать приводить город в порядок, активно этому содействовать и значительно улучшать качество жизни крестьян, - Вы как никто другой должны знать, что дело это не нескольких минут, - Посол медленно кивнул и прищурился, из-за чего его глаза-пуговки почти полностью перестали быть видны.       - Р-разумеется, - Мужчину будто бы брезгливо передёрнуло и Князь так и не понял, что послужило этому причиной, - Но я не пр-ро то, - Андрей сцепил руки перед собой, готовый наконец-то выслушать причину, по которой их встреча состоится именно сейчас, а не тогда, когда должен был быть организован приём, по всем правилам, а главное вовремя, у него в конце концов куча других дел, - В кур-сре ли Вы, Андре, с-што ор-рудуют там озвер-ревс-шие разбойники, те, для кого нес-слыхано слово чес-сть и достоинс-ство, те, для кого ни-чего не с-стоит отнять чужую шжи-снь... - Князь едва удержал на лице маску невозмутимости, он явно не ожидал, что собеседник пустится в пылкие рассуждения, он аккуратно прервал того.       - Разбойники... да, милсдарь, наслышан об их гнусной деятельности, но кто поди выловит их в девственных лесах, что стали их угодьями? - Разбойники действительно были занозой в причинном месте, но ведь и действовали они повсеместно, снаряжать отряды, чтобы прочёсывать лес... идея сомнительная и лишённая какого-либо смысла.       - Я смотр-рю, мои речи Вас не с-шибко удивили, - Полные руки раздражённо сжались в кулаки, Андрей видел, что в этом человеке начинала закипать бессильная злость, - Но пос-лушайте, пос-лушайте! - Он задёргался и пара его подбородков вместе с ним, Андрей не меняясь в лице, мысленно принялся считать до десяти, помнится когда-то это его хорошо успокаивало.       - Нет, это Вы, послушайте. Последние дни для всех для нас выдались напряжёнными, но ведь это не повод расстраивать планы друг друга, - Голос правителя в мгновение ожесточился и стал твёрд, как огранённый алмаз,- Я пошёл Вам на встречу, и перенёс несостоявшуюся встречу на сегодня, так будьте же добры и Вы, - С нажимом произнёс Андрей и глаза его в этот момент пылали синим пламенем праведного гнева. Боже правый, это не последняя его за сегодня встреча, даже не первая!       - Это нел-люди! Они из-за золота готовы с ч-челофека пос-следние с-штаны сдёрнуть! - Уважаемый в своей стране посол совсем неуважаемо завизжал оскорблённый видимо до глубины души тем, что король был глух к его стенаниям.       - Штаны? Вы в своём уме ли, сударь? - Андрей совершенно обессилил в попытках склеить этот заранее несостоятельный диалог, он был на гране того, чтобы отослать господина в гостевые покои и приказать принести ему чего покрепче для успокоения нервов, но тот кажется постарался взять себя в руки.       - Андре, - Князь стоически проигнорировал, как его имя исковеркали на свой жеманный манер, и усилием воли взял себя в руки, видит Бог, как тяжело ему это далось, - Вы долш-ны, нет! Обязаны сш-то-то с этим сделать, долж-шно быть Вам прос-сто не долош-или о произос-шедшем... да-да, Вам прос-сто не долош-или! - Глаза посла сверкнули каким-то пришибленным пламенем помешавшегося, Андрей мысленно вопрошал всех Богов за что же ему это наказание.       - Причину, по которой Ваше сиятельство расстроило мои планы и не явилось вовремя? - Нахмурившись отозвался Андрей, и очень хотел добавить о слухах, которые ходили о его посетителе, как о заядлом выпивохе и любителе падших женщин. Судить по внешности он никогда не брался, научен опытом, что за личиной церковной мыши может скрываться сам дьявол, а за дьяволом святоша, а за простецом... Он себя грубо одёрнул, сейчас сомневаться в правдивости этих слухов не приходилось, охотно верилось, что всё именно так, как говорят.       - Да-да! - Как будто проигнорировав тон, которым это было сказано произнёс посол, - На мой кортед-ш было соверш-шено дерз-ское нападение... Эти... Эти нелюди обобр-рали меня до пос-следней нитки! Ос-ставили бес с-шатов, с голой trou du cul, и имели нагло-сть отпр-равить в таком виде в гор-род! - Князь почти досчитал до пятидесяти, но потом перестал, несколько удивлённый чувством юмора попавшихся разбойников. Из всего этого словесного фонтана с жутким из-за переполняющих эмоций акцентом, он отчётливо понял только то, что огромное эго этого человека пострадало основательно.       - И... что Вы предлагаете? - Осторожно подал голос Андрей зажёвывая губу и не до конца понимая, почему он ещё слушает всё это. Плохая была идея всё это устраивать, очень плохая, только казалось бы всё устаканилось, так нет же, вот!       - Отловить их к-ка кр-ры-с! - Посол резко подался вперёд, сжимая в дрожащей руке воздух, но явно представляя на его месте чью-то шею, Князь осоловело моргнул пару раз.       - Стража этим занимается, - Топорно и правдиво ответил Андрей, но вдруг задумался, опомнился, - Ведь Вас сопровождала королевская стража, что с ней? - Барин и сам подался вперёд злорадно заглядывая в глаза правителя.       - О-о-о, Андре, с-сочувствую семьям этих бес-оговорочно отва-шных, но халатно обученных вояк, - Андрей остолбенел, как громом поражённый, - Видит Бог, они с-старались, но ничего не вы-шло. Неуш-што это правда, с-што королевс-ская армия ос-слабла до такой с-степени, и боль-ш-е не в силах противос-стоять грязным вори-шкам? - Наконец-то довольный произведённым результатом он расслабленно откинулся в надсадно скрипнувшем кресле. Пострадали люди.       - Где это произошло? - Стараясь не поддаваться бессильной злобе, чтобы не упустить запахшую жаренным ситуацию из-под контроля.       - На с-севере стр-раны, на до-роге.       - Вы видели их? - Андрей не знал, как внешность ему поможет, но решил спросить.       - Р-разумеется, - Самодовольно и паскудно разулыбался мужчина, - В тёмных тр-ряпках, замызганные, - Брезгливо перечислил он обычные для лесных обитателей черты, и Князь просто кивал на это, уже просчитывая компанию по отлову особо непоседливых разбойников. В лесу орудовало несколько групп со схожим ремеслом, однако их можно было отличить друг от друга по нескольким признакам, а именно: цвет одежды, у одних она темно красная, у других чёрная, и так далее, можно было понять по слаженности их действий и по тому, как прошло нападение, если бандиты произвели только кражу, то это либо небольшая группка, орудующая в окраинах города, либо клан мародёров, а если же грабёж с убийством то это либо ребята Горш... Андрей напряжённо выдохнул, надеясь, что это не то о чем он подумал в этот момент. Вообще эти признаки можно перечислять до бесконечности, однако именно эта группа людей попадала сейчас под подозрение. Вот уж не сиделось им на месте, обворовывали бы себе и дальше безликих господ на просёлочных дорогах, а тут посягнули, на посла, с которым у Андрея переговоры сорвались, - И главный их, ср-разу видно бандитс-ская р-рожа, патлы р-растр-рёпаны, - Король хотел уже подать жест, чтобы тот покинул помещение и не мешал ему, но иностранец продолжил, - Зубов ес-щё не хватает, - Ощерился посол, но Андрей после этого уже не слышал. Глотку скрутило застрявшим рыком, но с губ не сорвалось ни звука. Как?! Это похоже на проклятие! В ушах встал белый шум, перстни болезненно впились в кожу. Неужели совпадение? Андрей не привык верить в совпадения и полагаться на авось, ибо практика показывает, что совпадения, как таковые достаточно редки, и его своим наличием радовали нечасто. Но в этот раз ему хочется верить в то, что это чёртово совпадение, мало ли их разбойников с выбитыми зубами? Мало ли таких дефектов среди дикарей, что едва ли следили за гигиеной, и к тридцати годам могли лишиться половины, а то и большей части зубов. С чего он так взбеленился сразу? Андрей решил не задумываться о том, как больно внутри скрутило органы, но по ощущениям саму душу. В этот раз ему пришлось приложить гораздо больше усилий, чтобы мучительно не скривиться при косвенном упоминании его прошлого.       - Я Вас услышал, а теперь извольте... Мне нужно распорядиться, - Про посла забывается моментально, глаза приобретают застывшее, остекленевшее выражение. Наглая ложь, ему нужно подумать.

***

      За своим веселым кутежом никто и не заметил, как голубое полотно небесное сменило ласковый и безмятежный лазурный оттенок на более темный и глубокий, волнующий скрытые и самые сокровенные недры души своей тяжелой гущей с множеством мелких молочных клякс, как более великих и могучих, так и более маленьких и стеснительных. Природа потихоньку погружалась в безмятежный сон после насыщенного дня. Притихали звонкие, оживленные дневные певуны - птицы, а на смену им оживлялся более умиротворённый и душевный смычковый оркестр, образованный крохотными сверчками - спокойными и уравновешенными композиторами своих волнующих мелодий. Иногда тихо угукала ночная охотница - сова, выискивающая для своей голодной персоны мелкого неосторожного зверька, осмелившегося показаться ей на внимательные глаза. Травушка - муравушка вместо привычного живого изумрудного цвета, укладывается в общую застывающую картину более приглушённым и сдержанным оттенком, больше похожим на темно-бирюзовый. Где-то в поле незамысловато ветер убаюкивает молодые поросли душистых трав, таких молоденьких и неокрепших, позволяющей легко пройтись по ним босиком не поранив ног. Высоко в небе мерцает мраморно белесая луна, словно пытаясь что-то сказать, подавая слабые, редкие сигналы, походящие на азбуку морзе. Она словно молчаливый надзиратель, всецело преданный своему делу, внимательно следит за всем куда только попадает ее холодный свет, такой же ледяной каков ощущает его в своей душе не в пример своим товарищам абсолютно серый сегодня Мишка, изменяющий своему вопреки уже устоявшемуся обычаю напиваться до беспамятства. Он сидел с полупустой кружкой среди обалдевший, опухших, едва узнаваемых лиц, мрачнее самой темной тучки, супя свои грубые, густые брови и постоянно залипая в одной точке уставшими глазами, ковыряясь в себе, пытаясь разобрать по полочкам острое предчувствие надвигающихся настораживающих перемен, кои ощущаются уже близко за плечами. Уместившиеся на коленях согнутые локти, опущенные плечи и понурая голова, немигающий взгляд в пол и статичная поза - явные признаки скверного настроения лидера группы головорезов, означающие, что по добру по здоровью лучше оставить его пока наедине со своими тараканами, а то был неплохой такой шанс нарваться на неприятности. Огненные языки ласково обрамляли вытянувшееся с годами лицо, закаленное ни одной суровой зимой, и не первым отработанным нападением, что заострилось ещё сильнее, придавая своему обладателю уже взрослые и более осознанные черты, добавляя статности и мужественности. Отросший некогда ёжик на юношеской дурной головушке молоденькими веточками вербушки разбежались кто куда в разные стороны. Две-три веточки робко спадали на гладкую поверхность лба, отбрасывая причудливые, но теплые тени. Как полусонный караван идут за днями дни, завлекая за собой лишь больше непонятной апатии и тоски, с которой сам Мишка ничего поделать не в силах. Сам неоднократно подлавливал себя на мысли, что все чаще и чаще замыкается в себе, роется где-то в запыленных воспоминаниях, что-то с усердием ищет, но никак не может отыскать. Что то ему надо, а что конкретно с этим ещё стоит повозиться, чтоб осознать. Иногда подмечает, что при размышлении над одной темой мысли его могут плавно перетечь в другое русло, а он даже и не сразу поймет это, а когда все-таки сообразит, то уже и не помнит какой была первоначальная задача. Вероятнее всего Горшок просто уже сходит с ума от пустого и мрачного одиночества, что селится в грудной клетке. Не смотря на то, что эти парни стали для него почти родной семьёй, в определенные моменты Горшенев чувствует себя далеко не в своей тарелке, так словно выбивается из общей картины, оскверняет её, портит своим присутствием, но ничего не может с этим поделать. В мозг все чаще пробивается едкая и пакостливая мысль о том, что он тут не свой, что его место далеко не здесь в лесу со всеми этими людьми, что уже давно все решили для себя и твердо идут по намеченному пути. Может где-то на темных задворках своего разума он осознает, что где-то далеко там, за облаком, остался его родной дом, из открытого окна которого тянется ниточка, тонкая ниточка, что бы он посреди дорог не пропал совсем и вернуться смог. В доме том не погашен свет, но его там нет. Везде не тот, везде, как призрак, сам себе друг и поддержка, вечно в странствиях и самокопаниях, скитаниях в поисках чего-то по надломленной душе. Сложно всё-таки жить-поживать, да добра наживать, когда за тобой охотятся, следят и угрожают... Когда за твою голову готовы отвалить мешок золотых, лишь бы избавиться от угрозы для своей холеной задницы...       Совсем скоро станет абсолютно темно, но никого это, видимо, так сильно смущало. Махом опустошена уже четвертая по счету бочка довольно крепкой браги, а разносившиеся далеко в непроглядную темень леса грубые и опьяневшие голоса бандитов отражались от непроглядной, черной гущи, возвращаясь обратно.       - Пусть нету ни кола и ни двора, зато не платят королю налоги работники ножа и топора, романтики с большой дороги... - Какая эта песня уже по счету? Никто и не знает, ведь льется этот песенный поток без перерыва уже несколько часов подряд, слушать все эти хриплые голоса уже становится чертовски сложно. Особенно разбитому       - Налей вина, мой друг, налей поболе! - Ноги совсем перестали держать пьяное тело и разбойник случайно выплеснул остатки своего стакана прямо на черную, грубую ткань Мишиного плаща. - Сейчас мы выпьем, ха и потом! - Поддатый товарищ и не заметил в алкогольной дымке своей выходки, а вот Мишины расшатанные неприятными мыслями нервы окончательно сдали. Он едва не взрыкнув вскочил с места взметая клубы лесной пыли и мелкие веточки. Пламя отразилось в его глазах лесным пожаром, а в груди вскипела ярость. Некоторые товарищи, которые не успели дойти до той кондиции, чтобы потерять рассудок, воззрились на него удивлённо и вопрошающе, и он процедив что-то нечленораздельное сквозь зубы, поспешил ретироваться с места, чтобы не нагрубить никому. Больше не было ни сил, ни желания оставаться в этой шумной среде, ведь перенапряженный в последнее время мозг срочно требовал разгрузки, но как ее сделать Горшок не совсем представлял. Раньше в этом здорово помогали их совместные вылазки и грабеж состоятельных личностей, но теперь же это все... как будто утратило свой смысл, казалось сам Горшок потерял вкус к жизни, выгорел проще говоря. Попал в бесконечный день сурка со своим расписанием и порядками. Раньше, ощущая озорное веселье, он заливался терпким вином со всеми, куролесил и развлекался, был заводилой. Их грабежи для него не потеряли свой смысл и сейчас, он был всё ещё уверен в правильности своих действий, но заставить себя улыбаться через силу не мог. Что-то мешало, что-то было не так. Он привык доверять своей интуиции, и сейчас эта его интуиция сулила ему ощущение грядущих перемен, надвигающихся волной цунами. "А клянусь своим мечом, проткну любого на своем пути!" - Глухо донеслась до главаря какая-то фраза, вырванная из контекста, и собственно, не несущая для него абсолютно никакой полезной информации, оттого он угрюмо вздохнул. Миша, как будто потерял то, за что так упорно стоял до конца на самой жестокой битве, на самой длинной попойке, на самой изнуряющей тренировке, наедине с самым опасным человеком на земле - самим собой... Как же так вышло, что он сам загнал себя в эти странные рамки? Вроде и боролся всю жизнь с этим, и в итоге что? Сам погряз в болоте рутины и забот. Каждый день неуловимо повторяет предыдущий. Потерял свободу, так необходимую ему, как свежий воздух всем вокруг. Горшок отойдя от места, в котором они обосновались, в тупом отчаянии пинает ветку, та отлетает и с не громким глухим звуком древесины бьётся о толстенный ствол векового дерева поблизости. За спиной всё ещё громкие песнопения, что никак уже не трогали его неспокойную душу, ветер забирался под плащ, а участок ткани, на который пролили алкоголь пах немного кисло и тяжело, у пойла специфический аромат. Больше всего на свете он ненавидел бесится молча, запрятывая все в душе, растаскивая по черным, запыленным углам, как какая-то крыса полевая, а потому каждый без проблем мог довольно таки не тонким намеком понять, когда следует отойти на безопасное расстояние, чтобы по "случайности" не получить в нос. Тяжко вдыхая, лидер банды головорезов опирается спиной о дерево. Едва не цепляется за ветки, но всё же устраивается относительно удобно, а нужно ли ему сейчас побыть наедине с собой, или хотелось всё-таки высказаться, облегчить душу, ведь так тоже не дело, всё в себе держать. И как по волшебству мысли из темноты выглядывает белокурый черт с обеспокоенным лицом, при мраморном свете луны больше похожим на бледность мертвеца. Он сощурил один свой бандитский глаз, отыскивая какие-то незначительные изменения в мимике и жестах друга, решившего устроить незапланированную взбучку. Только он не боялся показываться на глаза главарю при абсолютно любом его расположении духа. Когда надо мог умело утихомирить агрессивные позывы товарища, помогая ему не учудить ещё больше глупостей. Товарищ его дотошно оглядывает, Миша его приметил, и сжал губы в тонкую полосу, усердно пялясь в противоположную сторону.       - Ты не в духе, - Кинул Балу пристраиваясь рядом и просто констатируя факт, очевидно ведь, что он прощупывает почву, чтобы не затронуть дальше чем полагается, это может быть чревато. Ему было страшно смотреть на друга, ведь в его глазах уже не трепещал тот прежний, маленький живой огонек азарта и жажды приключений, а кое-как, из последних сил догорало статичное пламя усталости, дополняемое каким-то безразличием ко всему. Это выглядело так, словно... Миша просто выгорел, закрылся в себе и медленно-медленно затухал прямо на глазах, но окружающие этого, как будто не замечали, а может просто никто и не хотел. Все просто привыкли к тому, что Горшок вечно на веселе, дурашливый, строит свои гримасы и беззаботно горланит песни, бренча на гитаре, с лёгкостью поддерживает любой диалог, душа компании как-никак. А так ли беззаботно? Так ли весело, как все привыкли? Или это просто помрачневший из-за употребленного алкоголя мозг выдумал себе такую страшную картину, а Мишка просто сегодня слишком сильно устал? Так или иначе сейчас он хандрит, и надобно его поддержать нужным словом, да только его-то Балу никак не подберёт...       - Интересно предположить, коим образом ты догадался... - Грубить не хотелось, но сдержать свои гневные порывы Мише как всегда не удалось. И сдавшись, он громко выдохнул, опуская голову вниз. Лучший друг поддержать его хочет все-таки, а он опять тут цирковое представление разводит на пустом месте. И даже причину объяснить не сможет, если Саня поинтересуется, а он поинтересуется, с большой вероятностью. - Прости...       Саша нисколько не задетый резким выпадом, привыкший к такому поведению друга лишь легко улыбается, он мог напороться на более едкую грубость, это ещё детский лепет, что позволяет догаться, что Миша действительно больше подавлен чем зол, а это удручает и вводит в ступор. Такие вспышки всего лишь защитная реакция. Никаких проблем у них нет, иначе Шура бы узнал в первую очередь, значит друг переживает из-за мыслей, что стали донимать его на происходящем сейчас празднике жизни.       - Чего пришел? - Грубовато звучит, но Миша и так смягчил свой голос настолько насколько это вообще было возможно в его случае. Резким порывом отряхает с себя небольшой мусор, опавший с дерева, и делает всё, лишь бы не смотреть в чужие изучающие глаза.       - Подумал, что ты не расстроишься из-за моей скромной компании, - Усмехается белокурый мужчина, а потом становится серьёзнее, - Тебя что-то тревожит, - Констатирует факт, а не спрашивает, - Я знаю, что из тебя и под пытками не вынешь признание, если ты сам не хочешь, но я не палач, а ты не приговорённый, попробуй ответить мне держа это в голове, - Доверительно сказал Саша пытаясь перехватить чужой задумчивый взгляд. Пышные брови должно быть до такой степени нахмурены, что вот-вот и они образуют одну изогнутую линию какого-то песчаного каньона. Горшок подвис, явно озадаченный своим собственным мыслительным процессом. Как же правильно передать ему свои переживания? Да, так чтобы ещё и понял?       - Я... - Начинает уверенно, но потом сбивается, борется внутри себя, но не может выудить ни слова. Балу не торопит, времени у них хоть до следующего утра и больше, он не понаслышке знает, что Мише иногда необходимо чуть больше времени, чтобы пересилить себя и начать говорить. Раньше с этим совсем туго приходилось, Миша будто после определённых событий в своей жизни разучился говорить о себе, а только выслушивал других и решал проблемы, он может подождать сколько угодно, лишь бы это дало свои плоды. Горшок совсем теряется под гнетом таких знакомых глаз, что вроде бы и не торопят, но все равно выглядят заинтересованно донельзя. Набирается смелости и целенаправленно устанавливает зрительный контакт. Что он трус что ли какой или девчонка, что боится людям в глаза смотреть?       - Пожалуйста, не смотри так пристально это... Напрягает. Просто чуйка моя покоя себе найти не может. Неймётся ей все никак проклятой! Гложет душу, - Порывисто дёргает перетяжки плаща, сверкая бурлящей злостью, - Поперек гланд встала комом и все! - Взгляд Саши смягчается моментально, он смотрит на давнишнего друга тепло, сама атмосфера вокруг легчает, просьба "так не смотреть" Балу откровенно умиляет, такая детская.       - Сомневаются и не прислушиваются к себе только глупцы, - С умным видом кивает он, а Миша пренебрежительно хмыкает, Балу может заговорить зубы так, что он потеряет неуловимую причину, по которой взвился во время празднования, - Отпусти себя, главарь, - Увесисто хлопает по плечу, и ясно улыбается, будто и не пил со всеми, - Хватит думы тяжёлые думать, дело удачно завершено, золото раздадим простому люду, авось завтра и в крестьянских семьях будет праздник и полный стол, - Саша улыбается с толикой грусти, а Миша умещает большую ладонь на чужом предплечье, он хочет перестать себя накручивать и бороться дальше за свои идеалы и идеалы друга, так как раньше, радуясь каждой отданной монете нуждающимся, но улыбка на его устах наигранная и Саша тоже это видит, виснет молчание. Густое сомнение затапливает всё существо, селится в душе, разъедая кислотой душу. Он уже ни в чём не уверен. Снова хочет что-то высказать, до конца уже открыться товарищу, но сзади его кто-то окликает, а после слышатся звуки ломанных веток и еловых иголок. К их дуэту присоединяется ещё три человека, один из которых довольно странно выглядит на фоне рослых и крепких бандитов. Странная грусть момента безвозвратно утеряна, Миша отстраняется натягивая маску серьёзности, и Саша тут же встаёт по правую его руку, готовый интересоваться, по какой причине их потревожили, и что происходит.       - Извините, что прервали ваши душевные разглагольствования, но у нас тут небольшая проблема. - Действительно проблема была небольшая, хотя правильней сказать не высокая, потому что из-за широкой и прямой спины одного из подошедших прищуренно выглядывала седая голова старика, что держал в руках свою старенькую черную шапку. Миша не разозлился на первую фразу поддатого товарища лишь потому, что всё его внимание было приковано к пожилому мужчине, совсем невысокий и сухонький, волосы белые-белые, божий одуванчик. Ренегат, Лось Лосём рядом с дедушкой. Поручик, который стоит по другую сторону, поближе ростом к мужичонке, и выглядит не так устрашающе, хоть и хмуро, но это в общем и целом постоянное его состояние.       - Назовись, отец, - Благодушно, пусть и серьёзно спросил Миша, решив отбросить тяжкие мысли на потом.       - Так Ерек я, сынок, - Поторопился отозваться дедушка и Миша кивнул удовлетворённо, в то время Саша разглядывал раскрасневшиеся лица друзей, Ренегат выглядел отчего-то раздосадованно, а Поручик невозмутимо, но у обоих на щеках играл горячечный алкогольный румянец, по губам Шурика скользнула короткая всезнающая ухмылка, а потом он вернул внимание на мужчину, что представился.       - Скажи-ка, Ерек, всяк бывает, не серчай, но не шпион ли ты случаем? - Спросил Миша скорее ради шутки, нежели на полном серьёзе. Дедушка воспринял вопрос серьёзно и поспешил разуверить разбойников в этой бредовой догадке.       - Тьфу, что ты, батюшка? Какой же из меня шпион? Слаб я слишком для работенки такой, да и толка никакого не было бы от старика. - Своими иссохшимися пальцами с потрескавшейся, морщинистой кожей старичок мелкими сбитыми движениями перебирал край черной тонкой шапочки. Волнуется? Вполне возможно, попал же все-таки к бандитам.       - Полно тебе, отец, - Окончательно смягчается Миша, и легонько хлопает дедушку по плечу, боязно делать это сильнее, небось ещё развалится прямо на глазах, - Чего ты в лесу делаешь в такой-то час? - С интересом спрашивает главарь.       - Тык, я, сынок, это самое... В город из родной деревеньки путь держал, да по глупости своей заплутал малех. - Названный Ереком кренится к земле, как старое дерево под собственным весом, странно сжимается, утопая посеревшими глазами в грудной клетке молодого, что стоял перед ним. Старая, подзатертая до дыр тканевая рубаха его мешком повисла на тощих плечах, а штаны непонятно на чем держались. - Не подскажете далече от сюда до города-то?       - Фута два, а то и три, если срезать и идти обходными путями. - Переглянулись разбойники, а Ренегат почесал репу, видимо вспоминая дороги, которыми можно срезать.       - Вы мне, ребятушки, только дорогу подскажите, а дальше я своим ходом как-нибудь... - Вмешивается старый, разглядывая всех с низу вверх.       - Хватит тебе, отец! Что мы варвары какие чтоль? Накормите уставшего путника, да выведете потом в город самой кратчайшей дорогой! - Звучит четкая команда и установка последующих действий подчинённых. Поручик послушно кивает, а Ренегат следом, он едва не открыл рот, чтобы что-то спросить, но Пор незаметно наступает товарищу на ногу призывая к молчанию, Шурик в пол глаза наблюдая за этим, усмехается.       - Вот спасибо тебе добр человек! Век не забуду милость твою! - Старик благодарно улыбается беззубым ртом, и весь как-то странно теплеет, приобретает больше уверенности, морщинки слабо разглаживаются, а старый мелко кланяется. Настолько, насколько позволяет ему его старческая спина.       - А позволь поинтересоваться, отец. Не боишься ли ты нас? Разбойники и головорезы же мы! - Ренегат уже почти развернулся, но Миша внезапно задал вопрос, он с интересом, как и все присутствующие уставился на старичка, ожидая ответа.       - Да что ты, сынок! Стало бы мне вас бояться! Глупости какие, самые настоящие разбойники - это бояре и феодалы с властью вместе взятые, безбожно набивающие свои карманы деньгами за наш честный и нелегкий труд! - Разгоряченно сплюнул дед себе под ноги, взмахивая в воздухе рукавом рубахи, что раскатался и слетел, - Никто из простых крестьян не стал бы трястись от страха при виде вас!       - И то верно... Только врешь ты старый про людей. - Горшок усмехается, товарищи с уважением смотрят на деда, явно обрадованные ответом.       - Что ты батюшка?! Что бы я и врал?! Не дай бог! - Старичок перекрестился, явно раздосадованный таким неверием к себе. - Дык, про вас, батюшка, каждая собака знает. Столько слухов про ваши подвиги ходит! Грех не знать тех на кого точит зуб сам король! - Тут Ерек выставил руки, как будто хочет приобнять, подходя к каждому из разбойников. - Вы же, ребятушки, защитники наши, заступники!       - Довольно. Ступай себе с миром. - Миша помрачнел мгновением, но тут же лицо его в задумчивости разгладилось, он коротко и добродушно улыбнулся.

***

Ручки массивного резного сундука весьма неприятно врезались в кожу ладоней, но лесные головорезы давно привыкли к неудобствам подобного рода. Волочь подобного размера махину самостоятельно идеей было сомнительной, пусть и гораздо более практичной, чем брать повозку и с фанфарами считай что въезжать в город. Вот стражники бы обрадовались!       - На сколько он приехал-то сюда? - Задушенно спрашивает рослый разбойник, перебирая пальцами. Пару мгновений назад его напарник едва не отдавил себе ногу, а оттого долго материл золото, считая его источником всех зол. Путь до города был относительно не долгий, но ухабистый, а потому несущие сундук собирали все возможное кочки и ямки, отдавливая себе пальцы, путь грозил растянуться. Особенно неприятно это было из-за последствий веселой ночки, после которой вечерком следующего дня ребята собрали небольшую группу из более менее способных передвигаться людей и отправились в город с корыстными целями.       - Небось королю в дар вёз, чтоб умаслить правителя нашего, - Мрачно усмехаются в ответ, совсем не замечая, как каменеет выражение лица лидера. Не смотря на трудности, что им ещё предстоит преодолеть по пути в город, настроение у них отнюдь не скверное, ведь сегодня они вернут то, что по праву принадлежит горожанам.       - Действуем по-старинке? - С тяжёлым кряхтением, чуть подкидывает свою часть сундука, дабы поправить съехавшие пальцы. - Я надеюсь в этот раз нам не придется скрываться через ромашковое поле, как тогда. - Намек идёт на один из смехотворных случаев, происходящих с друзьями почти всегда, от чего рядом идущий буквально взорвался гоготом, вспоминая ту историю. Тогда они чудом спаслись от королевской стражи, зайчиками ныряя в приятно пахнущие, вот-вот распустившиеся полевые цветочки, коими было усеяно всё поле. Насобирали на себя их, смехом пугая гуляющих в этом поле девчонок, что пошли рвать ромашки.       - Было время! - С чувством отзывается он, отсмеявшись и мельком посмотрев под ноги, чтобы не спотыкнуться и не дай Боже не растянуться на ухабистой почве.       - Хотя такие вылазки всегда непредсказуемы, сам знаешь, - Сколько раз приходилось улепётывать от разгневанной стражи, бравых защитников порядка на городских улочках? А сколько бредовых историй наберётся из уже прошедшего времени, а сколько всего ждёт впереди! Чужие разговоры Мишка слушал лишь в пол уха, по своей уже любимой привычке в последнее время задумываться настолько сильно, что едва ли почва из-под ног не уходила, когда он не заметив корягу или упавшее дерево спотыкался об них. Договорить у них с Шурой так и не получилось вчера, что снова в какой-то степени подпортило настрой от предстоящей вылазки, но Горшок старался не унывать прям так открыто, раздумывая над тем, как бы незаметнее пробраться в город, подальше от глаз королевской стражи, что буквально кишила на улицах города в последние дни. Надо же, столько времени они ведут свою деятельность, а верхушка только сейчас додумалась усилить охрану? Странно... Шурик рядом выглядел как обычно, пружиняще шагал, переступая коряги не глядя, изредка посматривая на угрюмую его рожу и ободряюще улыбаясь уголками губ. С чего бы вдруг... королю пришло в голову усиливать охрану и ставить ночные патрули, когда до этого принимались не столь радикальные меры для поимки "неугодных"? Что-то явно вынудило его так поступить, иначе он просто не знает, как понимать логику правителя. И это неизвестное "что-то", как раз и тревожило Горшка, смешиваясь с горечью непонятной тоски, постепенно овладевающей им. Что-то происходило, вот только, как понять что именно? Возможно выйдя в город удастся выслушать, что говорит простой люд. Мысли о правители окончательно огорчили разбойника, и чем сильнее он это осознавал, тем сильнее пытался натянуть непринуждённую маску на свою унылую рожу, чтобы не вызвать подозрений у товарищей, чьё настроение радикально отличалось от его собственного. В который раз... Андрей-то не дурак, явно сделал это не без причины, но вот только какова она?       - О, а помните, как каждый день лили дожди без остановок, и как Косой поскользнулся на грязи? - Продолжали хохотать парни, вызволяя лидера из дум.       - О-о-о, а как Клаус в бочку с огурцами засоленными залез, решив, что она пустая? - Подхватил общую волну Шурик, а Миша дёрнул уголком губ, чуть светлея лицом, сам-то он чуть на обронённой кружке пива не растянулся, потом кляня тару до конца пути. Да, было времечко, но куда же исчезли те беззаботные времена, когда они могли просто без причины беситься и наводить суету вокруг себя?.. Однако, если быть честным самому с собой, то больше всего он тосковал по тем годам, когда мог беспрепятственно сидеть на большой высоте, свесив ноги с окна, наблюдая за неспешной городской жизнью, мечтая стать героем, горя идеей помогать людям, сидеть не одному, а в компании друга... Взгляд тускнеет. Друга. Время идёт так стремительно, что и не углядеть. Вот только недавно это было, а вот уже они подменяясь тягали сундук с золотом, чтобы раздать его беднякам и крестьянам, которые нуждаются в нём посильнее всяких отъевшихся бояр. Неужели Андрей это поощряет? Неужели сделать ничего не может? или не хочет вставать на путь реформ, как отец консерватор? Неужели все эти слова о том, что он обязательно изменит жизнь простых крестьян были просто фальшивкой? Пылью в глаза тому доверчивому Мишке, который был готов поддерживать его во всем... Горшок себя резковато одёргивает. Когда-то давно - был готов. Сейчас они по разные стороны баррикад. Он лично отдавал приказ идти противозаконно в город, а правитель лично скомандовал спустить стражников на разбойников, как цепных псов. То что было общим, дружба - одна на двоих, осталась в прошлом. В будущем у них одно на двоих холодное противостояние.       - О, да наконец-то! - Облегчённо вздохнули бандиты, когда на горизонте замаячили первые постройки. Теперь осталось дело за малым, раздать золото и уйти не замеченными, все как всегда, по старой добротной схеме. Гадостливое предчувствие скручивает желудок, за своими думками Миша даже не заметил, как скоро они умудрились дойти до города. Должно быть Ренегат вчера даже будучи хорошо поддатым умудрился сложить в голове самый короткий маршрут, они всего лишь единожды сменялись во время переноса сундука.       Городок похож на небольшой муравейник с кучей улочек и плохо сохранившимися домишками. Зная отношение Балу к такому, Миша всякий раз смотрит на сурово нахмуренные брови друга, на напряжённые руки и плечи, когда он мельком оглядывает самые худшие дома на окраинах, а люди в них тоже жили, порой большими семьями. Пожалуй он мог справиться со всем, но только не с этой всепожирающей несправедливостью. Миша готов поклясться, что слышит тяжёлый, хорошо замаскированный вздох со стороны товарища, тот слишком болезненно воспринимал подобное, вот у кого из их частной компании гипертрофированное чувство справедливости. Раньше он думал, что у него, но нашёлся Шурик. На улочках городишки достаточно шумно, да и на глаза показываться не стоит с самого начала, нужно идти подворотнями, у каменных и трухлявых стен. Или стены коей огорожен город.       На город неспешно ластится вечер, и численность народа на узеньких серых улицах слегка проредилась, так что было хотя бы чуть-чуть проще дышать, не путаясь в бесконечной толкучке, в толпе, которая по неосторожности могла тебя спокойно придавить и даже не заметить этого. Некоторые прикрывают массивные деревянные ставни, скрываясь от чужих посторонних глаз. В воздухе витает пыль и сухость из-за не дождливого сезона, что грозился явственно погубить нынешний урожай, которого и так хватало с горем пополам, особенно беднякам, что должны были буквально выживать на свои ничтожные выплаты, большую часть урожая отдавая барщиной. Шурик вертит головой, вот сам Миша ищет куда бы шмыгнуть, чтобы не привлечь много внимания. Можно, конечно, и с фанфарами ворваться, но они тут не для показухи. Быстрее раздадут монеты, быстрее покинут город. Предчувствие ворочается на задворках, от себя ведь не убежишь. В вечернем свете тени становятся глубже, а оттого Миха молча кивает в сторону узкого просвета между зданьицами. Пройти с сундуком они там точно смогут.       В какой-то момент из общего людского потока, что плавной рекой двигался в разные стороны, абсолютно никого не замечая, выскочила маленькая девочка годков так девяти от роду, со слегка растрепанными ярко-рыжими косами, что спадали ей за спину и пестреющими изумрудными глазками, бегающими по возвышающейся стене плотно пристроенных друг к другу домиков. Она в спешке искала место куда бы можно было схорониться, убегая от шайки беспризорников, что бежали вслед за ней и уже почти нагнали. То и дело оглядываясь, прижимая руки с косыночкой груди, она шустро скользит в один из проёмов. Преследователи кажется потеряли её из виду, а сама она оказалась на мощёной грубым булыжником улочке. Испытывать судьбу не хотелось, а оттого она решила пройти глубже, должно быть ей удастся выйти из другого такого переулка незамеченной никем. Девочка неспеша пятилась назад, зорко смотря на проход, следя за тем чтобы никто все-таки опять не заметил её, переводя сбитое дыхание и унимая во всю скачущий пульс. В подворотне было темно, и свет поступал в это укромное место только с двух сторон, так что середина прохода была довольно темна. Пятилась она ровно до тех пор, пока резко в кого-то не впечаталась спиной, чувствуя, как предмет сзади тоже шелохнулся. С тихим "ой" искательница приключений обернулась, взглядом провожая долговязую фигуру мужчины крупного телосложения в чёрном одеянии. Однако она не бросилась тут же на утёк, лишь прищурилась.       - Балу, - тихонечко прошептал ребёнок, глазками вцепившись в белую прядку на макушке, - Это ты что ли? - Добавила уже веселее, заглядывая тому за спину, где её встретило ещё несколько глаз. - Ребята, вы пришли!       - А ты думала? - Большая ладонь стремительно опускается на огненную макушку девчонки, её глазки восхищённо блестят в темноте, она тут же хватает мужчину за указательный палец. Девчушка высунулась ещё сильнее, разглядев видимо сундук, и подняв вопрошающий взгляд на Горшка, что клыкасто ей улыбался не спеша выходить вперёд.       - Вас давно не было, я думала вы забыли про нас... и что же это? - Она запрокидывает голову, заглядывает в чужое лицо в обрамлении длинных светлых волос с такой искренней радостью, что у Шурика едва не щемит сердце, ответить он не успевает, перебивает Миха.       - Мы держим свои слова, Катюха, - Девчонка хлопает глазёнками, и не отпустив чужую ладонь с любопытством тянется к закрытой крышке. Вдруг где-то мяукнуло что-то небольшое, судя по довольно неокрепшему, мягкому голоску, и Катюша тут же осторожно вытащила крохотный шевелящийся комочек из косыночки, что всё это время не выпускала из свободной руки. На удивлённые очи бандитов она лишь ласково погладила пальчиком круглую голову, поднесла существо к лицу.       - Там шайка хулиганов издевалась над ним, а я в стороне не смогла остаться и в драку с ними полезла, потому что нечего животных обижать! - Имея довольно бойкий характер для девочки, Катя слегка выделялась из основной массы женского пола. Больше любила бегать с пацанами во дворе, нежели играть в куколки, и даже не боялась залезть в драку, где её неоднократно дергали за длинные косы, как бы насмехаясь над тем, что она девочка, а значит слабее их.       - Надеюсь ты дала им пиз... - Шурик с такой же милой улыбочкой дал ему подзатыльник на отмашь, - Люлей дала ты им? - Исправился головорез, смотря за тем, как Шурик присел на корточки, чтобы потискать зверя в застиранной тряпочке.       - Конечно! - Радостный ребенок протягивает спасённого кота бандиту. - Я одному из них зуб выбила палкой! Еле-еле ноги унесла от туда. Право... Я не знаю, что с ним теперь делать. Мама не позволит забрать домой, а на улице ему не выжить. - Миха крякнул со смеху на моменте про зубы, так зубов и лишаются.       - Вот это по нашему! - Горшок одобрительно потряс в воздухе кулаком.       - Не учи ребёнка чему зря! - Умильно отозвался Саша, а их товарищи постарались, как можно менее громко заржать, ну женатики, ей богу! Шурик с жалостью смотрел на маленького чёрного зверя.       - Мих, - Этот тон Балу использовал редко. Миша его знал, и догадывался, что последует, он тяжко вздохнул.       - Вас мне не хватает, будто бы... Зеленый уголок!       - Ой, а сам-то, стоит Пору от лошадок отойти, как ты их обхаживаешь, дай волю, конюхом бы ушёл, - Отозвался Шурик, а Миша выразительно закатил глаза, товарищи с сундуком, который поставили, ибо держать тяжело было, и девчонка молча наблюдали за этой беседой.       - Какой конюх! Дрессировщик бабуинов максимум!       - Ну, Мих, чего тебе стоит? - Когда притомленное животное широко зевнуло, Шурик погладил его по бархатным щечкам, сюсюкаясь, как с маленьким ребёнком. - Он со мной будет жить припеваючи... А представь как Яшка обрадуется! - Потом же его лисиные глаза вернулись на деваху, теперь тоже подвергшуюся приливу заботы от лесного обитателя. - Молодец, Катюха! Так их в следующий раз.       - Яшка-то да... Смотри, чтоб он тебе суп с котом не забацал, - Девчонка ошалело вылупила глазёнки переведя взгляд на Балу.       - Не слушай, Горшка бес попутал, Яшка его самого на колбасу пустит, - Шурик поднялся с котом, и вопреки словам благодарно кивнул Михе. А что, может и неплохо, будет полевых мышей ловить, чтобы те крупы не пожрали.       - Вы о нём позаботитесь? - Она нахмурилась, спросила со всей детской серьёзностью и пытливостью. Шурик спрятал котёнка за пазухой, наклонил покаянно голову и положил ладонь на сердце.       - Даю слово, Катюша, - Она подозрительно окинула их всех взглядом прищуренных зелёных глаз, видимо всё же поверила, и личико разгладилось.       - Хорошо.       - Так ребятушки, хватит лясы точить, пора дело делать. - Хлопает в ладоши Миха, чем привлекает внимание собравшихся, те соглашаются.       Выходят на не особо пока людную улочку в абсолютной тишине. Не стоит устраивать столпотворение, слишком много внимания, нужно успеть раздать всё, пока стража не разгонит, королевские всегда были не в восторге от подобных эпизодов, а сейчас и так не всё спокойно, раз тех стало значительно больше.       - Катюха, - Зовёт девчонку Миша, загребая увесистую золотую горстку, а когда названная поворачивает голову в его сторону, аккуратно высыпает содержимое своей огромной по сравнению с девчушкой ладони туда, где раньше был котенок в косынке, - Держи, это тебе. Только не растеряй.       - Миш, - Неожиданно тихо, не так уже бойко зовёт она, потянув его за твёрдую ткань накидки, - А можно мне с вами в лагерь? Пожалуйста, я помогать буду! - Пытается одержать победу над разбойником, состроив грустную мордашку, бесстыже пользуется своим положением ребёнка. Горшок на секунду замолкает. Потом оглядывается, наблюдая, как товарищи оперативно начинают раздавать золото крестьянам, и присел на корточки, поманив девчонку пальцем, та хлопая глазёнками наклонилась ближе.       - Нам бы, конечно, не помешала бы помощь, - Катя чуть не прыгнула от радости, но Миша удержал за худую ручонку, - Но, как же без тебя справятся родители? - Катюша опустила взгляд задумавшись, а потом подняла, но уже более уверенный, серьёзный.       - Наверное ты прав, - Она медленно кивнула, и перебрала пальчиками старенькое платьишко, в косыночке позвякивало ссыпанное благоразумно золото, что она принесёт домой, болеющей матери, мелкому братишке. - Спасибо, - Аккуратно обнимает мужчину за шею. Катюша была умной девочкой, в чем Миха не сомневался, а потому лишь приобнял её в ответ, как родную дочь. Невольно вспоминаются какие-то свои тёплые моменты из детства, когда он сам только попал в лагерь ещё совсем зелёным и никуда не годным пацаном, припоминает, как с увлечением и восторгом втянулся в эту жизнь и атмосферу, что теперь отчасти стала рутиной. Одно только радует - счастливые лица горожан, что получили хоть немного средств на существование. Он искренне надеется, что девчонка попадёт домой без происшествий.       Вдруг глаза ребёнка округляются, за пару секунд тихие голоса становятся громче, раздаётся грохот металлических доспехов, и Миха вскакивает на ноги, как ошпаренный, вскипает почти тут же. Инстинктивно загораживает ребёнка спиной, оглядывая с ног до головы неспешно подошедших. Подталкивает чуть в противоположном направлении, намекая, что стоит лучше бежать отсюда, как можно скорее, а сам украдкой смотрит на товарищей. Золота ещё приблизительно половина, и что делать он не знает. Людей поначалу разгоняют грубыми криками, как трусливых куриц, а потому в ход идут слабые тычки, стражники уверены, что горожане со страху рассосутся сами, рука легко, успокаивающе ложится на ручку меча, готовится к атаке в случае чего, но первым не нападёт, без необходимости не нападёт. Вот тебе и предчувствие, а тут такое.       - Беги домой, золотце, - Через плечо кидает Миха, а девчонке дважды повторять не надо, дело пахнет керосином и толку от неё здесь не будет. Сундук в общем и целом ценности не несёт, они б его разломали на доски, чтобы вечером подкидывать в костёр, а вот золото жалко, он не сомневался, что королевские, как шакалы накинутся на деньги, будто им всё мало. А вот битые в толкотне люди пойдут по домам потирая ушибленные локти и головы. Где эта блядская справедливость?!       Воцаряется секундная тишина, и все, как по волшебству замирают, злобно кидая друг на друга взгляды с предсмертными угрозами. Главный из этого отряда грузно шагнул вперёд, похабно и сыто улыбаясь, как будто имеет превосходство над ситуацией, ведь их численность превышала.       - Так, девоньки, что за мышиную возьню вы тут устроили? Денюжки посла раздаете на право и на лево? - Миша скалится, рычит совершенно по-звериному. Шурик едва не дёргается в сторону говорившего, на лице его слепая ярость, но он сдерживается, сам сжимает ладонь на ручке меча, доставать не спешит.       - Валить надо братцы, не к добру это, ой не к добру, - Один из разбойников говорит это сквозь плотно сжатые зубы, но Миха согласен, они сюда не за тем, чтобы устроить кровавую баню пришли.       Суматоха за пару мгновений начинается страшная. Кто-то что-то выкрикнул, опять в ушах зазвенело слово "власть", камень преткновения, чтоб её, а стража словно того и ждала, сорвалась, будто получив добро от неизвестной силы свыше. Да, та самая власть не особо жалует, когда о ней не любезно отзываются. Мише в какой-то момент становится страшно, что кого-нибудь не особо проворного действительно затопчут ненароком, и тогда это будет посерьёзнее несанкционированной встречи и наказания за якшание с разбойниками. Стражники идут на пролом. Не обращая внимания на женщин и детей, на стариков. Миша готов взвыть от отчаянной злости и невозможности, хоть как-то урегулировать. Раздаётся надсадный грохот металлических дужек сундука, который валится на деревянную, резную крышку. Люди делятся на два лагеря. Стражники орут о том, почему люд прикрывает убийц и головорезов, а сами люди орут о том, что это стража прикрывает душегуба и убийцу. Схлёстываются в извечном вопросе - кто прав, кто виноват. Причины и следствия. Горожане рассержены, стража рассвирепела, и происходит то, чего и стоило опасаться, брызжет первая кровь. Шурик белеет, поджимает губы и шустрой тенью скрывается в переулке, Миша не теряя времени за товарищами следом. Лучше раствориться в вечерних сумерках. Все слишком заняты, чтобы попытаться задержать очередных разбойников, что этим вечером выползли из леса. Странное смятение поселилось в его груди. Про душегуба Горшок не согласен, не желает соглашаться, по крайней мере раньше Андрей таковым не был, сверкая своими переливающимися мокрыми алмазиками глаз, он и мухи бы не тронул, просто не смог бы поднять руку хоть на кого-то, обречь бы тоже не смог, и наверное, не мог так сильно измениться в худшую сторону, не в его это манере.       На плечо опускается тяжёлая ладонь Шурика. Он непроницаемо кивнул в сторону леса, пора уходить, если они не хотят нарваться на ещё большее количество проблем. Миша согласно кивает и только успевает повернуться, как в ту же секунду слышит крик о помощи. Прямо перед его носом на землю кто-то валится, судорожно отползая от обидчика, что уже занёс тяжёлую руку для хорошего удара по протестующей. Миха действует скорее по инерции, разворачивается молниеносно, поднимает руку, и только потом осознаёт, что вцепился в чужую перчатку. На земле, в ногах лежит девушка, в разодранном платье, держит руками лохмотья, пытаясь сжаться в клубок, глаза огромные от страха, вся дрожит.       - Только тронь, - Неужели, ну неужели был отдан такой приказ сверху? Любыми способами приструнить народ, отнять их последнюю надежду на достаточный кусок хлеба на столе? "Ненавижу", - Подумалось Горшку, когда он толкнув стражника назад, проворно выхватил свой клинок, выбивая меч из чужих неуклюжих рук, и прижимая того крепко накрепко к стене с длинным лезвием у самого горла. Надоел ему весь этот спектакль разводить, расшатанные нервишки шалят, так что ещё одно неверное движение и стражнику крышка, - Сейчас она спокойно уйдёт, - как для малолетки, по пальцам объясняет свои условия, - И ты не будешь её трогать, усек?       - Так вы получается рыцари, такие благородные... даром, что из леса, - Зачем это надо было говорить, решительно неясно, но Миша отрывает запакованного в доспех стражника от стены и со скрежетом светлого металла, с гербом и королевским знаменем впечатывает в стену ещё раз.       - Не угадал... Мы хотя бы не прикрываемся гербом, чтобы творить зверства!       - Мих, уходить надо! Сейчас же понабегут, как крысы на пшено и не отвертимся потом! - Шура, помогший встать сбитой с толку женщине, грубо вцепился в плечо приятеля, не по наслышке зная, каково это, выводить их лидера из себя и чувствовать на себе его чистую и открытую неприязнь. - Пошли уже, ну! Потом успеешь ещё поквитаться. Запомни его харю, потом отдельно придём. - Последнее было уже мрачной шуткой, но Шуре показалось, что Горшок всерьёз воспринял его слова, уж больно цепко он проследил глазами черты внешности их нового знакомого. Миша прилагает усилие, и отцепляется. Многое случалось на таких вылазках, и драки были, и между сельчанами, и между стражей. Но сейчас, то ли предчувствие, что стояло поперёк глотки сыграло злую шутку, то ли градус действительно накалился, и что-то грядёт, но факт оставался фактом - на верху зашевелились. Не так активно, но зашевелились, наконец-то, видимо, соизволив навести порядок в собственном государстве. И какие методы выбрали... Только не до конца понятно, отчего именно сейчас-то? Как так удачно совпали звезды, пробуждая закостенелых консерваторов хоть к каким-нибудь действиям. А может постоянные разбои уже в край осточертели? Ведь не только такие группы оформлялись, были и те, кто просто хотел нажиться. И сундук, и оставшееся золото остаётся в эпицентре небольшой бойни, Горшок искренне надеется, что люди разберутся, этот эпизод замнут, а не выставят горожан зверски митингующими, тогда не сносить им головы. А стражников может и наградят, служат отчизне, как никак!       В состоянии ярости все чувства, на порядок как-то обостряются, шаг быстрый, а зрение выхватывает мелочи на периферии, всё оттого, что адреналин бушует в горячей крови, пенится и бурлит, перегоняет кровь в несколько раз быстрее, чем нужно. И всё же, Миха резковато тормозит, пройдя чуть дальше, когда орлиный глаз цепляется за доску объявлений, и странно выбивавшихся из общей массы мусора пары листов в красно-черном оформлении. Не задумываясь, толком не разглядев, что так сильно привлекло его концентрированное внимание, порывисто срывает один из таких моментально бледнея, как только глаза передают образ на листе в мозг. В руках оказалось собственное объявление о вознаграждении за его поимку... Они уже почти на выходе, где снова мелькают убогие дома. Кому пришло в голову размещать объявление с его портретом в городишке, где их жалуют? От злости сводит зубы, Шурик заглядывает через его плечо, и молчит, этот день из колеи выбил и его. Бумага хрустит под пальцами, что безжалостно её сминают. И на Мишу смотрит собственное, не в меру свирепое и искривлённое грубой ладонью отражение.