Только мне ты в лесу попадись

Тогда

      Лето жаркое, на высохших дорогах из-за отсутствия дождя земля пошла крупными трещинами и от колёс карет и повозок летели куски засохшей грязи и клубы пыли. К дорогам и подходить не хотелось, от сухого воздуха слезились глаза, а во рту ощущался фантомный вкус земли и скрежет песчинок на зубах, поэтому Мишка и не подходил. Они вновь сидели у окна замка, вновь в том же настроении. Юный правитель не в пример Горшку был задумчив, супил свои светлые брови и недовольно смотрел на эту самую дорогу, будто из-под колёс одной из дорого украшенных карет в лоб ему прилетел кусок коричневой грязи, на ощупь больше напоминающей камень. Он даже не слушал, что друг ему рассказывал, ничего не отвечал, а только изредка кивал, позволяя понять, что он всё ещё здесь, но только телом, потому что мысли его витали совсем в другом пространстве. Миша, правда, пытался вывести его из этого напряжённого оцепенения, но ничего не помогало, взгляд светлых глаз, то и дело цеплялся за кареты. В облачках пыли не сразу можно было разглядеть внешний вид повозок, но Горшок уловил, что каждый раз, когда очередные лошади на всех парах проносились мимо жилых зданий, Андрей едва различимо выдыхал. В итоге и его ангельскому терпению пришёл конец, особенно если учитывать, что Горшок всегда вспыхивал от одной искры, удивительно, что он продержался как ни в чём не бывало так долго.       - Ждёшь кого-то? – Должно было прозвучать безразлично и пренебрежительно, но голос с потрохами выдаёт раздражение и лёгкую обиду, которая хоть и не пробивалась так отчётливо, но очевидно присутствовала. Это вообще-то и вправду было обидно, он тут из кожи вон лезет, чтобы Княже обратил на него своё королевское внимание, а Андрей уставился вдаль и ни на что, не реагируя, гипнотизирует дорогу, будто действительно выжидая, что одна из карет свернёт на дорогу, ведущую к дворцу.       - Извини, что ты сказал? – Князь зажевал губу, наконец-то соизволил повернуть голову в сторону негодующего друга, и надо же, он в упор не заметил этого негодования, даже сейчас полностью погружённый в свои мысли и переживания. Миша нахмурился и уставился исподлобья, поджал полные губы и закусил щёки, чтобы не высказаться грубо, не хватало ещё поссориться, хотя наговорить всякого хотелось. Они ведь хорошие друзья, вот Горшок всем делится с Андреем, тот знает о его переживаниях и проблемах, и даже если вдруг считает их слишком простыми и приземлёнными, поддерживает, как умеет, а сам молчит как рыба. Неужели не доверяет? Укол обиды такой ощутимый, что постепенно перерастает в злость, которую контролировать и держать язык за зубами, которых к слову нет, чтобы удержать необдуманные слова за ними, не получается.       - Ничего, - Едва не краснеет от сдерживаемых обидных слов в адрес Князя. Он обижен конечно, но вдруг Андрей из-за его вспыльчивости тоже расстроится, он ведь и так чернее тучки ходит. Миша сутулится под тяжестью своих дум, инстинктивно отступает от друга и смотрит волком, это Андрей уже не игнорирует, будто подёрнутый дымкой взгляд проясняется и он отмирает, последний раз оглядывает дорогу, в этот момент пустую, рядом с ней как раз важно вышагивали упитанные куры и крикливые петухи.       - Ты чего? - Андрей подался чуть вперёд, теперь он кажется и вовсе забыл, про то, чем занимался всего несколько мгновений назад и вспомнил про существование друга под боком, совсем рядом. - Я же слышал, ты что-то говорил, - Князь замялся и замер, на секунду отвёл глаза, это не скрылось от внимательного Миши, этот жест значил, что юный принц прямо сейчас солжёт, очень неумело и прямо в глаза. Видимо он хочет перевести тему, а может не хочет отвечать на поставленный вопрос.       - Ты врать совсем не умеешь, - Горшок сам себе покивал и потупился, стало ещё более горько, до такой степени, что хотелось прямо сейчас скрыться от чужого взгляда, но если бы он поднял свой то, увидел бы, что Андрей глядит на него виновато, брови сошлись домиком, а язык прилип к нёбу, от стыда принц и сказать то ничего не смог. О чём бы он там не думал, а обижать Мишку явно не планировал. Когда неуютное молчание до неприличия затягивается и Горшок уже не в силах это выносить, почти срывается с места, даже шажок делает крошечный от окна, он чувствует как его ладонь неуверенно перехватывают удерживая на месте.       - Прости, я совсем не подумал, что могу тебя задеть...       - Ты не задел, всё нормально, - быстро отозвался паренёк, всё ещё не решаясь посмотреть на друга и чувствуя, как у него потеет ладонь, просто на дворе ужасно жарко, а такой тесный контакт кожи к коже очень нагревает ладони.       - Ты тоже врать совсем-совсем не умеешь, - мягко отозвался Андрей, пытаясь звучать не смущённо, и стоило ему пойти на мировую, как напряжение отступило на второй план оставив между ними не договорённость и трепетную неловкость, злиться совсем расхотелось, ну как можно злиться, когда Князь сверкнув своей извиняющейся улыбкой и лукавыми глазами, неловко, но бесконечно нежно схватил его за руку, под неудобным углом, так, что запястье пришлось немного выкрутить. Они так и замерли, смотря друг другу не прямо в глаза, Андрей упёрся взглядом в переносицу, а Миша и вовсе чуть выше макушки. Не смотря на то, что Князь был старше, он был ниже, ладони у него были гораздо аккуратней, не привыкшие к тяжёлому труду, привыкшие только к фортепиано и скрипке и, как сказали бы многие, что тяжелее ложки он в жизни ничего не держал, но Миша бы с этим поспорил, потому что Андрей при должном усилии и его бы поднял. Это он только на вид такой хрупкий и аккуратный, а на деле он будущий воин, который этими руками при необходимости будет защищать государство и своих подданных, Горшка в том числе. Миша улыбается и острое личико покрывается не равномерным румянцем от этих мыслей.       - Ты прав, - нарушает тишину Князь и голос его звучит чуть приглушённо, гораздо тише, чем он звучал до этого, а ласковая улыбка пропадает с лица, и снова он весь не по годам задумчивый и вынужденно рассудительный, - но жду не я, а отец, важные гости должны нагрянуть с минуты на минуты, - Андрей скривился и снова покосился на пока пустую дорогу, у Миши после этого как камень с души упал, Князь снова себе понапридумывал глупостей и расстроился на ровном месте, он даже повеселел и его тёмные глаза загорелись, он был не в состоянии долго обижаться на Князя, просто физически не в состоянии.       - Ну и что? Ты из-за этого такой задумчивый, что даже меня, такого замечательного не слушал? - на полных губах расползлась клыкастая улыбка, а взгляд потеплел, Князь не отзеркалил его выражение лица, поник, будто ему всё ещё стыдно, будто он не солгать хотел, а умолчать о чём-то, очевидно Мишке неприятном, о том, что ему обязательно не понравится.       - Не совсем, - чуть сильнее сжал руку Горшка, не смотря на то, что обе их ладони уже были влажные, он не стремился закончить прикосновение, напротив, цеплялся будто удерживая, в страхе, что Мишка и правда убежит.       - Из-за чего тогда, Андрюш? - Миша совсем теряется, ему ведь действительно важно знать от чего молодой принц так невесел, а он стоит и молчит, как воды в рот набрал, сказать ничего не может, знает, что словами своими обидит ещё сильнее. Оттого он такой грустный и задумчивый, не хочется разрываться между Мишкой и отпрысками тех важных гостей, если бы его воля, если бы у Андрея только был выбор, конечно, он не задумываясь выбрал бы Горшка, он бы всегда выбирал его, потому что... он настоящий с ним. Один единственный друг, которого он так ценит, но даже не знает как это выразить, вместо того, чтобы благодарить вселенную за этого замечательного мальчишку, Князь сейчас должен сказать ужасные три слова, которые уже крутились в голове, никак не скрываясь с языка, он и так тянул до последнего.       - Ты должен уйти, - Огромные глаза удивлённо распахиваются и недоумение, а затем и горькая обида, что в них появляется, рвёт сердце, это худшее, что доводилось испытывать, так гадко Андрею от себя ещё не было, - я объясню Мишка, всё объясню, но потом, - На развилке, где одна дорога продолжает идти вперёд, а вторая ведёт ко дворцу слышится оживление, гвалт сельского люда, крики кур, которые размахивая крыльями резво разбежались из-под колёс кареты и копыт лошадей. Напоследок отчаянно сжав руку, в надежде, что Горшок правильно поймёт его затравленный, пристыженный взгляд, Мишка смотрит на карету, а потом прямо в лицо Андрея, срывается с места почти выдирая конечность, её сразу обжигает прохладой и чем-то ещё совсем неосязаемым, сразу становится как-то одиноко и едва ли приятно, но раз он должен уйти, значит нужно уйти. Дорого украшенная карета совсем не притормаживает на дороге, на которую в любой момент могут выбежать несмышлёные дети или домашняя животина, видимо так торопятся на королевский приём, что здравое мышление совсем отошло на второй план, думается раздосадованному Мишке, который окольными путями добирается до выхода из замка, он не боится попасться, знает наизусть почти все пути отступления, потому что по-другому никак. Во дворце никогда не бывает пусто, люди то и дело снуют туда-обратно, это и научило и его и юного принца следить за собой и быть внимательными. Горшку пришлось скрупулёзно учиться, потому что он никогда не владел навыком скрытности, за ненадобностью, но учеником он оказался хорошим и теперь словно тень носился с Андреем по замку, что другие его и не замечали.       Услышав глухой голос кучера, Миша не смог справиться с любопытством и выглянул в одно из небольших окошек, которое было у него где-то на уровне глаз. Коридорчик по которому он шёл больше напоминал длинный подвальчик, его давно не использовали, да и его предназначение Мишка не знал, должно быть сюда сажали провинившихся за несусветную глупость крестьян, в наказание, а может быть и нет, Андрей тоже не знал, а спросить у отца страшился, а может догадывался, что ответ ему не понравится, поэтому не спрашивал и они продолжали использовать это помещение как один из выходов наружу. Горшок чуть привстал на носочках и упёрся ручонками в холодный и замшелый от постоянной влажности кирпич. Его взору открылся совсем не занимательный вид, всё вылизано для приёма, так официально, что аж до зубовного скрежета, и люди все эти в расшитых золотыми нитями одеждах с наигранным дружелюбием на светлых лицах... Мишка едва успевает закрыть нос и рот ладошкой, прежде чем тихонечко чихнуть, пыль и паутина неприятно щекотали нос. Этот не громкий звук утонул в радостных приветствиях. Горшок невольно представил, что все они это актёры на сцене, вот две со вкусом разодетые женщины звонко расцеловались в обе щеки, вот мужчины крепко пожали руки и чинно поприветствовали спутниц друг друга. Миша аж скривился никого не стесняясь, вот он бы точно ни с кем лобызаться не полез! Горшок совсем не заметил, как от его ладони, на лице осталось несколько тёмных следов пыли.       Наконец-то его взгляд цепляется за Андрея, на его лице почтительное ничего, выдрессированное идеально, но наигранное, это уж Мишка точно может определить, они же не один день знакомы, и он успел выучить мимику юного принца. Должно быть во многом они из-за этого и стали хорошими друзьями, потому что никто Андрея не понимал и он, то ли подсознательно, то ли осознано давил в себе любую индивидуальность, а Миша её без видимых затруднений достал на свет божий, он даже не совсем понимал, что Князю этого и не хватало, отпустить себя, не контролировать каждое слово и не держать в голове грёбанную сервировку стола и что какой вилкой и ложкой надо есть. А следом, судя по всему появляется причина, по которой Миша и должен был уйти... причины. Двойняшки, светленькие, с капризно вздёрнутыми носиками и милыми мордашками, действительно красивые дети, нужно быть полным дураком, чтобы этого не признать. Мишка слышал, как кто-то из знакомых называл таких "породистыми", он не согласился, люди что, животные какие, чтобы делиться на породистых и дворняг? Особенно его внимание привлекла светловолосая девочка, у неё была пышная не по годам причёска, платье такое же светлое как и вся она, что создавало ощущение будто это гостья из другого мира, эфемерного и неосязаемого, будто сейчас один единственный порыв лёгкого ветерка и она растворится как утренний туман, совсем как дымка. Рядом с ней стоял очевидно брат, такой же светлый, будто бы в дополнение к сестре, потому, что он был разодет гораздо менее пышно и как-то терялся на фоне девчушки. Ожидающий, что сейчас дети перезнакомятся, Миша едва себя по лбу не хлопнул, когда они чинно кивнули друг другу и направились во дворец, только перед этим он успел заметить сквозящий печалью светлый взгляд.       Наблюдать тут больше незачем. Объект горшенёвского внимания удалился во дворец, развлекать отпрысков важных гостей, неизвестно, сколько это может занять времени, поэтому отложив оправданную, между прочим, обиду в долгий ящик, Миша поплёлся на выход, придумывая на ходу, чем будет заниматься ближайшее время. Занятия очень быстро нашли место в его мыслях, стоило уладить все дела по дому и помочь родителям, хоть время за зря не пропадёт, тем более, что за работой и думы не донимают так сильно.       У Андрея же не думать не получалось, он извёлся от знания того, что расстроил Мишку своим глупым поведением, он взял и прогнал его! Уму непостижимо. Расхристанная душа болела, совсем не из-за одного этого неприятного эпизода. В общей картине, это несусветная глупость, ведь в мире столько действительно значительных поводов для ссор, да и не поссорились они… но, тогда почему Андрей чувствовал себя таким виноватым? И пусть, в общем, этот момент ничего и не значил, но для юного принца всё это казалось неподъёмным грузом, до чего же тяжело было, будто камнем придавили к земле. Он представлял, что в будущем подобное повторится не единожды, знал и уже думал о каждом подобном моменте, который им предстояло пройти, от этого и кусок в глотку не лез, в то время пока гости расхваливали накрытый в честь их приезда стол. Им овладела такая безысходность, что впору бы разрыдаться, но Андрей лишь проморгался и почти со злостью вонзил вилку в предварительно отрезанный кусок курицы. Диалог, что охотно вели матери, Князь целиком и полностью пропустил мимо ушей, он лишь изредка отрывал взгляд от тарелки и наблюдал, как эти самые важные гости, взрослая их половина, улыбается слащаво, и, похоже, не наигранно хвалит своих детей. Андрей так и не понял, двойняшки ему, то ли ровесники, то ли старше, но его это в целом не тревожило, Князь лишь рассчитывал, что к вечеру они обговорят все важные вопросы и ему не придётся отсвечивать натянутой улыбкой и благожелательностью. Он бы отсидел этот вечер, как полагается, как ему сотню раз рассказывали преподаватели, ослепил бы их всех своей улыбкой и идеальными манерами аристократа, но не тогда, когда мысли были совершенно о другом. Он всё ещё оставался ребёнком, который не мог держать эмоции в узде, может быть это эгоистично с его стороны, ведь гости, возможно, действительно приехали издалека, они может быть тоже хотят разойтись по покоям и не соблюдать этот несчастный официоз лишь из вежливости. Если это так, то Андрей готов отдать должное их выдержке и умению себя подать. Он сам не заметил, как мысли, всё ещё витающие где-то рядом с Мишей, нагло прервала тяжёлая рука отца оказавшаяся на его плече. Король смотрел внимательно, чуть сощурившись, видимо заподозрил что-то неладное.       - Андрей? – позвал он и дождался, когда сын поднимет взгляд от идеально гладкой поверхности стола на него, - Если вы закончили, то можете подниматься из-за стола, покажи своим друзьям замок и окрестности, - это была просьба, точнее грамотно прикрытый приказ, которого Князь не смел ослушаться. Друзьям. Друзья это все те, у кого есть деньги и влияние, они уже друзья, почти как кровные братья. Ему с пелёнок талдычат о том, как важно иметь правильных друзей, а он всё не понимает, как друзья могут быть неправильными. Мишка, что получается, неправильный друг из-за того, что золота у него по сравнению со знатью почти нет? Зато сердце у него золотое, подороже этого металла будет.       - Да, отец, - покладисто кивает он, уже предугадывая мораль о том, что он вёл себя слишком тихо и нужно было, как учили, а не как ему вздумается, - Пойдёмте, - Андрей встаёт и дожидается, пока светловолосый мальчик поможет сестре отодвинуть стул, чтобы та, как пушинка соскользнула с него и вежливо поблагодарив всех, под довольными взглядами взрослых они удалились. Ходить по дворцу и уныло вещать сухие факты о каждой комнате было невыносимо тяжело, и если, когда он тут сидел с Мишкой, прячась от Горгульи количество комнат, играло им на руку, то сейчас он готов был задушить архитектора рукавом собственной расшитой рубашки. Его вынужденные слушатели внимательно вертели головами, будто им, правда, было интересно знать весь этот бред! Князь искренне восхищался работами художников, чьи полотна висели на однотонных стенах и радовали глаз буйством красок и сочностью цветов, вот это его действительно восхищало, а история замка, пусть и очень полная событиями, но, в общем и целом достаточно однообразная и скучная, могла быть интересна только взрослым, которые отчего-то очень восхищались, узнав, что замок с многолетней историей. Миша ко многим скучным фактам сумел приладить выдуманные истории, поэтому, когда Андрей осматривал помещения и видел что-то, что смогло заинтересовать равнодушного к роскоши Горшка то, он улыбался едва заметно и чуть не начинал путать вымысел и реальностью, вовремя одёргивал себя и улыбка его меркла. Спустя действительно много времени они оказываются в комнате, в которой стояло фортепиано. Сдержанный мальчик оживился.       - Ты играешь? – Князь хотел проскочить эту комнату не задерживаясь, и внутренне похолодел, когда гость протиснулся мимо него волоча за собой и сестру, он принялся расхаживать у инструмента с интересом тот рассматривая.       - Учусь, - Потому что выбора никакого нет, хочется добавить ему, но такие откровения с посторонним человеком будут лишними, поэтому он обходится пространным "учусь".       - А покажешь? – Девчонка сверкает своими огромными глазёнками, хитро, но с реальным интересом, Князь кивает, чувствуя, как за ворот скатывается капля холодного пота, господи, а на что он ещё рассчитывал, в такой то компании?       За домашними делами, Миша совсем не заметил, как время перевалило за полдень. Солнце к этому времени не скрылось, а палило кажется ещё сильнее. Земля почти накалилась, до такой степени, что можно было положить куриное яйцо и оно бы обязательно вскипело. Мать отпустила его побродить по округе, все домашние уже давно привыкли, что он часто пропадает, разгуливая по улицам или даже в поле. Все это списывали на любознательность, хотя некоторые называли любопытством и в целом были правы и те и те. Горшок мог часами пропадать на улице, хотя чаще всё-таки сидел во дворце, в компании юного принца. Мыслями паренька часто целиком и полностью завладевал именно тот. Почему так получалось он не знал, просто думать о нём было приятно и тепло, как от солнышка. Обрадовавшись такому яркому сравнению, Миша глуповато улыбнулся и не в силах ничего с собой поделать направился в сторону дворца, может быть Андрей уже освободился?       Князь в ещё более скверном настроении, чем был, выходит на улицу, за ним следом двойняшки. Он чувствует, что ещё немного и у него начнёт дёргаться глаз, когда он думал, что Миша может быть иногда навязчивым, он очень сильно ошибался. Горшенёвская навязчивость была озорной и вовсе не утомительной, а эти? Хвостом ходят за ним, и если до этого они просто молчали и как безмозглые куклы качали головами, то теперь оба начали говорить. Они перебивали друг друга, заканчивали предложения, даже толкались, но неизменно держались за руки, хоть и кидали друг на друга свирепые взгляды. Андрей с каким-то отчаянным ужасом подумал о том, что они друг друга ненавидят. Очевидно, что девчонка у родителей любимица, и разодета так, и сложная для выполнения причёска, видимо на неё возлагают больше надежд нежели на сына. Дочь в конце концов можно удачно выдать замуж, а вот с сыном труднее. Экскурсия по дворцу на его счастье завершилась, а возле него и показывать особо нечего, много свободного пространства и растений, зато можно немного пройтись, с этими детьми, даже солнце не кажется таким палящим, потому что мозг от двойного бубнежа у Андрея давно вскипел.       Пинать застывшие и сухие корки под ногами оказывается очень занимательно, хорошо отвлекает и совсем не нервирует, хотя изредка Миша цеплялся носками за рытвины и неглубокие ямы, в любой момент он может свалиться по невнимательности, но этого пока не происходит и он продолжает незамысловато пинать землю. До замка остаётся всего ничего и вскоре он выходит на более менее ровную дорогу, где этой грязевой коросты нет. Тут ещё не выложено всё камнем, но местами кладка проглядывает и тут Горшок не находит ничего лучше, чем начать пинать небольшие камушки, предположительно щебень. По сторонам он не смотрит, местность знает хорошо до такой степени, что может с закрытыми глазами дошагать прямо до дворца, тут уже начиналась не только дорога, но и высаженные кусты и деревца, выглядело завораживающе, да и по ощущениям тут было прохладнее, можно было укрыться в тени от лучей. Интересно, как там Андрей? Может ему понравилось проводить время с... равными себе по статусу? Общие темы, общие неприятности, которые сближают, а то Мишка со своими мирскими проблемами должно быть совсем утомил его, а может он теперь не захочет дружить так как раньше? Вдруг...       В следующий момент Горшок слышит приглушённое "ой" и растеряв все мысли прослеживает траекторию полёта камня взглядом и, прежде, чем хоть кто-то из впереди стоящих успеет обернуться, Горшок недолго думая отступает в кусты, хотя он готов поклясться, что Андрей, который в отличие от увиденных днём детей, стоял полубоком и что-то нудно вещал про такие же кусты, рядом с которыми стояли и те в какие и нырнул Мишка, увидел его, светлые глаза сверкнули узнаванием и удивлением, но он сумел сохранить беспристрастное выражение на лице, только губы чуть приоткрылись, но он тут же сделал вид, что до крайности удивлён произошедшим, удивительные вещи, почти что во дворе замка летают камни и попадают в головы детей. Миша правда старается себя пристыдить, но вместо этого едва не начинает хихикать, он предусмотрительно прикрывает рот ладошкой и отходит ещё дальше, не обращая внимания на листики и веточки, что так активно норовили попасть в глаза, хотя листики всё же путались в тёмных волосах, когда он выйдет то обязательно будет похож на лешего, от этих мыслей становится ещё забавнее. По неосторожности, один из небольших камушков, что он пнул отлетел прямиком в затылок светловолосого паренька. Вряд ли это было действительно очень больно, скорее ощутимо и неожиданно, тот даже понять ничего не успел, только схватился за ушибленное место и заозирался по сторонам, всё происходило очень стремительно, Андрей и слова сказать не успел, как в следующие несколько секунд, сестра начала смеяться и тыкать пальчиком свободной руки в брата. Тот видимо державшись весь день, с рвением растрёпывает блондинистые волосы и портит всю причёску, она оказывается достаточно хрупкой. Девчонка тут срывается в плач, брат показывает ей язык и завязывается возня, точнее неловкая драка, которая впрочем не длится долго, они расцепив руки, оба плача несутся ко дворцу. И пока Андрей молча наблюдает за всей сценой, у него всё-таки несколько раз дёргается глаз. Он флегматично прослеживает, как два светлых пятнышка двойняшек, пытаясь обогнать друга друга скрываются за поворотом, который ведёт к дворцу.       - Миш? Выходи, а? - бесцветным голосом зовёт Андрей. Сначала ничего не происходит, но потом слышится лёгкий шорох кустов и из них выходит Мишка, собственной персоной. Потупившись он неловко переступает с ноги на ногу и чешет затылок.       - Вы это, Ваше Великое Величество, извиняйте, что спугнул ваших.. э-э, - Горшок махнул рукой, этот жест должен был Князю что-то объяснить, но он лишь пару раз глупо моргнул, рассматривая друга с ног до головы, Миша это расценил по своему и неуютно скуксился, - Правда, прости, что так вышло, я не специально! - Тёмные глаза испуганно распахнулись, выразительные брови сошлись домиком, а Князь всё так же молча подошёл к нему, пока тот ещё что-то говорил в своё оправдание. Андрей замер очень близко от лица Мишки, взгляд его метнулся от карих глаз до растрёпанных волос, он медленно поднял руку и трепетно коснулся шевелюры, вытягивая из упругих прядок веточку, задумчиво покрутил её у себя перед лицом и отбросил за спину, Миша к этому моменту уже молча за ним наблюдал, в недоумении хлопая ресницами и не зная чего ожидать.       - А пойдём куда-нибудь? Я так устал за сегодня, - Горшок опешил, он действительно видел эту вселенских масштабов усталость в глазах друга, что делала его старше на несколько лет разом.       - Но, если ты не появишься во дворце... - начал было Миша взволнованно, он ведь знал, что ничем хорошим для Князя эта вольность не закончится, ему было совсем не жалко убежать куда-нибудь, с Андреем хоть на край света, но его ведь потом накажут.       - Ничего, не думай об этом, давай просто... просто спрячемся? - Столько мольбы было в его голосе, что Миша не смог бы ему перечить, он уже совсем не обижался, Князь не виноват, что его заставляют делать что-то против его воли. Горшок кивнул, и, немного подумав, залившись краской до кончиков ушей, он аккуратно подцепил своей рукой ладонь Андрея, увлекая его за собой в противоположную от дворца сторону.

Сейчас

      - Ну что, мужики, отпразднуем? - слышится задорный баритон одного из разбойников, когда они почти подошли к лагерю. Сразу после раздался единогласный, мощный крик согласия с поставленным предложением, такой радостный и громкий, что казалось его можно было услыхать за километр от этого места и легко вычислить, где же сейчас находятся бандиты, но слишком возбужденные они не боялись быть рассекреченными, ведь никто не знает лес лучше них, это их территория, на которую не каждый осмелиться сунуться, а потому они чувствуют себя здесь безнаказанными. Банда задорно обсуждала минувший бой, головорезы ухмылялись тому, что казалось бы, обученная стража, вооруженная до зубов, а дерутся, как маленькие девочки и не могут оказать должного сопротивления, смеялись над тем как легко было обобрать зажиточного богача и над тем, как он чуть ли не помер со страха. Даже немногочисленные раненные разбойники, которым помогали идти их друзья, находили в себе силы на шутки и едкие словечки в адрес этого заплывшего жиром и нахальством барина. Не первый год занимавшиеся таким варварским способом добычи деньжат, отбросы почти не испытывали страха перед королевской стражей, знали их слабые стороны и недостатки, и без стыда пользовались ими. Как говорят "Неприятности сближают", а ведь и вправду... Вместе они съели не один пуд соли, пережили бок о бок не одну суровую зиму, с горечью теряли своих друзей и братьев в нелегкой борьбе за жизнь, учась на собственных ошибках, но обрели нечто большее. То чего никогда не будет у всей королевской знати, а именно - настоящую дружбу, которую невозможно сломить. Они прекрасно знают всех по именно, знают особенности каждого члена их банды, все страхи и переживания, работают слаженно, не боясь отдать свою жизнь за товарища, а так же всегда готовы пустить новичков в их довольно большую, дружную семью. Да, именно семью. Ведь семья общей кровью не заканчивается, но и не начинается.... На мгновение наступила тишина, все просто прислушивались к звукам вокруг, к тихому шуршанию кустов под ногами, сердцебиению и дыханию друг друга.       - А, как известно, мы народ горячий... - Неожиданно начал приглушённый голос с ярко выраженной хрипотцой, которого видимо совсем не устраивала воцарившаяся тишина. Захотелось от чего то ещё больше раззадорить своих соратников и поднять командный дух, который всегда старались поддерживать.       - О, боги, только не снова! - Уже предвещая будущую шумиху и оглушающие крики, юный парнишка по кличке Птица широко разулыбался, поправляя съехавшие с ручки тяжеленного сундука пальцы. Попал сюда парень будучи совсем юнцом, так уж сложилась его нелегкая судьба, прибившая маленького, изголодавшего пацаненка к бандитам, и ведь повезло ему... Вместо того чтобы убить заблудшего путника, головорезы приняли его, словно своего, выходили, поднатаскали и не заметили, как вырос и возмужал ок прямо на их глазах.       - И не выносим нежностей телячьих... - Грубоватым хрипом подхватил другой разбойник с противоположной стороны.       - Любим мы зато телячьи туши.. - Затянулась секундная пауза. - Любим бить людей, любим бить людей! Любим бить людей и бить баклуши! - Хором буквально закричала лесная братва, задорно поднимая что могли над головами.       - Мы раз… - Высоко протянул Птица.       - Бо-бо… - Подхватил бандит, помогающий нести тяжёлую ношу - Косой.       - Бобойники!       - Разбойники - разбойники! Пиф-паф, и вы покойники! Покойники - покойники! - Кто-то засвистел, кто-то просто восторженно завопил, пока единогласно звонко лилась песня из взвинченных бандитов. Она подействовала и лесное братство ускорило свой ход, ломая попавшие под ноги ветки и сухие сучки, шурша кустами, пожухшими листьями и низко растущими ветками. Только на одного человека она не смогла оказать должного эффекта, а именно на того самого призрака в черной накидке. Словно тень он неспеша шел позади всех, ведя рядом с собой покладистую черную лошадь за поводья. Она взрыхляла крепкими копытами, отбивая какой-то незамысловатый ритм, мягкую лесную почву, устало фырчала, но не сопротивлялась, покорно идя рядом. Силуэт в черном с легкой тенью улыбки смотрел на во всю веселившихся товарищей, но сам пребывал в каких-то своих не слишком приятных думах, которые непонятным грузом тяготят его сознание. Он и сам не понимал отчего так тяжко на душе, но поделать с этим ничего не мог. Медленно мужчина перевел взгляд на животное, больше улыбаясь уголочками губ. Каким бы грубым или неотесанным он не казался, а был добрейшим души человеком, обожал животных, а в частности лошадей. Слишком умными и такими спокойными они ему казались. Силуэт осторожно, боясь спугнуть трусливого спутника, протянул руку, внутренней стороной ладони проходясь по коротковатой шерсти, ощущая как жестковатый ворс легко поддается прикосновениям, а упругие мышцы напрягаются. Не отводя изучающий взгляд, заглядывает прямо в лошадиные глаза, такие бесконечно добрые и ласковые, ведёт рукой по гриве длинной, на что кобыла фырчит замедляя темп. Все ещё погруженный в себя мужчина не замечает ничего вокруг, лишь вновь бережно проходясь мозолистой рукой по непослушным прядям.       - Мих, когда мы выйдем в город? - Появившийся из ниоткуда блондинистый разбойник с отрощенными волосами, переплетёнными в низкий хвостик с выжиданием посмотрел на друга, теперь идя в ровень с ним. На что парень, да это был, именно, молодой парень, оторвал отстраненный взгляд от кобылы, поджимая губы. - Можем хоть сейчас, только дай команду...       - Не, Шур, обожди. Рано ещё. Надо хотя бы людям отдохнуть дать, дух перевести, а то сейчас они ничем не отличаются от дикого стада баранов. - Миша снова глянул на кобылу рядом с собой, поглаживая лобную часть животного, которая сильно отличалась по цвету от основного оттенка ворса. Верхняя часть морды была белого тона, захватывая область около глаз.       - Хорошая животинка? - Ни с того не с сего спросил Саша, на что Миша бросил мимолётный отстраненный взгляд на друга, снова легко улыбаясь, а после вернул его на лошадь.       - Хорошая, - расслаблено протянул он, поджимая губы, - Ласковая.       А жизнь в лагере шла своим чередом. Стояла небольшая шумиха, где-то неподалеку на полянке рядом со строениями ржали и фырчали ретивые быстроногие кони, которых выпустили пастись, тихо журчала небольшая речушка с чистой, прохладной водичкой, несмело трещали подгорелые дрова, подброшенные в костер, а над теплым огнем висел большой котелок с кипящей внутри водой. Шумели и снували туда сюда бравые разбойники, занимаясь своими делами. Кто-то готовил ужин для уставших и потрепанных товарищей, кто-то приводил оружие и луки в приличный вид, чтобы оно не подводило в будущих боях, несколько бандитов помогали натаскивать бревна, крепкие палки и веревки для постройки новых небольших зданий для жилья, кто-то просто отдыхал на своеобразных гамаках, натянутых между двумя близко растущими друг к другу деревьями. Не смотря на разбойничий образ жизни, обустроено у бандитов все было вполне цивильно, были свои лекари и санитары, помогающие залатать полученные в нелегком бою раны или избавиться от какой-нибудь простуды, ответственные за оружие и снаряжение, следящие за исправностью и состоянием орудий убийств, если же что-то выходило из строя они тут же об этом докладывали, а в случае чего и сами уходили в город для покупки нового арсенала, были и люди отвечающие за здоровье и работоспособность лошадей, ведь без них перемещаться на большие расстояния за короткий промежуток времени просто не представлялось возможным, разведчики и небольшой патруль, прочесывающий местность, чтобы не проворонить момент, когда королевская стража все таки обнаружит их базу, ну а те кто не любил убивать и калечить других людей или просто не хотели это делать находили себе занятие за готовкой или строительством, ведь если бы не было людей, которые исправно бы следили за количеством припасов съестного, то бандиты долго бы не протянули. Все строения лагеря были не сколько сложными и обустроенными, сколько практичными и легкими, ведь в любой момент их геолокацию могли рассекретить и тогда все пиши пропало... И чтобы этого не произошло головорезы решили не делать высоких роскошных изб или домов им это и не нужно было, в принципе, а ограничились небольшими палатками из упирающихся друг в друга тонких бревен молоденьких деревьев, для надежности их переплетали веревками, а на крышу клали разнообразные большие еловые ветки и траву или мох. Некоторые домики были врыты в землю, их крышу поддерживало толстое бревно и в целом они больше ничем не отличались, а некоторые вообще были приспособлены к жизни на дереве. Для обозначения хоть какой-нибудь территории вокруг палаток ставили простенький заборчик. Занимала такая конструкция максимально мало места и была проста в построении и переносе из одного места в другое, что только и играло на руку бандитам. Чтобы не спать на холодной земле обычно сооружали небольшие кровати из тех же бревен, палок и еловых веток, но так же присутствовал вариант с гамаком. По мимо личных палаток были ещё и общедоступные места, например, такие как конюшня, место для приготовления пищи, оружейный склад, там же хранилось и обмундирование, некое подобие лечебницы куда приносили тяжело раненных. Такие постройки были значительно больше, но оставались такими же лёгкими в изготовлении. Вместо тонких бревен использовали крепкие стволы высоких деревьев, верхушку, даже, необязательно было спиливать. Была и своя тренировочная площадка, представляющая из себя расчищенную от деревьев и прочей растительности поляну. С одной стороны тренировались лучники с помощью импровизированных мишеней: на специально подготовленную треногу ставили небольшой толщены круги бревна и в центре рисовали красную точку, чтобы было куда целиться. Иногда вместо подставки использовали просто ствол дерева и крепили к нему цели. Так же были и подвесные минеши, для которых круг бревна цеплялся за прочную верёвку к крепким ветвям. Но весь этот комплекс использовали так же для метания топоров и маленьких осторонаточенных ножей, из-за чего цели иногда раскалывались на две части, но после их заменяли на другие. Люди же, предпочитающие использовать мечи вместо лука тренировались на всем, что можно, в частности на специально оставленных высоких пнях из-за чего те были все в зарубках разных форм и размеров.       Появление вернувшихся соратников подняло шумиху и суету. Свободные люди приняли пострадавших, отводя их в лазарет, так же приняли лошадей, отводя их в конюшню на осмотр на наличие травм или повреждений. Разбойники галдели, делясь с друзьями новостями с новой удачной вылазки. Все разбрелись по своим делам.       Когда же всё более менее устаканилось, бандиты собрались в дружный кружок около огня, напевая различные песни, плясали, веселились и шутили. Было у них такое особенное место для подобных уютных посиделок, такое же простое, но сделанное с душой. Между несколькими близ растущими деревьями воткнули в рыхлую землю более тонкие бревна, имитируя стены, и снизу для устойчивости обложили их камнями. Данная конструкция добавляла шарма и уюта, не пропускала через себя холодящие порывы злого ветра, благодаря чему там можно было находиться и зимой и поздней ночью, и жарким днём, а при помощи деревянного навеса над головой там можно было собираться и в дождливую погоду, согреваясь приятной, а самое главное родной и любимой компанией. Чтобы не сидеть в темноте под потолком и около входа вывесили факела, что разгоняли угрюмую темень своим волшебным светом, даровали спокойствие и умиротворение. Стены украсили небольшими веточками, цветами, веревками, на которые можно было что-нибудь повешать, если была в этом необходимость, в центре всей этой постройки располагался большой костер, вокруг, которого, собственно, и собирались разбойники. Чтобы не сидеть на сырой землице, вокруг кострища расположили бревна, камни, ближе к стенам были даже столики и лавочки, конечно, же деревянные. Веранду старались сделать как можно больше, чтобы все без проблем помещались под одну крышу, но даже если бы это не получилось, то не беда, головорезы готовы были тесниться, лишь бы все смогли оказаться в семейном кругу. В тесноте, да не в обиде, как говорится... Все эти мелкие детали настолько стали любимы разбойниками, что они начали собираться почти каждый день, пускай и без веского повода, зато с большим наслаждением, общаясь друг с другом.       Вот и сейчас звучно гремит в лесу посуда, готовится стрепня, уже накрыт огромный стол и изо всех сил надрываются инструменты, создавая благосклонную атмосферу , пенясь разливается по добротным деревянным стаканам хмельное серебро, расплескиваясь за края, оно смешивалось с бурлящей кровью в венах. Все лесное братство собралось на это мини торжество, а гульба собиралась быть добротной, веселой и длящейся всю бессонную ночь, затмевая собою всякий здравый смысл, которым головорезы, в принципе, не пользовались, живя в свое удовольствие. Прям как малые дети, согреваясь у костра, травят самые разнообразные небылицы про русалок, домовых, гномов и леших, что губят всяко путника, коли тот им чем-то не угодил. Вот и песни пошли в ход, а совсем скоро развеселившийся народ пустится в пляс. Веселится свободная разбойничья душа и, кружками гремя, напьются старые друзья!       - Го-ворят, мы бяки-буки, как выносит нас земля? - Заиграла приглушенная вымученная гитарная трель, сопровождаемая заговорческим тоном. Не особо веселившийся в это время Мишка перевел нейтрально приглушённый холодом взгляд на поющего, внимательно вслушиваясь в слова, - Дайте что ли карты в руки, погадать на короля!       - Ой-ля-ля, Ой-ля-ля, погадать на короля! - поддержала веселившаяся братва, - Ой-ля-ля, Ой-ля-ля, Ех-ха!       - Завтра дальняя дорога... Вы-падает королю. - Горшок замер, крепче сжимая пивную кружку, что была в руках, и нервно сглотнул, слушая лихую разбойничью песню. Все вокруг оживлённо подпоясывали, подплясывали и ехидничали, один он сидит ни рыба, ни мясо, замер, терроризируя одну точку не в силах выйти из оцепенения. - Ой-лю-лю, Ой-лю-лю, а я денежки люблю. - Вроде бы и ничего такого, простая песня не более, но внутри отчего-то заныла старая рана, будто бы её ковырнули ножом. Сзади подкралось лёгкое напряжение, обхватывая широкие плечи от чего они стали неподъемными. - Ко-ролева карта бита, Бит и весь его отряд! Дело будет шито-крыто - карты правду говорят! - Темные брови поползли наверх, образовывая крышу домика от нарастающего шума и галдежа. А ведь и не скажешь им причину такой нерадостной реакции... Миша никому кроме разве, что Шуры не раскрывал секрет о том, что случилось, не ведал истинную причину своего пребывания тут, слишком уж эта тема была для него личной, можно сказать обнажающей, а потому слушать про нынешнего короля невыносимо тяжко... Особенно, когда все в его новом окружении настроены против правителя и власти. Они попросту не смогут его понять. - Вуаля вуаля! Завтра грабим короля! Вуаля вуаля, Ех-ха! - И разбойники пустились в пляс, пока в взбудораженную темную голову полезли различного рода эмоционально окрашенные оттенки воспоминаний из детства от самых светлых и согревающих искалеченную юношескую душу до отталкивающих моментов ссор, раздора и непонимания, что в конечном счёте и погубило, казалось бы такую чистую искреннюю дружбу, болезненно выпирающим ножом, торча из сердца.       -Ха а что, может может наша следующая цель - король?! - слышится где-то из-за спины и Горшок кидает полу-испуганный взгляд туда.       -А что было бы неплохо! Проучить бы этого выскочку! Ха ах! - Миша зажимает до синих пятен перед глазами веки, пытаясь абстрагироваться от внешнего мира.       - Друзья! - Неожиданно один из головорезов поднялся на ноги, звонко бремча по своему стакану серебряной ложкой, - прошу немножечко внимания к своей скромной персоне, ведь я хочу высказать тост нашему многоуважаемому и горячо любимому лидеру! - Вальяжно тот размахивал руками, ведь брага уже немного помутнила рассудок его. Разбойники был хорош собой: высок, плечист и крупок в телосложении, длинные его, словно самый богатый чернозем локоны аккуратно завивались и спадали на крепкие плечи, играючи поблескивая в свете оранжевого кострища. - Короче, давайте все дружно поблагодарим нашего Мишку, ведь благодаря своим лидерским качествам он смог возглавить нашу банду, и более того заставил всех заплывших отборным салом, нахальством и богатством трястись лишь от одного упоминания конторы! - Горшок лишь в усмешку закатил свои огромные зеньки. Не нравилось ему, когда его выставляли в лучшем свете, чем других, ведь он особо ничем и не отличался от остальных... Любой смог бы легко оказаться на его месте.       -Не стоит, парни! Серьезно...       - Вообще то Реник прав! Без тебя всего бы этого не было и могло никогда не быть. Кто согласен? - Снова поднялся галдеж согласия, заставляя Горшка смутиться.       - Любо, братцы, любо, любо, братцы, жи-ить... - Тихонечко напел тот самый Ренегат.       - С нашим атаманом не приходится тужить! - В один голос заголосили бандиты. - Любо, братцы, жить...       - Эй, парни, вам не кажется, что эта песня немного не подходит? - Мишкину неловкость, как рукой сняло, когда по компании прошёлся гогот и смех.