Монета, ставшая ребром

      Вот уже месяц как экспедицию по исследованию предполагаемых логов магов бездны объявили провальной, а не вернувшихся рыцарей — погибшими. Четырёхнедельное путешествие затянулось на полгода, при том, что запланированных знаков не приходило от их группы. Не верящая в происходящее Джинн, наконец, смирилась, запланировав через месяц провести похороны. Похороны без тел. Худшим было то, что возглавлял экспедицию не кто иной, как сам капитан кавалерии — Кэйа Альберих. Лучший в своём деле и практически во всём Ордо Фавониус, не вернулся и он. Без вести пропавший, совсем недавно списанный со счетов. Не вернулась абсолютно вся группа, состоявшая из ещё тринадцати рыцарей. Путешествие в ледяные пещеры Драконьего хребта не увенчалось успехом, с раскрасневшимися глазами и трясущимися руками магистр расписывала план похорон. Лиза, опустив голову и нахмурившись, смотрела в пол, пока мысли в её голове перебегали из одного угла в другой. Сейчас ситуацию было сложно осознать всему Мондштадту, и хоть некоторые уже смирились, другие же даже не пытались этого сделать. Вернее, таким был один человек.       В отличие от Джинн, Дилюк наотрез отказывался принимать или вообще даже мысли допускать о кончине своего названого брата. Как забавно; а ведь полгода назад он бы посмотрел на него с хмурой миной и послал бы подальше. Вот так всегда: имея, не ценим, теряя — скорбим. Вот только винодел и не скорбел. Скорбят ведь по мёртвым, так? Вот и он так считает. И как бы его ни пытались убедить, прояснить, что всё — уже никто не вернётся, Джинн с запросом вина на поминки он выставил за двери винокурни, наплевав на её статус действующего магистра и шумно выдыхая. Нет, этот оболтус не мог так просто взять и двинуть кони. Только не он. А если он не умер — не умер и никто из их компании. Он бы попросту не дал этому произойти.       Проводил Дилюк свои вечера за исследованиями карт с планом их экспедиции и мыслями: как же всё-таки вытащить Альбериха из самого пекла. Иногда такие размышления совершенно спутывали все мысли в его голове, и он брал со стола монетку моры, начиная подкидывать ту. И хоть Рагнвиндр не ставил ни на одну из сторон, он заметил, что чаще всего звонкая монета падает орлом кверху. Это хоть ничего и не значило, но немного подбадривало винодела — когда Кэйя бросал монету, орлом он ставил на победу. Может, и в этот раз победишь?.. А потом твой заботливый брат никуда тебя больше за стены Монда не пустит…       Засыпал Дилюк ближе к четырём утра, но это только если Аделинда проявит максимум своей строгости по отношению к нездорóво ищущему любую возможную информацию мастеру. Если она прозевает — он уснёт от переутомления где-то в шесть. Главная горничная же с болезненным вздохом и одинокой слезой отнеслась к новости о погибели капитана кавалерии. Как никак, она его ещё ребёнком знала, провожала тёплым взглядом каждую улыбку синеволосого, а теперь город посещает весточка о нелепо неудавшейся вылазке. Но понимая, что сейчас сложно всем, она просто пообещала себе продолжать приглядывать за своим мастером и прийти таки на торжественные похороны. Да и самого Рагнвиндра туда затащить.       Однако, в день похорон, сразу после церемонии, город облетает не менее тревожная и довольно неожиданная новость — Дилюк Рагнвиндр пропал. Аделинда же заметила, что пропал не только он, но и все его заметки, карты из архивов, минималистично изрисованные планами ледяных пещер, меч и некоторые запасы из холодильника. Когда действующий магистр об этом узнала — она была в ярости. За версту от неё несло её элементальной энергией, которая усилилась в ходе потрясения и эмоций. Лиза, конечно, попыталась её успокоить, но выходило, по правде говоря, скверно. При новости об исчезновении карт с возможными планами проведения экспедиции — терпение начало трещать по швам. Даже если Лиза по памяти сможет восстановить все те карты (а она определённо сможет), отправлять новую группу на поиски непутёвого спасателя — идея так себе. Кэйа и ещё тринадцать рыцарей, большинство которых являлись одними из сильнейших, не справились, надеяться на кипу новичков не было никакого смысла. Но и оставлять всё как есть тоже не очень-то хотелось.