Ледоколами на юг

Леону пускают в посольство только потому, что по счастливому стечению обстоятельств оказывается, что Валентин Придд, бывший однокурсник Ли, прибыл в место командировки и начал работать на неделю раньше. Он и опознаёт в ней гражданку Талига по имени Леона Манрик, дочь тессория (мог бы не уточнять, как будто она не помнит, кто её отец). Больше никто из местных талигойских дипломатов не знаком ей лично. Это большая проблема, обычный паспорт Леоны остался в отеле, рабочий день медленно, но верно близится к завершению, денег на такси у неё тоже нет, а пока она будет топать пешком туда-обратно, Придд и все остальные уже завершат работу. Можно, конечно, позвонить Ричарду Окделлу, но Леоне очень не хочется быть ему чем-то обязанной. В конце концов, это он — её забота, а не она — его. А для получения свидетельства на возвращение нужны заявления двух граждан Талига, знакомых с ней лично. Один есть, и это кошкин сын Придд, зануда из зануд. Уговорить его помочь ей будет нереально трудно, но она попытается. Профессор Кальдмеер не подходит, у него точно нет гражданства Талига. А Ротгер Вальдес — одному Леворукому известно, какой страны он гражданин. Придд проводит Леону в консульский отдел. В приёмной, на удивление, ни одного посетителя. Видимо, быть ограбленной сегодня не повезло ей одной. Из приёмной двери ведут в два кабинета. Валентин открывает левую дверь и впускает Леону. Кабинет просторный, светлый, в него вовсю шпарит казалось бы уже заходящее солнце. Напротив двери, у стены, два стола из какой-то рыже-коричневой древесины, заваленные бумагами. Между столами ещё одна дверь, видимо, ведущая к начальству. У всех стен такие же высоченные рыже-коричневые стеллажи с дверями с затемнёнными стёклами. За столами два крутящихся кресла с высокими чёрными спинками. На столах компьютеры с огромными мониторами, а за столами большие многофункциональные устройства (и принтер, и сканер, и ксерокс в одном лице), Леона видела такие в типографии универа. Валентин садится за дальний стол от окна и предлагает ей сесть на один из стульев для посетителей, располагающийся у его стола. Стулья резко отличаются по цвету от всей окружающей обстановки — чёрные спинки, чёрные сидения, серебристые ножки. Интересно, кто их выбирал? Леона наблюдает, как Валентин сосредоточенно водит глазами по монитору, периодически кликая мышкой. Наконец начинает гудеть монстропринтер, и через несколько секунд Леоне выдают два листа. — Заполняй пока заявление на получения свидетельства на возвращение. Что случилось-то? Пляжный отдых пошёл на пользу местному ВВП? — Вот он зараза, ещё и издевается! — Ва-лен-тин… — цедит сквозь зубы Леона. — Да ладно, не ты первая, не вы последняя. Знаешь, сколько таких, как ты, мы принимаем в год? — Он что, действительно думает, что ей интересно? — Переживу без этой информации. — Леона начинает закипать. Такое ощущение, что Придду нравится её злить, но он дипломат, а это верх непрофессионализма с его стороны! — Что писать в графе «Последнее место работы в Талиге», если я работаю переводчиком на фрилансе, а так вообще студентка? — Ну как «что»? Великий и ужасный, конечно. Только полностью, не аббревиатурой, с адресом. Телефон вот отсюда перепиши. У нас на всякий случай есть памятка для студентов нашей alma mater, они к нам иногда захаживают. Даже среди них не ты первая. Леона старательно выводит название родного уника. Но как ни старайся, а попытки её поддеть выводят из равновесия, и она пропускает букву. — А зачёркивать можно? — спрашивает она с самым невинным видом. Придд очень тяжело вздыхает и закатывает глаза. В его глазах Леона видит невысказанное «Ну какая же ты тупая!». — Нет, конечно, это ж документ, чем вы там на парах по консульской службе вообще занимаетесь? — Ворча, он отправляет документ на печать ещё раз и выдаёт Леоне точно такой же бланк. — Спасибо, — бурчит она и вновь низко склоняется над бумагой. — Валентин, послушайте, — начинает она, заполнив графу «Последнее место работы в Талиге» без ошибок, — я согласна фоткаться в таком виде, непричёсанная и без макияжа. Пожалуйста, сделайте это. Сфоткайте меня на что у вас там вместо камеры. Выпишите мне долбанное разрешение уже сегодня. — Не могу. Ты знаешь правила. Нужны заявления двух граждан Талига, знающих тебя лично. Они подтвердят, что ты действительно Леона Манрик, гражданка Талига. — Придд невозмутим, как удав, от инструкций не отступает. И как вот с ним договоришься? Этот, поди, и взятку никогда не возьмёт, потому что об этом ничего не сказано в инструкции. — У меня в отеле есть паспорт гражданки Талига. — Ну так приноси, что ж ты раньше молчала? — Придд прислоняет руку ко лбу, всем своим видом показывая, как Леона его достала. — Денег нет на такси. Пока буду ходить пешком туда-обратно, вы уже закроетесь. А свидетельство мне нужно сегодня, — как можно сдержаннее объясняет она. — Создатель… Как же с тобой сложно. Звони тогда Лионелю, пусть он привозит. Или с кем ты там на отдых приехала? Вы что, кстати, ещё вместе? — по его скучающему тону сразу понятно, насколько ему интересны (нет) её отношения с Ли. — Сразу видно, кто не читает светскую хронику, — поддевает его Леона. — И да, Валентин, я приехала не на отдых. — Ну хоть не одна? — Не одна. С мальчиком со второго курса. По имени Ричард Окделл. У меня есть его номер мобильного. Могу я позвонить с вашего стационарного? — пытаясь сохранить спокойствие, спрашивает она. — Ого, как Окделлы насобирали столько денег, чтобы отправить своего отпрыска в столицу и не куда-нибудь, а в ТГИМО? Наверное, целый год питались одной духовной пищей, — мрачно шутит Придд. — Сейчас спрошу про телефон у начальника… Эр Гектор! Леона оборачивается: в дверях стоит не кто иной, как экстерриор Талига, брат президентки Гектор Рафиано, собственной персоной. — Здравствуй, Леона! — добродушно улыбается он. — Здравствуйте, эр Гектор! — Леона встаёт со стула и изображает подобие реверанса. — Рад приветствовать вас в посольстве Талига в Кэналлоа, эр Гектор! — Придд вытягивается по струнке и задирает подбородок. — Вольно! — смеётся брат президентки. «А вот и второй гражданин Талига», — злорадно усмехается Леона про себя. — Юноша, готовьте для меня бланк заявления, сейчас будете оформлять Леоне свидетельство на возвращение, — не терпящим возражений тоном приказывает брат президентки. — Эр Гектор, а как же два гражданина Талига, знакомые с ней лично? — Придд многозначительно кивает на Леону. — У нас есть с этим какие-то проблемы? — с нажимом спрашивает брат президентки. — Никак нет, эр Гектор. — Придд отправляет очередные документы на печать. — Заполните, пожалуйста, вот это заявление. Я заполню такое же. Я учился на одном курсе с Лионелем Савиньяком, он вечно таскал с собой свою рыжую подружку. Мы знакомы. — Ва-лен-тин! — угрожающе выплёвывает по слогам возмущённая Леона. — Заявление-то до конца заполни, Леона почти-Савиньяк! — Придд делает вид, что только что не сказал ничего уничижительного, свинтус, и смотрит на недоумевающую Леону в таком же недоумении. — Что? Я открыл в интернете самые свежие сплетни. Лионель сделал тебе предложение, Арлетта Савиньяк… ладно, я промолчу. Поздравляю! — Обойдусь без ваших поздравлений! — отрезает Леона и вновь возвращается к заявлению. *** — Ну что, идём фотографироваться? — устало спрашивает она, отдав наконец заполненное заявление Придду. Он выходит из-за стола, задёргивает занавески и опускает на дальний стеллаж белый экран как для проектора. Ставит между столом и экраном стул и возвращается на своё рабочее место. Леона садится, распускает пучок и укладывает жёсткие локоны по плечам, часть заправляя за уши, чтобы в лицо не лезли. Натягивает на лицо дежурную улыбку. Понимает, что на этом фото она навсегда останется с жутко усталым взглядом, но да к кошкам, документ, который действителен всего пятнадцать суток, как-нибудь переживёт без улыбки до ушей и радости на её лице. Валентин поправляет веб-камеру на своём компьютере. — На счёт три скажи «Лииииии»! Я его сейчас разорву! — Тебя от злобы сейчас перекосило просто. Кто с таким лицом на документы фотографируется? Пограничники, как увидят, сразу решат, что ты — террористка. Давай ещё раз! Раз, два, три, снимаю! Ну вот, теперь совсем другое дело! — Придд пристально смотрит на монитор. — А можно я хоть увижу себя перед печатью? — пассивно-агрессивно интересуется Леона. Придд кивает, не отрываясь от экрана. Она подходит и встаёт у его кресла. Да, всё, как она и ожидала: хмурый взгляд и фальшивая улыбка — невооружённым глазом заметно, насколько, глаза, как обычно, бледные, выделить их хотя бы подводкой, эх. — Ладно, отправляйте на печать. Уже как есть так есть, — устало даёт разрешение она. Ей хочется только поскорее получить заветный документ и вернуться в отель, а там рухнуть в постель и проспать до раннего утра. — А вы какими судьбами в Алвасете, эр Гектор? — спрашивает Леона, чтобы убить время и создать видимость светской беседы, пока Валентин занят проверкой всех документов и подготовкой самого свидетельства на возвращение. — Ну как же, Леона, вы что же не переводили на парах последние новости по поводу моего официального визита в Кэналлоа? — с удивлением отвечает вопросом на вопрос брат президентки. — Да у нас в последнее время полит много пропадал. Преподы болеют, — пожимает плечами Леона. — Я на три дня с официальным визитом. Будем либерализацию торговли обсуждать, — охотно делится с ней брат президентки. — Запоминай, потом расскажешь на паре как сводку новостей. Вы же ещё пересказываете последние новости на парах по первому и второму языку? — Куда ж мы денемся? — усмехается она. — А зачем вы пришли в посольство? Часть программы визита? Он коротко смеётся. — Да нет, ехали на кортеже мимо, увидел, как ты заходишь в посольство, подумал, у тебя что-то случилось. Решил выйти и узнать, вдруг тебе нужна помощь. В конце концов, ты — невеста моего дорогого племянника. Он бы расстроился, если бы узнал, что я не помог тебе, когда ты попала в беду, — он притворно горестно вздыхает. Да вы бы точно не пожалели, если бы не помогли мне. Вы ж с президенткой заодно, вечно ей подпеваете. Тоже сначала в штыки восприняли новость. Ли женится на дочке тессория, какой позор, какой скандал! А чем я хуже? Ну да, моя семья никогда не могла похвастаться знатным происхождением. Папенька был вообще против моей учёбы в вузе, но я поступила и поступила не по блату, в отличие от девиц, которых вы хотели ему подсунуть. Я не глупая курица, которая забудет о себе и будет таскаться за ним по командировкам. Но мы действительно любим друг друга. Ли меня ценит, ценит мой ум, независимость, упорство и даже прямолинейность, любит меня такой, какая я есть, и в отличие от вас за человека меня всё-таки считает. Да и вообще, я же понимаю, что это Ли тогда попросил вас за мной присматривать, чтобы я ещё чего-нибудь не натворила. Иначе вы бы не стали ради меня так стараться и помогать бы не стали. Просто проехали бы мимо посольства на своём кортеже. — Вы мне действительно очень помогли, эр Гектор, спасибо! — Лучше всего нас с детства учат лицемерить, хотя Леона привыкла говорить то, что думает, и порой — совсем не то, что ожидает услышать собеседник. — Без вас я бы точно сегодня свидетельство не получила. А что, кортеж вас ещё ждёт? Кто вас встречал? — Соберано Алва собственной персоной, представляешь? — брат президентки многозначительно поднимает указательный палец. Соберано Кэналлоа Рокэ Алва — по сути демократически избранный президент, сохранивший древний титул властителей Кэналлоа в названии высшего поста в своём государстве. Леону с ним связывала крайне неприятная история, едва не обернувшаяся масштабным дипломатическим конфликтом.