Без оглядки.

Едва уловимый звук шагов, привлекает к себе внимание, ненавязчиво возвращая сознание Солдата из омута воспоминаний к действительности. Шаги Т’Чаллы отличаются от всех, что Джеймсу ранее доводилось слышать. В случае необходимости, Солдат мог становиться призраком, двигаться ювелирно осторожно и таиться долгие часы с перевесом винтовки на плече. Но шаги вакандца действительно больше походили на поступь пантеры, едва различимые они давали мужчине чарующую легкость и заставляли со всем возможным вниманием следить за своим владельцем, окружающих. Он опускается рядом, по левую руку от Джеймса, мимолетная встреча взглядов и молчаливые кивки, которыми оба обозначают приветствие. — Джеймс, я должен спросить тебя. — Т’Чалла всегда выступал инициатором их бесед, это устраивало их обоих, ровно так же, как и уютная тишина, что нередко становилась спутницей их встреч. — Да. Я слушаю, — Солдат вновь повернул голову в сторону мужчины, на этот раз, удерживая его взгляд, приготовившись внимательно слушать. — Вчера мне пришло письмо с прошением. Запрос, на разрешение пересечь границы Ваканды. — А как это относится ко мне? — пребывая в лёгком недоумении, уточнил Солдат. Его брови нахмурились, собирая складку меж глаз, а возникшая догадка, проложила на лице тень печали и глухой тоски, прятать которые было столь привычно, что, кажется, уже не требовало от Джеймса каких либо особых усилий. Вот только цепкий взгляд Т’Чаллы провести не удалось. Мужчина был проницателен, и казалось, не упускал из вида ни мельчайшей детали. Он улыбнулся краюшками губ, будто говоря этим, что понимает, но с присущим ему тактом, упускает свои наблюдения из вида и дает ответ на заданный ему вопрос. — Запрос визита на твоё имя, Джеймс… — было по-прежнему непривычно слышать из уст мужчины более личное обращение. Но тот настоял на том, чтобы забыть о статусах и обращаться друг к другу исключительно на «ты». «Я не хочу меж нами лишних границ, и поэтому хотел бы позволить себе чуть больше фамильярности при разговорах с вами, Джеймс», услышав его тогда, Солдат пару раз моргнул, как если бы его закоротило, но секунду спустя всё же кивнул, ведь он действительно ничего не имел против. Солдат мотнул головой, выныривая из воспоминай ровно в тот момент, чтобы дослушать окончание предложения. — … От Капитана Роджерса. — Вот как и когда они, — не стоило уточнять кто именно, вряд ли бы Стива кто-то отпустил в одиночку, — планируют прибыть? — К концу этой недели, разумеется, если получат на то дозволение. Но я мог бы придумать правдоподобный предлог, чтобы этого не допустить. — ответил вакандец, продолжая внимательно следить за реакцией на свои слова в серых глазах. Прочитать эмоции Солдата, на бесстрастном лице, было бы невозможным, если бы не эти живые глаза. Кто-то считает, что они холодные и пустые, но Т’Чалла думает, что они просто недостаточно глубоко всмотрелись. — Скажем, к примеру, что ты находишься в искусственно погруженном сне, вывести из которого тебя можно будет только после завершения терапии. Что думаешь? — Не хочу, чтобы ты лгал из-за меня, — слишком тихо, но Т’Чалла расслышал, каждое, из осторожно брошенных суперсолдатом слов. — Я буду лгать не из-за тебя, а ради тебя. Поверь, Джеймс, эта игра слов имеет куда больше значения, чем может показаться на первый взгляд. — Теплая улыбка расцвела на пухлых губах вакандца, голос был полон неприкрытой заботы и кажется, нежности? — Но если ты не хочешь лжи, то я откажусь от этой затеи. Всё будет так, как решишь ты. Но боюсь, что решение нужно принять до конца дня. — Мне не нужно столько времени, чтобы дать ответ. Если ты можешь, то я был бы признателен, за возможность пока оставить всё как есть. — Солдат знал, что ещё не готов ко встрече с лучшим другом, и хотел бы оттянуть этот момент настолько, насколько это вообще будет возможным. Вновь обретенные воспоминания и настигнувшие, спустя годы нахождения подо льдом, чувства, были ещё слишком свежи, и заглушить их было всё ещё сложно. Хотя в последнее время Джеймс всё реже вспоминал о своей личной драме, дело ли в расстоянии или уютной тишине Ваканды и его персональных «надзирателях», но дышать стало свободнее. Мысли о Стиве приходили только в ночи, когда он оставался один и смывались под покровом снов, которые всё меньше напоминали кошмары. Джеймс действительно не знал причин, но сейчас, обретя гармонию с самим собой, не без ненавязчивой помощи Т’Чаллы, прекратил делить себя на части. Ему стало не так паршиво, как было раньше и сейчас, думая о том, что рано или поздно ему придется покинуть это место, похожее на ожившую сказку, под ребрами неприятно что-то сжималось. Отказываясь формировать в голове и принимать эту неизбежность. Время ещё есть. А значит можно продолжать дышать, жадно глотая воздух, без стискивающих легкие стен. Наверное, так и ощущается свобода. Он всё ещё не уверен, но он знает, что у него будет возможность это проверить. Джеймс не верил в сказки, не строил воздушных замков и надежд. В книжках, что читала мама Бекке, принцессу всегда спасал принц. «Принц» которого довелось встретить Солдату говорил, что спасти себя может только он сам, но дал слово быть рядом, обещая выслушать если потребуется и дать совет, если это будет в его силах. Возможно, у Джеймса появился человек, с которым он мог бы наконец поговорить, не боясь встретить осуждения…