Без оглядки.

Джеймс не считал свой поступок бегством, скорее он просто уступил. С его уходом все могли бы выдохнуть свободно, пороховая бочка в лице всё ещё Зимнего Солдата больше не была заботой Мстителей, или правительства. А Стив? Стив отойдёт, им давно пора бы научиться жить друг без друга. Они больше не дети, и теперь за этим безбашенным мальчуганом, есть, кому присмотреть. Роджерсу больше не нужен стоп-кран в его лице, он справится, а со своей зависимостью Баки сможет, как-нибудь ужиться. Перелёт был быстрым и занял не так уж много времени, но и тех часов хватило, чтобы обдумать и попытаться дать хотя бы себе ответ на главный вопрос: «Что делать дальше?». Помять по крупицам возвращалась, фрагменты не без труда вставали на пугающе свободные полки, зачастую путая своего обладателя, никому не нужными деталями, которые лучше было бы и вовсе забыть. Из них выходило, что вся жизнь «Баки» была ничем иным как безвозмездным марафоном по заботе о Стиве Роджерсе. Односторонняя дружба одного и неразделённая любовь другого, две грани их отношений. Не так уж плохо если подумать. Стив дорожил им, это было заметно и слепому, вот только когда этого перестало быть достаточно для самого Барнса, оставалось загадкой. Видимо сразу после слов: «Ты не понимаешь, я люблю его». Джеймс понимал. Даже больше, чем Стив мог бы себе представить. Хотелось бы сказать, что первым, что вспомнил Солдат, было ничто иное, как чертово чувство позабытой привязанности, запретной тяги, что не смогли вытравить даже агенты Гидры, за казавшиеся бесконечностью годы. Оружие ведь не может любить и дорожить кем-то, так Солдат понял, что когда-то являлся человеком, отголоски которого не позволили оставить Капитана Америку утонуть в воде. Но этого кого-то, внутри оказалось недостаточно, чтобы остаться там, на берегу реки, с символом нации. Он ушёл, но война всегда будет следовать по пятам за Солдатом. Его рано или поздно нашли бы, пусть не сейчас, спустя годы, когда его инстинкты притупились бы, под гнетом времени. Гидра или Щ.И.Т, не играло большой роли. Пара слов, как щелчок затвора, и он вновь бы стал машиной, безмолвно следующей приказам. Джеймс не знал, как перестать быть Зимним, что нужно сделать, чтобы стать человеком. Поможет ли этому стирание кода? Попытаться стоило. Это прибавит веса его обманчивой свободе, он будет хотя бы вправе самостоятельно принимать решения, без опасений, что очередной Земо, сделает его своей марионеткой. По прибытию во дворец, Солдату выделили комнаты рядом с королевскими покоями. Джеймс не стал возражать, скорее всего, Т’Чалла хотел держать его под постоянным надзором. Хотя по его собственному суждению было бы куда более практично определить его в непосредственной близости к лаборатории, ограничить перемещение и выделить охрану по периметру. Но этого не произошло, взамен ожидаемого, его называли гостем, не смотря на сопровождение Короля или его сестры, он был полностью свободен и был волен находиться там, где пожелает. Оставлять нестабильного суперсолдата и бывшего Актива Гидры, под присмотром хрупкой девушки не очень-то благоразумно. Узнав, кто будет заниматься его реабилитацией, Солдат сам начал сомневаться в психологическом здоровье вакандского правителя. Далеко не секрет, какая участь порой постигала тех, кто копался в голове Зимнего сверх необходимого. В те редкие моменты его относительной свободы от обивающих тело ремней. Прошло два месяца. Иногда в такие дни, как сейчас. Джеимс был полностью представлен сам себе. Шури ещё не закончила с анализом последних тестов, а Т’Чалла не успел вернуться во дворец. Сидя на бортике фонтана во внутреннем дворе, Солдат задумчиво рассматривал свою новую руку, вспоминая свой последний разговор с Королем Ваканды. С момента прибытия они не то, чтобы много говорили, перекинувшись от силы парой слов, но молчаливое присутствие другого человека рядом, отчего-то впервые не вызывало беспокойства, а скорее как-то неосознанно успокаивало. Т’Чалла всегда был предельно вежлив, видел в Джеймсе человека и не разделял его на «До» и «После», относился как к цельной личности, даже если сам Джеймс не был в этом уверен. Это не могло не вызвать в Солдате ответного уважения, и он действительно был благодарен за ту тишину и покой, что смог получить в Ваканде. Тот разговор был самым длинным для Солдата не только в закрытой от постороннего взора стране, но и с момента его ухода их Гидры, в целом. *** — Вы хотите вернуть мне руку, — безэмоционально повторил Джеймс конец предложения Т’Чаллы, и нахмурившись продолжил. — Дать мне оружие, с которым я буду способен навредить другим. — Среди моего народа говорят, что: «Хищник без клыков, не перестаёт быть зверем», Джеймс. Чувство защищённости - наш основной инстинкт. В стремлении быть целостным, нет ничего, что могло бы вызвать осуждение со стороны разумного человека. — Спокойным тоном, словно ребенку, пояснил свою позицию вакандец. — Ты здесь уже месяц без единого инцидента, и я знаю, что отсутствие конечности не делает тебя менее опасным как воина, но как для человека, этот фактор может вызывать дискомфорт в различных бытовых мелочах. — Я привык к этому, правда не стоит, — слабый протест, Джеймс уверен, что сможет обойтись без этой, казалось бы, необходимости, но порой он действительно немало времени тратил на то, что при наличии двух рук заняло бы считанные секунды. Руки не хватало, первое время было сложнее, без привычной тяжести, вернуть координацию удалось не сразу, но сейчас он уже смирился со своим неполноценным положением. — Знаю, но я уже взял на себя смелость, попросить Шури, заняться данным вопросом лично, учитывая её заинтересованность и таланты, ждать придется недолго. — обрывая последние пути к отступлению, мягко заметил Т’Чалла. Шури была вторым человеком в присутствии которого, Джеймс ощущал себя комфортно и первым учёным, которому Солдат не хотел свернуть шею. Она так напомнила Ребекку, такая же шустрая и сообразительная, то задумчиво молчаливая, то сыплющая словами с такой скоростью, что даже обостренный слух с трудом улавливал их значение. — Возможно лучше дождаться того момента, когда во мне не останется личности Солдата? — последняя попытка и вроде как неслабый аргумент. — Твои воспоминания принадлежат только тебе. Мы не Гидра, Джеймс. И мы не вправе забирать часть тебя, как бы тебя самого она не пугала, или не вызывала отвращения. Убрав из твоей головы код, мы лишь сотрём влияние последовательности слов на твой разум и ничего более. Всё воспоминания останутся при тебе, и только ты сможешь ими распоряжаться. Притупить или принять и жить с ними, поставив своей целью искупление грехов, что тебе навязали, без твоего на то согласия. Ответа не последовало, но он и не нужен был. Т’Чалла был уверен, что так будет правильней. Джеймса лишили столь многого, что не попытаться вернуть ему хоть что-то, было бы бесчеловечным по отношению к нему. Этот человек так отчаянно ищет цель, смысл за который можно будет уцепиться. Его борьба продолжается и Т’Чалла, кажется, очарован ею.