Я позволю твоим демонам спать в своей постели.

В ту ночь Серёжа спал беспокойно. Ворочался, сбито дышал, бредил. Олег четыре раза просыпался и накрывал его слетевшим на пол одеялом. На пятый раз Волков проснулся от тихого, настойчивого хныканья. Поначалу Олегу показалось, что Серёжа снова видит кошмар, и уже потянулся его разбудить. Но в последний момент заметил, что похоже это больше не на плач. А на смазанные стоны. Серёжа видел во сне скорее приятное, нежели тревожное. И теперь Олег не знал, что с этим делать. Вновь слетевшее на пол одеяло открыло силуэт хрупкого, беспокойного тела, а задравшаяся белая футболка позволяла уловить очертания впалого живота. Если бы только в комнате было чуть светлее. Если бы только Олег нашёл в себе силы посмотреть. Стоны становились всё более отчётливы, а движения всё откровеннее. Серёжа извивался, вскидывал бёдра и — о, боже — царапал нижнюю часть живота, как какой-то дикий кот. А Олегу постепенно становилось жарко и невыносимо душно. Так нельзя. Серёжу нужно разбудить. Плевать, что ему снилось. Он бы хотел проснуться, если бы мог. Аккуратно нависая, Олег ещё долгих несколько секунд рассматривал встревоженное лицо, частично скрытое за растрепавшимися волосами, пытался не думать о том, насколько эти стоны отразились на собственном теле. А потом наконец коснулся ладонью горячей щеки и негромко позвал: — Серёж. Проснись. Серёжа. Серёжа протестующе задёргался, но глаза не открыл. Вместо этого — подался вперёд, сильнее вскидывая бёдра, и тихо проскулил. Олег тоже готов был заскулить. Всё это было перебором. Он ведь не железный. Ещё немного — и у него встанет. Уже порядком раскрасневшийся, Волков хотел предпринять ещё одну попытку разбудить, как вдруг Серёжа заметался, потом резко замер, вдохнул и в последний раз резво толкнулся бёдрами в воздух. После чего успокоился и, видимо, — у Олега почти не оставалось сомнений — кончил. Блядь. Он слишком долго думал. Глубоко вздохнув, Серёжа что-то промычал и медленно открыл глаза. Осознание того, что он в комнате Олега, пришло не сразу. Сначала ударило странное жжение внизу живота, а после — влажность под тканью пижамных штанов и нижнего белья. Серёжа нахмурился и попытался устроить ноги так, чтобы свести это ощущение к минимальному. И только потом заметил Олега. Резко дёрнувшись, — чуть ли не подпрыгнув на месте — Серёжа испуганно уставился на силуэт Волкова, тщетно пытаясь вслепую нащупать одеяло. Зачем — и спрашивать не надо было. — олег, я-я теб-бя разбудил? — испуганным оленёнком попятился он. По телу иглами пробежал холод. — Ты плохо спал. Думал, тебе снится кошмар, — решил мягко увернуться от вопроса Олег. — мне… да. спасибо за беспокойство, — не зная, много ли Олег успел увидеть и услышать, Серёжа свёл ноги вместе и подтянул к себе, морщась от неприятных ощущений. Липко. Мокро. И очень стыдно. Хотелось забиться в угол, а лучше просто исчезнуть. — Всё хорошо, Серёж. Сходи в душ. Успокойся. Я буду ждать здесь, когда ты вернёшься, и, если захочешь, мы поговорим. Или просто ляжем спать, — Олег говорил, но по его словам было непонятно, знает ли он полную картину. Серёжа какое-то время не двигался совсем, а после — молча и неуклюже выбрался из кровати, наступая на упавшее одеяло, и, не оглядываясь, помчался в душевую. Живот от воды саднило ужасно. Но ещё сильнее саднило внутри от чувства потерянности и стыда перед Олегом. Серёжа уткнулся лбом в стенку душевой кабины и какое-то время так и стоял, позволяя прохладным каплям безучастно сбегать по телу вниз. Серёже хотелось бы сбежать самому. От разговора, от снов, от себя. Вернулся он не скоро. Одетый во всё чистое, чуть более спокойный. Но Олег сразу заметил, что вести диалог тот не настроен. — я… лучше у себя посплю, — проронил вполголоса Серёжа и поспешно покинул комнату Волка. В ту ночь Олег почти не спал. Странные и слишком липкие мысли бились о черепную коробку. «Что ему снилось? От чего было так хорошо? Чувствовал ли Птица то же, что и Серёжа?» И самое главное: «Захочет ли Серёжа этим поделиться?» Утром Олег решил его не доставать. Дал время побыть наедине со своими мыслями. И договориться со своими демонами. Приготовил завтрак, а сразу после покинул квартиру. Съездил в магазин, прогулялся, встретился с одним знакомым по поводу таблеток без рецепта, потому что серёжины уже кончались. А когда вернулся ближе к трём часам и зашёл на кухню, Серёжа сидел там и будто ждал его. — Привет, — тепло проронил Олег и прошёл глубже в кухню. Серёжа смотрел не то с тоской, не то с обидой. И плескалось на дне этих глаз ещё что-то. Что-то, из-за чего Олегу было некомфортно. Ужасно чесалось спросить: «Это из-за прошлой ночи?» Но Волков не знал, насколько остро Серёжа отреагирует. — Я хочу приготовить обед. Что будешь? — Мне всё равно. И снова этот взгляд. Олег стоически его выносил и мог продолжать так хоть целый день. Но зачем, если это Серёжа? Пакеты с тяжёлым звуком были поставлены на стол. Напряжённый вздох. — Серёж, скажи, в чём дело. Молчание. — Хорошо. Тогда давай я скажу. И с этими словами из кармана Волкова прямо на обеденный стол прилетела пачка таблеток, от вида которых Серёжа быстро потерял напускное недовольство. [Андрокур] — гласила упаковка. Те самые странные таблетки, наличие которых Серёжа так ревностно пытался, сидя утром на постели, скрыть. — Ты знаешь, что их не рекомендуется употреблять при риске развития депрессивного состояния? — продолжал Олег. Серёжа молчал. — Ты хотя бы консультировался у кого-то с медицинским образованием? С антидепрессантами было всё просто: они с Серёжей нашли онлайн-психотерапевта, который поставил диагноз и рекомендовал записаться на личный приём, чтобы получить рецепт, что ни Серёжу, ни, тем более, Олега не устраивало в корне. Поэтому Олегу пришлось навестить терапевта в одиночку. Да, с оружием. Да, с небольшим количеством угроз. Но он всё равно не собирался приводить их в исполнение. Или, по крайней мере, не в таком красочном масштабе, как описывал. Главное, что план удался, и уже через пять минут он выходил из здания со списком всех необходимых Серёже препаратов. Ну а дальше в ход вступали связи. А этот Андрокур? Как Серёже удалось достать его без помощи Волкова? Чья вообще это была идея? Серёжа по-прежнему молчал и смотрел куда-то сквозь пространство. Закрывшийся чёлкой, с поджатыми губами и сутулыми плечами, он был похож на провинившегося ребёнка, который ни за что не признает свою неправоту и не станет извиняться. И теперь Олег хотел задать главный вопрос. — Зачем тебе понадобилось таким образом снижать либидо? Серёж, поговори со мной, я так больше не могу. Он сел напротив сжавшегося Разумовского, протянул руки к его, лежащим на столе. И попытался заглянуть в глаза. И тогда наконец понял.