Я позволю твоим демонам спать в своей постели.

Серёжа нашёлся в собственной комнате, сидящим на измятой расправленной кровати спиной ко входу. С кучей таблеток, разбросанных по кругу — названий некоторых из них Олег не узнавал, — взлохмаченный и кусающий костяшку левой руки. Появление Олега ничуть его действий не скорректировало. — Серёж? Олег медленно приблизился. Уголок глаза зацепился за одну из упаковок тех самых неузнаваемых таблеток, и Волков сделал для себя пометку обязательно узнать их фармакологическое действие позже. Серёжа, заметив наконец присутствие Олега, вынырнул из омута тяжёлых мыслей, и бросил на него короткий взгляд. — п-привет. ты чего так рано проснулся? — глаза тревожно бегали от предмета к предмету, пока дрожащие руки пытались незаметно прибрать разбросанные медикаменты в кучу. — Тебя рядом не оказалось. Так бы спал дальше. — а... — Серёжа замер на пару секунд, а затем снова начал суетливо сгребать таблетки в кучу, виновато опустив голову. У Олега сердце вместе с Серёжей в эти секунды замерло. А потом всё вокруг стало каким-то приторным, отстранённым. Неправильным. Серёжа, который один, это неправильно. — Пойдём обратно. В постель. Сказав это, Олег осёкся. Ещё ни разу слово «постель» не звучало так вызывающе и провокационно. Или ему показалось? Серёжа, кажется, это заминку заметил и смущённо дёрнул плечами, скрывая лицо за длинной чёлкой. Так хрупко. Олег на несколько секунд забыл слова, которые вертелись в голове. Но, взяв себя в руки, продолжил: — Тебе нужен отдых. Серёжа упрямился. Поджатые губы и сцепленные в защитном жесте руки — весь его ответ. Волков вздохнул. Уже привычным им обоим движением он опустился перед Серёжей на корточки — так, чтобы в глаза можно было заглянуть — и бережно обхватил его левую руку. Покусанная костяшка полыхала покрасневшей кожей и чуть блестела от неуспевшей высохнуть слюны. Олег с нежностью обвёл её большим пальцем. Вдоль, по кругу, снова вдоль и сверху вниз. А после — наклонился и коснулся губами. Легко и невесомо. Прямо как они ночью. Серёжа замер. Дышать он тоже перестал. На пару секунд. Совсем. Но сдержать нежный тихий стон, как только чужие губы отстранились, ему не удалось. Сладкий звук моментально разлился по комнате и ударил Олега по ушам похлеще любого крика, а в памяти тут же всплыли тихие заведённые вздохи прошлой ночи. Когда лицом к лицу. Губы в губы. Слишком яркие картины. Олег успел поймать себя на мысли, что хотел бы услышать те стоны от Серёжи прямо сейчас. И что делать с новообретённой информацией, он не знал. — Пойдём в постель, — ниже и тише обычного проговорил Волков. И чуть наклонился вперёд, чтоб заглянуть Серёже в глаза. Но Серёжа сделать этого не дал — он набросился на шею Олега, так по-детски и отчаянно, и крепко-крепко сжал в объятиях. Так нежно и беззащитно. Олег ошарашенно, но мягко обнял в ответ. — Ты нам нужен, — едва различимый шёпот под ухом, заставивший всё внутри скрутиться в один тёплый узел. — Я буду рядом. Всегда. — негромко пообещал Олег в ответ. А затем без раздумий подхватил хрупкое дрожащее тело на руки, чтобы не разрывать серёжиных объятий, и медленно поднялся на ноги. — Ты весь горячий, — услышал обеспокоенное замечание Серёжа. И прижался только сильнее, смущённо прячась носом в изгибе чужой шеи. Витраж, объятый плотным слоем защитного металла. Олег никому не даст это сокровище в обиду. Даже собственным демонам. Он бережно отнёс Серёжу в свою комнату, усадил на кровать и отошёл поплотней задёрнуть шторы. Пока Олег был занят, Серёжа с осторожностью следил за его действиями. Рассматривал широкую спину сквозь спадающую на лицо чёлку, тяжело дышал и нервно сминал пальцами ткань белой футболки. Большой. Сильный. Надёжный. Когда Олег чужой неравнодушный взгляд заметил, он сел напротив Серёжи — так, чтобы оставить минимум расстояния между ними — и мягко взял его руки в свои. — Что бы сейчас ни творилось у тебя внутри, — Олег чуть сжал дрожащие пальцы, — мы со всем справимся. Серёжа ничего не ответил. Лишь быстро перебрался к изголовью кровати и потянул Олега за собой. А когда тот послушно устроился рядом, свернулся калачиком и уткнулся ему в грудь. Олег медленно коснулся рыжих прядей, спадавших Серёже на лицо, и аккуратно заправил за ухо, на что Серёжа в благодарность молчаливо потёрся носом о его футболку и чуть улыбнулся. Серёже всегда был больше по душе язык тела. Спустя какое-то время Олег заметил, что Серёжа излишне заинтересованно разглядывал свою руку — ту самую, у которой искусана костяшка — и думал. О чём — Олег слишком хорошо догадывался. Умение выражаться лишь языком тела — одновременно лучшая и худшая серёжина черта. Потому что просить, как все, он не может, а учиться — не хочет. Хотя это не касалось тех случаев, когда нужно было передать просьбу Птицы. Тогда Серёжа не чувствовал стыда, потому что знал, что ему просьба не принадлежит, хоть и получали в итоге выгоду двое. Но во всех остальных случаях... Поэтому Олег всегда говорил за него. Поэтому Олег даже сейчас перехватил ранее обласканную руку за запястье и молча поднёс к своему лицу. И как только Серёжа снова почувствовал тепло и влагу чужих губ там, где ещё двадцать минут назад смыкались его собственные зубы, горячий вязкий узел скрутился у него в животе. Дыхание резко участилось, а лицо и шея покрылись красными пятнами. И очень хотелось ещё. Порой Олегу казалось, что за этот месяц он выучил Серёжу наизусть. Но так и не выучил Птицу. Серёжа кусал губы, громко дышал и непроизвольно дёргал ласкаемой рукой от волнения. А что чувствовал он? — Всё в порядке? — тихо спросил Олег, не отрываясь от нежной кожи. На что Серёжа только плотнее уткнулся носом ему в грудь и шумно прерывисто вздохнул. Посчитав это за «да», Олег продолжил. Он покрывал неторопливыми поцелуями тыльную сторону ладони, водил губами по фалангам, а потом к губам и горячему дыханию прибавился язык. И тогда Серёжа снова застонал. Глухо так, измученно, коротко, но всё равно достаточно заметно, чтобы Олег услышал. В конце концов, после того, что происходило несколько ночей подряд, это не самое странное времяпровождения. — Не делай так больше, пожалуйста, — имея в виду искусанную костяшку, просил Олег, прекрасно понимая, что Серёжа будет. — Тогда не оставляй нас больше никогда. Укол совести, который Олег в этот момент почувствовал и который Серёжа не планировал, заставил первого оторваться от тонкой дрожащей кисти и аккуратно приподнять голову Серёжи кверху. — Не оставлю. Никогда. Обещаю. — твёрдое, решительное и глаза в глаза. А сразу после — неторопливый поцелуй в лоб. Серёжа принял обещание. Но Олег прекрасно понимал, что обещать не причинять себе вреда ответно Серёжа не мог. Волков, в принципе, этого и не ждал.