Butterfly

      — Как думаешь, мы успеем купить поесть?       — Конечно, нет, будешь пить воду из-под крана и в туалет сходишь только через три часа, — иронизирует Юнги, устало опираясь на поручень эскалатора. — Чимин, до сеанса ещё целый час, я вообще не понимаю, зачем мы так рано приехали.       В ответ он только хмурит брови и отводит взгляд, рассматривая вывески магазинов на первом этаже. Чимин уже не помнит, когда во время учёбы мог так спокойно вырваться из общежития и развеяться. Поход в кино становится настоящим праздником. Особенно когда это походит на часть домашнего задания.       Хотя, на самом деле, это была их личная инициатива провести выходные вместе, пока Сеул не погрузился в знойную жару или период жёлтого тумана. Ещё не так давно Чимин мог наслаждаться своими зимними каникулами, восхищаясь редким снегом. Теперь ему явно нужна передышка, чтобы окончательно акклиматизироваться на втором курсе. Ради этого он готов потерпеть многочисленные остроты Юнги о его недавнем спаме фотографиями. Ему даже приятно. Намного приятнее, чем привычные шутки Тэхёна о своём скором выходе из шкафа. Хотя Чимин сделал это перед ним ещё год назад, различив в нём человека, которому хочется доверять. Жаль, что сам Тэхён такие шутки не приемлет ни в каком виде.       — Тебя тогда ждёт та же участь, — ворчит Чимин, замечая вдалеке долгожданный супермаркет. Это придаёт новые силы и воодушевление.       — Нет, я нормально успеваю зайти за едой, а не проверять время на билетах каждые пять минут.       Появляется внезапное желание надеть рюкзак ему на голову, но Чимин подавляет минутную слабость лёгкой улыбкой. Он чувствует себя абсолютно комфортно в такой компании. Это оказывается даже лучше затяжного официоза и привычного обмена вежливостью. Намного лучше. Хотя Чимину всё ещё непривычно разговаривать со своим хёном в подобной манере.       — Радуйся, ты не умрёшь голодной смертью, — продолжает Юнги, проходя рамку магазина.       Чимин театрально хлопает в ладоши и спешит навстречу цветным прилавкам, пока тот идёт совершенно в другом направлении. Остаётся только вздохнуть и последовать за упрямцем.       — А я думал, что это я боюсь опоздать.       — Так и есть, — пожимает плечами Юнги, неспешно выбирая закуску, — я просто понимаю, что хочу взять.       «Везёт», — думает про себя Чимин, начиная тщательно рассматривать содержимое полок. Он берёт в руки понравившуюся пачку, не особо интересуясь её лицевой частью.       Намного важнее для него оборотная сторона с кучей мелкого текста, который он научился ловко опознавать даже в спешке. Находя нужные цифры за доли секунды, он справляется быстрее, чем пару лет назад. Тогда он терялся в огромных магазинах, совершенно не понимая, на что обратить внимание. Сейчас всё совсем не так.       Иногда ему кажется, что в его голове уже собрался автоматический калькулятор. А глаза стали точным прицелом для нахождения нужных цифр. Чимин скоро сможет определять калорийность и вес любой еды на глаз, пользуясь лишь запасом знаний о размерах порций и их энергетической ценности.       Гордится ли он этими способностями? Едва ли.       Ему достаточно вспомнить один из миллиона случаев у зеркала, которые происходят с ним каждый день. Сегодня он провёл у него около получаса.       Чимин долго всматривался в своё отражение, подмечая каждый изъян. Он не упустил ни одного. Ни отсутствие чёткого угла нижней челюсти, ни объёмные бёдра, ни поломанные волосы, которые раньше не были такими тонкими. Он старательно занимался мазохизмом, словно не выучил каждый сантиметр своего тела. Он прекрасно знал, как оно выглядит. И точно понимал, что до собственного идеала ему ещё далеко.       Но Чимину кажется, что чем больше ненависти к себе он сможет породить, тем сильнее станет его мотивация измениться. Ведь сейчас это работает. Он проводит у полок намного больше времени с каждым днём, выверяя точный расчёт.       — Что ты пытаешься найти? — перебивает мысли Юнги, уже долгое время держа в руках выбранные закуски. — Там какая-то информация мне недоступная?       Чимин чувствует, как начинает краснеть.       И сколько он так стоял и пытался загипнотизировать цифры, чтобы они стали меньше? Даже Юнги заметил, что это было чересчур долго.       — Нет, я просто очень придирчив к еде.       От смущения Чимин спешит закончить свои исследования и берёт первую попавшуюся упаковку, несмотря на свои длительные старания. Он пытается не обращать внимания на вопрос в глазах Юнги. С опущенной головой идёт к кассе.       — Можешь считать, что это было то время, за которое я боялся опоздать, — пытается сгладить волнение глупой шуткой. Хотя этот разговор вызвал напряжение только у него одного.       Юнги же, не обращая внимания, пробивает свои покупки. Он берёт обещание успеть купить кофе, пока Чимин вгрызается взглядом в купленную упаковку снеков. Он долго мечется между решениями пить свою воду или последовать примеру Юнги. Но в итоге сдаётся под его уставшим взглядом и берёт себе капучино.       На сеанс они успевают, несмотря на долгие копошения.       Усаживаясь на сидения с мягкой обивкой, Чимин чувствует волнение ещё некоторое время. Привычно заламывая суставы, он украдкой смотрит на соседа, который устраивается в кресле, словно готовясь ко сну.       — Всё нормально?       Юнги поворачивается к нему, замечая за собой слежку. Он сталкивается с немигающим взглядом, и самому становится неловко. Обыкновенно хмурит брови, реагируя на повышенное внимание.       — Да, всё супер, — кивает Чимин, спешно отворачиваясь.       Новой волне тревоги и неловкости не даёт подступить внезапно тёплая улыбка Юнги. Его расслабленная поза и прямой взгляд. Это позволяет наконец выдохнуть и на время почувствовать себя в безопасности.       После начала фильма он может окончательно расслабиться и сосредоточиться на сменяющихся картинках. Лишь иногда бросает взгляды в сторону, каждый раз улавливая умиротворённое лицо Юнги. Иногда он реагирует улыбкой на сцены фильма или хмурит брови. И Чимину хочется зеркально повторить каждую эмоцию. Но во взгляде напротив читается только: «Смотри на экран, а не на меня», — и немного смущение.       После окончания и начала титров Юнги ещё какое-то время сидит в ожидании чуда, пока Чимин пытается объяснить, что это не фильм о супергероях и ждать ему нечего. Но всё тщетно.       Они выходят из зала, в котором уже зажёгся свет, последними. Но это нисколько не портит впечатлений от просмотра. Юнги становится болтливым настолько, что не даёт вставить лишнего слова. От этого ничуть не грустно. Чимину нравится наблюдать блеск в его глазах и такую внезапную смену настроения. И даже перебивать его, надеясь вставить собственное мнение, нравится ему не меньше.       Решая прогуляться до станции пешком, они снова берут себе кофе как дань привычке. На улице можно расстегнуть молнию ветровки и немного зажмуриться от яркого солнца. Юнги следует его примеру и оставляет на себе лишь плотную рубашку с водолазкой. Он забавно жмурится, словно солнце горит в метре от него и вот-вот сожжёт его бледную кожу.       Чимин же обожает такую погоду. Как правило, он гуляет в одиночестве, слушая музыку и немного забывая остаться в реальности. Это хорошо помогает устаканить мысли в голове и успокоиться. Иногда разбавить уединение прогулки бывает даже приятно.       — Ты действительно сидишь на диете?       Иногда Чимину хочется провалиться под землю от такой прямолинейности. Таланта к эффектному появлению и внезапным вопросам ему просто не занимать.       — С чего ты взял?       — Ты считал калории в магазине, — холодно отвечает Юнги, параллельно отрывая плёнку со свежей пачки сигарет. — И Тэхён тогда говорил, что ты худеешь.       «Значит, мне не показалось», — проскальзывает в голове Чимина, пока он старается уловить хоть какую-то разумную мысль. Но ни одна из них не хочет лезть в голову. Он случайно вдыхает дым и невольно морщится, машинально поворачиваясь в сторону Юнги.       Паника и путаница не дают соображать. Ему настолько хочется растрепать все проблемы прямо сейчас, что весь разум заполняется этим желанием. Но чувство гордости и нелепой обиды не даёт ему это сделать. Получается лишь уйти в отрицание, смешанное со страхом быть отверженным.       — Я просто стараюсь следить за своим питанием, чтобы оно было более здоровым. Тем более я много танцую и мне нужно держать себя в форме. Не могу же я есть всё подряд, — тараторит Чимин, опуская глаза. — Я просто работаю над собой, что в этом плохого? Вы с Тэхёном слишком драматизируете ситуацию. Со мной всё в порядке.       — То есть, по-твоему, выбирать еду к фильму около часа в магазине — это здоровая привычка?       — Для меня — да. Это простая рутина.       Чимин поднимает глаза и встречается со странной эмоцией.       Обычно люди не придают значение таким словам, получив ложную информацию, но успокаиваясь. Тэхён не верит и хочет поддержать.       Но во взгляде Юнги читается необычное презрение и словно отвращение. Едва уловимое, но Чимину достаточно. Достаточно, чтобы больно уколоться и отвернуться, надеясь, что ему показалось. Хочется вымыть рот с мылом, чтобы больше не заводить эту тему.       Радует лишь то, что он не додумался вывалить на него все свои проблемы и сомнения. Тогда было бы в тысячу раз обиднее столкнуться с немым осуждением.       — Хорошо, что всё в порядке, — как-то сухо произносит Юнги, от чего сворачиваются в узел все внутренности.       Он переводит всё внимание на густой дым и тлеющую сигарету. Его дыхание учащается, а пепел стремительнее усыпает асфальт. На прежние искры в глазах не остаётся и намёка. Теперь Юнги спокоен, как и прежде. А Чимин совершенно не понимает, что именно сказал не так. Ведь он всего лишь пытаться успокоить и убедить, что всё под контролем. Не так уж и важно, что это очередная ложь.

***

      Спустя уже несколько часов Чимин лежит на своей кровати и в сотый раз прокручивает их диалог в голове. Ровным счётом ничего не меняется. Он всё ещё не понимает, что сделал не так. И главное, что делать теперь, когда ему кажется, что доверие напрочь утрачено таким простым диалогом.       Хотел бы он начать получать хоть какую-то выгоду от способности к драматизации. Желательно, чтобы она выражалась не нервным тиком.       Он переводит взгляд на Тэхёна и тратит все силы, чтобы вновь включиться в разговор.       — Он такой забавный, на самом деле, — с улыбкой продолжает Тэхён, разлёживаясь в странной позе по одеялу.       — Кто?       — Чонгук. Кто ещё? — недоверчиво хмурит брови и немного сильнее сжимает края подушки, держа её наготове для полёта. — Я тебе уже полчаса рассказываю.       — Да, я помню, вы же тоже гуляли сегодня, — кивает Чимин, вспоминая, на каком моменте утратил нить разговора.       — Ага, он меня сам позвал. А вёл себя, как будто я его хён и предложил помочь с домашним заданием, — тихо смеётся и снова устремляет глаза в потолок. — Это странно на самом деле. Он выглядит так серьёзно и пафосно, если с ним не начать говорить. А потом понимаешь, что он ещё совсем ребёнок.       — Ты говоришь так, будто тебе уже за сорок.       — Да ну тебя, — закатывает глаза, но продолжает улыбаться. — Не понимаю, почему он тебя раздражал раньше.       — Даже не знаю…       Чимин задумывается на пару мгновений, но мысли сразу улетучиваются в другое русло. Короткая логическая цепочка снова приводит к тому, с чего начиналась. Мин Юнги. Любые разговоры сегодня сводятся к нему.       Он чувствует лёгкое раздражение от рассказов Тэхёна. Судя по ним, в их общении всё становится только лучше с каждым днём. А что у них с Юнги? Их взаимоотношения больше походят на американские горки, в которые Чимин не хотел садиться. Но его проносит по очередной мёртвой петле, и неизвестно, когда будет следующая.       Ему начинает слишком сильно нравиться этот парень, чтобы просто выкинуть из головы. Хочется отмотать время назад и подлатать собственные слова. Но даже сейчас Чимин не представляет, что должен был ответить.       Он отчаянно желает узнать все ответы наперёд, чтобы не оттолкнуть собой Юнги. Ему и так хватает ежедневных мыслей о своей неидеальности, чтобы на него ещё смотрели таким взглядом. Наедине с собой он может признать, что тогда действительно хотел рассказать всё на свете и оказаться в тёплых объятиях. Почувствовать заботу и значимость. Но где-то он снова просчитался.       — А вы как в кино сходили? — переводит тему, измученный игнорированием, Тэхён.       — Не знаю… — честно признаётся Чимин, — всё было здорово, но я опять в конце обосрался и всё испортил.       — Ничего нового, — иронизирует, но быстро останавливает себя, замечая тяжёлый взгляд друга. — Да ладно тебе, Юнги — человек-загадка. Думаю, со мной он бы и пары часов не прообщался. Я не умею долго думать прежде, чем говорить.       — Может, в этом и суть. Я слишком много подумал перед ответом и в итоге не угадал.       — Ага, а теперь убиваешься весь вечер из-за этого. Я уже говорил, что ты мастер загоняться на ровном месте?       — Ты мне каждый день это говоришь, — наконец улыбается Чимин, замечая надвигающуюся фигуру.       Тэхён невозмутимо ложится поверх Чимина, не обращая внимания на его страдальческие вздохи. Треплет копну светлых волос и устраивается удобнее на чужой спине.       — Что мне ещё сделать, чтобы начать нравиться людям? — продолжает тираду, пытаясь скинуть с себя тело.       — Хватит думать за других, ты и так каждый день делаешь дохрена всего, — Тэхён вцепляется крепче в чужую толстовку, чтобы не быть сброшенным на пол. — Он тебе всё-таки нравится да?       — Я этого и не скрываю.       Резким, но осторожным движением Чимин поворачивается набок, заставляя Тэхёна перекатиться на кровати и улечься рядом. Судя по его недовольному лицу, чужая спина была намного удобнее.       — Ну вот, значит выбрасывай всякую хрень из головы и подумай лучше о себе, — несмотря на подлость со стороны Чимина, он продолжает говорить с привычной дружелюбной интонацией. — Я думаю, ты ему тоже нравишься.       — Может быть, — задумчиво хмурит брови, но решает оставить эти мысли на потом. — А мне кажется, что ты нравишься Чонгуку.       — Совсем уже?       Гримаса, появившаяся на лице Тэхёна, даёт Чимину понять многое о том, куда ему стоит пойти. Его нахмуренные брови и носогубные складки так и выдают в нём ребёнка, которому намекнули на симпатию от одноклассника. Так и хочется сказать: «Ну что за детский сад, ты же нормально к этому относишься». Но он не хочет лезть не в своё дело и раньше времени разоблачать друга. Ведь он сам помнит, как тяжело в средней школе ему далась мысль о собственной ориентации.       Тогда ему понравился парень из параллели. Но Чимин и по сей день благодарит свою светлую голову за то, что не решился никому об этом рассказать. Он уже тогда понял, что родился не в той стране или не в то время. Никто не погладит его по голове за такое влечение. Так что мысль о парне очень быстро начала казаться ему чем-то мерзким и постыдным.       К тому же Чимин с самого детства уяснил мысль о том, что сам не может являться объектом чьей-то симпатии. Всё внимание, которое он получал в детстве от сверстников — это насмешки над телом. Тогда казалось, что похудение и танцы приведут к заветной счастливой жизни. Но прошло уже десять лет. И его отвращение к себе только растёт в геометрической прогрессии.       Он сильно жмурит глаза до звёздочек, чтобы вернуть себя к мыслям о Тэхёне.       — Ну, я бы не стал исключать этот вариант.       — Чимин, если тебе нравятся парни, это не значит, что все вокруг тебя автоматически становятся геями.       Тэхёна это действительно задело. Он не обижается, но встаёт и уверенно возвращается на свою кровать, продолжая хмуриться. Кажется, такая мысль впервые появилась в его голове и ещё не готова была там уложиться.       — Да ладно расслабься, я просто пошутил.       Чимин спешит исправить ситуацию, чувствуя себя крайне неловко. «Может, я действительно ошибся».       — Не шути так больше.       — Хорошо, — он улыбается и подходит к обиженному Тэхёну, чтобы обнять.       Несмотря на то что он извивается как дождевой червь, Чимину это удаётся. Он спешит вернуться к разговору об их прогулке с Чонгуком, чтобы вернуть ему улыбку и избавиться от собственного чувства вины.       Теперь он обязательно будет слушать внимательнее.       К тому же ему очень интересно немного проанализировать свою новую теорию об этих двоих.