Пахнет карамелью

— Вот так все и было, Ранфоро, — грустно улыбнулся Ирлаки. — Ари завела Этеверну в нашу ловушку, мы успешно наложили печать и начали уничтожение Эделенхар, за которое меня во многих книгах называют чуть ли не лучшим из всех владык, но на самом деле не так. Я с самого начала не собирался возвращать Этеверну его могущество, и, как только Ари поняла это, сразу же сбежала. У меня не было другого выхода, я должен был обмануть сестру, ты же понимаешь почему? Я был вынужден объявить ее предательницей и начать охоту. Мы искали Ари по всей Хасиэре, а она, очевидно, спряталась в одном из последних поселений Эделенхар. — И вы хотите сказать, что именно так все и было? Что именно ваши слова истина, а не все, что я читал? Не те сотни книг, детально описывающих это событие? — Ранфоро усмехнулся, с игривым недоверием смотря на владыку. — Все его слова правда, — донесся до камеры спокойный голос. Этеверну стоял в проходе, облокотившись на стену. На нем была длинная мантия, рукава которой едва не касались пола. Из-под подола выглядывали носки сапог на высоких каблуках, блестящих в тусклом свете. Парень сделал медленный шаг в сторону пленников, и звонкий звук металла пронёсся по всей темнице, исчезнув в темноте подземелья. — И твоя печать была верной, ты все сделал так, как я и говорил. — Янтавае… Но как же так? Ведь не только книги об этом писали, как же те мужчины из клуба цветов? — При любом правителе останутся люди, желающие его свергнуть. Будущие мятежники, обвиняющие власть во всех бедах. Потом напомни мне, Ирлаки, я скажу тебе, где они прячутся. Упустишь их — разрастутся как опухоль. — Что ты хочешь, Этеверну? — Ирлаки поднялся на ноги. — Делай из меня подопытную крысу — я смирился, но мальчика не трогай. — У меня не было таких планов, ты мне больше не интересен. — Не будешь мстить мне? — удивился владыка. — Кто-то должен управлять Хасиэрой. Ты подходишь лучше всего. Тем более, если ты не успел забыть, я говорил, что удобно жить, имея на своей стороне владыку. — Парень ухмыльнулся, видя, как рука Ирлаки дернулась к груди, вновь начинающей предательски болеть. — Мои условия таковы: ты идешь дальше править, а я занимаюсь тем, чем раньше: возвращаю себе мою лабораторию и беру под контроль все темницы. Все будет как раньше, но с одним изменением: я ставлю эксперименты на ком пожелаю, даже без твоего на то разрешения. Тебя обещаю не трогать. — Вновь хочешь посеять в Хасиэре страх и панику? — Меня это не волнует. Это уже будут твои задачи и проблемы. Ты же хороший правитель, мальчишка, придумай что-нибудь. Индарры должны тебе доверять, ты ведь убил всех Эделенхар и предателей, даже свою сестру не пожалел. Интересно, а похоронил ты ее на родовом кладбище или рядом с изменниками? — Она лежит рядом с матерью, — прикусил губу Ирлаки, стараясь выбросить из головы надоедливые воспоминания о дне смерти Арихельмы. — И это решение принял совет, а не я. — А в прошлую нашу встречу ты сказал, что меня это не касается, хотя я так надеялся на ответ. Ты был со мной так любезен в тот день, даже позволил провести исследование на любом низшем существе. — Положение дел изменилось, как видишь. — О, извини, совсем забыл. Так ты согласен с моими условиями? — Как будто у меня есть выбор. — Конечно есть: откажись от сотрудничества и проведи остаток своих дней со мной. — Это нельзя назвать альтернативой. — Парень поежился, чувствуя на себе коварный взгляд Этеверну. — Отчего же? Вдруг ты решил, что вновь хочешь вернуться ко мне на стол. Напиток, который я тогда тебе дал, ты же до сих пор помнишь его вкус? Вспомни, немного горьковатый и терпкий, горячий, с ароматом трав… Ирлаки задрожал, не в силах вымолвить и слова. В памяти, как никогда ясно, всплыл злосчастный день. Парень съехал по стене, зажимая уши руками. Все перед глазами плыло, и камера темницы постепенно приобретала очертания лаборатории Этеверну. Звонкое цоканье каблуков Эделенхар звучало в голове парня, не позволяя выбраться из кошмара. — Что ты с ним сделал? — испуганно вскрикнул Ранфоро, с ужасом смотря на мучения владыки. — Я? Ничего. Он сам это с собой сделал, сейчас оклемается. — Этеверну ответил безразлично, но все его внимание было сосредоточено на полотне энергии Ирлаки. — Думал, за столько лет ты что-нибудь да придумаешь, но ты все еще такой же жалкий. Несколько прядей твоего полотна мечутся во все стороны, хотя, если бы ты постарался, смог бы самостоятельно их восстановить. — Вэйсеннит не отвечал, продолжая дрожать. — Черт, а еще называет себя владыкой. Я ведь тогда даже не успел ничего сделать. — Позволь мне исцелить его, — взмолился Ранфоро, вставая между Этеверну и Ирлаки. — Твое лечение ему не поможет. Ты можешь восстановить любую физическую травму, но тут дело в другом. Мальчик продолжал выжидающе смотреть на бывшего наставника, и Этеверну раздраженно махнул рукой: — Делай, что хочешь. Ранфоро бесшумно подошел к владыке и сел перед ним, опустившись на уровень глаз. Наклонившись к Ирлаки, мальчик осторожно накрыл его руки своими, помогая спрятаться от окружающих звуков. Не произнося ни слова, Ранфоро продолжал сидеть напротив дяди, пытаясь поймать его взгляд. Наконец мальчику это удалось, и бегающие глаза владыки остановились на Ранфоро. Ирлаки задержал взгляд на лице племянника, на удивление безумно похожее на лицо Арихельмы. У мальчика были такие же обеспокоенные глаза, как и у матери. Так девушка в детстве смотрела на брата всякий раз, когда он влезал в неприятности. После она всегда мягко улыбалась и убеждала Ирлаки, что ничего страшного не произошло. — Пришел в себя? — холодно спросил Этеверну, видя, что дрожь владыки начала стихать. — Только не начинай кричать, что ненавидишь меня, я это уже знаю. — Все было хорошо, пока я был уверен, что ты не сможешь мне навредить, — прошептал парень. — С момента наложения печати до сегодняшнего дня у меня все было отлично. — Какая жалость. Ты такой же беспомощный, как и в день нашего знакомства, мальчишка. — Он придумал, как запечатать тебя! — вмешался Ранфоро, неосознанно приняв сторону дяди. — Он смог защитить маму, хотя до смерти тебя боялся. Владыка вовсе не жалкий. — Я говорю не про силу, а про его натуру, глупец. Этот мальчишка постоянно прячется за кем-то, потому что ему страшно. Страх предназначен для низших рас, никак не для индарров. Поддаваясь ему, они теряют свое величие и становятся ровней людям. Отвратительно. — Я согласен на твои условия, Этеверну. Только поклянись, что я никогда не окажусь в твоей лаборатории. — Ирлаки, держась за стену, поднялся и, покачнувшись, повернулся лицом к Эделенхар. — Хорошо, ты свободен, можешь идти. Парень коснулся решетки и, отперев дверь, улыбнулся, рукой приглашая Ирлаки выйти. Владыка, не веря своему счастью, сделал несколько стремительных шагов к свободе, но, опомнившись, остановился и обернулся на Ранфоро: мальчик нервно сжимал края рукавов, переминаясь с ноги на ноги. Опущенный в пол взгляд скрывал от взрослых полную растерянность, причиной которой была лишь одна вещь. Ранфоро не знал, что делать: его будущее рассыпалось как сухой лист, оставляя лишь пугающую неизвестность. — А с мальчиком что будет? — осторожно спросил Ирлаки. — Я убью его, — пожал плечами Этеверну. — Он мне больше не нужен. — Нет, ты не можешь! — закачал головой владыка, возвращаясь к ошеломленному Ранфоро. Чувствуя бешено колочущееся сердечко мальчика, Ирлаки притянул его за плечи, пряча в своих объятиях. — Могу. — М-мы же так хорошо жили, — дрожащим и срывающимся голосом пробормотал Ранфоро. — Я просто хочу жить как раньше. — Ты мне был нужен только для снятия печати. Я столько лет возился с тобой только ради того, чтобы ты не был связан со мною нитями энергии. Я знал, что Ирлаки готовит печати против моих марионеток, поэтому мне нужен был кто-то, способный снять печать, действуя исключительно благодаря своим убеждениям. Если бы не это, я бы убил тебя сразу после рождения. О, совсем забыл, я даже пытался это сделать. Я был готов убить тебя, но Ари закрыла твое тельце собой. Такому чудовищу, как ты, не место в нашем мире. — Заткнись, — процедил Ирлаки, зажимая уши Ранфоро. Слезы текли по щекам мальчика, срывались с подбородка и, на мгновение сверкая в лучах света, разбивались о камни. Он не слышал последних фраз, но само осознание реальных целей Янтавае разбивало сердце Ранфоро на тысячи осколков. — Зачем тогда был весь этот театр? Зачем ты посадил нас рядом, зачем позволил мне рассказать ему правду? — Мне было интересно, как ты поведешь себя при общении с племянничком и как изменятся ваши полотна после разговора. Я все увидел, больше сын предательницы мне не нужен. Тем более, он последний Эделенхар, не считая меня. Я потомство оставлять не собираюсь, а вот он — вполне может. Убив его, мы навсегда избавим Хасиэру от червоточины. — Позволь мне забрать его. Этот мальчик не похож на Эделенхар ничем, кроме своей проклятой силы. Ты же сам знаешь, какой была семья Эделенхар, разве Ранфо такой? Я знаю, что ты можешь придумать, как оставить в его полотне только часть Вэйсеннит. — Предлагаешь мне сделать из него подопытного? — В голосе Этеверну появился интерес, заставивший Ирлаки содрогнуться. — Я раньше исследованиями о переходе между семьями не занимался… но звучит заманчиво. Ты же знаешь, что бесплатно я тебе такую услугу не окажу? — Что ты хочешь взамен? — сглотнул парень, понимая, что ничего хорошего ждать не стоит. — Давай спросим у самого мальчишки, какую цену он готов заплатить за свою жизнь. Может, он даже откажется от твоей идеи. Неужели думаешь, что кто-то добровольно пойдет ко мне в лабораторию? — Не говори ему, — пересилив себя, прошептал Ирлаки. — Что? — удивился Этеверну. — Просто спроси, что он хочет, и пообещай это исполнить. Но… позволь мне в независимости от ответа забрать его себе. — Вот как ты решил играть? — рассмеялся парень. — Ну хорошо, убери руки от его ушей. Ранфоро поднял голову на владыку, всем видом прося объяснений. Мальчик видел довольное лицо Этеверну, и оно вызывало порочный, как его назвал парень, страх. — Сразу отвечаю на твой вопрос. — Эделенхар вошел в камеру и остановился в шаге от Ранфоро. — Я и есть твой Янтавае — нет никакого другого индарра. Все, что я делал с тобой, было нужно для снятия печати, не больше. — Я понял… — А теперь ответь мне, что ты хочешь? И на что ты ради этого готов? — Этеверну наклонился к мальчику. — Я хочу жить и увидеться с Аршерис, какой бы ни была цена, — твердо заявил Ранфоро. — Ты уверен, что могу сам выбрать? — Уверен. Ирлаки нахмурился: мальчик совершил огромную ошибку. Владыка прекрасно знал, что Эделенхар воспользуется случаем и потребует слишком высокую цену, но голос Ирлаки больше не имел никакого значения. Парень не мог ничего сделать. — Хорошо, я скоро вернусь, вы ждите меня здесь. Попробуете сбежать — пожалеете, что родились. И отдельный приказ тебе, Ирлаки: когда я вернусь, не смей мешать. Хоть со стеной слейся, но не думай выдавать свое присутствие. — Я не стану мешать, клянусь. Я могу поговорить с подданными пока тебя нет? — спросил владыка. — Мне пришлось уйти с памятной церемонии, ничего им не сказав. Поднимутся волнения. — Передай индаррам все, что хотел сказать, через Вэйсеннит, с которыми ты пришел защищать печать. Они уже свободны и собираются возвращаться. — Все свободны? — Голос Ирлаки дрогнул: парень и мечтать не мог о благоприятном исходе. — Нет, не все. Глупцы, посмевшие заговорить вместе со мной, останутся здесь, а потом отправятся в мою лабораторию. Ты же не станешь их спасать? — Не стану, — отвел взгляд парень. — Я не настолько глуп. Этеверну скрылся в темноте. Он уже знал, какое испытание устроить Ранфоро, и одна только мысль об этом вызывала улыбку. Все шло просто прекрасно: печать была снята, Ирлаки без лишних протестов принял невыгодные для него условия, а Ранфоро сам предложил более интересную альтернативу убийству. В день, когда Арихельма принесла Этеверну чудовище, парень смирился со своей участью провести остаток дней вне Хасиэры, не имея возможности продолжить единственное дело, имеющее для него смысл. Лишь из-за скуки парень оставил Ранфоро жизнь. Но за четыре года, проведенных под одной крышей, мальчик стал для Этеверну надеждой на светлое будущее. Эделенхар был вынужден признать: Ранфоро интересный. Будь мальчик хоть немного заинтересован в исследованиях, парень, быть может, оставил его рядом с собой. Но никакие убеждения не смогли бы заставить Ранфоро встать на сторону «последнего Эделенхар». Поэтому, удивляясь своей доброте, Этеверну решил просто убить мальчика, однако, услышав просьбу Ирлаки, не смог не уступить. Выйдя из врат, парень потянулся, разминая неудобное человеческое тело.