Пахнет карамелью

Яркое теплое солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая бескрайнее поле золотистыми лучами. Высокая трава покачивалась на легком ветерке, наполняя все вокруг тихим шелестом. Словно море, поле покрывалось волнами, завораживая своей красотой. Птахи начинали просыпаться, в небе появились первые стайки. Все живое пробуждалось, и мир наполнялся движением, и только одна фигура застыла в центре поля. Она не двигалась с предрассветных сумерек, замерла как статуя, созданная искусным мастером. Не было слышно даже дыхания, и лишь еле заметное покачивание пряди, упавшей прямо на нос, выдавало ее. — Аршерис! — Громкий голос нарушил тишину. Девушка резко обернулась и, не медля ни секунды, выпустила стрелу точно в цель. — Янтавае, идиот! — осознав произошедшее, вскрикнула Аршерис, отшагивая назад. — Я же могла тебя убить. Я сильно тебя ранила? — Не будь я индарром, ты бы меня действительно убила. — Парень вытащил стрелу из груди и, с интересом рассмотрев ее наконечник, откинул в сторону. — Прямо в цель, браво. — Естественно в цель, — всплеснула руками девушка. — Зачем ты скрыл свое присутствие? И зачем вообще пришел? Мы, насколько помню, попрощались. — Появилась одна проблема. — Янтавае сделал паузу, позволяя Аршерис самой угадать. Долго ждать не пришлось: она выронила лук и, прислушавшись, зажала рот руками. — Я не слышу Ранфоро. — Его здесь нет. — Индарры великие, он жив? Он смог снять печать? — Мой план оказался продуман не до конца… Я… — Янтавае рвано выдохнул. — Я переоценил свои способности и силу Ранфоро, решил, что если я был другом Арихельмы, то с легкостью смогу остановить владыку. Глупец. — Что с Ранфо? — Он жив, не переживай. — А печать? — Мы не успели до нее добраться. Нас поджидали практически у самых врат, у нас просто не было шансов. Ранфоро заперли в темнице, которая после уничтожения печати достанется последнему Эделенхар. Аршерис, он не хочет меня видеть, а я не могу позволить ему там остаться. Это я виноват в том, что с ним произошло. Я верил, что поступаю правильно. Я забрал его из родной деревеньки, я рассказал ему про его мать и дядю, позволил ему пойти в Хасиэру. Мне стоило стать его другом, а не наставником. Я должен был оградить его от индарров, а в итоге привел его к ним. Я должен был сказать Ранфоро, что индарры не интересны, и увезти его в самую дальнюю от врат деревеньку или в страну, где индарры вовсе не имеют влияния. — Янтавае… — Аршерис не знала, что сказать. Впервые в жизни она видела Янтавае в таком состоянии: казалось, он готов разрыдаться с минуты на минуту. Его голос, полный отчаяния, не давал девушке сомневаться в искренности беспокойства за мальчика. Она была уверена: Янтавае действительно корит себя за выбор судьбы для Ранфоро. — Я могу чем-то помочь? — Ты единственная, кому он до сих пор доверяет. Я открою для тебя врата в Хасиэру, скрою от индарров, проведу в темницу. Молю, Аршерис, поговори с Ранфоро, уговори его бежать. Я готов заплатить своей жизнью, лишь бы он был жив и счастлив. Я выиграю для вас время, чего бы мне это ни стоило, только сбегите. — Пойти в Хасиэру, значит. — Я знаю, это место лишь для индарров. Но ты нужна Ранфоро, Аршерис. Девушка опустилась на землю, задумчиво перебирая сорванные стебельки. Ее пальцы предательски дрогнули, заставив девушку нахмуриться. Впервые в жизни перед ней встал выбор и она не могла моментально принять решение. Она была готова отдать свою жизнь ради Ранфоро, была готова вновь предстать перед последним Эделенхар, лишь бы мальчик, лучик света в ее мире, полном тьмы, был счастлив. Ее жизнь потеряла смысл еще двенадцать лет назад, когда она получила свое новое имя. Ничего не останавливало ее, кроме одного но: — Я не успела извиниться перед лучником, — прошептала девушка. — Когда освободят последнего Эделенхар? — Полагаю, сегодня на закате. Когда волнения, поднявшиеся из-за нас, немного стихнут. — Значит, времени у меня нет. Печально. — Я не в праве заставлять тебя. Я вернусь через несколько часов — реши за это время, пожалуйста. — Стой! — не своим голосом выкрикнула Аршерис, срываясь с места, но тут же осеклась, неловко прижимая к себе руку. — Я… Идем сейчас. — Ты уверена? — Да. Ранфоро я нужнее, чем себе. — А еще называет себя наемницей, — усмехнулся парень. — Где твоя жестокость? — Заткнись, не ты ли меня умолял только что? Ты тоже строишь из себя невесть кого, но за Ранфоро жизнь готов отдать. — Он все-таки сын моей единственной подруги. Я упоминал, что она вручила мне его перед самой смертью? Тебе же он просто показался кем-то особенным, хотя таких детей тысячи. Ты помнишь Колейва и Билу? Они похожи на Ранфоро. Да, у них разные взгляды на жизнь, но на самом деле они одинаковые. Так почему тебе нужен именно мой Ранфоро? — Замолчи, Янтавае. Не заставляй меня сомневаться в выборе. В противном случае твой Ранфоро умрет меньше чем через сутки. Парень довольно улыбнулся и, подняв лук, протянул его Аршерис. — Что ж, слепая убийца, идем спасать нашего мальчишку. Девушка повернулась к востоку, где за горизонтом должен был стоять маленький домишко, окруженный редким заборчиком, который, казалось, был готов упасть от любого дуновения ветерка. Каждую бурю лучник обещал поставить новый, более прочный забор, но на следующий день откладывал постройку на завтра, а после вовсе забывал об этом. Однажды Аршерис упала, зацепившись за покосившийся столбик, тогда лучник снес половину забора с той стороны, где любила гулять девочка. Аршерис каждый раз удивлялась этой особенности своего наставника: он был прекрасным учителем, восхитительно готовил, держал весь дом с чистоте, но не мог поставить новый забор. Аршерис было хорошо в этом доме, но она боялась возвращаться к своему прошлому. — Если все пройдет хорошо, разреши мне забрать Ранфоро всего на сутки, — попросила девушка. — Хочешь вместе с ним вернуться в свой «дом», потому что боишься идти туда одна? — Да, именно для этого, — оскалилась Аршерис. — Рада, что ты так быстро догадался. Так ты разрешишь? — Аршерис, я хочу, чтобы ты понимала, что мы не сможем уйти из Хасиэры втроем. Кто-то один навсегда останется среди индарров. — Ну, раз ты хочешь пожертвовать своей жизнью ради спасения Ранфо, то, думаю, это значит, что из Хасиэры уйдем я и Ранфоро. — Янтавае не ответил. Девушка почувствовала на себе его взгляд и тяжело вздохнула. — Я понимаю, что ты меня подставишь и сбежишь, но, если это ради мальчика, я готова смириться. Не знаю, как ты это провернешь, но я в твоем распоряжении. Повисло молчание. Неоднократно жизнь девушки оказывалась на волоске от смерти, она давно привыкла к этому ощущению, но сейчас от успеха зависела не только ее жизнь, но и жизнь беззащитного ребенка. — Знаешь, оказывается, с тобой можно нормально разговаривать, — тихо заговорила девушка. — Первое время я была уверена, что ты полный гад и даже… — Аршерис грустно усмехнулась. — Даже думала, что ты такой же, как и последний Эделенхар. — Иногда ты на удивление догадлива, а иногда бываешь невероятно глупа, — вздохнул Янтавае. — Только я думаю, что в твою голову начали приходить здоровые мысли, ты снова выдаешь какую-нибудь чушь. — Ну спасибо, — надулась Аршерис. — Как далеко находится ближайший храм? — Около получаса ходьбы. — Полчаса, и я перед вратами в Хасиэру. Печать последнего Эделенхар точно до сих пор не снята? — Настолько же точно, насколько я хочу спасти Ранфоро. В храме уже знают, что я приду со спутницей, — никаких вопросов тебе задавать не будут, но не устраивай сцен без причин. Веди себя тихо и не маячь где попало, будут что спрашивать — просто молчи. Врата, через которые мы пройдем, к счастью, находятся не так далеко от темницы. Как только пройдем через них, я перенесу тебя ко входу, а дальше тебе придется идти самой. Врата среагируют на полотно, не принадлежащее индарру, поэтому действовать надо очень быстро. Камера, в которую заперли Ранфоро, находится справа, около третьего поворота, ты услышишь его. Девушка не ответила. Еле заметно кивнув, она подняла голову к небу, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Она чувствовала приближение к храму, но уверенность не уходила. Аршерис знала, что меньше суток назад Ранфоро точно так же стоял перед храмом, страшась неизвестности, точно так же переступил порог храма и точно так же прошел через врата. И это, к ее удивлению, помогало успокоиться. Ранфоро был готов пожертвовать собой ради Аршерис, а теперь пришла очередь девушки. Как и говорил Янтавае, в храме никто не был удивлен появлению Аршерис. Старичок, подготовивший комнату, молча кланялся Янтавае, не обращая никакого внимания на девушку. Других существ вовсе не было слышно, только тихое позвякивание посуды в одной из пристроек выдавало обитателей. «Почему-то все слишком тихо», — поежилась девушка. Янтавае вел себя по-хозяйски: расхаживал по главному залу храма, поторапливая старичка. Аршерис тихо топнула ногой, прислушиваясь к эху. Когда девушка первый раз оказалась в храме, у нее не было времени на изучение местности: индарры, ведущие ее к последнему Эделенхар, не церемонились с пленницей, а Аршерис, не собиравшаяся так просто уступать, беспрерывно говорила, обсыпая всех оскорблениями. Только спустя года она поняла, насколько сильно рисковала, просто открывая рот. Когда Аршерис вели в Хасиэру, она была уверена, что не пройдет и дня, прежде чем она сбежит. Тогда об удивительной наемнице ходило много слухов, льстивших девочке. Утонув в них, она и думать забыла о реальной опасности. Аршерис могла слышать и убивать — на этом строился весь ее мир. Любую опасность она могла услышать и убить, но пришли индарры, уничтожившие идеальную картину. Только оказавшись на коленях, девочка вспомнила, что она не самая сильная. Когда Эделенхар в последний раз подошел к ней, у Аршерис не было ни сил, ни желания даже сопротивляться. Вся непокорность исчезла, словно ее и не было, превратив девушку в безвольную куклу. Аршерис перестала бороться в день, когда исчезла юная, но уверенная Энри. Как ее возвращали из Хасиэры, девушка не помнила: осознание происходящего вернулось через долгие дни заточения в собственном же городе. Девушку сковывали десятки веревок, затянутых умелыми руками индарров, — это был последний, но не менее жестокий подарок от мучеников. Холод подвала напоминал Аршерис о Хасиэре, заставляя из раза в раз вспоминать произошедшее. Из этого ада ее спасли два удивительных существа, которых девушка встретила враждебно, ожидая подвоха в каждом слове. Маленький глупый мальчик и двуличный парень, играющий роль доброго лектора. Аршерис не доверяла им, хотела сбежать. Но сейчас она стояла в храме, готовая отдать свою жизнь ради этой пары. Девушка грустно улыбнулась, вспоминая жизнь, обошедшуюся с ней не самым добрым образом. Она не любила отдаваться воспоминаниям, но сейчас было самое время. Аршерис возвращалась в место, причинившее ей невероятное количество боли и убившее ее собственное настоящее «я». От размышлений девушку отвлек раздраженный голос Янтавае, которому наконец сообщили, что комната готова. — Приведите уже более подходящих людей. Неужели в храме нет молодых и здоровых? Почему я должен ждать, пока ты ковыляешь? Парень потянул Аршерис за собой, уводя ее вглубь храма, откуда только что пришел старичок. Янтавае не стал тратить время на превращение и, взяв Аршерис за руку, потянул ее к вратам, из которых веяло неприятным холодом. — Спаси Ранфоро, — попросил он. — Он должен жить. — Тогда пообещай, что если все-таки именно мне уготовлена судьба остаться в Хасиэре, то ты поможешь Ранфо быть счастливым. Придумай что-нибудь, но не дай ему сожалеть из-за меня. Тогда моя смерть не будет напрасной. Янтавае не ответил, а у девушки не было времени на ожидание. Набрав полную грудь воздуха, Аршерис задержала дыхание, готовясь ко встрече со своими страхами. — Беги! — Сильный удар откинул Аршерис к стене незнакомого здания, в котором, по словам Янтавае, должна была находиться темница. Девушка не представляла, как именно выглядят постройки в Хасиэре, но точно знала, что у них огромные гладкие стены, которым нет конца. И сейчас она, спотыкаясь о свои же ноги, бежала вдоль одной из нескончаемых стен, пытаясь найти вход. Вскоре свет пропал, и Аршерис выдохнула: первый этап был пройден, она попала внутрь. Стараясь не издавать лишнего шума, девушка, постоянно прислушиваясь, бежала в указанном Янтавае направлении. Ее сердце бешено колотилось, но Аршерис не останавливалась, понимая, насколько дорога каждая секунда. Она крепко сжимала лук дрожащими руками, словно он мог помочь против индарров. — Аршерис? — Дрожащий голос мальчика остановил девушку. — Почему ты здесь?