Пахнет карамелью

— Ты сегодня такой красивый, — восхищенно прошептал мальчик, наблюдая за Янтавае. — Первый день осени, большой праздник. Ты же помнишь какой? — Парень тепло улыбнулся, столкнувшись взглядом с Ранфоро. — День наложение печати на последнего Эделенхар. — И по этому поводу я сегодня буду читать лекцию, а мама Колейва играть в постановке. Такие празднования проходят каждый год. — Но это будет наиболее пышное. Новость о том, что здесь появился лектор, который может рассказать о индаррах, разлетелась по округам. — Аршерис вздохнула. — Большие празднования не самые безопасные. — Не ворчи, Аршерис. Сегодня такой чудесный день, не стоит его омрачать раньше времени. — Откуда у тебя такая одежда? — Ранфоро продолжал любоваться блестящей на солнечных лучах мантией парня. — Его сшили швеи при библиотеке специально для этого дня. — У них есть деньги на это? — удивился мальчик. — Конечно, разве ты забыл, какое положение занимают библиотекари? — Но сами библиотеки выглядят очень бедно. Только залы для лекций красивые. — Библиотеки не тратят получаемые деньги на красивые дорогие украшения и убранства. Все деньги с лекций идут исключительно на книги и нужды города. Если ты просмотришь каждую книгу в любой из библиотек, не найдешь ни одну поврежденную. Каждая находится в идеальнейшем состоянии. Поэтому все уважают библиотекарей и доверяют им свои жизни. Но раз в год библиотека может позволить себе потратить деньги на лектора, который выступает на дне наложения печати на последнего Эделенхар. — Надо будет сказать им огромное спасибо. — Только не сегодня, — улыбнулся Янтавае. — У библиотеки тяжелый день, все очень заняты. — Но ты же пойдешь в нее сейчас. — Да, я пойду. А тебе придется остаться с Аршерис, мышонок. Ко мне тебя сегодня не пустят до завершения праздника. — Почему? Я же твой ученик. — Сегодня это не имеет значения. Поэтому, пожалуйста, будь рядом с Аршерис или с друзьями. Ни на шаг не отходи, ради своей же безопасности. В толпе легко можно потеряться и наткнуться на плохую компанию. — Не переживай, если я потеряюсь, я в миг найду Аршерис и Билу с Колейвом! — Нет, Ранфо, такой ответ меня не устроит. Я знаю, что ты многого достиг за это время. Но, если тебя кто-то схватит, уверен ли ты, что сможешь вырваться? Просто предоставь заботу об этом Аршерис. И, молю… — Да-да, — перебил парня Ранфоро. — Не пытаться защищать ее, как в прошлый раз. — Именно. Но при это можешь пользоваться «своим» миром сколько пожелаешь. В последнее время ты показываешь очень хорошие результаты, поэтому я могу не переживать. Я дал Аршерис деньги, постарайся выбрать себе что-нибудь из одежды. Скоро похолодает, а у меня для тебя ничего нет. — Хорошо, — кивнул Ранфоро. — Наша прекрасная лучница проследит, чтобы ты ни в чем себя не ограничивал. Трать столько, сколько захочешь. Хорошо повеселитесь, договорились? — А ты уже уходишь? До начала еще много времени. — Мне надо успеть переодеться и подготовиться. — Но ты уже одет. — Нет, мышонок. Неужели ты думал, что мне дадут вынести из библиотеки что-то настолько дорогое? Эта мантия нужна только для того, чтобы я дошел до библиотеки. Там еще до рассвета собралась целая толпа, и так просто мне в нее не пройти. Но, когда люди увидят эту мантию, сразу же освободят мне дорогу. Хочешь примерить? — Нет, что ты! — Ранфоро вытянул вперед руки, отказываясь от безумной идеи парня. — Она же такая дорогая! — Забудь о деньгах, Ранфо, — вздохнула Аршерис. — Нет-нет, я все равно не могу, это неправильно. — Эй! — Раздался с улицы крик. — Ранфоро! — О, твои друзья. — Парень подошел к окну. — Беги к ним. Аршерис ты всегда сможешь найти, я ведь прав? Она будет поблизости. Мальчик солнечно улыбнулся и, надев шляпу, купленную специально к этому празднику, собрался выйти. В последний момент Янтавае поймал его за плечо и бросил в карман десяток блестящих монет. Ранфоро поднял на парня удивленные глаза, кивнул в благодарность и скрылся за дверью. — Следи за каждым его шагом. Если с ним что-то случится, отправишься к индаррам. Приступай сейчас же. Аршерис недовольно фыркнула и потянулась к луку, спрятанному за спинкой кровати. — Нет. С ума сошла идти в такую толпу с огромным луком? — Тоже мне, — обиженно проворчала девушка. — Я согласилась тебе помогать в обмен на лук, а ты не разрешаешь мне им пользоваться. — Трое суток. — Что? — Если сегодня с Ранфоро ничего не случится, я дам тебя трое суток свободы. Можешь идти куда хочешь и делать что хочешь. Можешь убить кого пожелаешь, кроме меня и Ранфоро, естественно. — А ты не боишься, что я сбегу? — Ты не сбежишь. — Янтавае закатил глаза. — Я бы на твоем месте не была так уверена, — усмехнулась девушка. — Почему же? Для начала, куда бы ты ни сбежала, я тебя найду, но к тому времени я уже не буду таким добрым. К тому же, тебе ведь интересно узнать, кто же мы с Ранфоро такие? — Ты и правда расскажешь?! — Будь хорошей девочкой, Аршерис, беги присматривать за Ранфоро. Девушка убрала лук обратно и, прислушавшись к дыханию Янтавае, убежала вслед за мальчиком. «Ну разве не чудно?» — Парень выглянул на улицу. Ранфоро смеялся, прикрывая рот рукой. Колейв и Била толкали друг друга локтями и, без конца перебивая друг друга, пытались рассказать мальчику последние новости. — Тебя не пустят с Янтавае в библиотеку? — заметив переливающуюся мантию в окне, спросил Била. — Нет, Янтавае говорит, что сегодня в библиотеку может зайти только он. — У нас давно не было лектора, способного рассказать об индаррах, поэтому обычно в день наложения печати мы слушали только библиотекаря. Поэтому пойдем скорее на площадь, чтобы успеть пробраться в первые ряды. Все лавки откроются после речи, значит мы ничего не потеряем. — А твоя мама? — Ранфоро повернулся к Колейву. — Во сколько у нее выступление? — О, спектакли обычно проводят ближе к вечеру, когда начинает темнеть. Она и отец уже пошли на площадь, чтобы занять нам места, бежим скорее. Это же твой первый день наложения печати в большом городе? — Ага, — кивнул Ранфоро. — Тогда мы обязаны показать тебе все, чтобы ты никогда не забыл этот день! Била с Колейвом одновременно потянули мальчика за руки, уводя Ранфоро в паутину маленьких улиц, ведущих к главному зданию в городе — библиотеке. Возле нее, как и говорил Янтавае, уже толпились не только люди, но и другие расы. Из больших окон доносилась тихая мелодия, написанная индарами. Мимо собравшихся сновали ученики библиотекаря, предлагая воду и сладости, которые готовили весь вчерашний день в десятках пекарен. — Ранфоро, — окликнул мальчика женский голос. — Прощу прощения? — Ранфоро обернулся и, почти врезавшись в девушку, попятился назад. — Извини, ты меня не узнал? Я Хелфен, помощница в таверне. — Да, я узнал, кто вы. Пожалуйста, не стойте так близко. Вы что-то хотели? — Можешь передать господину Янтавае эту коробочку? — Девушка, смущенно улыбаясь, протянула Ранфоро маленькую деревянную шкатулку. — Подарки лектору будут принимать у главного входа в библиотеку после первой речи, — сухо ответил Била. — Но я бы хотела передать ему… — Извините, но я увижусь с Янтавае только вечером и домой попаду не раньше — ваша коробочка просто потеряется. — Ранфоро виновато улыбнулся. — Вы можете завтра передать ее лично или, как и предложил Била, положите ее ко всем остальным. — Прости, Хелфен, нам пора идти. — Колейв потянул Ранфоро за руку в толпу. Родители Колейва встретили мальчиков теплыми объятиями. За время ожидания открытия они успели поговорить не только с людьми, но и с несколькими кагмирами и раумами. Рáумы — полупрозрачные существа с большими пластинами на спинах. Каждый год с началом зимы они сворачивались в шары под деревьями и засыпали до начала весны. — Как они питаются? — тихо спросила мать Колейва, провожая взглядом плавно уходящий силуэт раума. — Они же почти прозрачные. Сколько живу, никак не могу понять. — Если присмотреться, у них два рта, — чуть помедлив, заговорил Ранфоро. — Один нужен им для дыхания и речи, а второй для питания. Второй рот просто так не заметить: он у них спрятан под одеждой. Раумы питаются исключительно растениями определенных сортов, в том числе и кафшоями. Когда они кладут пищу в свой второй рот, она в нем растворяется и становится такого же цвета, как и сами раумы. Поэтому мы и не видим еду в них. — Знаешь больше нас, — усмехнулся Веркефер. — Мне даже как-то неловко. — Ну, он же ученик господина Янтавае, очевидно, что он знает больше. Господин ему, наверно, уже много о чем рассказать успел. — О раумах я прочитал в книге, — пробормотал мальчик. — У нас есть такая в библиотеке? — удивился Колейв. — Она на языке индарров. Янтавае очень хорошо объясняет, поэтому у меня уже получается читать на нем. Родители Колейва переглянулись. Они не понимали, что на уме у загадочного господина, не понимали, почему Ранфоро так просто выучил один из сложнейших языков. Ни одно живое существо не догадывалось о причине успехов мальчика. Имея дело с индарром, Янтавае учил его как подобает высшему существу. Парень пользовался всеми лазейками, которые успел найти, обучая детей. И благодаря этому обучение шло с невероятной скоростью. — Смотрите, смотрите! Господин Янтавае и библиотекарь! Толпа подняла головы вверх и зашумела. На главном балконе появились две фигуры в кристально-белых одеждах. Драгоценные камни сверкали на солнце, ослепляя собравшихся. — Какой он красивый… Торжество было открыто, подарки отданы. Солнце поднималось выше, товары в лавках уходили, посетители покупали, ели и веселились. День наложения печати на последнего Эделенхар считался одним из главных праздников, ведь именно благодаря ему мир смог спокойно выдохнуть. Печать защищала всех от ужасающей мощи чудовища, способного уничтожить все для достижения своей цели. Владыка, рисковавший своей жизнью ради спасения остальных, стал самым почитаемым существом. Все слепо поклонялись ему, словно богу. Из раза в раз у Янтавае всплывали в голове предсмертные слова Арихельмы. Ни одна живая душа не знала о них, а парень, назвавший себя лектором, не мог даже намекнуть о правде. Всего несколько минут назад он закончил читать речь о предательнице, которая посмела перечить не просто владыке, а еще и своему брату. О Вейсеннит, которая встала на сторону Эделенхар. На протяжении двадцати минут Янтавае оскорблял память его самого дорогого человека, не в силах ничего изменить. Весь день для него был напоминанием об ужасе, который ему пришлось испытать. Но время текло, Янтавае продолжал улыбаться горожанам, и вот, долгожданный концерт, завершающий официальную часть празднования. — Твоя мама большая молодец, она так красиво выглядит на сцене, — прошептал Ранфоро Колейву, не отрывая взгляда от кланяющихся людей. — Да, моя мама самая лучшая, — довольно кивнул мальчик. — Эй, смотри! — Била толкнул друга и указал на маленькую фигурку, двигающуюся к кулисам. — Он идет к твоей матери, весь концерт держал в руках конверт с ее именем. — Что? — Колейв нахмурился. — Идем скорее к ней! — Била потянул друга за руку. — Ранфо, ты тоже. Решив не перечить, Ранфоро побежал за друзьями. Его сердце неспокойно забилось, словно предвидя беду. Но мальчик отбросил эти мысли: он видел конверт в руках незнакомца. В таком конверте просто не могло быть что-то плохое. — Прошу прощения, мисс. Могу ли я украсть вас на минуту? — хрипло спросил карлик, оказавшийся скрюченным старичком. Его поддерживал под руку раум, еще один шел рядом, неся вещи мужчины. — Мы знакомы? — Женщина удивленно улыбнулась вместо приветствия. — «Мисс»? Вы, наверно, не из наших мест. — Да, я из столицы. К сожалению, раньше мы не пересекались. Позвольте представиться, меня зовут Вéрстоп, я один из директоров третьего театра столицы. Мне много рассказывали о вас, но хотел убедиться лично. Ваша сегодняшняя роль просто идеальна. Я давно не видел такого таланта вне стен нашего училища. — С-спасибо огромное… — Глаза женщины забегали, а голос задрожал. — Это большая честь. — Я хочу, чтобы вы поехали со мной в столицу. На вас посмотрят мои учителя и, если вы продолжите радовать нас и дальше, то озолотитесь. — Она не поедет с вами! — Колейв загородил собой мать. — И она не мисс, а миссис! У нее есть мой папа и я. — Дорогая, что происходит? — Веркефер взбежал по лестнице, ведущей на сцену. — Я зову ее в столицу. Ваша… жена очень талантлива, я не могу позволить этому таланту пропадать. — Она не поедет в столицу. Как вы себе это представляете? Хотите разлучить меня с женой, а моего сына с матерью? Дорогая, мы уходим. — Мой театр оплатит и вам, и вашей жене проживание в столице. Вы можете поехать с ней. Театр предоставляет всем обучающимся и работникам большую комнату со всеми удобствами. Но, если она вас не устроит, мы готовы оплатить другую. — А Колейв? Разве мы можем оставить нашего ребенка здесь? — Пока вы на стадии обучения и проверки, ни о каких детях и речи быть не может, я сожалею, но таковы правила. Однако, после обучения, можете забрать своего сына с собой. — Я прошу прощения, возможно, мы лезем не в свое дело… — К говорящим подтянулись другие актрисы. — Мы все знаем Колейва с рождения и готовы заботиться о нем столько, сколько потребуется. Не переживай о нем. Да и за лавкой смогут присмотреть наши мужья. Тебе выпал такой шанс, так используй его. — Я дам вам время на размышление. Пожалуйста, примите верное решение. Я пробуду здесь до завтрашнего вечера. Ранфоро хотел возразить, попросить родителей одуматься и не бросать сына, но Била потянул его обратно на улицу. — Нам в это лучше не лезть. — Но почему? Они же хотят бросить Колейва. — Если его мать получит место в театре столицы, то они смогут переехать туда все вместе. А жизнь в столице гораздо лучше, чем здесь. — Била рвано выдохнул. — Не всегда все идет так, как хотят дети. — Разве ты сам не прошел через это? — Моя жизнь не имеет ничего общего с жизнью Колейва, я уверен, что у него все будет хорошо. В столице можно получить лучшее образование, ему оно необходимо. Била говорил уверенно, но в его голосе проскакивали грустные нотки, которые нельзя было не заметить. Ранфоро оглянулся: где-то в толпе сейчас были Аршерис и Янтавае. На мгновение мальчик представил, что они тоже могут в какой-то момент просто уехать, бросив его на своих знакомых.