Мальчик-мажор

      На одном из курортов Черноморского Побережья, в дорогих апартаментах, в огромной комнате на удобной двуспальной кровати лежал… очень несчастный Кирилл Гречкин. Игорь сидел рядом, гладя Кирю по белобрысым прядям и утешая. - Нет, вот, скажи… какого хрена, а? - Кир, я понимаю, виноват, но откуда я знал, что понадобится загранпаспорт, который я не успел сделать? - Ты должен был предусмотреть все. И теперь из-за тебя я подыхаю в этой дыре, где даже нормальной клиники нет. А если я умру ночью, а? Ты хоть на могилку придешь? - Кирюш, да что ты так волнуешься, а? Почти то же самое, когда перепьешь в клубе. От коктейлей же не умер, верно? - А тут не выживу. Кирилл обиженно поглядел на Игоря и демонстративно отвернулся к стене. - Повернись сюда, горе мое. Регидрон надо пить. Что оставалось делать? Лечить самостоятельно. Потому что больница переполнена подобными больными, там только еще пару инфекций подхватить можно. Скорой платной нет, а обычная приехала, чтобы забрать в больницу. Ехать туда Кир отказался напрочь. И врач велела промывать желудок и пить регидрон. Игорь чувствовал себя виноватым. Из-за него, точнее, из-за просроченного загранпаспорта и короткого отпуска пришлось отказаться от поездки на Бали и ехать отдыхать к Черному морю. Кирилл злился на «нищебродский» отдых, хотя их с Игорем доставил до места самолет частной авиакомпании. Они поселились в самых дорогих апартаментах с красивейшим пляжем, где не было никого, кроме постояльцев, проживающих тут. А из-за дороговизны людей было немного. Хотя общие пляжи напоминали толпу, слегка разбавленную водой. Сначала все было прекрасно. Кирилл плескался в море с утра и до обеда. Днем они пережидали жару в прохладе номера, занимаясь любовью на кровати-сексодроме. Ездили на экскурсии, на джиппинг, где Кирилл упросил дать порулить, и Игорь едва отговорил его от опасного занятия. Ночами отрывались в клубе, не уступающему питерским. Побывали на аквадискотеке и ночной морской прогулке. Порой плавали в ночном море, Кириллу это очень нравилось. Особенно купание голышом. Игорь все-таки не собирался расхаживать по пляжу в неглиже, даже и ночью. - Ты старый зануда, - поддразнивал его Кирилл. Ночами не спали вообще, зато добирали свое днем. Когда термометры показывали за тридцать выше нуля, хотелось провести время в прохладном номере. Так прошла неделя. Оставалось всего три дня. И вот ночью Кириллу стало худо. Они как раз вернулись с моря, когда Игорь, выйдя из душа, услышал булькающие звуки. Оставалось лишь поить Кирюшу водой, да совать ему пальцы в рот. Так и не сомкнули глаз до утра. - Слушай, а когда ты успел заказать салат из ресторана? Это после него мне стало так плохо. - Какой салат, Кирь? Я ничего сегодня не заказывал. - Тот, с кальмарами. Мне еще в прошлый раз понравился. - Кирюш, этот салат стоял три дня в холодильнике. - Игорь. ни слова больше. Тазик неси. *** - Иго-о-орь, - стонет Кирилл. Гром, чуть задремавший, мигом просыпается. - А? Что, мой хороший? - Мне плохо. Я умираю. - Что болит, Кирь? Желудок? - Не зна-аю. - Ну, покажи. Кирилл вяло обнимает Игоря и повисает на нем. - Все! Все болит, жить не хочется, и вообще… Вот скажи, как мы полетим домой в Питер? - Кирюш, да еще три дня до отъезда. Точнее, отлета. - И что? Три дня валяться в номере? Да я умру, если не от этой гадости, так от скуки. - Давай посмотрим фильм. Хочешь? - Не-а. - А что ты хочешь? - Не зна-аю. Гром стоически терпит его капризы, уговаривая пить регидрон. Потом оба засыпают и спят почти сутки.       Наутро Кирилл почти бодр и свеж. Он тащит Грома сначала на пляж, потом гулять по набережной на час. Не верится, что вчера это чудо «умирало» на его руках. Единственное, что напоминает о болезни, так напрочь отсутствующий аппетит. Но Кирилл в жару и так почти не ест. Ко дню отлета Гречкин совершенно здоров. *** - Интере-есно, - тянет Кирилл, разуваясь в прихожей, пока Игорь мчится к туалету, зажимая рот ладонью, - значит, тебе так понравился тот беляш в аэропорту? - Ни слова больше, Кирь. У нас регидрон остался?