Не сойти с ума

— Ты скоро собираешься уходить? — ждать, что панк сообщит сам, оказалось бессмысленно. Уже как несколько дней он занимает гостевую комнату попусту и раздражает своим присутствием старика, а движений в сторону геройства от него не видно. Судя по удивленному лицу, панк искренне оскорбился услышанным. Конечно, зачем куда-то уходить, когда тебя бесплатно кормят и хранят в тепле и спокойствии? То, что попросту необходимо после тяжелых времен. Ничего не делаешь, восстанавливаешься. Оно то и так. Но кто мир спасать будет? Да и есть же нормы приличия, сколько можно сидеть у кого-то на шее, даже по доброй его воле, ну в конце-то концов. — Вам неприятно мое присутствие? — все так же невинно спрашивает панк. Н-да, фразочки у него всегда как будто с подтекстом. О котором он, может быть, и не подозревает. В том-то и подвох. Теперь понятно, откуда взялись все эти слухи о романах то с этой, то с той. Да он себе целый гарем безответно влюбленных фанаток собрал, панк. Но в действительности — вопрос резонен. Я ни разу до этого не поднимал этой темы, а пили мы вместе каждый вечер, если не чаще. Времени и для «сближения», и для того, чтобы его прервать на корню, было предостаточно в распоряжении. И пить просто с кем-то, вроде как, нельзя, не положено. Можно только с тем, кого хочешь сделать союзником… или с другом. Оу. Неужели он посчитал нас «друзьями»? Я ведь пил с ним не то чтобы из большой приязни. Он просто достаточно праведен, чтобы ничего не сделать и по пьяни, и достаточно плохо пьет, чтобы никогда не перепить меня. К тому же я слишком хорошо знаю меру, чтобы меня можно было застать в уязвимом положении. Обыкновенно панк сидит тихо, а разделать вино с компанией всегда приятнее. За тем же ходят в бары — чтобы не казалось так одиноко и тоскливо на душе. Чтобы не видеть, что это по-прежнему так. Да и я ходил, не буду греха таить. А еще от него вкусно пахнет. Успокаивает. Я стал куда менее нервным и куда более здоровым за это время. Кажется, набрал немного в весе... Так к чему я — я и не думал о привязанности к этому панку. Но, видно, для кого-то, кто недавно пережил потерю близкого и активно ищет ей замену, чтобы заткнуть зияющую дыру в груди, этого было достаточно. Да и что-то, в отличие от побитого жизнью прошлого героя, панк выглядит очень даже наивно. И руководствует им все тот же ужасный принцип: кто ищет драки, не может зваться другом, кто не делает плохого, не может быть врагом. Я по своему бездействию попал во вторую категорию. Не то чтобы я не хотел уйти с ним сражаться с мудаком. Это всегда было в моих целях. Это будет хорошо. Хе-хе. Пусть ждет меня и кроется мурашками. Но — я никогда не был хорош в общении с людьми. Я мог бы понять причины и поступки человека. Но не пожалеть; ублюдков вообще жалеть нечего. И не сблизиться. Вот это вот совсем никак. Интересно, отчего судьба вдруг так благоволит мне? Ха-ха, шутки в сторону, панк всегда был таким и не ожидать от него этого было бы странным. Не сказать, что я на это и рассчитывал, но из тех неловких и ленивых планов, которые сами собой сформировались в голове на случай, если не получится плыть по течению, этот был надежнее всего. Пусть и полагаться на все то переменчивое и неоднозначное, что связано с человеческим фактором, нельзя никогда и ни за что. В том числе на людей. Хочешь сделать хорошо — сделай это сам. Я молчал достаточно долго, чтобы это сочлось не сомнениями перед ответом, придающими ему особый оттенок, а самим ответом. Не важно, было то намерено или нет. Панк в любом случае кивнул, поняв что-то по настроению молчания и выражению лица. Хотя, сдается мне, мышцы, отвечающие за мимику, у меня ни много ни мало онемели. Я едва ли кривенько ухмыляюсь-улыбаюсь и смеюсь. Я послушал себя, как смеюсь. Хрипло и противно так, чуть ли не злобно. Или как вправду сумасшедший. Впрочем, это и недалеко от истины, потому как обычно смеюсь я в приступе галлюцинации или накатившего воспоминания. В общем, не повезло тому, кто окажется рядом и попадет под швал психологических атак. — Я отправляюсь завтра, — сообщает панк — и что это? Неужто почувствовал, научился чувствовать наконец? Пусть это был почти прямой текст, явный намек — все еще намек, а это — все еще прогресс. Чувствую себя едва ли не гордым родителем. Тьфу ты. Что за бред. Но панк — правда молодец. Такими темпами его и самого можно будет выпускать «погулять», без поводка. — Куда изволишь? — Не думал ни о чем определенном, — значит, не предполагал, что выгонят и что так скоро, или предполагал, что это все само как-нибудь образуется. А вообще здесь стоило бы хотя бы сделать вид, что призадумался — для приличия. Может быть, как-нибудь ему объяснить все эти тонкости? — Столица, полагаю. Какой дурацкий ответ. Банальность, причем нелепая. Мог бы подумать. Хотя он этим не отличается. А может, и вовсе не знает ничего, кроме ближайших территорий да Хьюса. Нет, все-таки ему нужно будет провести краткий экскурс по правилам поведения. Хотя. Хотя! В общем-то, а зачем? Просто возьму его под свое имя — а там уж пусть Эти сами выкручиваются, чтобы не обижаться на панка. Ха-ха, да, да пошли Эти все. Все равно все передохли в первые же дни, так какая разница? Все люди такие слабые на самом деле. Такие хрупкие, ничтожные. Смертные. Что бы из себя ни строили. — Разве там есть, что делать? — я морщусь. Конечно, к Этим не слишком хочется. Но будет весело понаблюдать за хаосом, происходящим с ними от одного появления панка. И оттого, что тот вообще не понимает, что делает не так. Ха! Лишь бы моя эта болячка не подвела. Если меня начнет тошнить от лиц Этих, будет уже не так весело. Но у меня теперь есть панк. С его прекрасным запахом — о, он прекрасен. Железо и кровь, кровь незнакомых людей. Так привычно, знакомо пахнет. Пахнет спокойствием. Я вдыхаю его побольше и отпиваю вино из бокала. Как хорошо все-таки. Столица — оптимальное место для начала геройского пути. Так что панка туда надо привести. Это самое начало я, к слову, не отследил. Валяясь в постели и в муторной тоске — в околобессознательном состоянии после избиения. …Подсвечники все из комнаты я приказал убрать давным-давно. Старик, очевидно, смутился, но принял очередной заклин сумасшедшего мозга. Как только вспомню… Брр. Одно дело — видеть смерти других, другое — побывать на волоске самому, причем когда того не ожидаешь. Когда уходил безнаказанным все это время, потому что ты, видишь ли, сын графа. И с вот этим-то панком вино распиваю и уйти собираюсь. Ха-ха. Ну, не старика с сыном одних отпускать же, ей Богу, ведь так? Не следить же безучастно, как чьи-то чужие руки сжимаются на шее мудака? — Я там не был, — панк пожимает плечами как-то особенно грустно. Эмоции на нем не то что читаются, в лицо бросаются и громко заявляют о себе. Намеренно он хочет, чтобы то заметили, или нет. — Не знаю. Своими словами он вернул меня в реальность. Ладно, сейчас нужно сосредоточиться хотя бы на том… чтобы закончить этот диалог. Как минимум это. Остальное подождет. Верно. — А я бывал — и не раз. Все одно. Делать там нечего, — я продолжаю напирать уже больше по инерции. Это не я. Мой язык сам, клянусь. — Хотя… для тебя, может, и найдется что интересное. Для простолюдина ведь всегда что-нибудь интересное да будет? Для него и круг телепортации за аттракцион сойдет, не меньше. Этот панк пока совсем свежий, не видавший всякого и не хлебнувший Света сполна — так ему все будет в новинку. Как ребенку новорожденному. Пусть я и не за этим его расталкиваю, но показать ведь пару мест можно. Для выигрыша в отношении ко мне перед встречей со всякими, кто в сто крат получше меня будет. Нужно же себе его как-то попрочнее завербовать. А то еще бросит на полпути до шеи мудака. — Порекомендуете? А этот аж вон как оживился. Дурачье. Если уж и правда бы прогонял, то как раз порекомендовал бы всякого за глаза, лишь чтобы шлялся где подальше. Это не из великого расположения работает. То есть в большинстве случаев. Сейчас, вроде как, вправду из расположения… Ну. Отчасти. Ха-ха. Что я только говорю. Что-то в последнее время много глупостей в голову лезет. — Провожу, — за ручку, как несмышленое дитя. А то потеряется ведь, герой недоделанный. Панк ведь — пока что правда ребенок. Не физически, конечно, кто знает, сколько он прожил, чтобы прослыть «самым молодым» мастером меча. Но и выглядит, и ведет себя как оный. Даже почти вызывает какую-никакую симпатию. Особенно у тех, кто не видел его в бою и не знает, сколько ему на самом деле. Я то тоже не знаю. Никто не знает. Но хотя бы предполагаю, что он куда старше, чем выглядит. Однако провести его «за ручку» все равно надо. Да и как-то сложновато будет без его запаха и в этом-то особняке… Не думал, что так к этому привык. Хм.