Faon avec le diable.

С битвы у отеля прошло несколько дней, за которые многое успело поменяться. Здание было отстроено заново и внутри появилась дополнительная башня в виде красного яблока. Самаэлю не хотелось напрашиваться, но видя переживания, Чарли сама предложила ему немного пожить в отеле. Разумеется, пока дела не станут более стабильными. Просыпаясь и видя дочь с растрёпанными волосами и неизменной девушкой рядом – Люцифер был счастлив. Он проводил много времени в общем зале, просто чтобы наблюдать за тем, как Шарлотта строит планы. Познакомился с местными грешниками, чьи имена до сих пор не запомнил. А также настойчиво глядел на Аластора каждый раз, когда тот выходил в поле зрения. Однако тот этого будто не видел и не понимал вовсе. В целом дни в отеле казались однотипными и довольно-таки скучными. По крайней мере, он стал заметно лучше спать, так как чувство вины притупилось от долгих разговоров с дочерью. И всё-таки Люцифер останется для себя самым ужасным отцом во всем мире. Как бы их отношения не менялись в лучшую сторону. Аластор же долго раздумывал над приглашением посетить землю. Это было неожиданно и у демона всё внутри трепетало от мысли, что он сможет хотя бы глазком посмотреть, как поживает его матушка. Да и подышать свежим воздухом, посмотреть на голубое небо и спокойные улицы будет очень приятно и неплохо разгрузит мозг. В заново отстроенном отеле про Аластора благо не забыли, отчего сбоку здания красовалась новая радиостанция. Пусть внутри интерьер теперь был более приятным по мнению большинства(но не самого хозяина), он пообещал себе, что позднее обустроит всё как ему вздумается. Однако времени найти никак не мог, навалилось слишком много рутинных дел в отеле, в которые ведущий погружался с головой, временами не замечая что происходит вокруг. Но пару раз кинуть завистливый взгляд в сторону Люцифера, что сутки напролёт отдыхал, Аластору удавалось. Утро воскресного дня настало с новостью, что Чарли собиралась уйти на встречу с матерью, а до остальных постояльцев, Самаэлю не было дела. За исключением демона, который с оскорбительной неохотой взял его за руку для телепортации. На землю они прибыли днём, прямо у конца леса. Даже до этого места доносилась бодрая музыка. Кажется сегодня какой-то фестиваль? Люцифер заметил, что жители этой страны очень любят устраивать подобные мероприятия на открытом воздухе, когда наступает лето. –Поверить не могу, что раньше ты выглядел так хорошо.– Слова были произнесены с усмешкой, пока Морнингстар оглядывал Аластора. Он превратил радиоведущего в точную копию того, кем он был до смерти, однако возможно, это немного опасно. Приложив ладонь к подбородку и оценивающе хмыкая, падший лёгким движением ладони по воздуху добавил пару деталей – кожа стала светлее на несколько тонов, а волосы собраны в маленький пучок на затылке, цвет глаз также поменялся на более темный, отливая янтарём. Жмурясь от непривычно яркого солнечного света, Аластор делает глубокий вдох. Приятно снова хотя бы лживо ощущать себя живым. На слова, сказанные в его адрес, демон ухмыляется. –Любуйся, пока можешь,–хмыкает, бросая хитрый взгляд на собеседника,–хотя я считаю, что всегда чертовски красив,–поправляет чёлку, которую в этот же момент магией собрали в пучок. Опуская руку, ведущий рассматривает новый цвет кожи, отмечая, что это очень непривычно. Но всё же были ещё детали, что отличали его образ от того, что был при жизни–сейчас Аластор опирался на трость, с искусным набалдашником в виде головы оленя, а очки в принципе отсутствовали, благо, попав в ад судьба лишила его столь сильной проблемы со зрением. –Итак, теперь ты можешь отвести меня в самое лучшее место, о котором тебе только известно.– Воодушевленный тон сопровождался хлопком в ладоши, после которого и сам Люцифер принял человеческий облик. Он ещё не успел побывать у моря, хотя очень мечтал. Однако увидев странные сомнения во взгляде товарища, чуть поумерил свой пыл.– Но для начала нам стоит посмотреть, как поживает миссис Хартфельт, верно? Пошли скорее. Аластор кивает, начиная движение,– Надеюсь за прошедшие года город не столь сильно изменился,–Он осматривает довольно знакомые улицы, что всё же претерпели изменения, но не настолько, чтобы ведущий не смог ориентироваться. Расслышав музыку, увидев толпу людей и ларьки на площади, где предлагались национальные блюда, Аластор заметно оживился,– Люцифер, ты выбрал идеальный день для посещения Нового Орлеана!–ведущий чуть ли не светится, осознавая, какое событие они застали,–Сегодня ежегодный фестиваль джаза и наследия города и это абсолютно чудесный праздник, могу тебя заверить, мы обязаны хоть ненадолго побывать в центре событий сегодня. Но радость утихает, когда они подходят к до боли знакомому маленькому дому. Внутри Аластора всё сжимается, пока Люцифер делает их обоих невидимыми и они бесшумно проскальзывают внутрь. Благо, владыка сделал так, чтобы друг друга видеть они всё же могли, иначе бы глупых столкновений не избежать. Ведущего приковывает к полу оковами смешения печали и вселенской радости, пока он смотрит на заметно постаревшую матушку, что сидит за пианино, перебирая ноты. Всё такая же чудесная и солнечная, какой она отпечаталась в памяти. Аластор искренне улыбается, пока внутри происходит полный кавардак. Хочется обнять, поговорить, рассказать, что с ним произошло за эти 20 лет и где он впринципе сейчас находится, сказать мол "вот он - я, мама! я так сильно по тебе скучал", но нельзя. Строго настрого нельзя мёртвому вмешиваться в жизнь живого, отчего Аластора словно разрывает изнутри. Шум, что был на улице, будто даже не пытался просочиться в уютный домишко. А немного притупленное, видимо из-за старого инструмента, звучание "Für Elise" закрыла от слушателей мир, полный громкого джаза и гула толпы. Через белые, полупрозрачные занавески в комнату хорошо проникал солнечный свет, делая старческие морщины на лице миссис Хартфельт более явными. Руки её, видимо подрагивали из-за возраста, потому что некоторые ноты она задевала по воле случая. Однако это не мешало Аластору навостриться к звуку, к картинке перед ним так, словно вот-вот и эту маленькую радость отберут у него из-под носа. Люцифер видел то, как чужие губы плотно скрепились в полоску, а ладони сжимали края костюма. Даже в ином теле Аластор остаётся верен своим привычкам – на лице мышцы так и не дрогнули. Как можно было держать самообладание сейчас? Люцифер будто читает мысли ведущего, махая перед лицом того рукой, дабы мужчина вышел из прострации, а после показывает жестом на лестницу. Лучше увести Аластора от матери, пока он какую-нибудь глупость(а он мог на эмоциях) не сотворил. Неохотно демон следует за Самаэлем, поднимаясь наверх, думает о том, почему мама осталась здесь, а не вернулась к себе. Видимо, никак не может отпустить воспоминания о сыне. О нём. Сердце ещё раз рассекают острым лезвием от этого осознания. Открыв дверь, Аластор осматривает некогда свой кабинет-спальню, что сейчас печально пустовал. Всё в идеальном порядке, даже пыли нигде нет. Он подходит к столу, смотря на старые оставленные бумаги с записями для эфиров и грустно ухмыляется. Так и не смог ничего из этого рассказать по радио. После берёт в руки фотографию в рамке, на углу которой красуется чёрная лента. Неуютно видеть своё лицо здесь. Так неправильно и жутко, отчего Аластор не рассматривает долго, осторожно ставя находку обратно. После садится на кровать, что тихо поскрипывает на это и, смотря на Самаэля, переходит на шёпот,–Ты не знаешь, как люди отреагировали на мою смерть? Как никак я был довольно известен,–грустно хмыкает, медля,–И раскрыли ли дело, что лежало без продвижений долгие годы? Если ты не знаешь ответов - не важно, всё в порядке. Столь глупые вопросы, Аластор перебирает свои пальцы, отложив трость, явно погруженный в свои мысли. Вспоминает, как встречал рассвет здесь, тонул в бумагах от подготовки к работе, подкалывал Люцифера и пил с ним виски, открываясь всё больше. А сейчас... Пустое помещение, что словно погибло вместе с хозяином, выглядев слишком безжизненно. Аластору больно от воспоминаний и осознания, что сейчас он может оставаться лишь сторонним наблюдателем, что уже ничего не вернуть. Аластору обидно от того, что он погиб так рано от шальной пули, ведь он мог бы сейчас находится здесь, в столь родном месте и с столь родным человеком. Аластору неприятно, потому что он чувствует себя вновь маленьким и слабым, как и говорил Люцифер, пока шквал эмоций топит его в этом тёмном океане. Уже в знакомой комнате, Самаэль ощутил ностальгию. Когда Аластор в первый раз пригласил его сюда, кругом был беспорядок. По полу были разбросаны заметки с пляшущими буквами, а одежда из шкафа находилась бесформенной кучей на стуле. Но теперь, когда за комнатой ухаживал другой человек, она совсем перестала походить на синоним к слову "хаос". Почему-то Люцифер предположил, что даже одежда разглажена и висит в шкафу – ждёт своего хозяина. А хозяин то давно разлагается в земле. Наверное.. неприятно осознавать то, что ты умер? Когда у тебя были планы не только на следующий день, но и на всю жизнь. Полон амбиций и желаний. Из мыслей его вывел скрип кровати. Аластор выглядел немного растерянным и очень задумчивым. –Я не знаю ничего из этого, извини. Но могу предположить. Коллеги, с которыми ты каждый день хорошо проводил время..– Морнингстар провел по воздуху, а за его рукой последовала плотная, золотая пыль. Она оставалась в воздухе и из неё он начал создавать людей без лиц к своей речи.–Скорее всего скорбели недолго. Люди умирают каждый день и на их место всегда может прийти кто-то более талантливый.– Золотой человечек, олицетворяющий собой Аластора, остался позади всей толпы, рассыпаясь и поднимаясь уже с силуэтом демонической формы.–А дело, которому скоро пойдёт третий десяток лет, закрыли. Потому что иначе твоя мать бы рассказала мне о злых полицейских, которые обвиняют её любимого сына. Ты проделывал хорошую работу с уликами, да?– Силуэт Аластора вновь обрёл человеческие очертания и теперь бродил в лесу с лопатой. –В любом случае то, что всех умерших людей, в конце концов, забудут - это факт. А некоторых забывают даже при жизни.– Самаэль усмехнулся и золотая картинка за мгновение превратилась в маленькое озерцо, в котором плавала семья уток.–Поэтому даже не думай жалеть о том, что уже изменить нельзя. Разве она хотела бы, чтобы ты бессмысленно горевал?– Демон пальцами управлял картинкой и, взлетев неведомой птицей, она рассеялась лучезарными каплями, как только коснулась потолка. –Улыбаться можешь сколько влезет, а хоть какую-то искренность в этом вкладывать тоже надо. Поэтому приглашаю вас, Аластор, на чертовски незабываемое веселье на фестивале. Раз так повезло попасть именно в праздник - отрываться будем по полной.– С этими словами, Люцифер протянул открытую ладонь радио демону и ободряюще улыбнулся. Они ведь не грустить пришли, верно? Аластор обязан показать ему все прелести этого фестиваля, иначе их поход будет зря. Аластор внимательно слушает и прослеживает за образами, что говорит и показывает Люцифер. Это было довольно... завораживающе. Да и владыка мастерски подбирал слова, отчего он встаёт, кивая и принимая предложение Самаэля, кладя свою ладонь в чужую, явно отодвинув бессмысленную печаль подальше в глубины сознания. Ведёт того за собой, спешно спускаясь по лестнице. Подходя к двери, Аластор ещё раз бросает взгляд на матушку, что улыбаясь и прикрыв глаза играла столь знакомую с юношества мелодию. Да, Аластор, ты никогда не будешь полностью одет без улыбки, но миссис Хартфельт улыбается абсолютно искренне, так что пора бы и тебе начать. Перестать притворяться, наслаждайся моментом и идти вперёд, отпуская прошлое. Кажется, демон открыл новую ветвь своей жизни, наконец сопроводив Самаэля до площади. Огромная сцена, на которой расположились музыканты, красочные ленточки, что украшали фонари, ларьки и даже волосы некоторых собравшихся, но искренние эмоции всё же были самым главным украшением праздника. –Только эти несколько дней, что идёт фестиваль, здесь можно увидеть столько разнообразных групп музыкантов на сцене и блюд на прилавках. Все отпускают заботы и отдаются танцу или трапезе за разговорами ни о чём. Чудесное время, когда можно почувствовать себя так легко и свободно, как никогда раньше, отчего столь многие съезжаются в Новый Орлеан со всех уголков света, лишь бы застать эти моменты счастья,–Аластор ухмыляется и прокручивает трость в руке, после заводя её за спину, откуда предмет незаметно исчезает. Как никак это всё ещё был микрофон ведущего, пусть и изменивший свой внешний вид, так что для удобства лучше было пока убрать его из рук,–Присоединимся? Честно говоря, демон не дожидается ответа, отдаваясь танцу под энергичный джаз вместе с толпой. Давненько ему не удавалось вспомнить какого это, в аду он практически успел растерять свой талант, как ему казалось. Но тело всё помнит, отчего Аластор ни разу не спотыкается или не путается в своих ногах, показывая довольно высокий уровень мастерства. В порыве, не сразу замечает, как Люцифер присоединяется, а после смеётся себе под нос, наблюдая за неловкими движениями владыки, что успел за столь короткий срок практически упасть пару раз. На третий, Аластор подхватывает того, переплетая одной рукой их пальцы, а вторую кладя на талию Самаэля. Танец–единственная отдушина, где демону было плевать на прикосновения, он слишком сильно отдавался моменту, игнорируя всё остальное. –Я смотрю кое в чём вы всё таки довольно плохи. Помимо управления адом, конечно же,–Аластор ехидно ухмыляется, направляя владыку и помогая тому двигаться правильно. Люцифер, чувствуя цепкие пальцы на своём теле, немного стушевался, однако быстро привык к подобному темпу. Если и приходилось танцевать, то ничего, кроме классического вальса, от него не требовали. Посему рваный темп и движения, в которых участвовало всё тело одновременно – стали приятной новинкой. Во время подобных танцев чувствуешь себя живым и свободным. Приятно разделять это чувство с компаньоном, который также наслаждается моментом. Несколько минут уходит на то, чтобы Самаэль стал двигаться ровно и уверенно, без поддержки радио-демона. – Джаз вас переигрывает в этой схватке и я вместе с ним, попробуете отыграться?–Аластор отпускает танцевального партнёра, наблюдая. И Люцифер теперь не столь плохо себя показывает. Они продолжают некое соревнование по танцам ещё несколько мелодий и с каждой из них король ада выдаёт всё лучший и лучший результат, отчего Аластор довольно щурит глаза. Изрядно замотавшись, они уходят от музыкантов подальше, чтобы увидеть всё то разнообразие развлечений, что предлагал фестиваль. Теперь понятно, что из себя представляет Новый Орлеан – хороший вкус в музыке, виски в руках и ты уже готов стать местным. Аластор угощает Самаэля купленной джамбалайей, попробовав отмечая, что матушка готовит вкуснее и что у него имеется рецепт, посему демон мог бы пригласить Люцифера на ужин однажды. Поев, они направились к маленьким лавкам. Все предлагали очень разные товары, от предметов для связи с духами, до бесполезных игрушек, которые сломаются через несколько минут после начала эксплуатации. Но для Люцифера самым главным стали конкурсы. Выбор их был обширен и сначала Люциферу было не очень интересно – угадать, сколько зубочисток в банке? Да запросто. Попасть мячиком в пирамиду из банок? Только не забудьте отдать приз. Однако когда дело дошло до тира, с первого раза победить не получилось. Как и со второго. Самаэль никогда раньше не стрелял из странного подобия автомата с мягкими пулями. Эта конструкция в принципе казалась ему непонятной и пугающей. А попасть с помощью, как не иронично, дьявольской машины в маленькие точки на мишени – казалось недостижимым. Попыток у Морнингстара было полно, так как нужная валюта сама появлялась в кармане, стоило просунуть в него руку. Но с каждой попыткой и бранными словами, кои норовили выпрыгнуть изо рта, терпение лопалось, а очередь желающих становилась всё больше. Даже сам владелец устал от подобного и предложил попробовать Аластору, который до этого неизменно стоял рядом и отшучивался. Один четкий выстрел и огромная игрушка в виде подозрительной змеи была в руках у радиоведущего. Это вынуждало закатить глаза и отобрать явно ненужную для Аластора безделушку. Позже Люцифер создал портал, и закинул приз в комнату дурацкого радио-демона. Но солнце уже давно уползло с неба и его заменила луна, отчего улицы с множеством фонарей стали ещё краше, а веселье и не думало останавливаться. Но эти двое успели устать, так что Аластор уводит приятеля с площади, намереваясь показать желаемое владыкой. Чудесное, огромное и словно бескрайнее, море, что красиво сверкало в холодных лучах ночного светила. Демон садится на траву, устремляя взор на воду. Сегодняшний день выдался поистине замечательным, Аластор будто снова стал дышать полной грудью, снова научился получать удовольствие от столь простых вещей и искренне им радоваться, да и компания Люцифера сегодня была как в старые времена–приятной и интересной, что не могло не радовать. –Надо было посетить это место ещё двадцать лет назад,– Завороженно выдохнул падший, когда взора коснулся открывшийся вид. У моря, на удивление, практически не было людей. Наверное из-за неспокойных волн, которые несли с собой бриз. Шум воды будто хотел донести что-то очень важное, но его не слышали. Вдалеке плавали корабли, где-то виднелся тусклый свет маяка. Волосы ушли назад благодаря ветру, пришедшему из глубин океанских тайн. –Я думаю, что вернусь сюда ещё раз, город уже более или менее знаком..– Демон сел рядом с Аластором и прижал ноги к грудной клетке, чтобы опустить на них голову. В такой свежей обстановке усталость не переходит в сон, а падает осадком на разум. В голову не лезло ни одной мысли, от которой могло стать тревожно. Только Люцифер, море и товарищ рядом. Что может быть спокойнее?–Но я всё ещё могу заблудиться. Ты поможешь мне в.. исследовании?–он повернул голову на Аластора, медленно моргая и улыбаясь будто наевшийся медведь. Облик уже стал подводить, посему некогда голубые глаза сверкнули красным. Аластор и сам очень подрасслабился, чуть откидывая голову назад и прикрывая глаза. Приятно иногда просто насладиться нетронутой природой. Но вопрос Люцифера заставляет открыть один глаз и окинуть того взглядом. И всё таки владыка ада зачастую довольно забавный. Аластор направляя кисть вверх, с характерным хлопком жмёт руку собеседника, создавая более дружеский, а не официальный жест,– Помогу.