Hanbin's Inferno

Рай

Ханбина будит его продюсер. В руках у нее какие-то лекарства и огромная бутылка воды. — Где Джей? — бормочет он, чувствуя сухость во рту. Он выглядит не очень хорошо. — Он в душе отрезвляется. Я люблю вас обоих, но и ненавижу, если честно. — Который час? — Слишком рано. Камеры еще не работают. — Что ты здесь делаешь? — Я здесь, чтобы помочь тебе выглядеть живым для воссоединения двух Адов. Пожалуйста, прими лекарство и выпей всю эту воду. Затем прими душ. После этого я заставлю тебя съесть целый бургер, потому что картошки фри недостаточно. — Мне очень не нравится, что ты по ночам следишь за тем, что я ем. — Нет. Моя жена следила за тобой, это ее работа. — Твоя… что? — Да, извини, наверное, это слишком много информации для твоего мозга сейчас. — Ты жената? На девушке? — Ханбин, сейчас не это важно. Она заставляет его принять лекарство, запивая водой. Она не отходит от него, пока он допивает всю бутылку. Затем они выходят из спальни. Джей с Марком в гостиной. Джей одет только в полотенце, но Ханбин слишком болен, чтобы думать сейчас о чем-то неподобающем. Марк выглядит таким же усталым, как и продюсер Ханбина. Ханбин долго принимает душ, после чего признается своему продюсеру, что его вырвало. Она просто дает ему еще лекарства и еще воды. Затем она заставляет его съесть чизбургер, от которого у Ханбина не все в порядке с желудком. — Ладно, нам пора, камеры уже работают. Пейте кофе, вы оба, — приказывает Марк, выходя из комнаты вместе с продюсером Ханбина. После этого Ханбину и Джею становится не по себе. Джей — единственный, кто может пить кофе и энергетические напитки, поэтому они решают, что он должен быть за рулем. В машине Ханбин снова чувствует себя неважно и оставляет чизбургер на обочине. Затем ему становится лучше, но он чувствует, что головная боль начинает усиливаться. Он пытается уснуть, но не может. Джей не говорит так много, как во время вчерашней поездки. Они приезжают на вертолетную площадку, оба в солнцезащитных очках. Продюсер Ханбина оставила одному из сотрудников немного воды и еще одно лекарство на всякий случай. Молодой человек так боится ее, что уговаривает Ханбина снова выпить и принять лекарство. Затем подъезжает еще одна машина. Ханбин улыбается, думая, что это Гонук и Тэрэ присоединятся к ним, но этого не происходит. Из машины выходят Джиун и Мэттью, выглядящие счастливыми и свежими. Ханбин не в том состоянии духа, чтобы разбираться с этим. Джей спрашивает его, кто они такие. — Высокий — это мой спутник Джиун из первого дня в Раю. Другой — тот, кто ненавидит меня, потому что Джиун выбрал меня. — Он выглядит слишком милым, чтобы быть злым, — отвечает Джей. — Не позволяй ему обмануть тебя. — Думаешь, он использует меня, чтобы заставить твоего Джиуна ревновать? — Он точно не мой Джиун. Джиун и Мэттью садятся в вертолет первыми, сотрудники не дают им поприветствовать Ханбина или Джея. Наконец приезжают Гонук и Тэрэ, и все они отправляются в вертолет. — Привет, Ханбин, — говорит Джиун. — Привет, Джиун, — отвечает Ханбин. Мэттью здоровается с Ханбином. Затем все представляются, но не Ханбин. Потому что он единственный, кто знает всех здесь. Он просто засыпает на плече Джея, надеясь, что полет скоро прекратится. И головокружение тоже. Когда они приземляются, продюсер Ханбина уже здесь. У нее есть консилер, который она наносит ему под глаза. — Ладно, я не должна тебе этого говорить. Но мне очень нужно, чтобы ты протрезвел, потому что происходит нечто большее. Не только воссоединение. — Я не в порядке для соревнований. Она смеется. — Просто вздремни, когда приедешь. Все произойдет после обеда. Я попросила людей положить энергетические батончики в твою комнату. — Как я узнаю, какая комната моя? — Гювин тебе покажет. — Ты сказала Гювину, что думаешь, будто у меня расстройство пищевого поведения? Потому что это не делает меня по-настоящему привлекательным. — Нет, комнаты только что распределили, и он знает, чья комната чья, потому что, ну, он был самым бодрым и желающим. — Он пользовался тренажерами? — У тебя неспокойный ум. Но я рада, это значит, что ты, вероятно, чувствуешь себя лучше. — Меня снова тошнило, но твое лекарство волшебное, что это? — Мой секрет. А теперь иди.

Ад

Как только они приехали, Ханбин спрашивает у Гювина, какая комната его, и ложится спать в ней. Он не просыпается до тех пор, пока Гювин не возвращается в комнату и не пытается разбудить его, потому что пришло время есть. Ханбин чистит зубы, потому что во рту у него рвотный привкус, а затем присоединяется к десяти другим парням, пытающимся приготовить еду. Он видит незнакомого человека с прической, которую он никогда бы не примерил на себя. Он догадывается, что это Рики. Он не выглядит заинтересованным в разговоре с Ханбином, а смотрит в сторону Джея, который помогает Гонуку, Тэрэ и Кейте. Они втроем пытаются разжечь костер. К вашему сведению, да, у них есть спички. Ханбин присоединяется к Чону, Гювину и Хвитэку, которые чистят овощи. Он оставляет Джиуна и Мэттью заниматься мясом с очень обеспокоенным Рики. В конце концов, они едят недоваренный рис с пережаренными овощами и мясом. Ханбин находится между Гювином и Хвитэком. Гювин задает много вопросов о Рае, а Хвитэк отвечает на них, потому что, кажется, он понял, что происходит с Ханбином. После обеда откуда-то доносится женский голос, объявляющий. — Новый участник присоединяется к самому горячему Аду, Аду одиночек. У каждого будет свидание с ним, прежде чем он выберет двух участников, которые отправятся с ним в Рай, — нет, так не должно быть, думает Ханбин. Он слишком страдает от похмелья, чтобы очаровывать кого-то сейчас. Джей смотрит на него с другого конца стола, и глаза у него такие большие, каких Ханбин еще никогда не видел. Конечно же, первым должен уйти именно Ханбин. Ведь удача официально покинула его. Он идет к пляжу, чувствуя себя не очень хорошо, тревога смешивается с остатками алкоголя в его организме. На пляже в очаровательном ресторанчике сидит длинный и худой парень. Он одет в белый льняной костюм, сочетающийся со всем вокруг, даже с розами. Он не смотрит в сторону Ханбина, но, кажется, яростно перебирает руками, волнуясь не меньше Ханбина. Наконец Ханбин подходит достаточно близко, чтобы крикнуть. — Привет! — и парень смотрит в его сторону. У него два больших черных глаза. Его каштановые волосы небрежно уложены на макушке. Под правым глазом у него красуется пятно. В животе у Ханбина что-то не так. Ему хочется верить, что это из-за вчерашнего праздника. Но тут незнакомец лишь тихо отвечает «Привет», и Ханбин тает. Он знает, что это не из-за солнца. Под его кожей происходит что-то опасное. Когда он оказывается под зонтиком вместе с новым участником, они оба стоят в неловком положении. Ханбин протягивает руку. — Меня зовут Сон Ханбин. Приятно познакомиться. Парень берет его руку и мягко пожимает ее. У него теплые руки, но кончики пальцев на ощупь шершавые. Сердце бешено колотится. — Приятно познакомиться, мистер Сон. Меня зовут Чжан Хао. Невероятно, как Ханбин хочет сблизиться с Хао. Ведь он его не знает. Хао не улыбается и не привлекает. Он просто на этом пляже, в роскошном романтическом убранстве, в белом костюме, словно ангел, спустившийся с небес. Его рубашка далеко не полностью непрозрачна. На Ханбине синие шорты и светло-зеленая рубашка, ему не место в этой картине. Хао кажется неловким, потому что Ханбин до сих пор не освободил свою руку. Этот контакт кажется таким хрупким и таким необходимым, что Ханбин не хочет, чтобы он заканчивался. — Может быть, нам стоит присесть? — говорит ангел. Его голос — это симфония. Ханбин сходит с ума. Ему нужно перестать пить. Наконец Ханбин возвращает руку Хао. — О, да, нам стоит. — Ты выглядишь уставшим. Все в порядке? Ханбин хочет обвинить консилер в том, что тот не справился со своей работой, Джея — в том, что у него появились плохие идеи, себя — в том, что он выпил последние, наверное, семь рюмок. Он должен был показать себя с лучшей стороны, чтобы встретить этого… Хао. С бесстрастным выражением лица. И оценивающим, но пронзительным взглядом. Не стоит забывать и про идеальный пресс под рубашкой. — Я поздно лег спать и немного приболел, но после сна мне станет намного лучше. — Может, тебе уже пора спать? — Хао нельзя назвать любезным. Ханбин умирает внутри. — Прости, я не это имел в виду. — Я не хочу, чтобы ты еще больше заболел. — Это мило с твоей стороны. — Я также не хочу, чтобы тебя вырвало на меня, — Ханбин чувствует, что что-то происходит. Хао должен знать. От него пахнет алкоголем? Рвотой? Чудовищной смесью того и другого? — Хао, прости, мистер Чжан, я обещаю, что меня не вырвет на тебя, — он пытается улыбнуться своей самой великолепной улыбкой. Хао не отвечает взаимностью. — Ну и каково это — прибыть сюда сейчас, после всех? — очевидно, этот вопрос — очередная ошибка. Хао делает глоток, видимо, лимонно-огуречного напитка, который приготовили для них обоих. Ханбин обнаруживает напиток, потому что Хао держит его в руках. Он не понимает, что происходит. — Неплохо, на самом деле. Я очень волновался из-за одиннадцати свиданий, но, возможно, все они не так уж и важны, — это прямой удар. Хао не наслаждается обществом похмельного Ханбина. Ханбин теперь покойник. Должно быть, он выглядит неживым, потому что Хао снова заговорил. — О, прости, я не это имел в виду. Ты, вроде, милый, — он выглядит не очень правдиво. — Должен сказать, что на самом деле мы оба не очень-то хорошие люди, — когда Ханбин обижен, он злится. — Я же сказал, что мне жаль. — Думаю, да. Я оставлю тебя на следующие десять свиданий, — он начинает уходить. — Ханбин, нет, пожалуйста! — взмолился Хао. — Что? — Ханбин ворчит. Он не может уйти, когда Хао называет его по имени, видимо, забыв о формальностях. Его имя в устах Хао звучит как рай. Его живот, сердце и голова сходят с ума. У него все болит. — Пожалуйста, останься. Попробуй напиток. Он освежает, а сегодня очень жарко. Нам не обязательно разговаривать. — Но я хочу поговорить с тобой. Хао выглядит озадаченным. — Ты странный. — Меня называли и похуже. — Пожалуйста, останься. Я так нервничаю, что не знаю, что делать. — Просто будь собой. — Ладно. От тебя пахнет выпивкой и рвотой, это настораживает, — Хао понял, что Ханбин был прав. — Я обычно искренен, извини, если тебя это беспокоит. — Нет, пожалуйста, продолжай. — У тебя косметика вся размазалась. Ханбин смеется. — Пожалуйста, не говори перед камерой, что я накрашен. — О боже, прости. — Они просто вырежут. Расскажи мне о себе. Я уже достаточно услышал о себе. — О, хорошо. Ну, думаю, я могу сказать, что я китаец. — Я понял это, когда ты назвал свое имя. — Я здесь, в «Аду для одиночек». — Я тоже. Это одна общая черта. Может быть, нам стоит попробовать найти что-то еще? — Я не знаю, как я могу говорить, не рассказывая о том, чем я зарабатываю на жизнь. — Может быть, ты можешь говорить о том, что тебе нравится. Здесь также есть люди, которые говорят о том, чего они хотят от партнера. — То, что мне нравится, связано с моей работой. Извини, но я так и не понял, что я ищу в партнере. — Тебе нужно потренироваться перед следующими десятью свиданиями. Парни будут пытаться говорить с тобой об этих вещах. — Что ты отвечаешь, когда они задают тебе эти вопросы? — Я люблю музыку больше всего на свете. И я ищу человека, который сможет меня успокоить, потому что я — комок бесконечной энергии. — Это мило. Могу я позаимствовать эти ответы? — Ты пытаешься схитрить? — Да, ты прав. Но я тоже люблю. Люблю музыку превыше всего, я имею в виду. Не в том смысле, что мне нужен кто-то спокойный. Люди считают меня скучным и злым, но я думаю, что я спокойнее, чем большинство. — Может, ты и есть тот, кого я ищу, — Ханбин не знает, почему он это сказал, но Хао впервые смеется, и все остальное сейчас неважно. — Мне тоже нужно флиртовать? Пожалуйста, не учи меня, это было очень плохо. Ханбин хихикает и начинает формулировать ответ, когда женский голос сообщает, что ему пора идти, потому что Хао собирается встретиться с Мэттью. — Просто будь собой. У тебя все получится, — говорит Ханбин, вставая. — Файтин! — Файтин! — повторяет Хао, сжимая кулаки перед подбородком. Это чертовски очаровательно. — Скоро увидимся, Хао. — Спасибо, Ханбин, — он выдыхает, а затем улыбается. Сердце Ханбина покидает его туловище. Когда он возвращается за стол, где все обсуждают новенького, он начинает чувствовать себя очень плохо. Гювин задает ему вопрос о новом участнике, но Джей просто спрашивает «Ты в порядке?», после чего Ханбина тошнит в кусты неподалеку. — Пожалуйста, позвони моему продюсеру, — Ханбин бормочет между приступами рвоты. Она приходит и ведет его в одну из ванных комнат. — Значит, ты легкомысленный, — замечает она. — Твоя жена не считала, сколько я выпил? Я, конечно, не легкомысленный человек, но Джей обладает какими-то мистическими способностями, чтобы выдержать такое количество алкоголя. — Я не уверена, что ты чувствуешь себя плохо из-за алкоголя, — Ханбин молчит. — То, как ты на него смотрел, было волшебно, Ханбин. — Он симпатичный. Вот и все. — О, я не думаю, что это все. — Я не влюблюсь, — говорит Ханбин. — И я имею в виду не только это шоу. — Что ж, позволю тебе пока в это поверить. Не хочешь пойти в свою спальню и немного отдохнуть, пока будут проходить остальные встречи? — Ханбин боится остаться один, представляя себе Хао на разных свиданиях. Свидание с Джиуном. Свидание с Рики. Даже свидание с Джеем. — Думаю, Джей, Гювин и Тэрэ с удовольствием составят тебе компанию. — Я нравлюсь Гювину и Тэрэ? — Ты достаточно веселый и милый. Хорошо иметь друзей на этом шоу. Береги их. Готов ли ты встретиться с самым жарким Адом? — Пожалуйста, не говори так, как эта злая женщина, — она смеется. Через несколько минут Ханбин уже лежит на матрасе, а Джей и Тэрэ сидят на его краю, потому что Гювин скоро заменит Джиуна в качестве партнера Хао. — Что случилось? — спросил Тэрэ. — Мы, видимо, слишком много выпили, — отвечает Джей. — Джей! — Тэрэ ударяет Джея по плечу. — Эй! Это была не совсем моя вина. И не моя идея. Не наказывай меня. — Мистер Сон явно не так испорчен, как ты. — Пожалуйста, Тэрэ, мы же обещали оставить формальности. И я не так чист, как ты думаешь, — вмешался Ханбин. — Но ты выглядишь таким… — Невинным? — пробует Ханбин. — Ну, да, — Тэрэ пожимает плечами. — Так что ты думаешь о новом участнике? — спрашивает Джей у Ханбина. Ханбин хмыкает и прячется под одеяло. — Боже мой, он тебе понравился! — восклицает Джей. — Нравится? — Тэрэ тоже радуется. — Это было ужасное свидание, — рассказывает Ханбин. — Это потому, что от тебя пахнет пивом и рвотой? — спрашивает Джей. — Ну, это только часть проблемы. Может, я еще и разозлился в какой-то момент. А в другой момент готовил его к другим свиданиям. — Почему все так плохо? — спрашивает Тэрэ у Джея. — Потому что он ему явно нравится. Он бы никогда не стал так говорить с нами о Джиуне. — Значит, он не должен был помогать ему с другими свиданиями? — Нет, потому что теперь этот парень сможет провести время с другими мужчинами и вырваться из рук нашего дорогого Ханбина. — Но он мог бы найти все это забавным и все равно решил бы отвезти Ханбина в Рай. — Почему он выбрал жалкого пьяницу, у которого проблемы с гневом? — Ханбин плачет из-под одеяла. — Потому что ты очень хорошо выглядишь и ты забавный, по-своему странный, — говорит Джей. — Думаю, мне нужно мнение Тэрэ. — Потому что я считаю тебя милым, несмотря на то, что ты хочешь, чтобы мы все думали, что ты не такой. На одеяле появляется голова Ханбина. — По-моему, это самое приятное, что мне когда-либо говорили. — Если ты начнешь плакать, мне, наверное, придется уйти, — Джей сообщает об этом Ханбину. — С каких это пор вы двое стали друзьями? — спрашивает Ханбин. Они начинают говорить обо всем, что произошло. О Рики на вертолете, когда Ханбин спал. О ценных советах, которые Джей дал Тэрэ по поводу Гонука и Рики. О том, как они понимают друг друга, потому что им нравится один общий парень. И этот парень вызывает недоумение. К ним присоединяется Гювин и рассказывает Тэрэ о Хао. Джей решает, что будет лучше, если они все выйдут на улицу, чтобы дать Ханбину возможность поспать. Ханбин не может уснуть и решает пойти в душ. Под теплой водой он чувствует соль моря, горечь пива и непередаваемый запах рвоты. Он смывает все эти запахи приятным ароматом миндального молока. Он также моет волосы, не спеша оттирает лицо и руки. Выйдя из душа, он чувствует себя лучше, но все еще не успокоился. Джиун ждет его возле здания. Он совсем забыл о нем. Сейчас он находится в конце всех своих проблем. — Я надеялся, что смогу поговорить с тобой, — говорит он. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты меня напугал. — Да, извини, мне уже лучше. Наверное, желудочный глюк или что-то в этом роде. Мой продюсер дала мне кое-что. Тебе не стоит беспокоиться, — врать лучше, чем признаваться в правде. — А вот мне стоит, — Джиун делает паузу. — Тебе понравилось вчера вечером в Раю? — Да, с Джеем очень весело. Хотя я думаю, что мы больше подходим на роль друзей. Что случилось с Мэттью? — Мы много разговаривали. Он интересный человек. — Значит, вам было весело, да? — Да, было. — Он тебе нравится? — Думаю, да, но ты мне тоже нравишься, это запутанно. — У тебя еще есть время разобраться в этом, знаешь ли. — Думаю, да, — он снова делает паузу. — Так что ты думаешь о мистере Чжане? — Он симпатичный, — Ханбин не может придумать, что еще сказать, чтобы не выдать своих мыслей. Мысли, которые он сейчас явно не понимает. — Да, не так ли? — Ты еще больше запутался, когда встретил его? — Признаться, да. Но я ведь все еще могу с тобой поговорить? — Конечно, можешь, — говорит Ханбин. Может быть, он мил, потому что действительно не хочет больше разговаривать с Джиуном. — Спасибо, ты действительно хороший человек. Я был огорчен, что не нашел тебя вчера в вертолете. — Да, извини, мне пришлось отправиться в другой Ад. Рики был с тобой мил? — Да, он странный парень, но я не думаю, что он злой. Он просто кажется таким, потому что не знает, как сформулировать то, что он хочет сказать. Разговор завершает злой женский голос, который просит всех участников разойтись по своим комнатам, потому что новый участник выберет двух одиночек, которые отправятся с ним в рай. Ханбин прощается с Джиуном и возвращается в свою комнату. Он не знает, зачем готовит свою сумку, ведь он уверен, что Хао не выберет его. Затем он просто с тревогой ждет на своем матрасе. В какой-то момент женский голос заговорил, но Ханбин не может поверить в то, что слышит. — Сон Ханбин и Шэнь Рики, пожалуйста, приготовьтесь отправиться в Рай вместе с Чжан Хао. Ханбин потрясен. Он застывает на месте на несколько секунд, которые, кажется, длятся полчаса. Затем он неуклюже встает и выходит. Рики тоже выходит из своей комнаты, и они бок о бок, в молчании, идут к пляжу. Рики не выглядит обеспокоенным, встревоженным или смущенным. Молчание между ними усиливает тревогу Ханбина. Его желудок кажется пустым и тяжелым одновременно. Он старается не нервничать и не теребить руки. Он идет к Хао, причудливому образцу человека, который не дает покоя Ханбину. Хао стоит на пляже перед камерой, его уши красные. На нем все еще белый льняной костюм, но ему, кажется, жарко. Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Его волосы более беспорядочны, чем в прошлый раз, когда Ханбин видел его. Ханбин загипнотизирован, его мозг включил режим повтора: «Почему он выбрал меня?». Наконец Хао поворачивается и улыбается им обоим. — Привет, — говорит Хао, кажется, ему стало легче, но Ханбин не знает, что могло встревожить Хао. Не похоже, что у Рики и Ханбина есть выбор в этом вопросе. Рики повторяет. — Привет, — Ханбин впервые слышит его голос. — Привет, — заканчивает Ханбин. Он не знает, что сказать дальше, и, видимо, никто не знает. — Может, пойдем? — спрашивает Хао после долгого молчания. — Да, пожалуйста, — отвечает Ханбин. Рики только кивает. Они начинают прогуливаться, Хао — между Рики и Ханбином. Рики выглядит потрясающе в светло-серой рубашке и стильных черных брюках. Ханбин чувствует, что ему не место в этом трио. На Рики также надеты различные украшения. Он очень любит моду. Не то чтобы Ханбин не любил моду, просто ему нравится чувствовать себя комфортно, когда снаружи жарко. Сейчас внутри него тоже жарко. — Ты пахнешь приятнее, — заметил Хао, отвлекая Ханбина от размышлений. — Ты принял душ? — О да, принял. — Ты сделал это, потому что думал, что я собираюсь выбрать тебя? В этот момент Рики смеется. Хао спрашивает его «Что?» на китайском, но Ханбин не может понять ответ Рики. Хотя в нем и содержится его имя. Поэтому ему становится очень любопытно. Так любопытно, что он не понимает, что Рики, должно быть, китаец. Джей что-то говорил об этом? Сейчас он не помнит. Он просто знает, что Рики что-то говорит Хао о нем, но не знает что. Ханбин знает только, что Хао должен думать о нем только негативное. Хао тоже смеется. — Что происходит? — спрашивает Ханбин, стараясь не показывать своего гнева. — Рики только что сообщил мне, что ты был в Раю каждый вечер с начала шоу. Думаю, ты и дальше будешь моим гидом здесь, — так вот почему Хао выбрал Ханбина. Ему интересен Рики, и он хочет получить от Ханбина больше помощи. Сердце Ханбина делает что-то странное и болезненное. — Рики тоже был в Раю, мы оба будем полезны, — Ханбин добавляет монотонным голосом, хотя хотел казаться радостным. Хао лишь улыбается, а Рики кивает. Затем Хао задает Рики несколько вопросов, и тот отвечает на них, иногда улыбаясь до ушей. Итак, Ханбин побывал в Китае и должен был говорить по-китайски на приемлемом уровне. Но на деле, если разговор не имеет отношения к направлениям, танцам или еде, Ханбин не может понять ни слова. К тому же люди должны говорить медленно, чтобы он мог понять. Ему неприятно это признавать. Ему не следовало говорить Джею, что он может говорить по-китайски. Он должен говорить с Джеем так, чтобы этот факт не попал в уши Хао. Сейчас главная проблема в том, что Ханбин не понимает ничего из того, что Хао и Рики говорят друг другу. Похоже, они наслаждаются друг другом, и это не может не беспокоить. На вертолетной площадке три продюсера выстроились в ряд и ждут. Три девушки. — Шухуа! — почти кричит Хао, увидев наконец молодую женщину, которая, должно быть, является его продюсером. Затем он продолжает на мандарине, и Ханбин снова теряется. Шухуа и продюсер Рики выглядят молодыми и полными энергии. Рики медленно подходит к своему продюсеру, и она осматривает его. Затем они тоже начинают говорить по-китайски. — Думаю, тебе уже поздно учить китайский, — говорит продюсер Ханбина, уводя его. — И так будет всю ночь? — Хао говорит по-корейски лучше, чем Рики, но они оба могут вести с тобой беседу. Они могут попросить тебя сказать несколько слов, но я думаю, что все будет в порядке. Ты в порядке? — она проверяет его микрофон, волосы, одежду и лицо одновременно. — Насчет незнания китайского или похмелья? — ее глаза убийственны. Она имеет в виду похмелье. — Мне бывало и хуже. Я выживу. — Хорошо. Только знай, что если ты сегодня выпьешь, я могу тебя убить. — Как ты собираешься убить меня со всеми этими камерами? — Хорошо, я не могу. Я просто позабочусь о том, чтобы ты остался в Аду. — Знаешь что? Это звучит не так уж и плохо. Я уже начинаю уставать, когда меня каждый день переправляют отсюда туда. — Не хвастайся этим. Я до сих пор не понимаю, почему ты больше всех туда ездишь. Я поставила на Тэрэ. Он такой милый. И симпатичный. — Ты не думаешь, что я хорошо выгляжу? — Не пойми меня неправильно. Ты хорошо выглядишь, просто ты не самый приятный. Я не думаю, что всем будет комфортно с тобой. Легче чувствовать себя комфортно с кем-то вроде Тэрэ, — она делает паузу. Затем очень тихо добавляет. — Пожалуйста, хорошо питайся сегодня вечером и не пей ни капли алкоголя. — Обещаю, нуна. — Ты очень странный. — Мне кажется, я тебе нравлюсь. — Ты, конечно, делаешь вещи интересными, — затем она кричит. — Шухуа! Минни! Ваши готовы? Оба продюсера одновременно отвечают что-то вроде «Да, готовы», и продюсер Ханбина сопровождает троих парней к вертолету. — Веселитесь! — желает она всем троим. Рики первым запрыгивает в вертолет. Хао следует за ним. — Ты, не слишком веселись, — шепчет продюсер Ханбина. Ханбин смеется и присоединяется к двум китайским парням в вертолете. — Значит, у вас обоих китайский продюсеры? — спрашивает Ханбин, застегивая ремень. — Да, но Шухуа вообще-то из Тайваня. — О! — пытается Рики. — Минни из Таиланда. — Правда? — Хао реагирует, но, видимо, эта тема подошла к концу, потому что никому из них нечего добавить к этому. После долгой паузы, потому что они ждут пилота, Хао продолжает. — Итак, Ханбин, что ты посоветуешь нам сделать в Раю сегодня вечером? В голове у Ханбина происходит очередное помутнение разума, поэтому он отвечает. — Бассейн — это хорошо. И джакузи тоже. Хао смеется, Рики, кажется, не понял ни слова, поэтому Ханбин повторяет по-английски, решив, что, возможно, Рики понимает английский лучше, и он понимает. Рики улыбается ему и подмигивает. — Думаю, знакомство с Ханбином будет веселым, — добавляет он. — Я не знал, что он окажется таким забавным, — заявляет Хао. — Я тоже, — это говорит Рики, но это может быть и Ханбин, потому что он не ожидал, что его предложение окажется смешным. Наконец появляется пилот и извиняется за задержку. — Опять ты? — говорит он, увидев Ханбина. Это вызывает смех у Рики и Хао, и Ханбин, совершенно ошарашенный, просто смеется вместе с ними. Ведь это правда: ситуация просто смешная. Во время полета Хао изо всех сил старается смотреть на обзор, но он сидит на центральном сиденье и ничего не видит. Рики сосредоточенно смотрит в окно и, кажется, ничего не понимает. Тогда Ханбин, как может, используя только руки, потому что звуки слишком громкие (а их гарнитуры явно сломаны или разряжены), разрешает Хао наклониться к нему, чтобы посмотреть из окна. Хао сначала робко отказывается, но Ханбин повторяет, что все в порядке. Хао наклоняется, низ его живота касается коленей Ханбина, и смотрит в окно. Хао жарко, он вспотел, но куртку не снял. Ханбин завороженно смотрит на милое лицо Хао, любующегося морем, островами и континентом. Иногда он поворачивается к Ханбину и показывает ему что-то, а Ханбин улыбается и кивает. Тогда Хао кажется более счастливым и спокойно продолжает свой просмотр. К концу полета почти весь торс Хао лежит на коленях Ханбина, и его мозг не может сосредоточиться ни на чем другом. Он молится всем известным ему богам, чтобы те контролировали его тело, потому что не хочет, чтобы кто-то здесь узнал, что он возбужден. Полностью одетый парень. Просто прислонившись. На его полностью одетые колени.

Рай

Как только начинается посадка, Хао выпрямляется и произносит «Спасибо» в сторону Ханбина. У Ханбина возникают тревожные мысли по поводу рта Хао, но он отмахивается от них. На этом шоу не должно было произойти ничего подобного. Он посмотрел уже три сезона, и ни один участник не произвел на него такого эффекта. Они выходят из вертолета, и сотрудник передает Ханбину ключи от машины. — У меня нет прав, — Рики говорит, заложив руки за голову, как бы говоря: «Не моя вина», прежде чем сесть в машину. Хао выглядит обеспокоенным. — Что такое? — спрашивает Ханбин. — Я не думал, что ты будешь за рулем. — Ты мне не доверяешь? — Ладно, во-первых, ты все еще незнакомец. Потом, ты явно с похмелья. — Это правда. Так чего ты хочешь? — Что ты имеешь в виду? — Я хочу, чтобы ты выразил свои желания. — Я не хочу, чтобы ты вел машину. — Врешь! Ты хочешь водить машину. Это не проблема, правда. Это хорошая машина. Я бы тоже хотел на ней прокатиться, но, ты прав, это, наверное, не лучшая идея. Вот, отвези нас в отель. — Ты сядешь рядом со мной? — Думаю, да, Рики сел на заднее сиденье. Думаешь, он думает, что это такси? — У меня такое чувство, что он богат. Интересно, какую работу он выполняет? — Скажешь мне, когда узнаешь? — Ханбин, я думаю, это против правил, — общение по имени-отчеству — это как сон, который никогда не кончается. — Я не из тех, кто играет по правилам. — Но здесь есть камеры. И… Тебя интересует Рики? — Буду с тобой откровенен, мы никогда не разговаривали друг с другом. — Потому что ты был так занят поездкой в Рай, — поддразнивает Хао. — Там тебе не к чему ревновать. — Кто тебе сказал, что я ревную? И почему я должен ревновать? Ханбин подходит к дверце машины. — О, я думал, именно поэтому ты решил отвезти меня в Рай, — он садится в машину, прежде чем Хао успевает ответить. Но Хао быстро занимает свое место и продолжает. — Я решил отвезти тебя в Рай, потому что ты выглядел несчастным, я думал, что ты никогда туда не ездил, и хотел тебя развеселить. — А где бы я нашёл алкоголь в Аду? — Ханбину нравится эта перепалка. Рики выглядит смущенным, но слушает внимательно. Ханбин считает, что он не все понимает, но чувствует настроение. Хао включает машину. — Ты знаешь, они иногда заставляют всех сидеть вокруг костра и предлагают всем пиво разных сортов. От тебя очень сильно пахло пивом. — Это был только второй день, еще слишком рано для такого воссоединения. Я пил шампанское и пиво в Раю. С другом, — добавляет Ханбин, потому что все вокруг кажется ссорой влюбленных. Хао молчит и садится за руль. — Хочешь знать, с каким другом? По-моему, у тебя сегодня было с ним свидание. — Нет, — резко отвечает Хао. — А тебе не любопытно? — спрашивает Ханбин своим самым мягким и приятным голосом. — Нет. Оставь меня в покое, — Хао выглядит очень рассерженным. — Хао… Прости меня. Я просто дурачился. — Я знаю. Мне это не нравится, — Хао замолкает на этом. Ханбин пытается придумать еще одно извинение. — Я скоро успокоюсь, так что твои извинения принимаются. — Скажи мне, чего ты хочешь, — умоляет Ханбин. — Я буду очень признателен, если ты поспишь, потому что ты действительно выглядишь несчастным, и это меня беспокоит. — Хорошо. Рики молча сидит на заднем сиденье и смотрит на Ханбина и Хао. Ханбин обращается к нему за помощью, но парень лишь поднимает плечи. Ханбин пытается уснуть, но у него ничего не получается. Тишина стоит оглушительная. Через полчаса Хао открывает рот. — Это был Джиун? — Хм, прости? — спрашивает Ханбин. — Это был Джиун? — Хао кажется более спокойным, но все еще раздраженным. — Вчера? — О, так ты ходил в Рай с Джиуном. — Да, в первый же день, но как ты догадался и почему это тебя беспокоит? — Меня это не беспокоит. Я успокаиваюсь, задавая тебе вопросы. — Ладно, я все равно не понимаю, почему ты сначала подумал о Джиуне. Хао смеется. — Потому что этот парень посчитал умным заговорить со мной о тебе во время нашего свидания. — О боже, правда? — воскликнул Ханбин. — Прости! Хао смеется еще громче. — На самом деле это было забавно. Похоже, его действительно интересовало, что я о тебе думаю. — Мне неловко. — О, не стоит. Он сделал несколько хороших замечаний о тебе. Он забыл о том, что ты раздражаешь и тебя трудно победить в споре. — Хао, мне правда жаль, что мы поссорились, я думал, мы играли. — Мы играли, прости. Я упрямый, не люблю проигрывать. Ты загнал меня в угол, откуда я не смог вернуться. Ты хороший противник. — Спорим, в следующий раз ты выиграешь. — Не будь со мной таким милым, Ханбин, я не хочу, чтобы ты позволил мне выиграть. — О, я не позволю, — поддразнивает Ханбин. Они приезжают в отель. У них разные номера с тремя спальнями и двумя ванными комнатами. Ханбин счастлив, потому что все смогут спать, не беспокоясь о том, кто будет спать на диване, ведь это самое приятное. Каждый выбирает одну спальню и оставляет там свою сумку. Хао объявляет, что ему нужно принять душ и сменить одежду. Пока он ходит в одну из ванных комнат, Рики и Ханбин встречаются на кухне, где подают себе стаканы с водой. — Как ты думаешь, я могу спросить тебя, кем ты работаешь, потому что мы в Раю? — спрашивает Ханбин у Рики по-английски. — Я не знаю. Я запутался. Я здесь с Чжаном? Я здесь с вами обоими? — Рики отвечает, продолжая разговор на английском. — Мы должны были спросить у наших продюсеров. — Я думаю, в Раю нет правил. Так что мы должны быть в состоянии говорить об этих вещах. — Хорошо. Думаю, ты прав. — Мне девятнадцать лет. Я портной. Ну, вообще-то, начинающий портной, все еще учусь. — Правда? Это ты сшил эти брюки? — Нет, но это сделал мой мастер. — Звучит немного похоже на ниндзя. — Я китаец, а не японец, мистер Сон. А ты? Сколько тебе лет? Чем ты зарабатываешь на жизнь? — О, прости, да, мне двадцать два года, я танцор и хореограф. — Ты был в США или Великобритании, чтобы так свободно говорить по-английски? Они обмениваются историями о поездках друг друга в США, пока ждут, когда Хао закончит принимать душ. Ханбин изо всех сил старается не впутывать в разговор своего друга Джея, но ему очень интересно, как Рики, который не кажется ни капли злым, мог так разозлить Джея. Когда Хао присоединяется к ним, рассказ Рики о его пребывании в Нью-Йорке прерывает злой женский голос, который сообщает, что сегодня будет два свидания: одно на ужин в модном ресторане внизу и одно в бассейне после него. Хао должен выбрать, кого из парней он возьмет на свидание. Хао одет в обычные синие джинсы и сиреневый свитер, который показывает его пупок, когда он поднимает руки. Ему приходится брать стакан, чтобы подать ему воды, и при этом обсуждать с Рики по-китайски. Ханбин не может скрыть, что смотрит на него. Хао ловит его взгляд и растерянно смотрит на него, нахмурив брови. Ханбин краснеет. Ему становится жарко. — Я не очень люблю есть, — говорит Ханбин, возвращаясь к разговору на корейском. — Я не против пропустить ужин, — он сосредоточенно смотрит на свой бокал. — Надеюсь, ты делаешь этот выбор не для того, чтобы увидеть Чжана в плавках, — Рики говорит по-английски. Итак, во-первых, этот парень не слепой, а во-вторых, теперь Ханбин понимает, почему Джей мог потерять голову. — Выбор за мистером Чжаном, — Рики добавляет по-корейски. — Пойдем в ресторан, Рики, — Хао говорит по-китайски. — Увидимся позже, Ханбин, — Хао говорит по-корейски. — Пожалуйста, закажи еду и не пропускай ужин. Они уходят, и Ханбин теперь думает, зачем он сказал про ужин. Он думал, что это была невинная фраза, чтобы помочь Хао принять решение. Он не хотел, чтобы это означало, что он хочет видеть Хао в бассейне, только в купальном костюме. Все, что он чувствует, когда Хао рядом с ним, заставляет его поверить, что он действительно не должен видеть Хао в плавках. Никогда. Он заказывает себе небольшую миску риса и бутылку кока-колы. Лучшее средство против похмелья. Затем он говорит в микрофон. — Я ем и пью. Пожалуйста, не приходи сюда в ярости с гамбургером. Рис и кола очень полезны для моего организма. Мне не нужны твои лекарства. Спасибо, нуна, — он улыбается, гордясь собой, а затем медленно ест в полной тишине. Впервые с начала шоу он остался один. Он должен быть спокоен, но его разум занят мыслями о первом встречном, одной недостаточно прозрачной белой рубашке, одном торсе на коленях, одном пупке, злом голосе, одном мелодичном смехе… Когда Рики и Хао возвращаются, Ханбин не успел доесть рис, но выпил литр колы. Он чувствует себя возбужденным. Рики приветствует Ханбина, но сразу уходит в свою спальню. Хао садится рядом с Ханбином на диван. — Ну, как прошел ужин? — спрашивает Ханбин. Он нервничает. Он хочет изменить планы и никогда не ходить с Хао в бассейн. — Еда была очень вкусной, но я тоже не очень люблю есть, — у них действительно много общего. — Ты закончил? Готов искупаться? Может, наперегонки? — Хао, похоже, нервничает не меньше Ханбина. — Гонки — это весело, — Ханбин успевает ответить, потому что шоу должно продолжаться. Они приходят к бассейну в белых халатах. — Как может быть так жарко днем и так холодно ночью? — спрашивает Хао. — Погода — это загадка, которую я не понимаю. — Готов поспорить, что ты артистичный человек, занимающийся искусством. — Ты хорошо угадываешь работу людей, или у Джиуна просто язык отсох? — Может, у Джея с языка сорвалось. — Откуда ты знаешь? — Я спросил Рики о том, какой парень его интересует, потому что кто-то сказал мне, что об этом спрашивают на этом шоу. Потом мне стало любопытно, и я спросил, кто ему понравился в Аду. — А как Рики удалось узнать, что я вчера был здесь с Джеем и пил? — О, он ничего не знает о том, что вы пили. Похоже, он думает, что у тебя был расстройство желудка. — Странно. — Почему? — Это оправдание я дал Джиуну перед тем, как нам пришлось уйти в свои комнаты, чтобы подождать, пока ты выберешь двух человек, которые придут сюда, и, как ни странно, ты выбрал меня. — Ты помог мне пережить одиннадцать свиданий, теперь мы квиты. Как ты думаешь, мне будет теплее в воде? — Да, это бассейн с подогревом. Хао первым снимает халат. Ему холодно, и он греет руками плечи и верхнюю часть рук. Его тело длинное и стройное, слегка мускулистое. Он не такой горячий, как Джиун, но по причинам, не поддающимся логике Ханбина, именно это тело Хао сейчас самое горячее. Пока Хао медленно заходит в воду, Ханбин тоже снимает халат. Хао не смотрит на него, он сосредоточен на том, чтобы не поскользнуться. Ханбин испытывает боль и облегчение одновременно, и он следует за Хао, заходя в воду в таком же осторожном и медленном ритме. Когда они оба оказываются в бассейне, и вода оказывается на уровне их плеч, Хао вдыхает и опускает голову. Когда он выныривает из воды, его волосы в беспорядке, как никогда раньше, вода капает на лицо и плечи. Он встряхивает головой и убирает волосы назад, впервые открывая лоб. — Тебе лучше? — спрашивает Ханбин. — Да, спасибо. Думаю, я готов угадать твою работу. — Хорошо. Обычно мы начинаем с возраста. — Это легко, тебе либо 22, либо 23. — Откуда ты это знаешь? — Потому что, возможно, мне либо 22, либо 23. — Что происходит? — Я заметил, что у нас много общего, и я слежу за этим наблюдением, чтобы увидеть, где оно остановится. Может быть, оно никогда не прекратится. — А я странный. — Я никогда не говорил, что я не странный, — Хао смеется. — Значит, я прав? — Да, и это не имеет никакого смысла, но мне 22 года. — А мне 23 года. — Видишь ли, Хао, мы не одного возраста. — Один год — это ничто. Теперь о твоей работе, она ведь как-то связана с музыкой, верно? — Ты меня разыгрываешь, да? Рики уже все рассказал? — Что? Вы с Риком знаете работу друг друга? — Ты актер? — Нет, я студент музыкального факультета, специализируюсь на скрипке. — Я не спрашивал всерьез, но, постой, вот почему ты любишь музыку больше всего на свете? — Нет, именно потому, что я люблю музыку больше всего на свете, я учусь на музыкальном факультете, Ханбин. — Что происходит? — Мне кажется, я… Как сказать по-корейски «двойник»? — Как ты и сказал, мы используем английское слово. — О, хорошо, спасибо. Я думаю, что я твой двойник. — Ладно, если следовать твоей логике, я должен быть студентом музыкального факультета. — Нет, но ты занимаешься чем-то, связанным с музыкой. Я не думаю, что ты студент. Ты выглядишь взрослым. И у тебя хорошая физическая форма. — Хао, ты в форме и ты студент. — Я часто забываю поесть. — Я часто предпочитаю не есть. Я очень строго слежу за своим телом. — Я тоже. Почему ты пытаешься опровергнуть мою точку зрения? — Не знаю. Наверное, я не верю в двойников. Хао смотрит на Ханбина, его лицо сосредоточено. — Ханбин, я думаю, ты танцор. Может быть, даже… Как сказать по-корейски «хореограф»? — Ханбин молчит, совершенно потрясенный. — Что? Я прав? — Ты следишь за мной в социальных сетях? Рики тебе все рассказал? Хао смеется. — Нет. Я сказал тебе. У нас все эти вещи общие. Так легче угадывать. Давай-ка теперь погоняем, ты выглядишь очень встревоженным. — Ты волшебник? — Что это за слово? — Ты действительно не знаешь или разыгрываешь меня? Хао громко рассмеялся. — Я не волшебник, Ханбин. Для начала у меня нет ни шляпы, ни палочки, — затем он брызгает водой на Ханбина. — О, ты влип. Они играют в бассейне, как дети, несколько часов, пока сотрудники не просят их покинуть бассейн, потому что его собираются закрыть и почистить. Ханбин выиграл все соревнования по плаванию, а Хао на это обиделся. Он все еще защищается, когда они приходят в номер. Они слышат храп Рики и тихонько смеются, но Хао продолжает защищаться шепотом, поэтому ему приходится быть очень близко к Ханбину. Ханбин чувствует слишком много вещей одновременно с этой близостью и интимностью, поэтому он уходит в душ. Хао соглашается, что это хорошая идея, и тоже идет в душ, но он еще не закончил и хочет, чтобы Ханбин дослушал до конца. Ханбин поднимает глаза к потолку. Хао вздыхает. После того как они оба помылись и оделись в пижамы, Хао, кажется, совсем забыл о своей важной речи о том, какой он хороший пловец, но все было неправильно, и он должен был победить. Он присоединяется к Ханбину в гостиной, чтобы пожелать ему спокойного сна. Ханбин чувствует себя измотанным после трех дней и соглашается расстаться, хотя его тело, кажется, не согласно. — Спокойной ночи, Хао. Хао улыбается и исчезает в своей спальне. Ханбин заходит в свою и устраивается на удобной двуспальной кровати под мягкими и теплыми одеялами. Он не выключает свет, потому что его мысли блуждают, и он знает, что не сможет заснуть прямо сейчас. Он мог бы почитать книгу. Но он никогда не читает. У него нет времени. В квартире не было книги, которую он мог бы взять с собой. Может, стоило взять с собой? Но сейчас он впервые за три дня думает о чтении. В течение часа он позволяет себе думать о Хао. Он пытается рационально осмыслить все происходящее. Сегодня у него было похмелье, и, возможно, именно это заставило его сексуально желать этого парня. У них много общего, и, возможно, именно это заставляет его чувствовать эту искру, эту мгновенную связь, это тревожное чувство, напоминающее любовь. Затем в его дверь стучат. Он встает с кровати, чтобы открыть, не желая разбудить Хао или Рики криком. — Да? — он думает, что это, наверное, его продюсер или сотрудник технического отдела, кто-то из персонала. Но нет, это Хао, в своей милой розовой пижаме, с двумя кружками горячего какао. — Я не мог уснуть, — шепчет он. — Я увидел, что у тебя горит свет, — он делает паузу. — Я приготовил горячее какао в качестве угощения. — Заходи, — говорит Ханбин, не зная, что ответить. Может быть, он должен был присоединиться к нему в гостиной? Но Хао просто заходит. Он ставит каждую кружку на отдельный столик. Затем садится на кровать. — Обычно я засыпаю, слушая музыку. Но я и не знал, что не могу заснуть без музыки, — объясняет Хао. — Может, мы можем создать свою собственную музыку? — А ты умеешь петь? — Я не уверен, что ты хочешь услышать, как я пою. Хао делает глоток горячего какао. — Я не смогу заснуть, если буду петь сам. Ненавижу просить о помощи, но приходится. Ханбин, пожалуйста, помоги мне, спой для меня. Ханбин мог бы просто дать Хао один из своих анксиолитиков. Но Хао здесь, с его щенячьими глазами, в пушистой розовой пижаме, и его сердце тает. Как он может отказаться? — Хорошо. Пожалуйста, ложись. Я буду петь. Ты не имеешь права смеяться. — Обещаю, я не буду смеяться. Единственная песня, которая приходит в голову Ханбину в этот момент, — «Nabiya», детская песенка про бабочку, которую он выучил еще в детстве. Он тихо поет, повторяя песню снова и снова, наблюдая за тем, как Хао волшебным образом засыпает. Хао ни разу не засмеялся. Он просто лежит здесь, расслабившись, тяжело дыша и глубоко засыпая. Он выглядит таким красивым и милым одновременно, что Ханбин понимает: это опасно. Поэтому тихонько Ханбин накрывает Хао одеялом. Затем он берет свою чашку горячего какао и выключает свет. Потревоженный, он пьет горячее какао на диване в гостиной. Он колеблется между тем, чтобы вернуться в свою комнату, пойти в комнату Хао или просто лечь на диван. Он колеблется достаточно долго, чтобы часы показали ему, что уже четыре утра. Он идет в комнату Хао, потому что хочет избежать вопросов Рики утром, ведь очевидно, что Ханбин не будет первым, кто проснется, если он последним лег спать. Комната Хао и особенно кровать Хао пахнут так же, как Хао, спящий в кровати Ханбина. Мозг Ханбина взрывается, взрывается, сходит с ума. Он принимает анксиолитик. Затем он вдыхает подушку, потому что находится в безумном подростковом кризисе. Сегодня ему не уснуть.