No Safe Word

21:25              Пройдя в главное помещение вслед за Санзу, пропустив его вперёд, Китахара и Риндо были встречены волной аплодисментов от посетителей и их коллег. По их реакции, по тому, как Ран шутливо потрепал Риндо за щёку, когда тот сел рядом с ним, стало ясно, что маленький придурок Санзу сообщил им о том, что, по его мнению, произошло за те полчаса, когда они были заперты в кладовой.              Налив себе выпить из одной из бутылок, стоявших на стеклянном столике, Китахара фыркнула в стакан и закатила глаза, когда она прижала стопку бумаг к животу:              — Что, самолёт приземлился или что-то такое? Отъебитесь все.              Улыбнувшись женщине, которая залпом выпила стакан виски с колой, Ран проворковал:              — Немного обезвожена, химе-сама?              Шмыгая носом и убирая влажные волосы с лица, Китахара усмехнулась:              — Иди нахуй.              — Мне это и не нужно, ты сделала это за меня.              Китахара взглянула на Риндо из-под ресниц, аккуратно раскладывая документы; младший брат уже ударил Рана по руке в ответ на шутку. Формально они не занимались сексом, и она думала, не стоит ли ей оставить эту тему в покое. Несмотря на все слова, младший Хайтани, казалось, получал удовольствие от поздравлений, которые он получал. Для неё не имело большого значения, думали ли люди, что они потрахались. Если он получал удовольствие от этого, то тем лучше для него. Она добилась своего счастливого конца, дважды, и самое меньшее, что она могла сделать, это дать мужчине шанс насладиться словами «молодец» и «наконец-то», которые разносились по VIP-зоне.              Поставив пустой стакан, Китахара протянула руку Санзу и коротко пожала её. Протянув руку через голову Эрис, он вложил её в её ладонь. Цокнув языком, она снова потрясла рукой:              — Мне не нужна твоя лапа, мне нужны ключи от машины, придурок.              Притворно всхлипнув, Санзу потёр предплечье.              — Ты всегда такая раздражительная после секса?              — Я хочу взять свою сумку, чтобы покурить перед встречей с Кисаки.              Даже не взглянув на молодого человека, Эрис хихикнула, кладя свою карту поверх карты Какучё:              — Ты так хорошо отдаёшься члену Рина? Кому бы это не понравилось? — несмотря на то, что она не испытывала ни малейшего влечения к молодому человеку, она тоже слышала, что он был тем парнем, которого стоило запомнить. И всё же, если ей надо было кого-то помучить, она выжимала из него все соки. И, помимо Юды, Риндо был её любимчиком. Она знала, что ей, вероятно, не следует этого делать, учитывая отношения в группе и то, что может произойти, если она перегнёт палку с младшим братом её возлюбленного, одним из лучших бойцов Изаны, но это доставляло гораздо больше удовольствия.              Наблюдая за тем, как пульсирует вена на виске блондинки, наблюдавшей за неторопливой карточной игрой, Акаши протянул свою пачку, предлагая женщине, которая собиралась кого-то ударить, сигарету. Сдавшись, когда у него осталось двадцать три карты, он протиснулся к выходу из-за стола, прикурил и последовал за женщиной, которая раздражённая шла к выходу. Обойдя заболтавшуюся группу людей, Акаши хмыкнул, качнув головой вверх:              — Я слышал, ты сама ездила за документами к Фудзимото.              — Не было особого смысла посылать кого-то другого, если я могла забрать их по дороге сюда.              — Я не уверен, что ты до конца понимаешь, что значит работать в Бонтене. Тебе не следует ходить по клиентам в одиночку.              — Я в состоянии постоять за себя.              — Если это так, тебе следует быть более внимательной к тому, что ты пьёшь.              Набрав код на клавиатуре, она толкнула дверь и, бросив на него сердитый взгляд, продолжила идти по коридору к кабинету Кисаки:              — Будь уверен, что я больше не повторю вчерашнюю ошибку, — дважды стуча в закрытую дверь, она вошла в помещение после того, как ей было сказано войти и вручила документы, которые он просил. Заметив, что Акаши остановился в коридоре, Кисаки кивнул с благодарностью и вернулся к тому, над чем он работал на компьютере.              Дождавшись, пока дверь кабинета закроется, а женщина отправится в ту сторону, откуда они пришли, Акаши шмыгнул носом от начинающего действовать на него холодного воздуха. Идя плечом к плечу с блондинкой, он посмотрел, изучая нейтральное выражение её лица, когда она глубоко затянулась сигаретой:              — Я действительно на это надеюсь. Если бы здесь не было других, эта история закончилась бы совсем по-другому.              — Мне не нужно, чтобы ты говорил мне это, Акаши-са...              — Китахара? — ударившись о металлическую пластину, служившую дверью выхода, Сайто погналась за ними в тенистый переулок, где из здания доносилась музыка, и рядом курили несколько групп байкеров.              Закатив глаза, Китахара почувствовала, что ей до смерти надоело, что её донимают.              — Что такое?              — Я ждала возможности поговорить с тобой почти час, — слегка спотыкаясь в темноте, Сайто пригладила волосы, направляясь к паре, стоявшей у машины женщины.              — Если это из-за того, что я не ответила на твоё сообщение...              — Не льсти себе, я занятая женщина. Я даже не заметила.              Китахара хотела и сказать, что она определённо заметила, судя по резкому тону, но по подвыпившей походке и напряжённому выражению лица, она догадалась, что наглая брюнетка не поймёт шутки.              — Это надолго? У меня есть дела.              Сайто взглянула на Акаши, а затем снова на блондинку:              — Наверное, будет лучше, если мы поговорим наедине.              Подняв руку в знак понимания, он вежливо кивнул двум женщинам, остановившись, чтобы посмотреть на Китахару, и сказал:              — Я тоже должен тебе кое-что сказать. Если я ещё буду здесь, когда ты закончишь, я к тебе подойду.              — Как хочешь, но не рассчитывай, что я буду в хорошем настроении.              Ожидая, пока мужчина вернётся в здание, и тяжелая дверь за ним закроется, Сайто дрожала от холода, пиджак не спасал её от холодного вечернего воздуха.              — Ты, наверное, не захочешь, чтобы кто-нибудь ещё это услышал. Садись в машину.              — Звучит зловеще... — затянувшись сигаретой, женщина открыла машину и жестом пригласила брюнетку сесть, прежде чем сделать то же самое. Как только двери закрылись, Китахара завела двигатель, чтобы прогреть салон, опустила окно на половину и убавила громкость стереосистемы до обычной, когда Сайто вздрогнула от басов, заполнивших салон. — Мне оставить прежнюю громкость на случай, если нас кто-нибудь подслушивает?              Сайто не находила в этом ничего забавного. Повернувшись лицом к ней, она ткнула пальцем в портфель, лежавший у нее на коленях.              — Не шути. Люди спрашивали о тебе.              — Такое часто случается. Очевидно, я привлекаю к себе внимание.              — Это не те люди, которых ты хотела бы видеть расспрашивающими о тебе. Я случайно услышала, как двое коллег говорили о том, что у окружного прокурора есть хорошая зацепка, как получить улики на Бонтен через нового сотрудника.              Приподняв левую бровь, Китахара пожала плечами, стряхивая пепел в окно, прежде чем снова повернуться к женщине:              — Это не я, если ты об этом.              — Твоё имя упомянули. Что бы ни происходило, тебе нужно действовать на опережение, потому что я могу сказать тебе прямо сейчас, что Бонтен не любит предателей, даже если это слухи.              — Спасибо за беспокойство, но я не стукач. Я не сдала тех, кто избивал меня, когда я была ребенком, и уж точно не собираюсь поступать так с людьми, которые помогли мне выбраться из той дерьмовой ситуации, в которой я оказалась.              — Как бы правдиво это ни было, не все поверят тебе на слово. Гораздо легче поверить, что новенькая предала кучу бандитов, чтобы спасти свою задницу.              — Я учту это. Завтра у меня встреча с Майки, так что я обязательно об этом расскажу.              — Тебе нужно быть осторожной.              — Меня уже тошнит от людей, которые мне это говорят. За последние два дня я услышала этого больше, чем за последние два года. Я не знаю, что заставляет людей думать, что я нуждаюсь в их непрошеных советах о том, как мне жить дальше. Ты думаешь, я просто так попала на такую работу? Я не такая уж чистая, Кирие.              — Ну, блять, прости, за то, что я пыталась предупредить тебя. В следующий раз я не буду утруждать себя этим, — повернувшись, она открыла дверь и вышла в переулок. — Неблагодарная сука, — Сайто со всей силы захлопнула дверцу.              Выдохнув дым от сигареты, Китахара схватилась за ручку и тоже выбралась из машины.              — Будь капризной сучкой сколько хочешь, — стиснув зубы, она бросила окурок в лужу и, вдыхая морозный воздух, последовала за женщиной к углу, который вёл на главную парковку, используемую для автомобилей сотрудников. — Но ты очень пожалеешь, если ещё раз хлопнешь моей дверью.              Оглянувшись через плечо, Сайто направилась к своей машине, подняв средний палец вверх:              — Иди нахуй, Китахара!              Посетители, околачивающиеся за углом клуба, хихикали в ответ на это дерзкое заявление, свистели и шутили над женщинами, но получили в ответ такие же ядовитые взгляды, когда брюнетка садилась в свою машину.              Выглянув из-за угла и повернув голову, чтобы посмотреть, как Сайто захлопывает дверцу своей машины и на большой скорости выезжает с парковки, один из охранников усмехнулся, направляясь к уличной будке примерно в тридцати метрах от машины Китахары:              — Ты не ожидала, что она будет такой агрессивной, но у Сайто-сан и вправду очень вспыльчивый характер, да?              Собрав всё необходимое в салоне машины и закрыв её на ключ, Китахара уже зажимала между зубами новую сигарету, пытаясь подавить своё плохое настроение.              — По личному опыту могу сказать, что самые маленькие - самые горячие. Я не встречала ни одной низкой сучки, которая не была бы психопаткой.              — Тогда в чём твоё оправдание?              Китахара взглянула на грузного бритоголового мужчину с татуировкой, проходящей по виску и исчезающей под воротником его пальто. Неужели этот урод тоже захотел поругаться?              — Годы общения с придурками, которые думают, что могут вывести меня из себя, — затянувшись сигаретой, она подошла ко входу в здание и набрала код на двери, после чего открыла её.       

***

       22:10              Дважды постучав в деревянную дверь, расположенную в одном из хорошо освещённых коридоров, Китахара шагнула в кабинет, как только ей сказали войти. Ремешок сумочки едва не соскользнул с плеча, когда её взгляд упал на затылок знакомого человека, сидевшего в одном из двух кресел напротив хозяина кабинета. Чёрт, если в ближайшие двадцать четыре часа ей придётся ещё хоть раз взглянуть на лицо этого ублюдка, она снимет с него шкуру картофелечисткой.              Откинув голову назад, Ханма усмехнулся, увидев, как женщина с грозным лицом подходит ко столу:              — Ты просто не можешь оторваться от меня, да?              Двадцать четыре часа? Из-за этого наглого, самодовольного тона время мгновенно сократилось до двенадцати.              Задержав дым в легких и напрягая мышцы, Китахара бросила оставшиеся папки из «Манилы», которые хранила в машине, перед человеком, который неосознанно в очередной раз направил её жизнь в новое русло.              — Можешь в следующий раз не использовать меня? У тебя полно других, которые выполняют работу по доставке. Как будто я и так не занимаюсь твоей сомнительной подработкой и не пытаюсь прикрыть ваши задницы, — из её ноздрей повалил дым, а брови дёрнулись, и тон женщины сменился на хриплый из-за сдавливания в горле. — У меня есть и другие дела, знаешь ли. Например, моя первоначальная причина, по которой я здесь. Помнишь?              Опешив от её плохого настроения, которое, как он знал, могло стать ещё хуже, Кисаки поднял руку, как будто это могло защитить его от раздраженной ауры, исходящей от женщины.              — Тебе было по пути...              — Нет, это было на противоположном конце города, — прикрыв закрытые глаза рукой, она провела подушечкой большого пальца по виску: — Мне наплевать, мне за это недостаточно платят.              Перебирая бумаги в папке, чтобы проверить, всё ли на месте, мужчина в очках спросил, опустив глаза:              — Прибавка к зарплате поможет тебе успокоиться?              — Как будто ты, блять, можешь это сделать. По-моему, ты забываешь, почему я вообще здесь нахожусь. Я должна играть в карты, а не перебирать бумаги, не ввязываться в драки с бандитами и не прикрывать пару таких мудаков, как вы двое, — закатив глаза, Китахара сосредоточенно перебирала пальцами, почти не замечая, как мужчина взвешивает все за и против того, чтобы внимательнее рассмотреть маленькое, знакомое белое пятно на передней части её брюк. — Не иметь дела с такими психами, как Изана. И уж точно не быть застреленной или накачанной не пойми чем!              — Что? Тебя накачали? — Ханма взглянул на женщину, стоявшую справа от него и скрежетавшую зубами, как бешеная собака, её взгляд был прикован к Кисаки, а затем, когда его вопрос привлек её внимание, отвёл глаза.              — Заткнись нахрен, — оттолкнув руку, потянувшуюся к её пояснице, Китахара согнулась в талии и усмехнулась Ханме в лицо. — Я была вежлива раньше, потому что это моё рабочее место, и я не хотела устраивать сцену перед другими, но если ты появишься у меня ещё раз, я так тебя отделаю, что ты захочешь, чтобы я просто перерезала тебе горло, просто чтобы положить конец твоим страданиям.              Кисаки заёрзал на своем стуле, слегка отодвигая его, когда женщина перешла к угрозам, вены на её татуированной шее выступили, когда она приблизила своё лицо к брюнету. Он был рада, что между ними, по крайней мере, был стол, потому что она становилась всё тише, её хриплый голос звучал сдавленно из-за силы, сжимавшей её, её ноготь постепенно приближался к глазам Ханмы; он уже сталкивался с этим мерзким нравом и не собирался бросаться спасать клоуна, каким бы ценным он ни был – это просто не стоило того, чтобы получать удар, который, как он прекрасно знал, она могла нанести.              — Может быть, это было немного чересчур для тебя, чтобы... — отрезанный взглядом, мгновенно направленным на него, он прижал обе руки к груди, когда блондинка обошла Ханму, а затем и стол, чтобы подойти ближе. — Подожди... Подожди, К-Китахара-с-са-н...              Трясущимися кулаками, прижатыми к бёдрам, и покрасневшим от напряжения лицом, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить этого кукловода об его собственную клавиатуру, Китахара проглотила остатки виски на языке и проговорила, стиснув зубы:              — Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что для меня чересчур, идиот. Прибереги недоделанную травлю для того времени, когда сможешь научиться отлизывать, уродец.              Посмеиваясь над нападками на своего босса, Ханма присоединился к клубу словесных оскорблений со стороны женщины, которая была на волосок от того, чтобы начать ругаться ещё больше.              — И ты тоже можешь заткнуться нахрен. Смеёшься так, будто ты лучше.              Подавшись вперёд, упёршись локтями в раздвинутые колени, брюнет с нахмуренными бровями произнёс:              — Я заставляю тебя кончать.              Наклонившись, чтобы снова оказаться на одном уровне с Кисаки, Китахара с расстояния в несколько сантиметров буравила его взглядом, от её слов у него запотели очки, когда он не смог заставить себя повернуться к ней лицом и посмотреть ей в глаза.              — Только потому, что ты вчера помог мне с Изаной, не думай, что я тебе что-то должна. Тебе лучше взять себя в руки и ещё раз измерить свои ладони, потому что ты серьёзно переоцениваешь свою хватку, засранец. Ни на секунду не думай, что я не вытащу твою костлявую задницу на улицу и не вышибу из тебя всё дерьмо, если ты и дальше будешь выполнять свою часть этого обмена мнениями.              Замерев на месте, медленно повернув голову к женщине, нависшей над ним, Кисаки едва заметно кивнул:              — Я понял... Китахара-сан.              — Очень на это надеюсь, — закинув ремень сумки на плечо, она опустила конец сигареты в стакан Ханмы, когда проходила мимо брюнета, всё ещё смотревшего на неё. — Я буду продолжать делать то, что обещала, когда мы только пришли к соглашению, но не думайте, что я буду работать сверхурочно, когда никто из вас не делает для меня ни черта; вы оба, должно быть, не в своём уме, если думаете, что я буду продолжать помогать вам просто по доброте душевной, — бросив ещё один взгляд на двух мужчин, избегающих её взгляда, Китахара насмешливо покачала головой: — Вы двое действительно подходите друг другу – ни один из вас не может ничего сделать без другого, и даже тогда выходят посредственные результаты.              Оглянувшись, Ханма едва слышно пробормотала:              — Но ведь я заставил тебя кончить, да?              Она ушла, не сказав ни слова, и её смешок прозвучал почти так же звонко, как треск двери, когда она захлопнула её за собой. Кисаки посмотрел на расщеплённую сосну у дверной ручки, а затем на Ханму, и на мгновение они обменялись молчаливыми взглядами, прежде чем плечи Кисаки опустились. Лёгкие едва смогли расслабиться настолько, чтобы сделать вдох, и Кисаки нахмурился:              — Что ты сделал на этот раз?              Ханма слегка выпятил нижнюю губу и посмотрел на потолок, его голос звучал не так, как обычно:              — Это может быть одна из нескольких причин: у меня был не очень удачный день...              — Что это вообще значит?              — Я попросил её разрешить мне остаться прошлой ночью.              Выражение лица Кисаки стало таким, будто он одновременно съел лимон и получил удар в живот:              — Зачем?              — Это была хорошая возможность использовать холод на улице в качестве оправдания.              — О, ты думаешь, это была хорошая возможность? — Кисаки указал на дверь своего теперь уже менее безопасного офиса, выпрямив спину и наморщив лоб. — Несмотря на свой вспыльчивый нрав, она обычно умеет держать себя в руках. Что ты с ней сделал? — мужчина мгновенно уловил развратный взгляд и остановил его прежде, чем развратные действия успели превратиться в слова. — Я хотел её разозлить, мне не нужен подробный рассказ вашей сексуальной жизни.              Потратив некоторое время на то, чтобы прогнать свои мысли и привести их в порядок, Ханма рассказал своему боссу о том, что произошло за последние двадцать с лишним часов. С каждым кивком голова Кисаки опускалась всё ниже и ниже в его ладони.              — Ты тупой ублюдок, — бросив только что полученную папку в ящик стола, он тяжело выдохнул. — Если ты испортишь всё, что мы делаем, своими детскими играми, я позволю ей убить тебя. В данный момент она более полезна, чем ты.              — Хм, думаешь, она способна довести ситуацию до такого исхода? — Ханма считал, что знаком с переменчивым характером этой женщины, несмотря на их недолгое знакомство; он был уверен, что Китахара без проблем закончит драку, которую начал кто-то другой, но убийство? Ему было любопытно узнать об этом, несомненно, после того, как она пригрозила убить его. Смогла бы она это сделать? Мысль об этом возбуждала его. Многие могущественные и опасные люди пытались и потерпели неудачу за эти годы. Он не мог вспомнить, сколько раз ему угрожали. И всё же те слова под строгим взглядом, которым он был одарён той ночью, были первыми, которые запомнились ему, даже когда они разошлись, после того как она сказала ему уйти, когда появилась Эрис, эта сцена снова и снова проигрывалась в его голове. Он был настороже и не мог предаваться разврату, в который играл после этого. Ему казалось, что он близок к тому, чтобы сыграть с ней, но на самом деле она впилась ногтями в его спину, её обещание сделать что-то порочное терзало его сердце. Как бы он ни злил её, оставляя на ногах свои носки, когда они забирались в её постель, или когда хватал её за задницу, когда они шли на встречу, или когда они в четыре утра искали ключи, которые он в очередной раз потерял, она всегда сохраняла самообладание, чтобы не выпустить из-под контроля свои отвратительные перепады настроения. Даже когда он называл её Юка-чан, имя, которое ей явно не нравилось, обычно это оборачивалось пощёчиной, ударом или яростной руганью, если она не могла дотянуться до него физически, и он специально добивался этого. Прошло много времени с тех пор, как девушка, да и вообще кто бы то ни было, беззастенчиво бил его за его поступки и отвратительные манеры. Чёрт, ему очень нравились эти едва сдерживаемые укусы, оставлявшие шрамы, на которые он мог смотреть потом, когда оставался в одиночестве.              Кисаки бросил на мужчину пристальный взгляд и уселся в кресло – теперь его жизни ничто не угрожало. Даже если у него не было доказательств всего того, что он узнал об этой женщине за время знакомства с ней, он точно знал, что есть по крайней мере один случай, когда детали инцидента были в лучшем случае подозрительными. Учитывая её вспыльчивость и способность вытаскивать факты из задницы, её умение превращать самых плохих людей в податливые инструменты, чтобы добиться своего, Кисаки не хотел бы приблизиться к тому, чтобы узнать наверняка, могла ли она убить кого-то своими руками или по связями, особенно если этот кто-то был так тесно связан с ним, как Ханма. Или, что ещё хуже, сам Кисаки.              Просматривая документы, оставшиеся на столе, мужчина ворчал, глядя в свой нетронутый бокал:              — Думаешь, ты не сможешь вывести её из себя? Неужели тебе действительно будет так больно, если ты просто не будешь её злить?              — Ты сам видел, какая она, когда раздета, — откинувшись немного назад, Ханма приподнял рубашку, чтобы показать боссу четыре длинных следа от ногтей, которые надорвали кожу и исчезли под поясом. — Она чертовски дикая, когда злится.              Кисаки старался не замечать тупой ухмылки на лице своего подчинённого, который, судя по всему, вспоминал все те развлечения в спальне, которым предавалась пара. Действительно, как он оказался рядом с таким идиотом? И что ещё важнее, как, чёрт возьми, Ханма смог продержаться так долго, если у него это было основной чертой характера - так издеваться над опасными людьми? В данный момент, когда его правая рука увлеклась новой «дойной коровой», которая привлекла внимание младшего Хайтани и вызвала интерес у вернувшегося Курокавы, Кисаки решил, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать что-то делать.

***

       22:30              Вернувшись в свой кабинет, Китахара застала Коконоя за ноутбуком, Санзу сидел на своём месте, откинувшись назад, и одна из её ручек балансировала на его верхней губе.              — А-а-а, — проворчал розововолосый, поймав ручку, и встал, когда его взгляд упал на женщину, проходящую мимо него. — Теперь ты мне поможешь, ане-сан?              Коконой перевёл взгляд на своего коллегу и на его лице отразилось отчаяние после того, что Санзу рассказал ему о женщине и Риндо всего двадцать минут назад: не собирается же она всерьёз возиться с этим психопатом? Верно?              Обойдя его и усевшись в кресло за столом, Китахара открыла ноутбук и вошла в систему, жестом указав на один из свободных деревянных стульев в углу.              — Что тебе нужно?              О, слава богу. Коконой вернулся к своей работе, в то время как Санзу пододвинул стул и сел справа от женщины.              — Помнишь тех шлюх, которые меня кинули?              — Их? Смутно... Ты решил их убить? Да, точно, ты бы не стал об этом молчать.              Покрутив украденную ручку, мужчина раздражённо сжал её:              — Я узнал, кто одна из них, но каждый раз, когда они видят кого-то из Бонтена, они разбегаются.              — Не могу их винить за это, — пожала плечами женщина, не отрывая глаз от экрана.              — Сделай мне одолжение и отвлеки её в баре.              — Разве ты не знаешь кучу других женщин, которые могут сделать это для тебя?              — Они знают всех девушек, которые работают в клубах. Мало того, я не думаю, что кто-то другой был бы готов физически остановить их, если бы они сбежали.              Китахара поднял взгляд от бумаги, которую распечатала:              — И ты думаешь, я бы смогла?              — Ане-сан, я видел, как ты швырнула на задницу взрослого мужика, когда он пошутил над твоими тощими запястьями, когда вы занимались армрестлингом прошлой ночью.              Китахара отвернулась, огрызаясь на влажный воздух, исходящий от подключенного обогревателя. Как много она успела сделать на глазах у своих новых коллег, не помня этого? Ей действительно нужно было сбавить обороты. В следующий раз ей сообщат, что она бегала голой по улице с пристёгнутым к голове фаллоимитатором или еще какой-нибудь хернёй.              — Дай мне двадцать минут, встретимся у моей машины. У меня ужасное настроение, так что будь готов быстро забрать свой приз.              Проводив взглядом выбегающего из кабинета розововолосого мужчину, Коконой наклонился в сторону, чтобы посмотреть на женщину напротив:              — Ты действительно собираешься помочь ему с такими вещами?              — Я сказала, что помогу, значит, помогу.              — У тебя будут проблемы.              — У меня уже они есть, — Китахара быстро набирала текст, не отрывая глаз от экрана. — Сколько ещё проблем может возникнуть у человека в моей ситуации?              Медленно откинувшись на спинку кресла, Коконой хмыкнул:              — Ты действительно хочешь это узнать?              — Ну, меня могут убить сегодня ночью, так что я могла бы помочь…              — Что? Зачем тебе это?              — Моё имя на слуху в полиции вместе с догадками о том, что кто-то собирается сдать Бонтен.              Коконой прекратил свои дела и откинулся в кресле, чтобы посмотреть на женщину, продолжавшую печатать. Он был настолько ошеломлён, что его рот никак не хотела закрываться, а веки задёргались в попытке осмыслить то, что только что сказала Китахара. Ему не в новинку было слышать её нездоровые шутки, но отсутствие заботы о том, что, как она знала, является опасной ситуацией, заставило его встать и потрепать её по голове. Не то чтобы ей было неприятно, но Китахара был в полном ужасе от того, что только что произошло, а Коконой всё ещё смотрел на неё.              Китахара, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот, проговорила:              — Какого хрена, Коко?              — Почему ты так легкомысленно к этому относишься? Быть застреленной вполне реально, а стрелки Бонтена не промахиваются, — частично сидя на краю стола, Коконой провёл пальцем по столу между своим бедром и запястьем; от серьёзности заявления его кожа стала ещё бледнее, чем обычно: — Ты должна рассказать Майки, что происходит, пока он не понял неправильно.              Китахара пожала плечами, вернувшись к небольшому объёму работы, которую ей нужно было закончить к вечеру:              — Завтра у меня с ним встреча, тогда и скажу.              Коконой был в растерянности: он не мог понять, что творится у неё в голове, если она считает, что подобная ситуация разрешится сама собой.              — Думаю, тебе стоит сказать ему об этом прямо сейчас.              Бросив на него быстрый взгляд, женщина выделила каждое слово:              — Я думаю, это может подождать. Если тебя это так беспокоит, скажи ему сам, — прикурив новую сигарету, она отмахнулась от него, прежде чем он успел начать жаловаться на дым: — Такими темпами я попрошу Санзу пристрелить меня, только чтобы я могла сойти с этого аттракциона.

***

       Вторник, 12 октября 11:05              Ещё не было и полудня, небо было тоскливо пасмурным, а воздух таким, что болели глаза. Хайтани, Санзу и Китахара возвращались с первого за день задания. Несмотря на явное увеличение числа охраны, работа была несерьёзной – у Санзу была другая работа в этом районе, и он согласился на неё, чтобы не торчать в пустом клубе до назначенной встречи. Розововолосый сидел на переднем пассажирском сиденье и спорил с сидевшим за рулем Раном о том, какой фильм про якудза был лучшим. Риндо прервал разговор с Китахарой на заднем сиденье, когда в его кармане зажужжал телефон, и через несколько секунд после прочтения полученного сообщения выражение его лица изменилось.              — Нам нужно в больницу Мусашики, — сообщил младший брат, и сидящие впереди вздохнули, услышав это название и пробормотав «опять».              — Кто-то ранен? — спросила Китахара, но её проигнорировали. Ей не требовалось много ответов, чтобы понять, что что-то определённо не так: воздух стал тяжелым, а мужчины внезапно выглядели очень серьёзными.              — Что нам с ней делать? — Санзу взглянул на женщину через зеркало заднего вида, а затем посмотрел на Рана: — Мы не можем везти её в такое место.              Китахара не любила, когда о ней говорили так, словно её тут не было.              — Я вообще-то здесь.              — Да, в этом-то и дело, — Ран втянул в себя воздух и посмотрел на брата через зеркало: — Им нужны мы трое?              — Да, и надо торопиться, так что мы даже не сможем закинуть её обратно.              Остановившись за углом ветхого и заброшенного района города, Ран упёрся коленом в руль, доставая из заднего кармана бумажник и перебирая несколько бумажных купюр.              — Ты выходишь из машины, — перекинув деньги через плечо, он посмотрел на женщину через зеркало. — Иди и купи кофе, мы вернёмся примерно через полчаса, — машина слегка вильнула на пустой дороге. Выпятив челюсть, Ран вскинул голову, когда увидел, что она делает, а его левая рука метнулась назад, чтобы отразить атаку: — Ты что, ударила меня?!              На лбу пульсировала вена, а глаза сузились, и женщина прошипела сквозь сжатые челюсти:              — Я знаю, что ты не просто сказал мне принести тебе кофе, ублюдок. Я что, похожа на твою секретаршу?              Риндо оттащил блондинку от того, чтобы она снова не ударила его брата, и похлопал по воздуху, когда её плечи встретились со спинкой сиденья:              — Ты не можешь поехать с нами, это опасно.              — Я подожду в машине.              Ран скептически отнёсся к её словам:              — А ты будешь ждать? С каких пор ты стала делать то, что тебе говорят?              Выглянув в окно и посмотрев на тенистые окрестности, которые только усугублялись слякотью и пасмурным небом, Китахара недоверчиво хмыкнула:              — Да. Думаешь, я хочу, чтобы меня высадили посреди гетто и заставили полчаса отмораживать себе сиськи?              Трое мужчин посмотрели друг на друга, Санзу пожал плечами, а Риндо был категорически против того, чтобы оставлять женщину одну в таком месте. Он даже не хотел туда идти, не говоря уже о том, что Китахара должна была сопровождать его, словно это была какая-то экскурсия. Но всё же это случилось. Они припарковались у сравнительно небольшой двухэтажной заброшенной больницы посреди квартала, предназначенного под снос; само здание разваливалось и было обнесено забором. Было очевидно, что это место было притоном для преступников, наркоманов и бездомных: на потрескавшемся асфальте, поросшем сорняками, красовались граффити разбросанные шприцы и бутылки.              Китахара наклонилась вперёд и осмотрела состояние фасада, заколоченного досками и местами обугленного от пожаров.              — Что за работа в таком месте?              Риндо оглянулся через плечо и взялся за ручку двери. Он ни за что на свете не ответил ей. Он не думал, что сможет жить как прежде, если узнает, что она в курсе того, что происходит в этом здании, что он, его брат и Санзу делали там на протяжении многих лет.              — Просто останься в машине и не открывай двери. Мы не задержимся. Это займёт примерно полчаса.              Ран уже ждал у ограды, но тут же отозвался:              — И не заводи мотор, а то аккумулятор разрядится.              Китахара ворчала, когда Ран наклонился, чтобы пролезть сквозь щель в проволочном заборе, расположенном в двадцати с лишним метров от тротуара.              — Я должна замёрзнуть до смерти, да?              Сняв куртку, Риндо протянул её Китахаре, пока его ноги не высунулись из машины:              — Мне всё равно придется снять её там, а тебе она пригодится.              Просунув руки, пока ещё тёплые, она задрала воротник на шее, рукава болтались на костяшках пальцев.              — Я не знаю, что вы там делаете, но будь осторожен.              — Да ладно, у нас нет целого дня, чтобы ты пел серенады принцессе, Рин, — ворчание Рана усилилось, когда часть его куртки зацепилась за дикие заросли, окружавшие импровизированный вход. — Никто из нас не хочет оставаться здесь дольше, чем нужно.              — Я не против, — сказал Санзу, следуя за старшим мужчиной. Из-за разницы в размерах у розововолосого было гораздо меньше проблем с проходом.              — Конечно, ты не против, потому что ты чёртов чудак с ещё более странными увлечениями.       

***

       12:00              «Полчаса, чёрт возьми». Китахара сидела, положив ноги между двумя передними сиденьями, и играла в какую-то игру на своем телефоне. Ран, Риндо и Санзу уже почти час находились в заброшенной больнице. Что они могли делать в таком месте? Может, было бы безопаснее не задавать вопросов, но она была уверена, что за последние десять минут одна «Тойота» дважды проезжала мимо. Это была довольно неприметная машина, и она бы легко её не заметила, если бы не тот факт, что в округе было всего три других автомобиля и два из них сгоревшие. Как раз в тот момент, когда она собиралась посмотреть в экран телефона, та же самая «Тойота» сделала ещё один круг, на этот раз достаточно близко, чтобы она поняла, что происходит. Прокрутив контакты, она поднесла устройство к уху, но тут же получила запись голосовой почты Санзу. Китахара отправила Коконою сообщение, чтобы он скинул ей номера Хайтани, и две с половиной минуты подряд названивала всем троим, после чего оглядела окрестности. Она сказала, что не собирается ничего делать, но теперь дело было срочным.              Забравшись на переднее сиденье, она вытащила тонкое лезвие из бюстгальтера и открыла коробку с кабелем. Провода заискрились, двигатель завёлся, Китахара надавила на газ и рванула по дороге в противоположном от машины направлении. Припарковав машину за углом на более оживленной улице, она побежала в больницу; боги, она реально ненавидела бегать. Было едва двенадцать часов дня, но небо было тёмным, и не было ни одного фонаря, чтобы снять ощущение жути; обстановка была прямо из фильма о сексуальной девушке, которая пытается спасти задницы трёх дебилов, но в итоге её убивают медсёстры-призраки и доктор Франкенштейн. Чёрт, ей нужно перестать засыпать под фильмы ужасов, потому что всё, о чём она могла думать, это приведения и демоны, пока она пробиралась внутрь здания через вход, где была незапертая дверь.              Чёрт, как же она это ненавидела. Внутри было темно, а всякий мусор и обломки на полу мешали идти. Какого чёрта эти придурки возились в таком месте, когда в Бонтене было множество зданий с чистыми полами, отсутствием всякого мусора и с чёртовым освещением. Не успела она пожаловаться на происходящее, как свернула за угол, где пара строительных фонарей освещала то, что, по её предположению, когда-то было зоной ожидания, учитывая закрытую приёмную слева от неё.              Остановившись, она услышала движение и шорох, за дверью справа от неё неоднократно хрустел пластик. Если бы она не знала, то заподозрила бы что-то нечистое по нарастающему ворчанию Риндо и восклицанию Санзу «Ох, блять!», после чего последовал сильный толчок. Если уж кто и мог застать момент бурного секса, так это Китахара, которая не постеснялась бы взглянуть на этих двоих.              Как только она открыла дверь в комнату, ей сразу стало ясно, что что-то не так: это было не так, как обычно, когда мужчины, с которыми она работала, слонялись без дела, переводя дыхание и пользуясь возможностью перекурить. Она должна была знать, когда вошла в самый верхний этаж больницы, который подозрительно пахнет так же, как там, где она прошла тест на лояльность три месяца назад; она должна была это знать, прежде чем выходить из машины. В воздухе был запах железа, и стоило ей разлепить губы, как она уже грызла их. Она оглядела кафельный пол. Засохшая кровь. Кровь на некогда белой разбитой плитке. Кровь на безжизненных телах, валяющихся на полу, только один из трёх полубессознательных мужчин был привязан к металлическому креслу, прикрученному к полу. Хуже всего было то, что Риндо и Санзу в крови склонились с пилами в руках и в ужасе повернулись к женщине, медленно замечая выражение её лица, как будто она только что столкнулась с каким-то личным предательством.              Пытаясь выпрямиться и поскальзываясь на плитке, Санзу вытянул руку в сторону двери, и капли разлетелись по его лицу:              — Тебе сказали подождать в машине!       — Вы не отвечали на звонки.              Санзу, убирая рукавом защитного костюма с лица волосы, непроизвольно размазал кровь по щеке:              — Неужели ты не видишь, что мы немного заняты?              — За последние пятнадцать минут полицейская машина без опознавательных знаков проехала мимо три раза.              Риндо держал оружие, которым он расчленял тела, за спиной, как будто это могло помочь, когда его собственный комбинезон и пол были залиты кровью, кишки лежали на чехлах для обуви, а внутренности – в открытых чёрных мусорных корзинах.              — Они тебя видели?              Китахара покачала головой, её голос прозвучал тихо, так как образ младшего Хайтани в крови заставил её разум разогнаться, а кровь начала поступать в её мозг.              — Нет...              — Тогда беги.              — Я не думаю, что… — липкая латексная перчатка закрыла ей рот, а сильная рука обхватила за талию, и Китахару выволокли из комнаты, а Риндо и Санзу вскочили на ноги.              — Вы двое закончите эту чёртову работу! — захлопнув дверь ногой, Ран развернул блондинку к себе, её глаза были дикими от паники, вызванной нападением, и ещё больше усилившейся, когда мужчина толкнул её в грудь с той же силой, с какой он толкнул бы любого мужчину, с которым дрался.              Она лопатками ударились о стену, покрытую сыростью и плесенью, голова Китахары отрикошетила от стены, и она рухнула на гнилые стулья, поставленные в углу. Она пыталась встать на ноги, когда мужчина надвигался на неё, и всё, что она могла сделать, это прикрыть голову, когда поняла, что не сможет увернуться от удара, направленного в сторону её головы. От удара его ладони по лицу она пошатнулась, её зрение помутилось, в ушах зазвенело от силы удара, а кожа на лице горела. Этот ублюдок действительно ударил её без всякого предупреждения. Как его брат и Санзу, Ран был одет в рубашку с закатанными рукавами, поверх неё был надет защитный костюм, а галстук был снят вместе с другими предметами одежды и оставлены у двери, через которую она вошла. Пятна крови на предплечьях старшего брата попали на грудь Китахары, и он рывком поставил её на неустойчивую опору, трижды встряхнув, прежде чем толкнуть в опорный столб и выбить воздух из лёгких. Пальцы Рана переместились на её лицо, уставившееся на него с непривычным для него выражением, когда он начинал кого-то бить. Пальцы впились в её щёки, и его фиолетовые глаза осматривали её глаза, а затем вену, пульсирующую под тату, обвивающими шею, которую он мог бы с легкостью переломить голыми руками.              Короткие ногти впились в её кожу, а другой кулак впился в ткань воротника, приподнимая её и не сводя с неё глаз. Его голос был низким и ровным, несмотря на явный гнев:              — Тебе не просто так сказали не заходить сюда. Почему ты никогда не слушаешь?              Китахара нахмурила брови, пытаясь удержать равновесие на самых кончиках пальцев ног, так как застряла между стеной позади неё и мужчиной, поднимающим её, крепкое тело которого прижало её к стене:              — В следующий раз я не буду беспокоиться, если буду знать, что спасаю именно твою задницу.              — В следующий раз? Думаешь, тебе так повезёт, что будет второй раз? — сжав кулак и сузив глаза, Ран выплюнул: — Кем ты себя возомнила, чтобы думать, что сможешь нас спасти?              — Я переставила машину и позвонила кое-кому, чтобы от неё избавились. Акаши-сан приедет за нами через десять минут, так что, пожалуйста, — она разжала хватку мужчины и плечом вырвалась из его личного пространства, — приведи себя в порядок, если не хочешь, чтобы следующим предложением было обвинение в убийстве, а не какая-то ерунда о том, что я посторонний человек.              — Ты посторонний человек, ты ни черта не знаешь о том, как на самом деле проходит такая жизнь.              Потирая горло одной рукой и захлёбываясь слюной, Китахара пыталась расправить куртку Риндо, на которой появились медные пятна; он уже второй раз одалживал ей куртку, и второй раз она умудрялась её испортить. Опустившись на низкий столик в углу помещения, она с усмешкой посмотрела на мужчину, который смотрел на неё в ответ, и мотнула голову в сторону комнаты, в которой находились Санзу и Риндо:              — Тебе не кажется, что тебе стоит помочь им, или тебе так понравилось в колонии для несовершеннолетних, что ты хочешь попробовать обновление до обычной тюрьмы?              — Я разберусь с тобой, когда мы вернёмся. Как думаешь, ты сможешь оставить свою задницу на месте, пока мы не закончим?              Прикурив сигарету и прислонившись спиной к обшарпанной стене, Китахара закинула одну ногу на другую, закатив глаза:              — Просто иди и делай свою работу, урод.              С насмешкой глядя на блондинку, Ран вошёл в комнату, не захлопнув за собой дверь. Осмотрев беспорядок, Ран жестом указал на чёрные мешки, привязанные в стороне, а затем на мужчину, который теперь был мертв в кресле.              — Нужно быстро все убрать, Акаши-сан приедет за нами примерно через десять минут, — не получив ответа, он посмотрел на брата и Санзу с недовольным выражением лица. — Да что с вами двумя такое? Пошевеливайтесь.              Санзу недовольно хмыкнул, переведя взгляд на оставшийся труп.              — Неужели обязательно было её бить?              — Ей нужно научиться делать то, что ей говорят, — присев, Ран начал собирать мешки с расчленённой плотью и потащил их к ванне, наполненной кислотой. — Кто-нибудь из вас хотел, чтобы она видела, как вы это делаете? — высыпав части тел в пустую керамическую ванну, Ран повернулся, чтобы забрать остатки, и тут заметил, что Риндо смотрит на него, помогая Санзу расчленить человека, которого они только что подняли с кресла. — Проблемы? — не говоря ни слова, Риндо тяжело выдохнул и вернулся к своей работе. Он был чертовски зол. Его руки дрожали, а в ушах стучал пульс. Если он будет молчать и не поддаваться на фирменные мелкие издёвки Рана, возможно, ему удастся сохранить самообладание до лучших времен; у него будет время остыть, прежде чем ответить такой же глупостью. — Я так и думал, — тупой ублюдок просто обязан был вставить свои ненужные слова.              Вскочив на ноги, Риндо оттащил брата за плечо, сумка, которую тот держал, упала на пол и порвалась, её содержимое вытекло, а Санзу повернулся, чтобы поймать её, крича при этом, что они - пара малолетних придурков. Отведя руку назад и замахнувшись, Риндо ударил Рана в лицо; костяшки пальцев, обтянутых латексом, попали в глазницу брата. Чёрт возьми, Китахара никогда в жизни не хотела так сильно смеяться - это было похоже на какой-то сон. Китахара перевела взгляд с Рана, перекатившегося на бок, и увидела, что Риндо смотрит на неё с шокированным выражением лица, словно только что осознал, что натворил, а затем поспешно отвернулся и вернулся к своей работе.              Китахара знала, что ей лично придётся заплатить Рану за то, что только что сделал Риндо. Она чувствовала это всем телом. Но всё же сейчас видеть этого засранца, ковыляющего на своих ногах и бормочущего ругательства с кусками щепок от пола, прилипшими к его спине и волосам, было для неё приятным воспоминанием, которое она надолго сохранит в своей голове.