No Safe Word

      На её бледной коже можно было заметить румянец. Ханма начинал думать, что её может возбудить всё, что угодно. Иногда она просто сидела в ночном клубе, на диване, и её бедра начинали тереться друг о друга, а глаза бегали по помещению, не обращая внимание на взгляды, которые на неё бросали из-за откровенных звуков, вырывающихся из горла. Иногда, после того как он возвращался после драки, с чужой кровью на одежде и растрёпанными волосами, она была на грани обморока. Он не был уверен, почему, но результат был один: она была на нём независимо от того, кто был рядом. Он не собирался жаловаться. Она была на твёрдые десять из десяти, как и он. Она прижималась к нему и начинала перебирать пальцами его волосы, впиваясь в него и стонавши в его шею, пока смотрела вокруг на тех, кто был достаточно смел, чтобы смотреть ей в глаза.       Её самоуверенность или безумие, он пока не был уверен, сводили его с ума без всяких усилий. Её большие щенячьи глазки скрывали такую глубокую тьму, что даже Данте Алигьери с трудом смог бы её заполнить. Хорошо, что он не Данте – он Ханма Шуджи, и он собирался сломить эту несгибаемую волю и развратное тело, даже если ему придётся умереть, пытаясь сделать это.