Грешники

      Когда я мысленно звала Сатору перед сном и думала только о нём, демон тут же отзывался на призыв, как волк отзывается на вой стаи. Каждый раз демон приходил ко мне и каждый раз я чувствовала себя живой рядом с ним.       Но сегодня я не могла быть живой, и дело даже не в Сатору. Из памяти стёрлись все воспоминания, им на замену пришли страх и размышления: что я могла бы сделать, чтобы победить, чтобы сломать все планы демонов и избавиться от них раз и навсегда.       Стоило Сатору появиться около меня, я обняла его, зарылась лицом в его мягкую, тёплую рубашку в районе солнечного сплетения, вдохнула аромат трав и свежего воздуха. Уже знакомый ветер щекотал ноги, обнимал, будто тоже был рад видеть меня.       — Ты так громко звала меня. Что-то случилось? — отпрянув, спросил Сатору. Хоть и не видела, но была уверена, что он смотрел прямо в мои глаза.       Переминаясь с ноги на ногу, закусила нижнюю губу. Руки затряслись, я не знала, куда деть их: мяла ткань платья, качала их, гоняя ветер, разминала с тихим хрустом суставы.       — Я решила, что с меня хватит, — я улыбнулась и закрыла глаза, стараясь не заплакать в очередной раз. Во мне так скоро не останется слёз, если я не научусь контролировать себя.       — Ты о чём?       — Пора уходить, Сатору… Вам всем. Я больше не могу терпеть всё это. С меня хватит.       — Я тебе не помощник. Но и не враг тоже. Если ты так действительно решила, то, может, это и правильно, — Сатору ухмыльнулся без намёка на веселье. Совесть кольнула изнутри, ускорила пульс.       — Ты можешь помочь. У меня было время подумать, сложить дважды два и провести ещё пару-тройку анализов… Ты ещё как можешь помочь.       — Сугуру и так придёт к тебе. Тебе нужен демон-проводник. Или привратник. Но не искуситель и тем более не трус, как я. У тебя уже всё есть, чтобы избавиться от нас.       — Я и рассчитываю на то, что Сугуру придёт ко мне. Сатору, — я позвала его, подошла совсем близко и взяла за руку. Сатору не сопротивлялся. Он положил ладонь на мой живот. — Чувствуешь что-нибудь?       — Нет. Больше ничего, — сказал он и будто с неохотой убрал руку. — Но тебе больно. Будто кровь течёт по моим рукам… Зачем ты это сделала?       — Загляни в мои глаза ещё раз и всё поймёшь. — Потянулась к его повязке, боясь, что демон оттолкнёт меня. Но он ждал, когда я стяну маску с его лица, поэтому преодолела робость.       Его ярко-голубые глаза, единственное чистое, что осталось в моей жизни, заглянули в мои. Душу вывернуло наизнанку, органы перекрутило от уже привычной боли. Я неотрывно смотрела на то, как бегали глаза Сатору в панике, не отрываясь от моего испуганного, застывшего взгляда.       Демон резко опустил голову и натянул маску обратно.       — Так много мыслей, тяжело разобрать. Но я всё же понял… Ты сошла с ума… — сделав шаг назад, шепнул Сатору.       — Знаю. Но пока я не сделала это окончательно, я должна… Новая сделка с Сугуру всё обязательно исправит.       — Ты придумала слишком сложный план. Он может не согласиться. А моя роль… Я не понимаю тебя. Я не смогу осуществить твою задумку, потому что Сугуру точно откажется. Если бы он хотел, давно бы заставил тебя дать ему разрешение, чтобы забрать меня. Потому что я привязан к тебе, и пока он ничего не может мне сделать, пока ты сама этого не захочешь.       — Прошу тебя. Ты — моя единственная надежда сейчас. Ты хочешь искупить свои грехи? Ты не устал скитаться по вечности в одиночестве, пока мысли тебя сжирают?       — Я уже подумал об этом. Я брожу в неизвестности, между реальностью и сном, боясь выйти в свет. Действительно устал. Каждый день я мучаюсь от мыслей о том, что сделал тысячу лет назад. Когда ты рядом, мне легче, но мы видимся не так часто. Да и время во сне бежит так быстро… Поэтому наши встречи — это пытка, потому что эти моменты слишком коротки.       — Не хочу обременять тебя, Сатору, — я взяла его за руки и расплакалась, не в силах больше бороться с комом в горле. — Но нет другого выхода. Если я не запру Сугуру, он не остановится. Пострадаю я и, что самое ужасное, мой возможный будущий ребёнок, если он всё-таки родится от второго зачатия. Или несколько детей. И не одна девушка, как я. Пострадает столько же невинных, как пострадали твои дети и твоя жена. У тебя есть шанс спасти не только меня, но и искупить грехи и помочь таким, как я. Помочь людям.       Сатору согласно покивал, закусывая искривившуюся, чуть опухшую губу. Словно плакал вместе со мной.       — Да… Да. Ты права, — всё ещё кивая, говорил он. — Но он может убить меня…       — Постараемся сделать всё возможное, чтобы этого не произошло.       — Ты сама на это надеешься, Рина. Но я не обвиняю тебя. Я увидел, что ты считаешь, будто это избавит меня от мучений. Тебе жаль меня, — Сатору отпрянул и отпустил мои руки.       Он потрогал кору дерева, тронул окровавленные полосы ткани, словно ждал какого-то ответа свыше, от того, кто точно никогда не стал бы отвечать ему.       Я не знала, существовало ли что-то светлое и всесильное в виде Бога, который мог бы помочь. Но одно я знала точно: если он существовал, то точно не собирался помогать. Мы — забытые Богом, обречённые, несчастные, которые должны бороться со своей жизнью сами.       — Я создал эту пустоту вокруг себя. А дерево послужило сердцем этого места. Но от тряпок избавиться не смог. Они каждый раз напоминают мне, что мои руки в крови. И в Бездну больше не хочу. Но там намного спокойней, там пустота не такая давящая. Хоть там и одиночество сильнее… Я не знаю. Это слишком сложный выбор. Нигде счастья нет, потому что я его не заслужил.       Сатору легко стукнул кулаком по коре дерева. Он глубоко дышал через раздувающиеся ноздри и время от времени шмыгал. Поднял голову, словно пытаясь вглядеться в небо, и прошептал охрипшим голосом:       — Я буду скучать по этому месту.       — Когда я позову тебя, приди. Хорошо?       — Не надо меня просто звать, — отчеканил Сатору. Он резко перестал плакать. Подошёл ко мне, сел на траву. Я приземлилась рядом с ним, укрыв платьем ноги до колен. — Сугуру не должен узнать, что это твой план. Нужно сделать так, чтобы ты призвала меня к себе. Нужна метка.       — Я не знаю, где такую взять…       — Ты рассказывала про дневник Сугуру. Возможно, там что-то есть. Сукуна знает про твой план?       — Ещё нет. И я не особо хочу, чтобы он знал прям всё. Да и я ещё не решила до конца, как поступлю с ним.       — У тебя есть метка на груди. Попробуй выкрасть дневник Сугуру, найди нужную метку в его записях и призови меня, когда будет нужно. Сделаем вид, что ты просто предала меня. Думаю, должно сработать.       Я кивнула. Осторожно погладила пальцам траву, нашла руку демона и сплела наши пальцы в хрупкий, нежный замок.       — Ты не представляешь, как я тебе благодарна.       — Я видел это в твоих глазах, вот здесь, — свободной рукой демон приложил руку к моей груди в районе сердца и улыбнулся.       Его улыбка была чистой. Она полюбилась мне, стала привычной, родной, той, которую хотелось бы видеть каждый день. И в то же время внутри таился к этой улыбке крошечный комочек ненависти. Потому что Сатору — демон, убивший всю свою семью из-за трусости. Сатору был хорошим, добрым, и он давно раскаялся в своих грехах. Мне не нужны были его глаза, чтобы понять это.       — Но сильнее я буду скучать по тебе, — шепнул Сатору, наклоняясь. Его рука легла на мою шею, чуть притянула. И его губы накрыли мои лаковым и осторожным поцелуем.       Наверное, впервые демон не стал лезть под мою одежду и искать похоть. Сатору просто целовал, не требуя ничего большего. Наслаждался мной и моментом, как и я наслаждалась им и тишиной, в которой слышался лишь шорох листвы в нежном летнем ветре.       — Просыпайся, — прошептал Сатору прямо в мои губы.       — Нет… Нет, не хочу. Дай ещё немного времени. Оно может быть последним для нас обоих… — я провела руками по его лицу, задевая прохладную эластичную ткань повязки. — Пожалуйста, не прогоняй меня, — слёзы снова застелили глаза. Я пыталась понять эмоции демона, но не могла из-за спрятанных глаз.       — Чосо пришёл. Думаю, это твой шанс попасть к Сугуру и покончить с этим, — негромко сказал Сатору. Он и сам не хотел отпускать меня: крепко держался то за мои руки, то за ноги, водя по ним так, словно пытался запомнить каждое прикосновение.       — Подождёт.       Демон становился непривычно прохладным под моими ладонями. Я испуганно стала смотреть на Сатору, хвататься за его рубашку, словно вот-вот упаду в пропасть. Страх оказаться в реальности крепко схватил и тащил меня прочь из сна, отрывал от Сатору, делал его неосязаемым. Этот искусственный мир вокруг становился однотонно-серым, а непроглядная тьма подбиралась еле заметно к нам обоим, желая поглотить. Навсегда.       — Пожалуйста, не надо. Не надо, Сатору. Останови это! Дай мне ещё пять минут! — кричала, цеплялась, судорожно смотрела на демона и по сторонам. Но безуспешно. Голос становился тихим, будто его убавили, как надоедливую музыку. А тело отключили, не дали ему работать так, как хотелось бы мне. Руки немели, проваливались сквозь Сатору, которого я почти перестала видеть.       Он стянул с лица повязку. Свет его голубых глаз блестел, словно две полные луны в глубокую ночь. И в этом свете засверкали блики его слёз, как кристаллы.       — Кто знает, может, однажды мы увидимся в Раю? — услышала я с трудом его голос, отражающийся эхом от пустоты, продолжая проваливаться сквозь густую пелену всё дальше, дальше и дальше, будто меня затягивало в Марианскую впадину.       — Обязательно увидимся, — одними губами прошептала я и закрыла глаза.       Открыла их уже в реальности и сразу же начала вытирать слёзы, побежавшие по щекам.       — Сугуру хочет тебя видеть, — буркнул Чосо, стоя в темноте больничной палаты. Я даже не успела опомниться и переключиться со сна на явь.       Наступила ночь. С трудом разлепив глаза, которые щипало от соли, я поправилась на подушке и тяжело задышала через нос. Низ живота резало от глубокой раны. Казалось, будто ломило всё тело только из-за одного эпицентра, от которого боль исходила реками от макушки до кончиков пальцев. Каждое движение как испытание.       — Уже знаю. Это логично. Ведь его плода больше нет, — огрызнулась я и повернула в сторону демона голову. Его глаза ужасающе светились красным во мраке. Тёмный силуэт был с трудом узнаваем.       — Ты идиотка, Рина, — прорычал Чосо, за долю секунды оказавшись около меня. Руками он вжался в кровать, перекинув на них весь вес, и наклонился ко мне. Теперь я смогла разглядеть его лицо. Чосо слишком сильно сократил дистанцию: его дыхание щекотало нос и щёки. — У тебя есть все возможности, о которых можно только мечтать. Да ты можешь иметь куда больше, чем твоя тупая мамаша. Но ты только создаёшь самой себе проблемы. Нравится мучить себя и окружающих? Ты можешь построить будущее своей семье.       — Мне не нужно будущее, построенное на чужой крови и страданиях.       — Если хочешь стать кем-то, всё равно придётся рано или поздно пройтись по чьим-то головам, заплатить, от чего-то отказаться. Это неизбежно. Но нет, ты решила, что ты самая умная, что ты сможешь побороться с демонами. С тобой пытаются по-хорошему, без той жестокости, которая царила тысячу лет назад до того, как один ебучий демон всё не испортил. Ты думаешь, раньше с женщинами возились, как мы с тобой? — Чосо схватился за мою шею. Я вздрогнула, вцепилась пальцами в простынь койки и выпрямилась в струнку. Живот напрягся, изо рта вырвался болезненный короткий стон. — Мы просто могли взять то, что нам нужно. Живи ты в то время, я бы просто брал тебя всегда, когда захочу, а не обхаживал тебя, как принцессу.       — Но мы живём не в том времени, поэтому избавь меня от своей ностальгии. Слишком скучно.       — Я ведь признался тебе, что ты мне нравишься, Рина, — Чосо ослабил хватку на моей шее и вовсе отпустил меня. — Я даю тебе свободу, позволяю жить своей жизнью и просто прихожу тогда, когда мне нужно. Что тебе ещё нужно?       — Это рабство, а не свобода.       — Рабство… — Чосо издевательски прыснул. — Ты ещё не знаешь, что такое рабство.       Чосо достал что-то острое из кармана и провёл им по внутренней стороне ладони. Он прижал глубокую рану к моим губам. Я замычала, стала плотно сжимать рот. Горячая кровь полилась по подбородку, шее, на подушку…       — Пей, идиотка. Тебе же лучше делаю. Немного вылечишься — отправимся к Сугуру.       Хмурясь, я послушно открыла рот. Тяжело задышала. Солёная кровь попала в пищевод. Глотая противную густую жидкость, я закашлялась. Чосо отстранился, поработал немного кулаком, сгибая и разгибая пальцы, будто готовился к забору крови из вены. Мы столкнулись взглядами, и меня накрыло уже знакомое, лёгкое помутнение.       Мой план — это заключить с Сугуру новую сделку. Моя репродуктивная система будет полностью принадлежать ему и я отдам ему Сатору, а взамен он должен будет избавить меня от всех демонов, кроме себя. Изначально этот план казался мне идеальным. Но в это уравнение никак не вписывался Сукуна и моё сильное желание хоть как-то облегчить его страдания. Если Сатору устал жить, то Сукуна наоборот отчаянно цеплялся за жизнь, которую ещё ни разу не пробовал. Должна ли я спасать его? Я задавала себе этот вопрос каждый раз, когда начинала оправдывать его жестокость тем, что он демон, который лишён человечности.       Я захихикала собственным мыслям. Пока низ живота покалывало, как лёгким током электрофореза, тело вмялось в койку, расслабившись так, что стало тяжёлым. Мысли спутались, а язык спешил вперёд них.       — А где Сукуна? — спросила я громче, чем следовало бы, но голос был неконтролируем. Ещё и язык заплетался, а кончик языка стал совсем мягкий и податливый.       — Помог ему ненадолго свалить в Бездну, чтобы не мешал, — Чосо ухмыльнулся и присел на край кровати. Он поглаживаю мою ногу, а та словно онемела и стала холодной: все ощущения практически пропали.       — Мне холодно, — буркнула я и натянула одеяло, уже не обращения внимания на боль. Голова кружилась и кружилась, будто мы находились во вращающейся комнате какого-нибудь парка развлечений.       — Рина? — услышала негромкий вопрос Чосо.       — М? — вяло отозвалась в ответ и посмотрела на Чосо одним открытым глазом, а второй зачем-то зажмурила, словно хотела дать ему таким странным способом отдохнуть. Я перестала понимать саму себя.       — Я ведь не врал тебе о том, что ты мне нравишься. Вся. Полностью.       Чосо говорил негромко, я с трудом могла разобрать его слова. Тяжёлым телом он завалился на кровать ногами, расставил мои бёдра и сел между ними.       — Не надо… — вяло бросила я, приподняла голову и тут же опустила.       Тело даже в такой ситуации не реагировало на мысли. Стало жарко, и Чосо помог избавиться от противного тепла: скинул на пол одеяло одним взмахом руки, будто отогнал муху.       — Чосо, прошу… — попыталась толкнуть его ногой — не вышло.       Демон неторопливо, словно пользуясь моим беззащитным положением, провёл горячими руками вверх по ногам, оголяя их. На мне не было нижнего белья, поэтому половые губы сразу открылись его взору. Снова попыталась защитить себя: сделала жалкую попытку сомкнуть вместе ноги, но грубая хватка Чосо не дала мне даже пошевелиться. Он только раздвинул их шире, задирая медицинскую длинную рубашку ещё выше.       — Нет, — пропищала тихо я, и зажмурилась, вытягивая шею и поднимая лицо к потолку.       — Тише. Тебя не должны услышать, — шепнул он хрипло и положил руку на мой рот. Даже его прикосновения казались чем-то невесомым.       Оторвав руку от губ, он провёл по ним большим пальцем и нырнул внутрь, скользя шершавой подушечкой по языку. Я резко выдохнула, не в силах даже сопротивляться. Словно ему стало скучно, Чосо вынул палец и упёрся обеими руками в кровать между моих ног. Наклонился и расслабленным языком коснулся половых губ.       Он не торопился. Водил мягким кончиком из стороны в сторону и круговыми движениями. Я даже слышала влажные звуки в давящей тишине, которая прерывалась нашим тяжёлым дыханием.       Словно не сдержавшись, Чосо еле слышно прорычал и прижался губами полностью, надавив на вульву языком. Он задевал кончиком вход во влагалище. Даже сквозь наркотическое помутнение я вздрогнула, когда мышцы начало сводить.       — Ты вся течёшь, — прошептал Чосо, прижался к влагалищу двумя пальцами и вошёл, не жалея меня.       Он сгибал внутри фаланги, надавливая на верхнюю напряжённую стенку, и параллельно пытался довести меня языком до пика.       Живот ныл от боли каждый раз, когда мышцы сокращались от нижних рёбер до колен. Вздрагивала, жмурилась, расслаблясь от крови Чосо и так по кругу десятки раз.       — Не могу. Больно, — прохныкала я, вздрогнула сильнее, чем дёргалась до этого. Тяжело задышала, когда живот начало резать изнутри, будто в него снова воткнули нож. Трубка от катетера стукнулась о металлическое основание кровати.       — Да ты можешь расслабиться хотя бы на минуту? — оторвавшись от меня, прошипел Чосо прямо в моё лицо. И именно в эту секунду по щеке прокатилась слеза, сверкнувшая в слабом лунном свете, пробивающимся из окна. — Ладно, хватит с тебя. Я не Сукуна, чтобы наслаждаться твоей болью.       После того как Чосо снова дал мне свою кровь, сознание помутилось настолько, что я вовсе перестала помнить происходящее, в голове всплывали только бессмысленные картинки. Помнила рассвет, горячие прикосновения Чосо к моему телу, когда он, кажется, переодевал меня уже в другом месте, которое было мне незнакомо. Хотя в таком состоянии даже родной дом покажется чужим.       В меня вкачали столько крови, что я очнулась только спустя часов двадцать в чьём-то дорогом, но не слишком огромном доме. За окном слабо виднелись горы и озеро.       — Где… — Я замолкла сразу же, как начала говорить.       Вокруг меня никого не было, а боль в животе больше не мучила. Я задрала чью-то чужую чёрную футболку, которая была мне великовата, и не увидела даже шрама. Провела осторожно по впалому животу кончиками пальцев от резинки облегающих шорт, и только эти касания заставили меня заметить, как сильно я похудела. Ещё немного — и можно спокойно посчитать рёбра.       Дверь распахнулась с грохотом. Я вздрогнула, вжалась спиной к стене, продолжая сидеть на кровати. Мышцы напряглись, челюсть плотно сомкнулась от ужаса.       Деос Гето смотрел на меня покрасневшими глазами. Они светились непривычно ярко для него. Сугуру почти ни чем не отличался теперь от других демонов: такой же жестокий, красноглазый, без той доброты и милосердия в его взгляде, что заворожила меня. Просто демон, не имеющий ничего святого.       — Сука, — прошипел он и схватился напряжёнными руками в моё горло. Я вскрикнула, ударившись головой о стену. Зажмурилась и тут же распахнула широко веки, опасаясь каждого действия Сугуру. — Как ты посмела избавиться от ребёнка?! Бесполезная тварь, — пальцы стали давить на кожу, на долю секунды я ощутила собственные сухожилия.       — От… отпусти, — прохрипела с трудом я и глотнула распахнутым ртом воздух. Ноги дёргались, а руки цеплялись за каменные предплечья демона.       — Отпустить? Рина, ты серьёзно? — Сугуру нервно посмеялся. Он раскрыл глаза словно безумец, заставляя трястись от его взгляда. Внутренности сжались, челюсти свело от тошноты. — Отпустить?! Да как ты смеешь вообще… После того, что ты сделала, ты просишь отпустить тебя?!       — С… Сугуру… — Голова начала будто надуваться, как воздушный шар. Жар и кровь прилили к ней. Лёгкие болели от нехватки воздуха, горло начало раздирать от попытки получить хотя бы крохотную частичку кислорода.       Я отпустила предплечье Сугуру и вжалась деревянными руками в кровать, закатила глаза.       — Ты убьёшь её! — услышала я крик Чосо. Он схватил Сугуру за плечо и оттолкнул в сторону.       Мир закружился, лёгкие чуть не взорвались от желанного воздуха. Я тяжело дышала и в то же время ощущала боль от каждого вдоха. Но эта боль была приятной, я была готова терпеть её, лишь бы отдышаться. Кровь отливала от головы, но тело всё ещё тряслось от кончиков пят до макушки.       Чосо спас себя, но я всё равно была благодарна ему в глубине души.       — Зачем она мне нужна?! — заорал на Чосо Сугуру, толкнув его в грудь. В глазах искусителя читались растерянность и злость. — Чтобы ты мог пить её кровь и трахаться с ней?! Ради чего я старался всё это время, взращивал в ней эту сраную веру, строил планы, ждал столько лет? Чтобы ты сейчас указывал мне, что делать? Я так и думал, что от слабых нечего ждать. Я не ожидал, что ты всадишь в себя нож, мразь, — прошипел последние слова Гето, снова сделав шаг в мою сторону. Чосо стоял позади него, как мой сторожевой пёс, готовый напасть на Деоса в любую секунду, если учует угрозу. — Твоя мамаша была сильной, вот она — именно она, не ты — могла стать достойной, той, кто мог бы приложить руку к великому будущему. Такие, как ты, ни на что не способны. Ты могла бы даже не растить этого ребёнка, отдала бы его мне, и жила бы в роскоши. Но что выбираешь ты, Рина? М? Ты выбираешь тупость, потому что выбирать тебе больше нечего. Это единственное, что у тебя есть.       — Может, и так, но я совершила ошибку. Ты живёшь среди людей и должен понимать их чувства. И ещё то, что люди ошибаются. Я просто была в отчаянии.       — Отчаяние, чувства, ошибка… — Сугуру перебрал все ключевые слова, которые я произнесла, и устало потёр переносицу двумя пальцами. — Разве этого я желал. Чосо? — Деос развернулся и посмотрел на демона. — Разве этого я хотел? Мы к этому с тобой шли? Может, стоило убить Сукуну раньше, чем всё это началось? Ещё четыре года назад, как только он вообще появился. Но нет, он же привратник, как я могу… — Сугуру произнёс последнюю фразу с явным сарказмом. — Привратники же соблюдают баланс между миром людей и Бездной, а я так, всего лишь верхушка этой Бездны, управленец, тот, без которого всё рухнет к херам! — Сугуру прокричал последние слова в лицо Чосо и снова повернулся ко мне.       — Мы обязательно всё решим. Просто дай мне время, чтобы я восстановилась, — негромко сказала я, боясь произнести что-то лишнее. Сугуру был в ярости, и было страшно подорваться на каком-то слове, как на мине в пустом поле.       — Конечно, решим, дорогая. Обязательно решим, — начал говорить он судорожно, но я видела, что он не мог скрыть свою растерянность под гневом. — И ты дашь мне то, что я хочу.       — И почему не сделаешь это сейчас? — спросила я, но Сугуру промолчал. Молчал и Чосо, который не отрывал от Гето взгляд.       — Потому что придурок, который свой шанс упустил. Да, Сугуру? — Чосо наконец нарушил тишину.       — Заткнись. Я думаю.       Я смотрела на Сугуру с чуть прищуренными глазами и тоже думала, как и он. Неужели Сугуру не мог зачать ребёнка со мной вновь только потому, что у него был только один шанс?       — Лучше бы я променял одно место у якоря, чем второй шанс на оплодотворение.       — Тогда ты бы не смог избавляться от Сукуны тогда, когда тебе хотелось бы. Потому что не было бы меня. А кровная магия, к которой демоны чувствительны, есть только у меня.       — Идиот. Есть ещё третий.       — Точно, — буркнул недовольно Чосо. — Но не факт, что это место досталось бы мне.       — Нет смысла сейчас рассуждать, что могло бы быть. Это в прошлом. Нужно думать о том, что мы имеем сейчас. Блять… — Сугуру вздохнул и посмотрел на меня. — Поторгуемся, дорогая?       Сугуру подошёл слишком близко ко мне и упёрся руками в кровать. Я чуть отодвинулась от него и посмотрела на Деоса исподлобья, как испуганный, подстреленный олень.       — И что ты хочешь предложить мне? — спросила осторожно, не отрывая взгляда от Сугуру. Его глаза вновь стали карими, как прежде, но в них больше не было даже толики доброты, что я когда-то чувствовала от него.       В эту минуту я могла бы предложить Сугуру избавить меня от трёх демонов. Но тогда я бы осталась только с Деосом Гето и ребёнком в придачу, которого мне пришлось бы родить. Конечно, я могла бы сделать аборт или снова всадить в себя нож, но меня уже никто не смог бы спасти. Да и Сугуру я была бы не нужна — этим я подписала бы себе смертный приговор.       Нет. Нельзя соглашаться на сделку прямо сейчас, пока не поговорю с Сукуной, пока не узнаю о метках больше и пока не придумаю, как избавиться от всех четверых. Раз и навсегда.       — Деньги? Красота? Слава? Нет… Тебе это всё не нужно. Ты похожа на мать, но она убила в тебе эти желания, — Сугуру сел на край кровати и стал внимательно осматривать меня. Я опустила голову под его изучающим взглядом. — Хочешь избавиться от Сукуны?       — Нет.       — Нет? — Сугуру презрительно скривился, удивлённо уставившись на меня. — Совсем с ума сошла, бедняжка. Ладно… Учёбу в престижном университете и его успешное окончание?       Наверное, Сугуру смог подловить меня и задеть за живое. Потому что его восторженный взгляд уловил огонёк в моих глазах.       — Мало? — спросил Сугуру, удивившись моему молчанию. — Может, работу, которую только ты захочешь в придачу после окончания университета?       Я покачала из стороны в сторону головой.       Призыв якоря работал на демона обычно безотказно. Особенно если звать искренне, требовательно, всем сердцем и отчаянно. И в эту секунду я поняла, что без Сукуны мне здесь не справиться. Я могла бы использовать метку на груди, но тогда Сугуру больше не смог бы довериться мне. И я поняла в этот самый момент, что мне и не нужен дневник Сугуру вовсе. Ведь Сатору он мог призвать сам с моего разрешения, как якоря.       Это будет жестоко по отношению к Сатору. Но я была готова. Всё должно выглядеть убедительно, а похищение дневника только заставит Сугуру усомниться в моих намерениях, хоть они и были лживыми. Сукуна — чтец правды. И только он должен был знать правду. Мне нужно с ним поговорить.       «Сукуна, Сукуна, Сукуна…» — начала мысленно звать я, не помня и не слыша, что говорил мне Деос.       — Рина?! — услышала я раздражённый крик Чосо, когда им надоело моё глупое молчание. — Скажи хоть слово, выстави свои условия, в конце концов. Зачем молчать и тянуть своё время?       И в эту же секунду невидимая мощная сила толкнула Чосо, ударив его о стену. Картина зелёного пейзажа в дорогой деревянной раме свалилась от удара рядом с ним и разбилась, полотно порвалось об щепки.       — Слабак, — ругнулся Сугуру в сторону Чосо, который предупреждал меня о том, что ему уже тяжело сдерживать Сукуну в ловушке. И мой призыв сработал только поэтому: Чосо ослабел.       Я увидела поверх плеча Деоса розовую знакомую макушку и улыбнулась непривычно для самой себя.