Город бесов

            Побыть рыбой я всегда за, особенно когда попадаю в неловкую ситуацию. А сейчас был именно такой момент, ведь я задумался, а окрик шефа вывел меня из моих мечтаний и рассуждений о любимом коллективе. На меня снова смотрели все, даже Аллочка заглянула из холла, пытаясь понять, что происходит. Я в это время открывал рот, понимал, что сказать мне нечего, закрывал, потом открывал снова и опять закрывал. Эту пантомиму наблюдать пришлось недолго: Афанасий Анастасьевич взял близь лежащую газету (вот это древность, конечно, даже не знаю откуда он ее вообще достал) и стукнул меня по лбу.       — Связь с космосом установи, балда! — рявкнул он, разочаровываясь во мне все больше с каждой секундой. Мне ничего не оставалось, кроме как вскочить и вытянуться по струнке.       — Прошу простить, ваша светлость, я о вас думаю только хорошее! Про ссанину добавил для красного словца! Никаких злых намерений нет, не было и не будет!       — Ты дебил! — мне прилетело газетой в лицо. На это утверждение я никак не отреагировал, хотя в мою пустую голову закралась мысль о том, что фразочку про то, сколько лет начальнику я все же не озвучил, а дело было в чем-то другом. Только вот в чем, предугадать было нельзя, а лучшей стратегией при ругани босса было немедленно начать оправдывать свои действия. Лицо мое оставалось недоуменным, а в тишине было слышно как шестеренки в мозгу усиленно работали, пытаясь понять из-за чего шеф злиться.       — Ты нахрена всех их пришил? Куда опять полез? Ты вроде не Михаил, что ты себя архангелом то считаешь, никак я в толк не возьму?! Проблем мало нам? Добавить решил? — Афанасий Анастасьевич прямо-таки раздувался в рзмерах. Я видел, как он краснел, синел и зеленел, и все состояния его сменяли одно другое, плавно перетекая одно в другое.       — Никак нет, шеф, — выдохнул я, понимая, что мой главный страх — опозориться, сболтнув лишнего — не претворился в жизнь. — Я вступился за маленькую ведьму. Святые господа домогались до маленькой девочки, пришлось проявить благородство и вступиться, — отчеканил я, все еще боясь поменять своего положения. Со всех сторон послышался шорох, разочарованные вздохи, а Елисей вообще цокнул, закатив глаза, и выдал:       — Боже … — разочарование прямо-таки витало в воздухе, а я недоуменно посмотрел на них. Все ответили взгляд, и только Слава сочувственно пожал плечами.       — Так, понятно. Ты как обычно. Сколько раз повторить тебе надо — мы тут не герои. Нас не жалуют ни православные, ни местные, мы все — пережитки очень далёкого прошлого. Мы тут выживаем, остальные — сами по себе, — гнев шефа обычно долгим не был, сейчас он перешёл в стадию нравоучений и медленно вкатывался в бубнеж.       — Ты нас всех за собой тащишь, ты понимаешь? — подала голос Женя. Обычно Бажена в разборки не вмешивалась, но тут явно прониклась идеей шефа вправить мне мозг. Какой-то смысл, конечно, в этом был. Орден Божьей кары был достаточно влиятельным, несмотря на то, что город был не сильно уж и верующим. Потому, неприятностей нашему маленькому агентству мог бы доставить с лихвой. Но все равно для меня никогда не стоял выбор между справедливостью и собственным комфортом, вот такой я неправильный колдун уродился.       — А ты бы что, мимо прошла, если б увидела, что кого-то убивают? Хотя об этом явно не убийцу спрашивать надо…. — плюнул я, ощетиниваясь. Эта привычка была у меня с самого детства: нельзя было не защищаться, когда на тебя нападают, а в ход могут идти самые низкие выпады. Например, напоминать девушке о том, что она зарубила большую половину своей семьи ради мести, как минимум некрасиво.       — Свят, окстись! — Шеф напомнил мне об этом, а его тон снова переходил на рычание. Мне пришлось прикусить язык, однако мои слова были простыми фактами, конечно, если ими весьма ловко манипулировать, то кого угодно в чем угодно обвинить можно было. — Но по правде сказать, сейчас нам это на руку. Но имей в виду, Свят, я еще рано утром распечатал приказ о твоем увольнении! Осталось печать и подпись поставить.       Шеф нахмурился, складывая руки на груди. Все, кроме Лиса, внимательно наблюдали за ситуацией, тот вообще откинул спинку стула до горизонтального положения, взял руку Славы и положил себе на голову, заставляя того перебирать его светлые кудри. Ничего удивительного в этом не было, обычное поведение этих двоих, но Афанасию Аркадьевичу не понравилось.       — Да и вообще вы все здесь распоясались! Что это за поведение? Никаких границ не видим! Субординации не знаем! Временных рамок не наблюдаем! Царев, где отчёт?! Почему часть Славы у меня на столе уже лежит с полуночи, а твоей даже не пахнет?! Надо будет провести массовое сокращение!       — Я над этим работаю, босс, — лениво протянул Елисей, принимая вертикальное положение, при этом тяжко вздыхая. Славка едва заметно улыбнулся, явно потешаясь над тем, что напарнику не дали насладиться спокойными минутами наслаждения.       — Работай лучше! — рявкнул шеф. — Радуйтесь, что сегодня я добрый, иначе просто так вы бы не отделались.       Его сова были истинной правдой. Наш начальник был древним колдуном, казалось бы, выдержка должна быть железная, но на деле все было совсем не так. Как и любой человек прошлого столетия, он привык к порядку и четкому выполнению всех инструкций. Как он сам признавался, что современному поколению нужно объяснять каждый этап и поручение, чтобы добиться нужного результата. По другому мы работу нормально выполнять не хотели, но даже при таком подходе, находился какой-нибудь Святослав Кузнецов, который все равно продолжал ввязываться в какие-то потасовки с летальным исходом.       Но как бы Афанасий Анастасьевич не пытался принять жутко недовольный вид, сегодняшний день явно принёс что-то хорошее для нашей конторки. А для частной фирмы что-то хорошее могло быть только крупным заказом. Ответ шефа не заставил себя долго ждать:       — Сегодня утром нам поступил госзаказ. Это племя отправило запрос на дело потусторонней и чрезвычайной важности. Предложило оплату в двойном размере, но, естественно, договорились на тройной, так что при успешном и кратчайшем завершении премия в размере полного оклада вам обеспечена, — Афанасий Анастасьевич буквально потер ладони друг о друга, хитро хихикая. Заключать выгодные сделки для нашей конторы он умел лучше всех, наверное, такое полезное качество приходит с опытом, хотя я думаю, что это врожденная сноровка.       — В этот зоопарк, — шеф продолжал и тут же закашлялся, исправляясь. — Говорю, в этнопарк отправятся трое. Больше им и не нужно, напридумывают себе угроз из внешнего мира, хотя эти шаманы никому и не сдались.       Старый колдун весьма скептически относился к племени манси. Они придерживались своего исторического образа жизни, до сих пор в этом поселении сохранились и вожди, и шаманы, и оленеводы, и охотники. Да, экскурсии у них были точно на высшем уровне, вот только в наших кругах почета им не было, так как с незапамятных времен такие общины держались в стороне от нашего ведьминского мира.       — Бажена, ты непременно едешь, чтобы они просто так своих ртов на нас не разевали. Катану там свою почаще полируй, пусть вспомнят дела давно минувших дней. А то мало ли с нами решат связаться из-за каких-либо претензий, — шеф остановил взгляд на мне, причём весьма долгий. Ха, черта с два я поеду в этот зоопарк. Спасибо, я уже в свои школьные годы накушался. Конечно, рано мне пока так по человеческим меркам говорить, но для колдуна я был гением — год назад закончил школу и даже с аттестатом, а не со справкой.       — Дальше, Слава. Если вдруг действительно на них нападут и будет сражение, пусть Лед покормиться, негоже так заставлять бога ждать. А если жертвами будут виновные и не на твоих плечах их смерть — дюже лучше, — Слава тихо кивнул. Его бог по части убийств был действительно ненасытен, только проглотит несколько жертв, а через пару дней новых подавай. Глотал он их, конечно, метафорически.       — Так, ну и наш туз в рукаве: Свят. Едешь тоже, возьми документы и заставь их подписать контракт раньше, чем вы начнете что-либо делать. Запомни, это важно, дурень! Не подпишешь — без премии останешься, обещаю тебе! — естественно, все, что шло после моего имени, я пропустил мимо ушей. Я сидел и смотрел на шефа с открытым ртом во второй раз за день. Когда до меня наконец дошло, что меня отправляют туда, используя свое вышестоящее положение и не оставляют мне выбора, я стиснул кулаки и взвыл:       — Чегооо?! — как оказалось, возмутился этому не только я. Елисей, понимая, что остался на день без своего напарника, выкатил глаза по пять копеек.       — Шеф, вы же знаете, что Слава без меня не может…        — Шеф, вы же знаете, что я их терпеть не могу, тем более этого мерзкого склизкого пренеприятнейшего…       — Премии лишить? Обоих? — правая бровь начальника поднялась и изогнулась дугой, явно испытывая сначала меня, а потом Лиса. Его успокоил Славка, похлопав по плечу и прошептав что-то на ухо. Царев лишь насупился и сложил руки на груди, но промолчал. Мне тоже пришлось стиснуть зубы и прикусить язык. Лучше его было откусить вовсе, чтобы не разговаривать с этим идиотом-шаманом при встрече.       — Понял. Уже еду, — кивнул я, понимая, что выхода из этой ситуации нет.       — Остальные найдите девчонку, которую вчера искала церковь. Узнайте, в чем дело, а то похоже, пахнет чем-то нечистым, — следующий приказ шефа ранил меня еще больше. Я, обиженный ребенок, у которого отобрали его интересную игру и отдали другим, воскликнул:       — Но шеф, я же лучше…!       — Нет. Ты уже справился, спасибо, разгребал все утро, — полные тьмы глаза старика сверкнули, давая понять, что мне как можно скорее надо ретироваться. Бажен с Елисеем явно не обрадовались тому, что остались без своих напарников, поэтому грустно провожали их взглядом. Мне лишь оставалось сжать в руке ручку и бумаги, которые всунул мне Афанасий Анастасьевич. У меня напарников никогда не было: я не был командным игроком. Иметь друга или кого близкого рядом значит быть уязвимым. В ходе боя или какой-то вылазки, ты всегда оглядываешься: не дай Бог, что случиться. Когда ты один, у тебя практически нет слабостей, а значит с большей вероятностью ты не проиграешь. Женя положила мне руку на плечо, загребая за шиворот, вытащила меня из ступора:       — Не тупи, малой. Будем! — она махнула рукой коллегам, которые остались позади, волоча меня за собой. Кажется, она уже забыла о нашей перепалке пару минут назад. Бажена всегда была исполнительной: сказали — сделала. Мне до такого уровня хладнокровия было далеко.       — Будем… — послышалось унылое от остающихся в отделе парней, которые явно предпочли бы оказаться на моем месте. Женя рассмеялась. Славка тоже хмыкнул, заправляя последние ножи за полы кожанки и засовывая некоторые в свои берцы. У меня никакого оружия не было, только природная харизма, придурошность и храбрость на грани тупости. Как говорится, все свое ношу с собой. Так что мне собраться — только подпоясаться. О как!       Славка был единственным, кто умел водить машину из нашего трио. Мы залезли в его приору, которая как раз была подстать нашему антуражу. Трое странных молодых людей, один из которых еще совсем подросток, выглядели весьма специфично. У мелкого парня в серой заляпанной кровью ветровке всклокоченные волосы торчали в разные стороны, его взгляд зеленых глаз скользил вокруг, словно глядя куда-то сквозь дома. Этим мелким был, конечно, я. Рядом парень повыше, широкий в плечах, нормального телосложения. Портила его только зимняя шапка. Откуда он его взял, никому неведомо. Наверняка, подарок родственников. Девушка летела по корке льда на огромных каблуках и была на пару сантиметров выше второго парня из-за этого. Ее фигуру обтягивали теплые черные лосины, из-под укороченной дубленки виднелась черная водолазка. Волосы ее были убраны в высокий хвост, а в ушах болтались какие-то причудливые серьги-кольца, смахивающие на какие-то оккультные символы. Троица села в приору, которую не мыли с самого лета, так что на машине было все: и старые листья, и грязь, и лед, и снег.       Женя заняла место рядом с водителем, а мне пришлось лезть назад. Девушка тут же принялась хозяйничать: открыла бардачок, нашла там замёрзшую жвачку, запихнула себе в рот и передала пачку мне. С кряхтением машина все же завелась, и мы отчалили. У Бажена была неплохая мазда, все-таки его родители подарили сыночку и квартиру, и машину. Остальным в подарок от предков досталась только жизнь и нечистая сила. В пол не покланяешься им за это, знаете ли.       — Давно дома не была, Жень? — я как обычно ляпнул какую-то дурость. В зеркало заднего вида на меня уставились огромные черные глаза в обрамлении таких же черных ресниц. Стрелки так красиво подчеркивали этот опасный взгляд, что я аж сглотнул. Она была ребенком от смешанного брака, если я не ошибался, мама была русской, а отец — марийцем. От папы достались темные волосы, недюжинная сила и хитрость, а от мамы бледная кожа и умение стоять на своем до конца. Из-за необычной внешности было легко принять ее за ведьму, но по правде сказать, ничего кроме прекрасного владения холодным оружием и великолепной интуиции, в ней особо ничего и не было.       — Ляпнул глупость, как и всегда, — Славкины глаза строго взглянули на меня. У него они варьировались от серого до ясного голубого, в зависимости от его настроения и настроения бога внутри. — Знаешь же все, что ей пришлось пережить.       — Знаю. Но не понимаю, — пожал я плечами. А кто поймет человека, который всю свою семью прирезал? Каких-то святош — ладно, простительно. Но маму, папу, родных теть, дядь, братьев и сестер? — И почему ты только его в живых оставила?       Ответом мне был все тот же немигающий взгляд. Женя в принципе на вопросы редко отвечала, да и как о человеке я о ней узнал только благодаря тому, что колдун. Я решил одним глазком подглядеть, какие духи рядом с ней сейчас вьются, но только решил третий глаз приоткрыть, как тут же мне в лоб прилетело пластиковой бутылкой с куском льда вместо воды внутри.       — Херней не страдай, — отрезал Слава. — Своим глазом будешь пользоваться, когда мы на месте будем.       Ответа от меня он дожидаться не стал, врубил свою допотопную магнитолу, в которой как ни странно зазвучало:

Ваше благородие, госпожа победа, Ты знай, что моя песенка до конца не спета! Перестаньте черти клясться на крови. Не везет мне в смерти — повезет в любви!

      Видимо, древний дед внутри него все же влиял даже на музыку, которую молодой парень слушал. А ведь старше меня всего на пару-тройку лет! Я хотел было засунуть в уши наушники, но как вы помните, они разрядились еще вчера вечером, в аккурат перед тем, как я пришил этих карателей. Поэтому под этот монотонный шансон я практически сразу вырубился, распластавшись на заднем сидении. Ехать до наших заказчиков было недолго, но даже эти минуты я предпочёл спать. Жаль только, что вечным сном забыться не удалось. Неужели не будет покоя мне на этом свете? Проснулся от того, что машина остановилась, и Слава заглушил мотор. Я тяжко простонал, выдыхая весь воздух, что был в моих легких.       — Прошу, убейте меня кто-нибудь здесь и сейчас!       — Пойдем, герой, — услышал я очередной смешок Жени. Видно, приезд домой ей поднимал настроение, чего обо мне не скажешь. — Сейчас он нуждается в наших услугах, так что выше нос.       Это меня не очень сильно, но взбодрило. Я поглядел в зеркало, снял шапку, поправил свои волосы, пытаясь их уложить и придать себе более привлекательный вид. И зачем я это делаю? И для кого? Зеленые глаза налились изумрудным цветом, как всегда, когда я позволял своей магической ауре работать на полную мощность и открывал третий глаз. Лицо, откровенно говоря, у меня было самое обычное. Если Бажена могла похвастаться несравненной контрастно красотой, Слава тонкими и гармоничными чертами лица, то я был самый обычный гопник. Еще и рыжий, тьфу. Я вывалился из машины и сразу увидел, как у входа в эту резиденцию столпились члены клана. Или правильнее будет сказать остатки? Все-таки после резни семилетней давности они ещё не успели восстановиться. Наверное, поэтому при малейшей угрозе, они были вынуждены обращаться к нам, хотя по правде говоря, и нас терпеть не могли в той же степени, что и мы их.       Процессия состояла из пяти старейшин, но не смотрите на это древнее слово, сейчас клан состоял из молодого костяка. Четыре советника главы: две девушки, два парня. Их я знал не так уж и хорошо, но кажется, Афанасий Анастасьевич рассказывал, что занимают они свои места в соответствии с количеством побежденных ими в поединке. Короче, считайте, чем больше людей убил, тем выше забрался. Если не ошибаюсь, девушки имели на счету по пять трупов, один советник — шесть, другой семь. У каждого члена клана был свой тотем, выбираемый шаманом и потусторонними силами. Народец их считал эти силы богами, впрочем, можно было и так считать. Рысь, волк, выдра и филин были тотемами этой четверки. Догадаться было не трудно: у одной девушки на плечах лежала шкура рыси, у второй ожерелье из когтей выдры, у третьего шапка из головы волка, а у последнего на одежде присутствовали перья птицы. Младшему из них было около 20, а самому старшему на вскидку лет 35, хотя может и меньше. Что касалось вождя, это уже совсем другая история. Должность главы занималась по крови, тут учитывалась и родословная, и заслуги претендента. Глава становился связующим звеном между кланом и шаманом, который общался с духами предков племени. В племени именно шаман имел абсолютную власть. Неудивительно, потому что по рассказам Бажены, он и жертвовал большим, чем все остальные. Чуть ли не своей жизнью. Как по мне, это что-то уж совсем запредельное. Любой колдун или ведьма вам скажет — нельзя умереть, а потом снова вернуться в мир живых. Древний закон, нарушив который, навлечешь беду не только на себя, но и на своих потомков. Однако, судьба этому клану северных уральских народов не благоволила. Единственного отпрыска мужского пола прошлого вождя призвали духи и заставили стать шаманом. Так что духовная и светская власть была представлена в лице одновременно прекрасном и подлейшем. На плечах его покоилась шуба из всех местных зверей, а на голове сплетенная корона из ветвей различных деревьев. Хотя под всем этим костюмом шаман был одет в обычные джинсы и толстовку: от современности далеко не убежишь. Пока я своим пристальным взглядом осматривал его наряд, он тоже не остался в долгу. Я подошёл и встал ровно напротив него, а Жене со Славой ничего не оставалось кроме как встать по разные стороны от меня. О нашем противостоянии знали все в конторе. ДУХу часто приходилось иметь дело с этими дикарями, но я всегда наотрез отказывался выезжать и встречаться с их представителями. До этого момента мне прекрасно удавалось не пересекаться с этим человеком, к которому я испытывал если не ненависть, то сильнейшую неприязнь.       — И ты до сих пор не научился пользоваться стиральной машиной? — этот вопрос, честно, выбивает почву из-под ног. Я прекрасно знал, что на мне одежда совсем не первой свежести, уляпанная в чужой и своей крови, да я и сам чувствую, что пахнет от меня явно не ароматом. Нормальный человек бы смутился от такого приветствия, но я-то ненормальный. Я знал эти его штучки, испытал на себе еще задолго до этой встречи.       — Ты язык прикуси, шаман. Кажется, без моей смердящей персоны ты никак не справишься, — цокнул я, закатывая глаза.       — Ближе к делу, — подтвердила мои слова Бажена, накрывая рукоять катаны своими пальцами. Вся делегация разом напряглась и потянулась за оружием. Вождь жестом остановил своих прихвостней.       — Я что-то уже заскучал, — а вот это поворот! Даже Славка полез в полемику! Ну все, теперь можно считать тебя нормальным парнем, ну, которому только надо убивать иногда людей, но это только для здоровья!       Шаману пришлось стиснуть зубы. О да, как же редко я побеждал в таких столкновениях с ним! Но пока все внутри меня ликовало, особенно моя гордость, разум подкинул мысль, что дело пахнет явно чем-то жареным, если не горелым, ведь шаман позволил мне почувствовать свое превосходство. Урал был сделан из камня. Он не сгибался ни перед какими обстоятельствами, а победить ни в словесной перепалке, ни в шутливой драке, не давала его гордость. Этот шаман все воспринимал в серьез и только избранные люди могли видеть его слабым и настоящим. Своим взглядом я мог лишь увидеть, что он действительно был не от мира сего: душа его была на половину нечистой, а на другую — человеческой.       Поговаривают, что шаманы могут перекидываться, как вурдалаки, в животных, возможно, даже в нескольких, но я сам лично не видел. Дар шамана был отличен от привычного понимания в нашей парадигме. Колдуны вроде меня могли видеть бесов, управлять ими, изгонять и так далее. Шаманы тоже это могли, но кроме того всю нечисть делили на бесов и духов. Последние считались их далекими предками, к которым обязательно надо прислушиваться. Именно эти духи управляли жизнью шамана: они выбирали его, призывали, говорили с членами племени его языком и действовали его руками. Шаман при особой нужде мог лишь задабривать этих духов для свершения чего-то. Дождь чтобы пошел, или зверь на охоте здоровый попался. Сейчас, конечно, эти ритуалы проводились куда реже, ведь все-таки даже шаману легче было посмотреть прогноз погоды, чем жертвовать свое тело непонятной силе.       Да, все это вызывало уважение, но я не мог ничего с собой поделать. Я был злопамятным человеком, и все, что я мог желать этому гаду, сдохнуть из-за своих богов побыстрее и мучительнейшей смертью.