Город бесов

      Наверняка в своей жизни вы нет-нет да и встречали странных детей. Каждый первый мысленно кивнёт при таком утверждении и подумает, что встречал и не раз. Странный — в принципе довольно общее понятие, под которое можно подровнять всех, кто не вписывается в современные рамки. Но даже среди таких есть те, которые будто бы сами себе на уме. Скорее всего, это самое верное описание для такого ребенка. Учителя, знакомые, родители — словом, никто не мог понять, что ребенок предпримет дальше: улыбнется или накинется с кулаками. Естественно, нормальный мир привык жить по своим законам, а для этого каждое действие и реакция на него должно быть логично и последовательно. Те, кто не могут играть по правилам, в итоге оказываются на окраине социального мегаполиса. Отбросы, маргиналы, преступники — в общем, люди с психическими отклонениями. Но и среди них найдутся те, кого проще считать дефектными, чем поверить в то, что ребенок играет с русалками и хочет утопиться, чтобы стать водяным. Однако, какая бы судьба не ждала таких детей в обычном мире, потусторонний все же вмешивался. Таких детей как я отправляли учиться в специальные школы, а может и псевдоспециальные, помещали в коррекционные классы вместе с умственно отсталыми, аутистами, неблагополучными детьми, где учителя тщетно бились над нашей адаптацией в обществе. В восемь лет я оказался в таком классе на окраинах все того же Уралмаша. Тогда я жил с бабушкой и ещё безропотно верил тому, что она — великая ведьма, моя мама — кикимора, а отец — последний наркоман и алкоголик. И если мать я не видел ни разу в жизни, отца — лишь изредка, а бабушкиных клиентов — трижды в неделю, то в моей маленькой черепушке картина мира складывалась довольно приближенная к изречениям великой ведьмы. Как понимаете, мою семью можно смело отнести к категории неблагополучной, соответственно, у органов опеки и учителей я был под зорким надзором. На протяжении четырех лет я учился по облегченной программе вместе с дефектными и шизанутыми детьми. Я глупым не был и соображал неплохо, поэтому очень скоро учеба мне наскучила. Друзей я тоже не находил, потому что все мне казались странными и уродливыми, а здоровые дети этой школы чувствовали во мне какую-то затаившуюся опасность и обходили за три версты. Так что школа с первых лет стала для меня настоящим мучением, зато много чему я научился на улицах и у своей бабки. Она чувствовала, что должна передать кому-то свои бесценные знания и впихивала их в меня. Теперь я и вам могу рассказать, что лягушачьи жабры лучше добавлять в приворотное зелье, если мужчине больше сорока лет. Запипшите, очень важная информация!       Когда я наконец закончил начальную школу, то сформировали класс с сиротами из приюта, куда засунули меня и еще пару человек, состоящих на учете. Тогда мои мучения продолжились из-за того, что я отличался от них. Хоть я и рос в неблагополучной семье и половину детства провел в драках, принцип разделяй и властвуй мне знаком не был. Сиротких детей в классе было большинство, так что как не хотелось, пришлось играть по их правилам. Им особенно не нравился именно я. Может быть, потому что они чувствовали, что со мной что-то не так, а может, потому что чувство страха у меня вовсе отсутствовало. Да, приходилось играть по их правилам, но слово-другое не вставить я все же не мог. Наверное, глупо жаловаться сейчас, потому лишь скажу, что жизнь преподала мне хороший урок: сиди и не высовывайся. Как помните, его я до сих пор не усвоил.       Если ад существует, то он точно забит под завязку детьми в переходном возрасте с повышенной агрессией. Хочется сказать, что не дай Бог кому пережить то, что переживал я в те годы, но правда жизни такова, что скорее всего большинство переживает что-то более менее похожее. Травля — настолько неотъемлемое явление школьной жизни, что действительно трудно просто пройти мимо: обязательно нужно либо стать жертвой, либо зачинщиком. Фантазия детей, не имевших даже малюсенького понятия о человечности, не имела границ, а ее плоды несомненно испытывались на мне. От оскорблений моего внешнего вида до промывания мной туалетов школы — кажется, я за год мог получить магистра в области терпилы. В том же году, не исключено, что из-за такой жизни, я стал замечать и иную сторону мира, научился прятаться туда и исчезать в самые подходящие и неподходящие моменты из поля зрения моих учителей и учеников. И с одной стороны обычный мир отталкивал меня, а с другой — потусторонний манил все больше. И когда я был уже на грани того, чтобы уйти по ту сторону окончательно, остаться там и стать очередной нечистью, я встретил его, Урала Басманова.       Это была середина шестого класса, нам, практически всем, было по 13 лет, но этот парень был старше нас на год, но, как говорил, просто пошел в школу позже. «Не бери в голову, просто семейные сложности», — махнул он когда-то рукой. Конечно, как я знал, у него были и отец, и мать, и его даже забирали на машине из школы. Но не только этим он резко отличался от всех. В нем было что-то настолько привлекательно всем, что довольно быстро он нашел общий язык и понравился даже самым отпетым хулиганам. Для него совершенно естественно — быть в центре внимания, он любил это. Люди тянулись к нему, и я не был исключением, но зерно, посеянное в моем сердце то ли родителями, то ли бабушкой, то ли сверстниками, а может и всеми вместе, проросло — я начал завидовать новому однокласснику. Мне бы хотелось быть им, но уже тогда я понимал, насколько мы разные. Я хотел приблизиться к нему, получить улыбку и одобрение, но в классе я был тихой серой мышью. В моем неопрятном виде нельзя было отыскать ни малейших признаков той душевной бури, которая разыгрывалась при взгляде на этого человека. По началу он особо не обращал на меня внимание, но даже его существование в классе я был благодарен. Я вздохнул легко впервые за долгое время, потому что обо мне все забыли. Но неделя за неделей и интерес к новенькому становился не слабее, но привычнее, и у остальных появилось свободное время и на меня. Я ужасно боялся того, что все начнется снова: сначала тычки в спину, толкания в коридоре, заимствование моих вещей без спросу, а потом и остальное проявится. Тут он пришел ко мне на помощь во второй раз, но на этот раз осознанно: в тот день он сел со мной за парту, улыбнулся и просто сказал:       — Привет, я хочу здесь посидеть, тут ведь не занято?       Естественно, место рядом всегда пустовало. Я сидел на последней парте возле окна, предпочитая наблюдать за тем, как какая нибудь нечисть пробегает мимо. Я был настолько поражен этим поступком что лишь открыл рот и пробормотал что-то невнятное, но не успел. Урал как будто заранее знал все мои отговорки, поэтому сразу пресек их, снова обескураживая меня:       — Да брось, я не из этих хулиганов. Я знаю, что ты есть и по ту сторону. Сразу заметил, как вошел. Будем дружить?       Это был первый человек, не считая семьи, который был тоже связан с тем миром, куда обывателям вход заказан. С этих слов и начались лучшие годы моей жизни. После того дня мы стали неразлучны. Мы делали все, чем занимались обычные подростки: я учил его гонять на скейте, он мне рассказывал, что знал о нашем мире, скрытом от глаз людей, я угощал его бабкиной стряпней, а его водитель подвозил и меня до дома. Иногда мы вместе с остальными играли в футбол на грязном поле, по выходным занимались математикой или я звал его к себе, когда бабка уходила на шабаш. Тогда я и узнал, что Урал потомок местного этнического племени манси, а точнее сын вождя. Он был младшим ребенком, но все-таки воспитывали его гораздо строже, чем меня. Но, что сказать, он никогда не жаловался на то, что отец все время занят и требует, чтобы он отлично учился. Или что мать болеет и не встает уже который месяц. Для меня эти проблемы были непонятны, ведь ни отца, ни матери я не знал, но его душевность и открытость всегда меня вдохновляли. Я всегда хотел быть хоть капельку на него похожим. Тогда он был для меня сущим ангелом, все эти замечательные полгода, но подобно любимцу Бога Люциферу он в один миг упал с того Олимпа, на который я его воздвиг.       Была среда, как сейчас помню. Кот нассал мне в новые кроссовки, пришлось надевать старые. Я порвал худи, пока перелезал через забор. А перелезал я, потому что сильно опаздывал на первый урок. Но когда я явился, то увидел, что соседнее с моим место пустует. Урал не отвечал на мои сообщения, а до конца уроков так и не явился. На одном предмете меня даже спросили, но я и двух слов связать не мог. Настолько в тот день все пошло на перекосяк. Да я и чувствовал, что что-то идет не так, словно в этом дне есть какой-то подвох. В итоге, меня еще и задержала классная руководительница, чтобы что-то сказать по поводу опеки. Я слушал ее в полуха, она заметила это и, тяжело вздохнув, сказала идти. Я шел по тому коридору, набирая очередное сообщение Уралу, но вдруг услышал ясный смех. Я подумал, что показалось, но смех повторился снова, и я завернул за угол, чтобы удостовериться, что этот смех не принадлежал ему. В тот момент мне ужасно захотелось, чтобы это действительно был не его смех, но жизнь не привыкла исполнять мои желания. За раздевалкой, на лавочках сидел он. Его окружали беспризорники, явно улюлюкая над чем-то, а на его губах играла весьма довольная улыбочка. До того она показалась мне мерзкой в тот момент, лицемерной и лживой, что мои ноги словно приклеились к полу, хотя хотелось немедленно развернуться и убежать, чтобы больше не видеть это настолько знакомое лица таким чужим.       — А что Свят? Да ничего, втрескался в меня по уши, похоже, никак не могу от него отвязаться, — он закатил глаза, явно меня не замечая, а вот его друзья уже заметили меня, начали тыкать пальцем, гоготать и кричать что-то. Конечно, после таких слов друга понятно, что кричали мне эти дети, но я в тот момент ничего не слышал. Я смотрел только на лучшего друга, взгляд которого сделался жестким, а после губы расплатись в виноватой улыбочке:       — Ой, прости…       Он прекрасно знал, что одним прости в этой школе после таких заявлений уже не отделаешься, да и для остальных все выглядело так, будто он извинялся за то, что раскрыл всем мою великую тайну. В тот раз я впервые неосознанно прошел сквозь барьер и оказался по ту сторону. Смех и выкрики смолкли, сердце перестало биться. Я в прострации вышел на улицу и пнул дохлую ворону, лежавшую на крыльце. Оказалось, она просто спала, или может это мой животворящий пендель придал ей сил: она каркнула громко и звучно, взвилась в воздух и улетела. Тогда я не понимал, что делаю и где нахожусь. По ту сторону все было тусклым, серым, местами даже темным, несмотря на то, что солнце сияло высоко. Все окрашивалось в какие-то бесцветные серые цвета по ту сторону: все живое умирало, все чувства исчезали. Там ты не чувствуешь ни радости, ни тоски, ни отчаяния, ни гнева. Все оставалось в обыденном мире, а дух отчищался и преобразовывался. В таком сотоянии ведьмаки и маги могли развить и преумнождить свои силы и умения, но мне было совсем не до этого. В тот день солнце погасло для меня не только по ту сторону, но и по эту. Единственный человек, которому я доверял, который заставлял меня искренне радоваться и свободно дышать, оказался предателем. Даже для обычных людей важно, чтобы рядом был такой человек, а когда ты растешь в ожившем кошмаре с демонами, кикиморами и лешими, то такой человек просто необходим. И когда верный друг предаёт тебя ради общественного уважения и любви смертных, то единственное, что остаётся, это самому стать самым настоящим бесом.       В тот день я сам не знаю как дошел до дома и очнулся только, когда бабуля трясла меня за плечом и орала, чтобы я вернулся. Позже оказалось, что я около трех часов провел по ту сторону и чуть не потерял с миром связь. Открыв глаза и увидев перед собой свою комнату, от переполненных эмоций я вскочил и воскликнул:       — Нет! В эту школу не вернусь больше!       Бабка от удивления упала в кресло, но больше о школе мы с ней не говорили никогда. Я, дрожа так, будто меня схватил озноб, шел в комнату, запнулся о мусорный пакет. Мало того, что я упал прямо на кота, который мне щеку оцарапал, так еще и мусор рассыпался по всему коридору. Я принялся его собирать и вдруг приметил вырезку из газеты, которую пару дней назад показывал Уралу, но тот махнул рукой, сказав, что это бессмысленно.       Объявление гласило:

«ДУХ — управление худом ищет специалистов по нечистой силе. Работа от 14 лет. Обращайтесь по адресу».