Город бесов

      Цепи явно уже натёрли все запястья, поэтому когда он очнулся ото сна и потянулся, то сразу же поморщился. Ему уже порядком надоел весь этот цирк. Мало того, что опоили каким-то зельем, так ещё приволокли в сырой подвал, приколотили к кресту, нацепили кандалы. Словом, собрали все клише произведений про похищения. Ничего святого у людей не было, кроме водицы, которой изредка поливали пленника, считая, что это поможет изгнать злого духа из бренного тела. Вечерами ему вообще устраивали спектакли из проповеди и молитв священника, который наяривал вокруг него с кадилом, взывая ко всему сущному. Бедненький, так старается ради его избавления и искупления, жаль, что зря. Это шоу продолжалось уже третий день, и если в первый Мстислав пребывал в абсолютном шоке, во второй с интересом наблюдал за происходящим, то на третий ему все это ужасно надоело. На самом деле, рабы Господни уже давно открыли за ним охоту, но все-таки схватить такого представителя бесов как он, заковать и пытать было им не под силу до недавнего времени. Если бы его напарник не начал увлекаться запрещёнными веществами, то скорее всего такого бы никогда не произошло. Слава никогда не мог злиться на этого дурака, хотя большинство их знакомых поспорило бы. Елисей дураком никогда не был, а вот придурком — двадцать четыре часа семь дней в неделю двенадцать месяцев в году. Оправдывался он тем, что имя молодого и разгульного царевича требует от него поддержания данного имиджа, однако все это было не больше чем оправданием для разгульной и безответственной жизни. Находясь в церкви или каком-то храме Слава хотел всё-таки уточнить у Господа, почему он до сих пор терпит все это, так как сам парень не мог дать ответа на этот вопрос. Хотя, если быть честным, все о нем знал вовсе не Господь христиан, а бог, заключенный внутри самого Славки. Никто так не разберётся в вашем наборе комплексов и детских травм, не распутает клубок непонятных вам чувств, как высшая сила, сосудом которой вы являетесь.       От размышлений Мстислава отвлекли шаги, доносившиеся откуда-то сверху. Парень был весьма точно осведомлен о том, что могло произойти с ним в заключении. Очевидно, что не все проповедники отличались терпимостью, благоразумностью, а особенно адекватностью. Славка с напарником были наслышаны о местном митрополите, который представлял гораздо большую опасность, чем все ведьмы и колдуны города вместе взятые. И за два с половиной дня этот персонаж его ни разу не навестил. Откроем небольшую завесу тайны: все, кто так или иначе связан с миром нечистой силы доверяли своему чутью на все триста процентов. В тот момент, когда Слава услышал тяжелые шаги, принадлежавшие явно крупному мужчине, он тут же смекнул, кто его сегднишний гость. Он тут же дернул рукой, пытаясь как можно быстрее освободится. Гвоздь прошел сквозь плоть и рука высвободилась, но кандалы, сковывающие ее, остались на месте. Черт возьми! Он дёрнул рукой ещё раз, смотря как на ней заживает рана: вывернутое и сломанное запястье мгновенно срослось благодаря силе регенерации внутреннего бога. Спасибо приговорам, заговорам и наговорам бабки, которая для внучка и жизни не пожалела, проводя все свои ритуалы для его сверхъестественной силы. Она явно на славу постаралась, никак не могла смириться с тем, что и сынок, и внучок не унаследовали колдовства. Конечно, бабке все равно было на то, что там хотят сынок, внучок и далее по списку, когда она призывала древнего славянского бога и заставляла его вселиться в своего внучка. А после разыграла трагикомедию в одном акте — заявила внуку «Я лучше знаю, что для тебя лучше» да и померла.       Вспоминать о том, что бабку его руками убил этот бог, больше смахивающий на кровожадное чудовище, Мстислав не любил. Да если и так рассуждать, он много чего не любил, в этом они с богом были весьма схожи. Имя божества, которое он узнал от голоса, исходящего из глубин его сознания, было весьма странным — Лёд. Лёд, как оказалось, был богом войны, жестокости и насилия, а от людей требовал кровавых жертвоприношений, чаще всего, на поле боя. Это славянам было легко умаслить этого божка в далёком прошлом, а сейчас часто и кроваво убивать людей было как-то не с руки. Словом, над своими эмоциями молодой человек был не властен. А сейчас от боли и беспомощности у него внутри все кипело от злости, потому что бог давно не чувствовал крови, не наслаждался убийством, поэтому то и дело пытался вырваться из-под контроля сосуда. Что ж, Мстислав изо всех сил старался, но с каким бы существом не переплели его душу, сам он все ещё оставался человеком, который на третий день день без еды и воды значительно ослаб.       Дверь в камеру отворилась и вошёл самый отвратительный человек, который только мог повстречаться в этом городе. Чёрный цвет одежды делал его бледное лицо ещё более мертвецким, он действительно походил на оживший труп. Щеки впали, лицо осунулось, а глаза, наоборот, выпучены. Волосы были всклокочены, пряди торчали в разные стороны. Словом, от мужчины за версту веяло безумием. Увидев такого инстинкты любого живого существа начинали кричать о том, что нужно бежать и как можно быстрее. Однако Мстислав и в этом был весьма особенным парнем: он лишь стиснул зубы, усмиряя своего внутреннего зверя, отмечая, что видок у попа был таким, будто он колется какими-то веществами явно не первый год. Даже в глазах читалась какая-то безличная пустота, готовая засосать все живое, отобрать душу, истязать её и изничтожить, только бы продлить своё жалкое существование. Так выглядел глубоко сумасшедший человек, не верящий ни во что, кроме своей мании величия и принимающий свои галлюцинации за чистую монету. Об нем ходила ужасно много отвратительных сплетен, так что парень затрясся в судороге от того, в какую ярость пришёл Лёд внутри него. Несмотря на всю безбожность, присущую язычеству, бог той эпохи на дух не переносил подобных мерзопакостных экземпляров. Верхняя губа заключенного приподнялась, обнажая заточенные клыки.       — Ну-ну, тише, тише, разве так встречают гостей, а, Сатана? — этот человек своими тонкими губами изобразил подобие улыбки, хотя похоже это было на гримасу. Естественно, все, что выходило за рамки библейского учения так или иначе приравнивалось к Дьяволу, Сатане или его приспешникам. Почему-то глубоко убежденные в своей вере люди, причем не важно в какой именно, очень болезненно воспринимали отличные от их картины мира вещи.       Случаи, когда Мстислав добровольно уступал своё тело богу, можно было пересчитать по пальцам. В большинстве случаев хватало его собственных умений, всё-таки десять лет бок о бок в одном теле с божественной сущностью не прошли даром, а Славка был очень способным учеником. В меньшинстве случаев можно было прибегнуть к способностям Льда, уничтожать всех врагов самыми разнообразными способами. Для этого требовалось лишь позаимствовать силу бога, ведь в магическом плане Слава был лишён каких-либо способностей. И всего лишь один процент всех происшествий требовал непосредственного вмешательства этой сверхъестественной силы. При первом взгляде на своего вечернего гостя Славка понял, что это тот самый редкий случай. Будь он в лучшем состоянии, будь рядом его напарник, он никогда бы и не поступил так, но сам себе объявив чрезвычайное положение, он со спокойной душой потерял сознание, зная, что бог вытащит его оттуда любой ценой. Все-таки как бы их взгляды на мир не отличались, Льду жить нравилось, а без сосуда путь ему в обывательский мир был заказан.       — Забываешься, чернь! Думаешь, коли нацепил на меня кандалы, да-к теперь я твоя забава? — Лед дрогнул и вытянулся вперед мгновенно, насколько ему позволили цепи, клацнул зубами, но до слуги Господа так и не достал.       — Мне ли, рабу божьему, забавляться с силой нечистой? Я пришел сюда читать молитву, поэтому не трать время мое. Изыди! — голос попа звучал уверенно, а резкий выпад его совершенно не напугал. Бог подметил это, наблюдая за человеком, который был совершенно не похож на обычного смертного. Уже все отбросил? Нет. Не терял много, да и не блаженный. Кто же он такой? Этим вопросом задалось древнее божество, попутно избавляясь от кандалов на второй руке. Батюшка в это время принялся монотонно и предельно точно читать молитву. Это Лед слышал уже несколько раз за свое заключение, а за существование на свете и того больше, так что на него лично это не возымело бы никакого эффекта. Он был силой другого рода, связанной с самой человеческой природой и ее звериной жаждой убийства. Он родился в незапамятные времена, еще до того, как народ здесь узнал, что такое молитва. Но святоши крепко верили в то, что слова Господа способны, если не уничтожить, то ослабить нечисть любого уровня. А вот про древнюю человеческую природу забывали. Пусть эти черты и растворялись в небытие современной жизни, но человек перестал бы быть человеком, если бы все его низменные качества разом исчезли из темных закутков его души. Тогда бы, глядишь, и коммунизм наступил бы, — любил шутить Лед.       — Божий вечный, избавляющий человеческий род от плена дьявола! Освободи твоего раба Феодора От всякого действия нечистых духов, Повели злым и нечистым духам и демонам Отступить от души и тела раба твоего Феодора Не находиться и не скрываться в нём. Да удалятся они от создания рук Твоих Во имя твоё святое и единородного Твоего Сына, И животворящего Твоего Духа. Чтобы раб твой, очистившись от всякого демонского действия Пожил честно правдиво и благочестиво ….       — Катись в ад, раб Божий!!! — выдавил из себя бог, пытаясь разговаривать на понятном священнику языке. Сам Лед удивился, когда почувствовал, что молитва оставалась той же, только вот на его природу и тело действовало что-то совершенно другое. Прожив тысячелетия на этой земле бог не мог точно сказать, что он почувствовал в тот момент. Неожиданно что-то мерзкое, склизкое и холодное, но не осязаемое коснулось его существа и души мальчика. Удивительно, но никакие молитвы рядовых священников не действовали на него так. А сейчас он чувствовал, как будто цепкая культя этого старого экзорциста вырывала душу из тела. Причём, больно было обоим, видать слишком тесно переплелись они за столько лет. Когда Лед почувствовал, что Мстислав был уже на грани смерти от невыносимой душевной боли, то услышал звук похожий на удар по голове металлической трубой. Его собственная голова болела так, что он был готов поверить в то, что это его огрели водопроводом и обрадовался тому, что этот старый сумасшедший черт мигом вылетел из него. Славка не видел эту картину, а очень зря, он бы точно оценил старания своего напарника: тот стоял за священником, точнее над ним, держа в руках ту самую металлическую трубу. Поп повалился наземь, наконец, заткнувшись.       — Скучал по мне, раб Божий Феодор? — с довольной улыбочкой заметил Лис, выбрасывая трубу куда-то в сторону. Он не ожидал увидеть своего друга, отданного в распоряжения бога, а когда подметил, то довольная мордашка сразу скисла.       — Слишком долго, смерд, — ответил ему Лед. — Хлопец чуть к пращуру не отправился.       — Ну ты-то там бывал, чего бы, подбодрил его, — весьма хладнокровно ответил Елисей, отводя взгляд от истерзанного тела Мстислава. От духовной пытки его тело покрылось странными язвами, которые Лед начал заживлять, но получалось не особо быстро.       — Ты разумей с кем говоришь, чернь, — фыркнул божок, изгибая бровь, смотря на новоприбывшего напарника. — Если б не хлопчик, я бы тебя, как муху прихлопнул.       — Да-да, знаю. Бережёт от тебя меня мой лучший друг, что поделаешь. Пришлось обоих вытаскивать, — стоило Еслисею хлопнуть в ладоши, как разлетелись кандалы, сковывающие тело Славки, на кусочки. — Идем, владыко, надо б нам ноги уносить, целее будем…       Лед вовсе не оценил пародии на самого себя, зато внутри почувствовал, как малой усмехнулся. Балбес он и есть балбес, что один, что другой. Стоят друг друга, хоть не родня, а в душе друг у друга вьются. Тьфу!