Чудовище из его снов

Сидя в высоком кресле, больше похожем на трон, Чума испепеляла взглядом стоявшего перед ней мужчину. Она многое хотела бы сказать ему, а ещё больше спросить, однако каждый раз, когда он оказывался рядом, все слова куда-то испарялись, и она могла лишь хмуро взирать на его силуэт, кусая губы от непонятной, но крайне жгучей обиды. Мальбонте же выглядел собранным и, как всегда, равнодушным, как если бы перед ним было пустое место, а не всемогущая всадница Апокалипсиса. — Мой брат, Голод, ещё не освоился в вашем мире. Ему нужна помощь. Глядя куда-то сквозь неё, Мальбонте едва заметно нахмурился. Губы сжались в тонкую линию, подбородок стал ещё твёрже, а большие чёрные глаза подозрительно прищурились. — Намекаешь на меня? Чума ухмыльнулась. — Но тебе ведь не по вкусу моё общество. Значит, придётся сменить компанию. На лице всадницы возникла ехидная, почти хищная улыбка, однако полудемон оставил её без внимания. Не смотря на колкость, она во многом была права – её общество он ненавидел, и предпочитал проводить время, где угодно, лишь бы подальше от неё. Впрочем, найти место для уединения в их стремительно разрушающемся мире было не так просто. — Что мне нужно делать? — Я так и знала, что ты согласишься! Нервно хохотнув, Чума вскочила с кресла-трона и шагнула ему навстречу. — Скажи, почему ты готов проводить время с этим чудовищем? Неужели я тебе так омерзительна? Полудемон молчал, но чёрные глаза, похожие на два грозовых облака, казалось, готовы метнуть в неё молнию. — Я тоже чудовище. Не забывай, что обо мне говорят. Она хотела добавить что-то ещё, пригрозить ему скорой расправой за столь непочтительный к её персоне тон, однако не успела вымолвить ни слова – резко развернувшись, полудемон направился к выходу и распахнул массивные двери. В школе ангелов и демонов было непривычно тихо. Большинство из бессмертных предпочитали не попадаться на глаза жестокой всаднице и по большей части находились в своих комнатах. Кое-кому удалось примкнуть к ордену Сопротивления и получить хрупкую иллюзию безопасности. Сам Мальбонте всё чаще пропадал где-то за пределами школы, бесконечно ссылаясь на неотложные дела и сохраняя подробности в тайне. Поначалу Чуму ужасно раздражало это положение, а затем она, казалось, привыкла к его отсутствию и погрузилась в пучину злости. Разумеется, от приступов её ярости страдали ни в чём не повинные бессмертные, случайно оказавшиеся где-то рядом. Иногда, случайно поймав её взгляд, Мальбонте ловил себя на мысли, что всадница так же одинока, как и он сам, однако ненависть была намного сильнее даже самого лёгкого и незначительного чувствия. Её считали чудовищем совсем как его самого, и ничто в целом мире не могло этого исправить. Ещё одно чудовище, Голод, стояло на краю небольшого, но кристально чистого озера с сигаретой в зубах. Мальбонте сразу нашёл его, чувствовал сокрушительное влияние его силы издалека. Стоя у воды и выпуская в воздух густой табачный дым, Голод внимательно рассматривал мелкие прибрежные камешки под сапогами, будто не решаясь сделать шаг вперёд. Время от времени волны, ведомые ветром, подкатывали к его ногам, и тогда всадник делал осторожный шаг назад. — Чума сказала, что тебе нужна помощь. Остановившись за его спиной, Мальбонте скрестил руки на груди. Стоило приблизиться к всаднику, как виски тут же пронзала острая боль, а голова начинала кружиться в безумном водовороте. Тем не менее, он был единственным, кто мог выдерживать его присутствие и при этом оставаться на ногах. Голода крайне забавляло это обстоятельство. — Разве? Она решила, что я в чём-то нуждаюсь? Наивная. Всегда была такой. Коротко обернувшись, всадник с интересом обвёл взглядом полудемона, а затем, прищурившись, выдохнул дым. — Но я не против компании. Мальбонте ещё крепче сжал зубы. — Я пришёл не для того, чтобы тебя развлекать. Мне нужно рассказать тебе об этом мире, чтобы ты не натворил бед до прихода Матери жизни. — М-м-м… На губах Голода появилась странная ухмылка. — Хорошо. Но для начала скажи, почему ты согласился помочь мне? Мальбонте задумался. По правде говоря, он и сам до конца не понимал, почему принял предложение Чумы. Чтобы избавиться от её внимания? Возможно. Но чем внимание одного отвратительного существа отличается от другого? Он презирал всадников настолько, насколько его тёмная душа была способна на презрение, однако Голод в отличии от своей сестры и братьев вызывал совсем иные чувства. Но какие именно, полудемон не понимал. — Не думаю, что у меня был выбор. — А если бы был? Всадник парировал моментально. На этот раз, чувствуя завязывающийся разговор, он развернулся к собеседнику целиком. Ветер подхватил подол его длинного чёрного одеяния и слегка отбросил в сторону. — Если бы был, я бы не остался здесь ни на секунду. Голос Мальбонте звучал убедительно, ясно и чётко, как и подобает бессмертному, который занимал пост правителя на протяжении многих лет. Но, резко контрастируя с этим уверенным голосом, на его лбу заблестели капельки холодного пота. Голод усмехнулся. — Ну надо же. Ты упрямый бессмертный. Тебе не по себе рядом со мной, но ты сохраняешь лицо… Мне это нравится. Признаться честно, мне тоже непривычно, что в этом мире есть кто-то, кто способен выносить моё присутствие. В интонациях всадника мелькнули горькие нотки, как если бы ему было жаль, что большинство из тех, кого он знал, предпочитают держаться подальше. И Мальбонте это заметил, сам не зная почему, вспомнив обозлённого на весь мир демона, мечтавшего слиться со своей ангельской сущностью, чтобы отомстить всему миру за собственную боль. — Я понимаю, о чём ты. Глядя себе под ноги, Мальбонте завёл руки за спину и сцепил их в крепкий замок. — Меня тоже считали чудовищем. И тогда, и сейчас. Придумывали страшные легенды, рисовали монстров с копытами и огромными рогами. Одиночество мне знакомо. Между всадником и полудемоном, находящимся почти в услужении у его сестры, повисла напряжённая тишина. Качнув головой, Голод шагнул вперёд, робко и неуверенно, как если бы до конца не верил, что всерьёз делает это. — Одиночество… Будто пробуя на вкус это слово, он на короткий миг задумался, а затем его глаза вновь метнулись к серьёзному лицу Мальбонте. Теперь он рассматривал его с таким любопытством, как если бы увидел впервые. — У нас намного больше общего, чем мы предполагали, верно? Усмехнувшись, Голод выдохнул ещё одну струйку дыма и, наконец, затушил тлеющую между пальцев сигарету. — Тогда помоги мне познать этот мир. Проследив за полётом дымящегося окурка, Мальбонте глубоко вздохнул и, не сказав ни слова, сдержанно кивнул головой.