Чудовище из его снов

Когда привычный мир раз и навсегда стал другим, Голод оказался единственным, кто принял изменения без видимого энтузиазма. Чума откликнулась на зов Матери первой и окунулась в головокружительный водоворот жестоких интриг с такой яростью, словно ждала этого целую вечность. Война пытался не отставать и следовал за сестрой по пятам. Он честно выполнял своё предназначение и топил Небеса в крови, тут и там разжигая локальные конфликты. Смерть же равнодушно взирал на творящуюся суету и как притаившаяся кобра ждал своего часа. Только Голод не испытывал ничего даже отдалённо похожего на интерес. Оказавшись на Небесах, он предпочитал держаться подальше от своей «семьи» и не стремился вникнуть в их дела. Он думал. Много и отчаянно. В чём смысл их существования? Почему великая Мать Жизни создала их именно такими? Неужели она потратила столько сил, упорства и труда, чтобы сделать их бесчувственными чудовищами, идущими на поводу у своих инстинктов? Смириться с этим было непросто, хоть он и сам не понимал, почему. Какая-то часть его души или того, что от неё осталось, яростно протестовала, как если бы он всерьёз думал изменить судьбу и стать кем-то другим. Но кем? — О чём ты думаешь, когда остаёшься один? Пройдя чуть дальше по дорожке, огибающей небольшую заводь, Голод вдруг обратился к Мальбонте. Всадник не повернул головы, даже не взглянул на него, но полудемон ясно ощущал его взгляд. Изучающий и пристальный. Нахмурившись, он молча скрестил руки на груди и отвернулся. На поверхности озера появилась мерцающая рябь. — А я думаю о своих снах. Пытаюсь разгадать их тайны и… — Мне не снятся сны. Перебив Голода на полуслове, Мальбонте ещё крепче сжал побледневшие губы. Пальцы на его руках мелко дрогнули, и он сжал их в кулаки, будто пытаясь спрятать негодование от цепкого взгляда нежеланного собеседника. — Как жаль. – Улыбнулся Голод. — Сны – это прекрасно. Они несут в себе много красоты и в то же время наполнены тайнами. Правда, мне снится один и тот же сон. Снова и снова, будто по кругу. Как-то раз я спросил об этом у Чумы, но она не ответила. Никогда не отвечает. — И что тебе снится? Подняв руку, Мальбонте потёр кончиками пальцев у переносицы и на секунду прикрыл глаза. Находиться рядом со всадником было непросто. Он словно высасывал силы, капля за каплей, опустошая душу и тело. Но полудемон держался с удивительной стойкостью – единственный, кто мог оставаться на ногах рядом с разрушительным влиянием Голода. В этом было его преимущество. — Мужчина, всегда один и тот же. Только я не знаю, кто он. У меня есть только теории и догадки. Ответ оказался неожиданным. Замедлив шаг, Мальбонте с едва заметным удивлением взглянул на всадника, а тот поразил его новым предложением. — Хочешь посмотреть? Я покажу тебе один из своих снов. Всадник резко остановился. Поднявшийся из-за гор ветер осторожно качнул подол его длинного чёрного плаща и зацепился за кончики таких же чёрных волос. Обрамлявшие худое бледное лицо, они, казалось, добавляли ему ещё больше бледности. Мальбонте неопределённо качнул головой. Он прекрасно знал, как следует вести себя с Чумой, уже успел отыскать нужный ключик к её разуму, но Голод… Он не был похож на тех всадников, с кем он сталкивался прежде. Не дождавшись ответа, Голод сам сделал шаг ему навстречу. Где-то в груди неприятно кольнуло, в висках завибрировало, а затылок отдался глухой болью. Однако, несмотря на начавшееся головокружение, Мальбонте упрямо продолжал стоять на ногах. Он лишь вытянул руку и прижал ладонь к ребристой коре дерева, чтобы удержать равновесие. На губах всадника возникла довольная улыбка. — Нужно закрыть глаза. Подойдя почти вплотную, всадник медленно протянул руку вперёд и провёл ею по воздуху у лица полудемона. Кончики пальцев не коснулись кожи, но в то же время этот жест показался каким-то особенным и даже интимным. Мелко вздрогнув, Мальбонте качнул головой, словно уклоняясь от его касания. — Думаешь, мне интересны твои сны? Голод пожал плечами. — Нет, не думаю. Но тебе интересен я, потому что ты ещё не встречал таких как я. Поэтому ты стараешься казаться непоколебимым, будто моя сила тебя не волнует. Но тебе всё равно плохо. Разве нет? Подняв воспалённые от слабости глаза, Мальбонте пристально всмотрелся в зеленоватые зрачки всадника. Тот смотрел на него в упор. — Если я помогаю вам, это не значит, что мы на одной стороне. Война научила меня изучать своих врагов, чтобы в конечном итоге знать, куда бить. На пару мгновений Голод замер, будто осмысливая услышанное, а затем неожиданно подошёл ещё ближе. Расстояние между ними сократилось настолько, что кончики его чёрных волос, подхваченные ветром, касались груди Мальбонте. — Так изучай тщательнее. – Понизив голос, шепнул всадник. — Ошибка будет дорого стоить. Возможно, я не буду против, чтобы ты убил меня. Но пока этого не произошло… Не закончив фразу, он выплеснул поток яркой силы, и сознание Мальбонте вдруг вспыхнуло – Голод перенёс его в один из своих снов.