Не входить

      Со Чанбин – однокурсник Джисона. Сынмин знает, потому что если дело касается учебы, то "Бинни" фигурирует во всех разговорах. У них там вместе с Чан-хеном вообще какой-то тройственный союз молодых гениев собрался. Иногда Сынмин думает, что Чанбин то ли пытается подсидеть его место в комнате, то ли подселиться к ним третьим.       Когда он узнает, что "вообще-то Чанбин в общаге не живет, у него знаешь какая хата крутая, там даже люстра есть!", то эта мысль только укрепляется. Зачем человеку, имеющему у себя дома люстру, ошиваться с утра до ночи в задрипанной общаге. Вывода два: либо пиздит, либо реально подсидеть хочет. И что самое страшное – наличие люстры подтверждено Джисоном. Вот Сынмину и приходится цепляться за свою родимую кровать, пока приходящий к ним в комнату как к себе домой Чанбин однажды не разложит свои трусы по его полкам в шкафу.       Ладно, довольно часто проводить время в его компании весело. Сынмин выбирает, кто подбешивает его в определенный момент больше, и присоединяется ко второму в шуточном буллинге. Еще чаще он на тренировках.       А иногда яркими воскресными ранними утрами они тусят все вместе на общей кухне, пока кто-нибудь из них пытается сообразить из скудного набора еды завтрак.       Вот и сейчас Джисон кашеварит у электрической плиты, помешивая суп, пока Сынмин и Чанбин подпирают подоконник у открытого окна. Прохладный ветер бодрит сонных ребят и чересчур полного сил и энергии Чанбина, который, собака такая, их и разбудил, трезвоня, пока Хан не ответил на телефон и не спустился встретить его.       На кухню заходит помятый и похожий на ободранного кота Феликс. Он больше, конечно, на котенка похож ввиду своей маленьковости, но котята, даже ободранные, все милые, а Феликс по-прежнему не очень внушает доверие. Сынмин подозрительно щурится все время его нахождения здесь. Парень кивает им и чуть не палит свою яичницу, пока о чем-то переговаривается с Джисоном.       Наконец мистер Котячьи Лапки утопывает, и только после этого Сынмин возвращает все свое внимание Чанбину, явно спросившему у него что-то минуту назад.       – Что? – переспрашивает Сынмин.       – Я говорю, ты не знаешь, – он воровато оглядывается на увлеченного помешиванием повара и понижает голос до шепота, – с кем встречается Джисон?       Сынмин зависает. Удивленно поднимает брови.       – С чего ты взял, что он с кем-то встречается?       Любопытный Чанбин сдувается на глазах от разочарования.       – С кем-то же он спит, – пожимает плечами он.       – А он с кем-то спит? – спрашивает Сынмин и с нейтральным выражением лица смотрит на то, как Чанбин превращается в немое воплощение вселенского возмущения. Сынмину хочется рассмеяться, но он продолжает ломать комедию, изображая вежливое непонимание.       – Да его шея выглядит так, будто ее регулярно кто-то жует вместо ужина! – Чанбин тычет пальцем, указывая на Джисона с действительно пятнистой шеей.       – Ну, вообще-то не регулярно, – не может согласится с ним Сынмин, аккуратно дотягивая собачку на замке своей кофты до конца, чтобы полностью спрятать ключицы.       – Значит, ты тоже заметил? – радости Чанбина нет предела. – Ты не знаешь, кто это может быть? Нам с Чаном он не сказал, но все время с такой довольной рожей ходит, прям бесит. И своими шуточками про спермотоксикоз уже заебал.       Сынмин в который раз думает о том, какой же противный у него сосед, но сейчас от этой мысли как-то даже приятно на душе.       – Он передо мной не отчитывается, – просто пожимает он плечами, заканчивая палевную тему.       Оба задумчиво изучают усыпанную засосами шею Джисона. У Чанбина, судя по сосредоточенному выражению лица, сейчас в голове идет отбор всех знакомых по размеру губ. Сынмин думает, что нехрен было нарываться. Он обычно не любитель чего-то такого, орущего за километр о явно насыщенной личной жизни. Джисон в свою очередь не любитель того, чтобы обещавшие смотреть с ним аниме засыпали на трогательных моментах. Еще больше Сынмин не любит просыпаться от того, что кто-то загорается идеей из мстительных побуждений оставить ему в назидание самый большой и заметный засос. Джисон не любит быть скинутым с кровати за подозрительные кровососательные действия.       Но оба они определенно любят вестись на слабо друг друга, если дело касается чего-то вроде "и это ты называешь засосом? дай покажу как надо".       – Меня обсуждаете, да? – слышится ворчливый голос от плиты. – Кто еду отрабатывать будет?       – Да что нам сделать? В присядку перед тобой пройтись, чтоб тебе скучно не было? – ноет Чанбин. – Ты и без нас тут хорошо справляешься.       – А ещё я очень хорошо жру, когда мне грустно, холодно и одиноко, – Джисон пальцем подзывает Сынмина к себе, дует на ложку с супом и дает ему попробовать. – Как? По соли нормально?       – Можно немного добавить, – тот довольно облизывает губы, пока Чанбин голодными глазами провожает пустую ложку.       – А мне? – пытается отпихнуть он плечом Сынмина. – Я тоже могу на соль оценивать.       – Не заслужил! – отрезает Джисон, добавляя соль. Перемешав, зачерпывает ложкой побольше и опять направляется к Сынмину, подставив ладонь, чтобы ничего не капало на пол. Он настолько явно гордится своими кулинарными способностями, что шутить язык не поворачивается. У Сынмина, Чанбин в сторонке обиженно бурчит:       – Хватит изображать крутого повара, ты всего лишь греешь суп, который сделала твоя мама.       Джисон терпеливо ждет, пока Сынмин съест предложенное, и только потом разворачивается к Чанбину, чтобы полным оскорбления голосом пообещать:       – Еще одно слово – и ты останешься голодным, Со Чанбин!       И Чанбин затыкается, потому что да, в таких делах Джисон (не)много мстительный.