If I Can't Have Love, I Want Power

Halsey - honey

Сегодня небо всего, кажется, королевства, заволокли огромные тучи. Дождь лил уже несколько часов, не прекращая, грозя превратить дворцовый сад в озеро. Воздух стал влажным и даже сырым. Страшно представить, что же творилось в столице. Слуги растопили все камины, которые уютно потрескивали. Питер даже по прошествии пары суток после прерывания беременности все еще чувствовал себя ужасно слабо и подавленно. Боль в животе постоянно преследовала его, заставляя отказываться от еды и тренировок. Постоянная усталость не позволяла выйти из спальни. Он смог взять себя в руки и выйти наружу лишь для встречи со Старком, который сообщил ему приятные новости о том, что все сдвинулось с мертвой точки, и для того, чтобы взять пару книг в библиотеке. Конечно же, юноша помнил, что нельзя давать слабину на людях, помня, что его могут отвести к королевскому лекарю. Но всего утаить было невозможно. Король замечал необычную для его мужа бледность лица и отсутствие какой-либо силы во взгляде, но, к счастью, ему хватило простого объяснения такого состояния тем, что зима так влияет на внешний вид принца. Несмотря на то, что Питер искренне ненавидел плод, который уже покинул его тело, он чувствовал сильную апатию и грусть. Возможно, все это относилось не к прошлому, а к будущему. Ванда предупреждала его, что бесплодие очень часто настигает тех, кто прерывал беременность с помощью этого яда. Юноша до последнего лелеял надежду, что смог бы родить ребенка, но уже в любящей семье, однако сейчас эта мечта казалась все более недосягаемой. Принц выставил большое удобное кресло на небольшой балкон его спальни, устроился под навесом, чтобы не намокнуть под зимним дождем, закутался в теплое одеяло и смотрел вдаль, стараясь убедить себя, что все, что произошло с ним за последние несколько месяцев, всего-навсего простой сон. Сегодня он позволил себе достать из тайника, где хранил блокираторы, фотографию с ним, Недом и Мишель, которую успел забрать из книги об экзотических птицах в тот самый день. По приезде сюда и осознании, что все будет не так радужно, как можно было ожидать, Питер решил уберечь эту фотографию, даже не вспоминать о ней, запрятать и даже забыть до лучших времен. Но сейчас, когда надежда постепенно покидала его, поддержка юноше была необходима, пусть и такая призрачная. Он смотрел на своих друзей в сепии, на их чудные лица. Как же он был счастлив тогда, но просто не понимал этого, хотел уехать, оставив свою семью. Возможно, если бы не тот случай на улице, изменивший всю его жизнь, Питер и правда бы уехал, ведь это нормально — желать большего. Но сейчас, чувствуя непреходящую боль в животе и не щадящую его сердце тоску, побыть хотя бы денечек с его близкими — самое большее, о чем он только мог мечтать. — Какая красивая девушка на фотографии, — Питер вздрогнул, услышав за спиной хриплый и старый голос. Он даже не заметил, как в спальню зашла прислуга, пожилая женщина, принесшая ему поднос с едой. Она была одной из немногих, кто искренне любил принца, возможно, в силу возраста. — Да, вы правы, — Питер отвечал ей тем же уважением. — Уже время обеда? — спросил он, смотря, как служанка пододвигает к его креслу небольшой столик, чтобы поставить все что принесла на него. — Нет, Ваше Высочество. Только полдень. Из-за этого треклятого дождя и непонятно вовсе, сколько времени. Но вы в последние несколько дней ничего не едите. Его Величество распорядился принести вам чего-нибудь питательного. На подносе стояла чашка с чаем, пара сдобных булочек, мисочка с орехами и баночка золотистого меда, который мог заменить недостающее зимой солнце. — Спасибо, — кивнул принц и снова остался один. Голода внутри вроде не было, а лишь странная неопределенность, но он все же взял булочку и намазал на нее меда. Одного лишь укуса было достаточно, чтобы провалиться в воспоминания о прошлом, о его первой любви, о Мишель. Она всегда ассоциировалась у него с медом, сладким и солнечным. Ее любимое желтое платье лишь усиливало этот эффект. Питер не помнил, когда стал испытывать чувства к своей лучшей с детства подруге и самой жизнерадостной девушке в самом унылом городе. Он мог слушать ее часами, говорить с ней, шутить. Воспоминания накрыли юношу с головой, возвращая в счастливые дни прошлого. — Открой рот, — сказала ему Мишель несколько лет назад, когда они были вдвоем у нее дома. Они сидели на ее кровати, у согнутых в позе лотоса ног стояла чашка со свежим медом. — Что? Зачем? — неловко усмехнулся Питер своей привычной неловкой ухмылкой. — Это сюрприз, — только и ответила девушка с коварством и хитростью лисы. Питер выполнил ее просьбу и сразу почувствовал вкус цветочного меда на языке, который Мишель раздобыла на рынке вчера. Теперь этот вкус всегда напоминал ему об этой девушке, ведь за сладостью меда сразу последовала сладость поцелуя. Для Питера это была полнейшая неожиданность, но его сердце так и тянулось к звонкой и бойкой Мишель, которая всегда его во всем поддерживала, всегда была на его стороне. Куда бы она ни бежала, юноша всегда бежал за ней, желая находиться рядом. Вначале ему казалось, что эта любовь продлиться вечно, как думают и все люди, когда испытывают подобные чувства впервые. — Вкусно? — спросила Мишель с надеждой, готовая зачерпнуть еще одну ложку меда. Вот только юноша не понимал, говорила ли она про поцелуй или про сладость. — Да, — ответил Питер, но и сам не знал, что под этим подразумевал. Уже через короткое время пришло осознание, что все не так уж и просто. Она — девушка-бета, он — парень-омега. Их союз странный и вряд ли будет одобрен в обществе. Кажется, они оба были солидарны в том, что их отношения не будут вечными, им придется рано или поздно расстаться, ведь даже их цели на жизнь и планы на ближайшее будущее разнились, поэтому Питер и Мишель договорились любить пока любится и наслаждаться обществом друг друга по максимуму. Она была сладкой, как мед, и полной противоположностью Питера. Мишель любила резвиться, танцевать, общаться. Юноша всегда был более закрытым, но все-таки выходил из своей скорлупы, чтобы погреться в лучах своего личного солнца, которое в любой момент могли заволочь тучи. Мишель стекала по нему, словно мед, была на кончике его языка, меж пальцев, проникла в его разум, заставляя держать перед глазами ее любимое желтое платье. Ее смуглая бронзовая кожа манила, сверкала под редкими лучами солнца. Пышные волосы развевались на ветру. Все считали ее самой красивой и очаровательной девушкой в столице, и досталась она именно Паркеру. — Пошли, это не страшно! — кричала Мишель, пытаясь вытащить омегу на середину главной площади, чтобы потанцевать под заводную музыку. Она никогда не стеснялась быть в центре внимания, всегда брала от жизни все. Ее не страшили прогнившие основания домов или собственная бедность, отсутствие нормальной обуви или плохая погода. Мишель резво танцевала, взяв Питера под руку, смеялась, наблюдая, как ее парень путается в ногах, но всегда предлагала помощь, учила шагам, хвалила и даже помогала получать от происходящего удовольствие. Когда накал чувств спадал, юноша всегда чувствовал вкус крови во рту после поцелуя и горечь от прощания, которое могло произойти уже совсем скоро. Но только никто из них не знал, когда именно. — Давай еще один танец! — просила его девушка. Питер помнил, что это был за день. Даже в таком сером городе проходили праздники. Вся главная площадь была украшена огнями, где-то на углу продавали теплую выпечку, музыканты были готовы играть всю ночь, а люди вокруг забыли на один вечер о своих проблемах. Они плясали еще несколько часов. Юноша беспокоился, что Мишель сотрет свои ноги о жесткие булыжники, которыми была вымощена площадь. Это и произошло, но девушка не подала и виду, лишь сказав потом: — Это малая плата за такой день вместе с тобой. Никто не знал об их отношениях, даже Мэй и Нед. Для Питера и Мишель то, что происходило между ними, было чем-то сокровенным и ценным. Они знали, что не пожалеют об этом совместном времени. Когда Мишель была рядом, всегда светило солнце. Питер часто устраивал свидания в его с Мэй доме, ведь та много работала и часто отсутствовала. Там их поцелуи никто не видел. Девушка не могла усидеть на месте и всегда была на ногах, танцевала на столе, напевая что-то себе под нос. Юноша, сидя на полу, смотрел на нее снизу вверх и видел бурю, которая настигла его, а он и не был против. Питер смело мог сказать, что без ума от каждой секунды, проведенной с Мишель. Каждая их встреча была незабываемой. Она любила оставлять следы своих зубов на его коже, будто желая пропитать парня собой. — Бежим сюда! — голос Мишель эхом отразился в голове юноши. Он бежал на любимый тембр через поле одуванчиков, которые цвели всего лишь один месяц в году. Девушка ныряла в них, будто в речку, бегала, срывая цветы, чтобы сделать пышный венок. — Сядь. Уже через пару минут из каштановых кудрей Питера торчали с десяток жёлтых бутонов. В такие минуты ему совсем не хотелось прощаться, но он знал, что это неизбежно. Парень был уверен, что, даже когда их пути разойдутся, он никогда не забудет Мишель и навсегда сохранит самые ценные воспоминания о ней в сердце. — Ты просто очаровательный, — Питеру нравилось слышать такие слова от Мишель, которая говорила их с широкой улыбкой на лице. — Ты тоже, — он не мог не ответить тем же, когда девушка надела на голову сплетенный венок из одуванчиков. Иногда даже эта девушка-ураган успокаивалась, с разбегу плюхаясь на свою кровать и утягивая за собой Питера, который весь день только и мечтал о том, чтобы полежать. Иногда они любили порассуждать, каким образом у них могли бы появиться дети. Возможно, Мишель и смогла бы от него забеременеть, но не была способна удовлетворить омегу во время течки. К счастью, из-за плохого климата столицы первая течка все не приходила, и юноша мог позволить себе ощущать вкус меда во рту подольше. Девушка, крепко сжимая руку Питера, рассказывала о том, как видит его будущее, его альфу и будущих детей. Так странно было слышать это от своей первой любви, с которой они все еще разделяли каждый день и каждое мгновение, и даже больно. Юноша поражался тому, как Мишель, с одной стороны, любит его, а с другой, готова отпустить, когда настанет время. Они говорили о будущих странствиях Питера, как только ему удастся скопить нужную сумму и выбрать, куда ляжет его путь. Он водил пальцами по бронзовой мягкой коже Мишель, надеясь, что этот блеск будет преследовать его всегда. — Почему бы тебе не поехать на юг? — спросила девушка. — Там много сельского хозяйства. Тебе всегда найдется работа. — Нет. Я уеду не для того, чтобы сменить локацию и работать в полях просто уже в другом месте. — Прости, но ты ведь больше ничего не умеешь. Как будешь зарабатывать на жизнь? Сразу найдешь себе альфу? — удивилась Мишель, перевернувшись на бок на кровати и устроившись на согнутом локте. — Вряд ли у меня это получится с моими-то навыками в общении, — усмехнулся юноша. — Пока у меня в голове лишь желание стать свободным от этих болот и постоянной рутины, которую разбавляешь только ты. — О как выкрутился, — засмеялась Мишель. — Не принижай свои навыки общения. Тогда тебе следует побыстрее определиться. Если тебе хочется настоящих странствий в одиночку, то лучше поспешить пока не началась течка. Ты же рехнешься и параллельно сведешь с ума всех альф в округе. Это опасно. Мишель была права. Впрочем, как и всегда. В минуты особого счастья от их совместного времяпрепровождения Питер хотел все рассказать Мэй и Неду, который не знал, что его двое лучших друзей часто собираются без него. Питер очень любил Неда и чувствовал вину за то, что скрывает от него такую важную часть своей жизни. Мэй, кажется, о чем-то догадывалась, но не заводила неловкий разговор, зная, что может поставить племянника в неудобное положение, раз сам он молчит. А потом произошло то, что произошло. Яркое желтое платье привлекло слишком много внимания на улице, когда по мощеной дороге проезжал король. Запомнили и юношу, который спас девушку в этом платье. Он и сам заставил себя запомнить, проявив ненужную храбрость. Смотря на то, как по желтому платью расползается пятно крови, Питер ощутил, что земля уходит из-под ног. Его солнце зашло. Теперь в этом городе больше не будет ясных дней. Он был в этом уверен. Сидя с тем самым солдатом в карете, юноша думал о том, что Мишель всегда желала, чтобы у него было самое лучшее и светлое будущее без нее, но у самой девушки теперь вообще нет будущего. Лежа по ночам в одной кровати с королем, Питер думал о том, что подвел Мишель, не оправдав ее ожиданий. Она готова была его отпустить только при условии, что он будет работать над своим счастьем, но прямо сейчас он размышлял только о смерти и боли внизу живота. Окунув еще одну сдобную булочку в мед и сделав добротный укус, юноша думал над тем, какие же чувства остались у него к Мишель, к его первому солнцу, вкус которого он ощущал сейчас во рту. Глупо говорить о любви к человеку, которого уже нет. Он может и должен помнить ее, быть благодарным за прекрасные воспоминания, но быть до конца жизни привязанным к ее призраку в своей голове нельзя. Старк чем-то напоминал ему Мишель: похожий цвет волос и глаз, стойкий характер, они оба излучают свет, к которому тянется опустошенный и заблудший принц. Принц. Если бы девушка узнала, что Питер стал принцем, то очень долго бы смеялась и спросила: «Какого хрена, Паркер»? От этой мысли юноша улыбнулся. Впервые за несколько дней. Дождь все не прекращался. Кудри стали виться еще больше из-за влажного воздуха и капель, все-таки попадающих на него. Чай, стоящий на подносе, уже немного остыл. Думая о Тони, Питер ощущал, что любит его. Эта любовь не похожа на ту, что он испытывал к Мишель. Его первые чувства были наполнены озорством, чистым светом, пониманием, что все это скоро закончится, привкус горечи расставания преследовал его всегда, словно был ложкой дегтя в бочке меда. Любовь к Старку была совсем другой: жертвенной, страстной, наполненной желанием отдать свое сердце и всего себя без остатка, чувством, что, если это продлиться не как минимум вечность, то всё естество Питера будет гореть от страданий. Юноша был благодарен Мишель за их совместные пару лет в качестве пары, ведь теперь он мог точно понять свою любовь к Тони. Девушка хотела для него именно этого. Питер посмотрел еще раз на фотографию со своими друзьями. Он бы многое отдал, чтобы увидеть их еще раз, но внутри пришло понимание, что появилась готовность отпустить их, позволить остаться самым счастливым воспоминанием. Вот только это не спасет Квентина Бека от возмездия. *** Дождь все не кончался. Из-за этого над дворцом навис плотный туман, из-за которого не было видно даже главные ворота. Питер, как ни странно, чувствовал себя уютно. Погода искусно отражала его внутреннее состояние. Во рту все еще был вкус меда, а сердце ныло из-за болезненных воспоминаний, но ноги сами несли его к Старку, передавшего послание через верного солдата, который бы точно не предал. «Приходите через два часа в тренировочный зал. Т.С.». Для всех остальных он был Энтони Говардом Старком, а для Питера лишь Тони. Когда безнадега отступала на некоторое время, юноша представлял себе, как он принялся бы завоевывать главнокомандующего, освободившись от брачных удавок Квентина. Ответил бы Старк взаимностью или предпочел бы держать на расстоянии? Из головы все не шел образ их возможной жизни: солнце, сад, они с Тони и маленькая девочка, их дочь. Вдруг пришло осознание, что теперь Питер бы отдал многое, чтобы это стало его реальностью. На всякий случай принц надел свободную одежду, если послание Тони было приурочено не к новостям по поводу их планов о перевороте, а будет лишь обычная тренировка. В зале уже не осталось солдат, все они вернулись в свои казармы и восстанавливались до конца там. Здесь что-то изменилось. На стенах остались следы крови, которые явно пытались оттереть, но они не поддавались. На своем привычном месте для ожидания стоял Старк, явно сосредоточившись на своих мыслях. Увидев принца, он отмер и жестом пригласил его пройти. Вначале им предстоял разговор. Питер сразу сел на пол, а мужчина повторил за ним. — Сюда редко кто заходит. Безопаснее всего поговорить в этом зале, — пояснил Старк, и юноша кинул. — Я обратился к моему хорошему другу, генералу Джеймсу Роудсу. У него тоже есть зуб на короля, поэтому он взялся помогать. Никому другому среди элиты дворца доверять нельзя. Скорее всего, если все пройдет удачно, то придется менять весь аппарат управления. По крайней мере тот, кто живет и работает здесь. За поддержку власти короля они получают немало денег. Джеймс уже три года не выполняет свои прямые обязанности генерала из-за серьезной травмы, но армия все еще предана ему по многим причинам. Мы начали процесс брожения среди солдат. — Думаете, вы успеете достигнуть необходимых результатов в необходимые сроки? — на самом деле Питер пока даже не знал, сколько времени ему нужно, чтобы совсем не потерять рассудок, когда он начнет выполнять свое обещание, в обмен на которое король прекратил войну. — В армии сейчас накаленная атмосфера. Все злы и обижены на короля и на его решение так преступно долго вести ненужную войну. Раньше все, пусть и отчаивались, но считали, что воюют ради чего-то важного, а Квентин Бек сам показал, что может так просто прекратить все это. Еще они благодарны вам. Ваша жертва показала многим, насколько король страшен. На самом деле, мне в том числе. Поэтому достаточно лишь чиркнуть спичкой и случиться пожар. — Нам необходимо составить план действий на день Х, — юноша говорил тихо, боясь, что кто-то его может услышать, хотя его голос растворялся в воздухе зала. — Сейчас мы действуем осторожно, ведь если сразу вывалить на солдат все факты, то они могут без раздумий броситься к тронному залу. Нужно довести их до точки кипения и убедить действовать исключительно по команде. Мы следим за ходом подписания мирного договора. Пока идут переговоры, в конце этой недели король должен принести официальные извинения за то, что произошло на свадьбе. Еще через неделю будет в два этапа подписан сам договор, затем через пару дней его представят народу, произойдет официальное вступление мирного договора в силу. И после этого вы… должны будете… — Исполнить то, что обещал, — закончил за Старка Питер, видя, что тому неприятно об этом говорить. — Да, — буркнул Тони. — Поэтому нам надо выступить против Квентина Бека сразу после того, как он официально объявит перед народом об окончании войны. Это произойдет здесь, во дворце. Люди соберутся на дворцовой площади. — И эту ситуацию можно использовать, — осенило Питера. — Население тоже начнет бунт, окажет сопротивление и нейтрализует тех солдат, кого не удастся убедить перейти к нам, и других сторонников Квентина, которые будут рядом. — Именно. Это идеальное время. Начнем действовать, когда король окончит речь и скроется во дворце. Скорее всего, он пойдет в тронный зал или свой кабинет. Его можно будет без проблем взять там. — Вы позволите мне самому расправиться с ним? — с надеждой спросил юноша. — Все-таки не зря я учился у вас бою на копьях? — Конечно, вы это заслужили. Я сообщу солдатам, чтобы они не трогали короля. — Спасибо. И спасибо за вашу поддержку. Я бы ничего не смог без вас и до конца жизни пребывал бы в этом ужасе, — Питер хотел пододвинуться к Тони, незаметно прикоснуться к его теплой руке, но не мог себе этого позволить, понимая, что тот может это воспринять как оскорбление или глупую неосторожность. — Это мой долг — желать лучшего для королевства, — принц мог воспринять это как стандартную фразу, которая не имеет никого отношения к нему самому, но его влюбленный мозг решил по-другому: «Тони считает, что я лучше справлюсь с управлением государством, чем Квентин!» — И я благодарен вам за это, — краем глаза Питер заметил, что и сам Тони хотел коснуться его, но ничего предпринимать не стал. Если их план и переворот не приведет к успеху, то у них, как пары, нет никаких шансов. Будет гораздо больнее осознавать, что у вас нет шансов, уже вкусив удовольствие даже от простого взаимного прикосновения. Принцу до сих пор снились сны о том, как он дотронулся до щеки Старка. Мужчина, ощутив сладкий запах омеги, тоже понял, что они оба так не смогут пересилить себя, поэтому решил перевести тему: — Вижу вы оделись для тренировки. Осилите нагрузки сегодня? — А почему нет? — удивился юноша. — Слуги поговаривают, что в последние несколько дней вы плохо себя чувствуете, совсем не едите, кожа совсем бледная. Вы точно в порядке? — по голосу чувствовалось, что Старк искренне беспокоится. — Неужели король опять… Питер не мог рассказать ему о беременности и ее прерывании. По крайней мере не сейчас. Конечно, если у них все сложится, то юноше придется поведать о том, что он мог стать бесплодным, ведь далеко не все альфы готовы брать в партнеры такую омегу. — Нет, — король и правда обходил его стороной все время, видимо все же боясь, что его муж заболел, подхватив что-то заразное. — Все хорошо, правда. Видимо, просто погода так влияет. Я готов потренироваться. — Ну хорошо, — кивнул Тони, пошел к копьям и протянул одно принцу. — Тогда покажите, чему вы научились без меня. Питер уже привык к боли внизу живота, которая с каждым днем становилась все слабее, поэтому с готовностью взял оружие и уже неосознанно встал в нужную стойку. Старк стоял на месте, ожидая, что они снова будут отрабатывать упражнения в их воображаемом круге, но юноша отошел назад, опустил копье вдоль тела острием вниз, затем резко разогнался и нанес удар, который мужчина еле отразил. Старку пришлось быстро взять копье в обе руки и практически прижать к своей груди, потому что Питер целился именно туда. Металл лязгнул от соприкосновения. Юноша снова через секунду сделал выпад. Тони уклонился, но почувствовал холод острия у своей шеи. Принц не давал времени на передышку, атакуя резкими и стремительными ударами, заставляя оппонента тратить все силы на оборону. Мужчина понимал, что, если бы Питер бил с целью поранить или даже убить, то сам Тони уже бы проиграл. Он не заметил, как копье в руках юноши повернулось другим концом, и тот замахнулся тупой частью и в реальном бою мог бы нанести тяжелую черепно-мозговую травму. Пусть это был тренировочный бой против принца, Старк не собирался пасовать и проигрывать, поэтому успех сориентироваться и сделать выпад, который мог бы проткнуть его партнера прямо в сердце. Питеру удалось прогнуться в спине так, как не удалось бы ни одному среднестатистическую альфе. Возвращаясь в прежнее положение, он успел за спиной поменять хват и нанести удар с неожиданной стороны. На секунду Тони успел испугаться, что сейчас прольется его кровь, но Питер успел остановиться, задержав острие у чужих ребер. — Вы открылись, — констатировал очевидный факт юноша. Он не мог не порадоваться тому, как Старк был поражен его выступлению. — Да, — не отрицал Тони. — Вы удивили меня. — Просто у меня постоянно скапливается внутри много ярости, которую я выплескиваю на тренировках, — Питер пожал плечами, стараясь не показывать, насколько ему приятны слова мужчины. — Я обещаю, что, когда все закончится, вы больше никогда не будете чувствовать себя бесполезным или в опасности, будете хорошо питаться и не бояться возвращаться в свои комнаты. Старк снова все говорил это на расстоянии, понимая, что пока не имеет право на столько желаемые касания. Он не просто так столько лет тренировал самодисциплину и мог контролировать свою природу альфы, которая так и кричала о том, что хочет себе этого омегу. — Спасибо, — Питер что-то совсем растрогался. События последних дней давали о себе знать. Он вытер намокшие глаза, снова встал в стойку и скомандовал атаковать его. Тони не мог не подчиниться.