With(out) bloodshed

      — Дурак, — взвизгивает, заставляя птиц слететь с веток. — Ты так напугал меня!       Заливаюсь хохотом и валю её на землю. Искусанные губы с запахом костра, разбросанные по песку волосы и попытки отвертеться.       — Ну куда ты, вся ночь впереди.       Всё не выпускаю её из рук, сжимаю крепче и улыбаюсь.       — А почему бы не начать сейчас?       — Нет, надо подождать всех, да и гадать в компании веселее.       Нехотя ослабляю хватку, и она, словно бабочка, выбирается. Всматриваюсь в неспешный поток реки и ни о чём думаю. Такое бывает так редко, что каждый раз удивляешься. Волны бьются о плоские камушки, ветер шелестит по траве, змеи юркают за лягушками под коряги.       — Ну и скоро твои эти самые придут?       Ловко перекидывает ногу через поваленное дерево, специально оголяя бедро.       — Опомниться не успеешь, — смеётся, заметив отсутствие реакции, но ближе не подходит. Несложно догадаться, что она и сама ждёт.       Совсем близко щёлкает ветка, и на берег выходят две девушки, похожие, как две капли Ыгыатты. Чёрные мантии стелятся по траве, выжигая шаги.       — Мама! — она радостно кидается на шею первой, но она и не думает останавливаться. — Ты всё краше и краше с годами. Тот отвар хорошо подействовал, да? — Идёт наравне с ней, на ходу задавая вопросы. Ответом служит тишина.       Пересушенное горло не хочет пускать воздух. Глаза отказываются верить, а тело будто остекленело.       — А ты, Настасьюшка? — кидается ко второй. — Неужели забыла сестрёнку? Негоже так встречать кровинушку родную.       — Нечего спектакль играть, Ксения, — раскатом грома начала первая фигура, склонившись над водой. В поток опустился кувшин. — Чужая ты нам, вот и уходи, пока есть такая возможность.       — Ну как же, маменька. Я ведь не одна, с подарками, — небрежно машет в мою сторону, а глаза Анастасии тщательно сканируют каждый атом моего тела.       — Хилый он больно, — заключает она. — Неразговорчивый и слабый. Таких в Ыгыатте по весне знаешь, сколько всплывает? Виссарион собирать не поспевает.       — Какой был. Думаешь, много их там?       — Полно, девочки, не время ссориться, — мать испепеляет детей взглядом, поднимая графин с камней течения. Обе стоят, понурив головы. — Не при нём.       Щелчок, и перед взором появляется преграда — непрозрачный мешок. Ещё один, и он наполняется смесью мяты, шалфея и чего-то смутно знакомого. Мысли тяжелеют от насыщенного запаха трав, глаза смыкаются, а тело заваливается на бок. Тихонечко кашляю, когда раздаётся следующий щелчок, и оказываюсь в кромешной тьме. Разум затуманен сном.