Воришка из метро

      Через два дня в университете Хенджин сам подсаживается к нему в столовой. Сынмин смотрит по сторонам немного удивленно и опасливо, но делает вид, будто все нормально, чтобы не привлекать лишнего внимания. Внимание они, конечно же, привлекают и еще как, но очередная показушная драка была бы совсем не к месту. Может, это их шанс прекратить странный спектакль?       Хенджин протягивает Сынмину кофе и булочку, поджимает губы и опускает глаза. Он, вроде, нигде не косячил.       — В честь чего? — недоуменно спрашивает он, отправляя в рот очередную сосиску.       — Просто так, — Хенджин все же поднимает глаза, но, вместо того, чтобы смотреть на Сынмина как обычно, он смотрит по-другому. Ну, совсем не так, как раньше. У Сынмина бегут мурашки от этого взгляда и спрятаться очень хочется, будто они делают что-то неприличное, что-то, что не должно быть замечено посторонними. Жар спускается от щек на шею.       Сынмин принимает угощение и побыстрее встает из-за стола, чтобы перестать уже ощущать это дурацкое влюбленное волнение. Ну вот что он должен сделать после этого?       Ждущий его у выхода Феликс присвистывает с намеком и посылает воздушный поцелуй. Его раскатистый гогот слышит вся столовая, а Сынмину хочется под землю провалиться, потому что теперь Феликс знает все. Все.       — Это новый вид подката? Сынмин, ты же не отдашься за булочку? А, ты ведь уже, — шепчет Феликс прямо в ухо, обнимая его за шею. Сынмин бьет его локтем под ребра, добавляя «там еще кофе был» и «за собой следи».       — Кстати, я видел До Санха на днях. Он сказал, что приехал к родственникам, — недовольно прошипел Сынмин по пути на пару.       — И вы опреленно случайно столкнулись где-то в городе, ага, так я и поверил. Вот же змеюка, — Феликс поджал губы. — Я видел несколько постов в инсте у ребят из его команды. На них отмечен Пусан. Думаешь, они здесь на отдыхе?       — Он еще и не один? Надеюсь, это все действительно очень неудачное совпадение, — Сынмин тяжело вздохнул и похлопал Феликса по плечу, не зная, кому из них нужно утешение.       До тренировки Хенджин успевает выловить Сынмина еще дважды. Один раз, чтобы передать поручение от преподавателя, потому что они на одном потоке, а Хенджин вечно выходит из аудитории последним; и еще один раз просто для того, чтобы молча попялиться на него и повздыхать минуты три в уединении в переходе между корпусами.       Сынмин после встречи с Санха чувствовал прилив негативной энергии, поэтому точно знал, что следующие несколько дней тренер будет очень его хвалить за отдачу. Тренер предложил менять на ринге каждого проигравшего. Сынмин продержался уже пять боев подряд.       Настроение, вроде как, повышалось после каждого спарринга, а потом к нему на ринг поднялся Хенджин. Чересчур взвинченный и настроенные весьма серьезно Хенджин. До этого, в перерывах между подходами, он был очень увлечен болтовней со своими фанатками, поэтому сейчас Сынмин не понимает, что сподвигло его прийти сюда.       — Ты сейчас от волнения в обморок грохнешься. Чего нервничаешь, не впервые мне проигрываешь, — усмехается Сынмин, становясь в позу.       — Если выиграю — узнаешь, — Хенджин закусывает губу и тоже становится в стойку, глубоко вдыхая.       — Ты прям как самурай. Что, сразу помирать пойдешь, как закончим? — возможно, глумиться над настолько взволнованным Хенджином не лучшая идея, но Сынмин всегда так делал, и раньше это помогало Хорьку успокоиться. Сейчас что-то шло не так.       Тренер дал сигнал, Хенджин первым ринулся в бой. Сынмин отбил его атаку, потом еще одну, сам попал в несколько блоков, а после все же пропустил три удара подряд. Хенджин действовал четко и решительно, каждый его шаг был организован и выверен. Сынмин читал в его глазах неподдельную тягу к победе.       Хенджин в очередной раз замахнулся, но Сынмин был быстрее, поэтому во время открытого положения смог попасть по корпусу, а пока Хенджин отходил — нанес несколько ударов в голову.       Старания и решительность не всегда окупаются, поэтому, после очередного замаха и четкого попадания, Сынмин повалил Хенджина на пол. Хенджин весьма зло и раздосадованно ударил по мату, поднялся и спрыгнул с ринга, убегая в раздевалки. Сынмин мог только смотреть ему вслед.       — Правда помирать что ли собрался? — то ли насмешливо, то ли взволнованно спросил Сынмин у поднявшегося к нему Феликса.       — Ты о чем? — Феликс только нахмурился и стал в стойку.       Тренер не успел дать свисток, когда Сынмин объявил о досрочном поражении и спрыгнул с ринга, убегая вслед за Хенджином.       Сынмин не сразу заметил его сидящего в углу. Спина Хенджина была ссутулена, а голова безвольно упиралась в ладони, он тяжело дышал и что-то бормотал себе под нос. Сынмин подошел ближе и оперся плечом о шкафчик, складывая руки на груди.       — И что случилось? — стараясь не звучать слишком заинтересованным спросил Сынмин.       Хенджин ответил не сразу, только выдохнул тяжелее прежнего, покачал головой и откинулся назад, позволяя Сынмину увидеть свое искаженное печалью лицо. Сынмин нахмурился и сел рядом.       — Я собирался кое-что сделать, если выиграю у тебя, — наконец пояснил Хенджин и повернулся голову в его сторону, глядя своими печальными глазами.       — А зачем это условие? Так что ли сделать не сможешь? — поджал губы Сынмин.       Хенджин взъерошил волосы на затылке и снова уперся локтями в бедра. Рука так и осталась лежать на затылке. Хенджин помялся, побухтел, бросил несколько нерешительных взглядов в сторону Сынмина и наконец выдал:       — Я должен обойти тебя, чтобы это что-то получилось, — Хенджин опустил взгляд в пол и замер.       — Если ты решил, что после одного выигранного спарринга ты обязательно одолеешь меня на Республике — остынь. Да, это может придать тебе уверенности, но ты станешь зависим от наших стычек. Будешь выигрывать — настроение будет улучшаться и ты будешь верить в себя, а проиграешь — впадешь в уныние и не захочешь заниматься дальше. Не ставь себе цель обойти кого-то конкретно. Просто стремись стать лучшим, — Сынмин хлопнул его по плечу и подбадривающе улыбнулся.       — Нет, дело совсем не в боксе. Даже не близко, — Хенджин улыбнулся, а после и вовсе рассмеялся. — Ты был таким серьезным, господи. Твоя речь… В менторы решил податься?       Все то время, что Хенджин пытался избавиться от разрывающего его смеха, Сынмин глупо хлопал глазами, пытаясь понять, что сделал не так. Лицо Сынмина тут же покраснело, когда все сказанные им слова вновь пронеслись в голове.       — Ну и пошел ты нахрен! Больше не буду с тобой разговаривать! — взвился Сынмин, подрываясь на ноги. Хенджин тут же схватил его за руку и усадил на место.       — Как думаешь, в меня может кто-нибудь влюбиться? — неожиданно сменил тему Хенджин. Он пристально смотрел на Сынмина, ерзая в ожидании ответа.       — Т-ты о чем? — Сынмин понимал, что Хенджин никогда в жизни не догадался бы о его влюбленности, но все равно нервно сглотнул и отвел взгляд.       — Ну, есть ли во мне качества, за которые меня можно полюбить? — Хенджин придвинулся немного ближе и повернулся к Сынмину всем корпусом. Сынмин немного отодвинулся, почувствовав напряжение.       — Ну, ты глупый и наивный, а еще трусливый, и страдаешь клептоманией… — начинает Сынмин перечислять на пальцах. — Но у тебя неплохой член, хотя это субъективно мое мнение, и… — Сынмин улыбается, замечая растерянный взгляд Хенджина, и останавливается. — Ну не дуйся. Я не всерьез, — Хенджин тут же приободряется и подсаживается еще немного ближе, внимательно глядя в глаза Сынмину. — Ты довольно милый и заботливый, а еще усердный и исполнительный. Думаю, у тебя хороший вкус в фильмах и музыке, и, да, у тебя классный член.       Хенджин загорается с каждым словом все больше и больше, а под конец цыкает и закатывает глаза, ударяя Сынмина по бедру. Сынмин смеется, продолжая защищать свой последний аргумент, на что Хенджин только сильнее раздражается и обещает надрать Сынминов зад. Сынмина это подстегивает еще больше.       Из раздевалки их тренер вытаскивает за шкирку, раздает по десять тапок, которые с удовольствием отбивает Феликс, и отправляет выполнять кардио и статику. Сынмин все еще немного посмеивается, когда Хенджин попадает в его поле зрения.       Он по обычаю остается в зале последним и уже идет в сторону раздевалки, когда случайно слышит громкий голос Лии.       — Нет, ты обязательно должен победить его! — заявляет Лиа, активно размахивая руками. Сынмин стоит чуть поодаль, но может хорошо слышать ее разговор с Хенджином, и его тема очень Сынмина настораживает. Он прячется за трибуну, чтобы его не заметили. — Это покажет, что ты действительно достойный кандидат для нее.       — Мне нужен метод побыстрее. Сынмин слишком сильный противник, а я хочу сделать это в ближайшее время, — безапелляционно заявляет Хенджин.       — Так сильно нравится? — в голосе Лии слышится скепсис, и Сынмин представляет, как ее бровь поднимается, дополняя эмоцию.       «Нравится»? Бокс нравится? Спарринговаться с Сынмином нравится? О чем это они?       — Да. И я хочу признаться, пока этого не сделал кто-то другой, — смущенно, но довольно уверенно отвечает Хенджин.       — И много претендентов? Они настолько лучше? — Лиа заинтересованно придвигается ближе.       — Ну, не то, чтобы все из них именно претендуют. Я просто сильно ревную к этим людям.       Сынмин обессиленно прислонился к трибунам, сжимая футболку на груди. Сердце кольнуло и переполошено забилось, вокруг вдруг стало так тихо, будто нет никаких Лии и Хенджина. Сынмин задержал дыхание, стараясь отключиться от услышанного и тихо ушел переодеваться. Нужно просто забыть обо всем. Он ничего не слышал, поэтому все в порядке.       Хенджин заходит в раздевалку, когда Сынмин уже полностью готов идти домой. Хенджин останавливает его, заставляя дождаться себя и быстро переодевается, даже не приняв душ. У него снова получилось свиснуть машину у Минхо, поэтому они добираются с комфортом. На самом деле это все действует Сынмину на нервы, но отказать он Хенджину почему-то не может.       Они доезжают в тишине, но, как только они выходят из машины, Хенджин начинает болтать без умолку о том, чем бы им заняться. Сынмин слушает вполуха, улавливает что-то про очередной фильм, совместную готовку и мозаику, которую они не закончили в прошлый раз. Слишком шумно, Сынмин ощущает нервозность от такого потока информации и невозможности побыть наедине с собой.       — И я влюбился, — сквозь поток неразборчивой информации доходит до Сынмина.       Он замирает посреди комнаты, стеклянными глазами глядя в никуда, и пытается осознать произошедшее. Сынмин что-то пропустил? Что-то очень важное, что должно было заставить его почувствовать себя чуть менее плохо после этих слов? Но он ведь уже знал, тогда почему это настолько сильно поражает его сейчас? Почему так неприятно и обидно?       Сынмин сжимает челюсти и кулаки, набирая полную грудь воздуха. Хенджин по-любому тут стоял и распинался перед ним словами о том, что их отношения странные, и он наконец нашел человека, с которым хотел бы всего, чего не хочет с Сынмином. И он наверняка говорил слова в духе «мы можем остаться друзьями», потому что их совместные вечера были довольно веселыми. И Хенджин точно пытался утешить его словами о том, что когда-нибудь Сынмин тоже найдет настоящую любовь.       Только вот все это злит. Злит даже при том, что Сынмин не знает, что конкретно говорил Хенджин, потому что слишком ушел в свои мысли, слишком зациклился на этой ситуации и пропустил все мимо ушей, и теперь никогда не узнает, чем хуже той, кого выбрали. Нет, наверно, он знает. Хенджин не гей, и он никогда не говорил, что ему все происходящее нравится. Он никогда не говорил, что хочет остаться с ним.       — И что? — до мерзкого насмешливая фраза разнеслась по комнате. Сынмин не решился повернуться, продолжая сжимать кулаки.       Его сердце наконец пронзил раскат тупой резкой боли, из головы вылетели все слова и даже отдельные буквы. Сынмин мог только насилу улыбаться сам себе, чтобы не сдаться раньше времени.       Хенджина хотелось оттолкнуть и удержать одновременно, упасть к его ногам, просить остаться, пусть даже и без любви, и обругать всеми известными ему словами, прогнать и больше никогда не впускать в свою жизнь.       — И… что? — несмело переспросил Хенджин. Сынмина даже обрадовала эта робость, он почувствовал себя немного лучше, зная, что Хенджину не совсем плевать.       — Нахер нюни разводишь? — немного повысив голос спросил Сынмин. — Хочешь трахаться — трахай, но не мои мозги. Любви ему захотелось. Ну и пиздуй любить, кого там любишь, я тут ни при чем!       Под конец Сынмин сорвался на крик. Он чувствовал, как сдавливает горло и щипают глаза, как крепко сцепились его зубы и губы, в попытке заглушись отчаянный вой. Сынмин готов был упасть на колени и рыдать до изнеможения, лишь бы заглушить ничем не сдерживаемую боль.       — Ты… Сынмин, ты дурак, — раздалось на всю комнату возмущение.       Сынмин замер, когда почувствовал сцепившиеся у него на животе руки. Хенджин крепко сжал его в объятиях, не позволяя вывернуться.       — Д-драки захотел? — встрепенулся Сынмин на беспочвенное оскорбление. Да как он может прерывать его страдания подобным образом?       — Можем и подраться, если тебе полегчает, — вздохнул Хенджин. — Но я, вообще-то, ожидал, что ты обрадуешься и мне на шею бросишься с ответным признанием.       — Да ты… Да как… Я! Да пошел ты! Каким «ответным признанием»? Ты мне в любви признался? Смешно! Ты не гей, и я тебе не нравлюсь. Этого быть не может, — Сынмин извивался в руках Хенджина, пытаясь вырваться и отойти от него подальше. Что за хрень он несет? У него жар? Сынмину нельзя сейчас болеть, соревнования скоро, а этот припадочный приклеился к нему.       — Ты меня вообще не слушал? — возмутился Хенджин. — Я тебе такую поэму сентиментальную высказал, а ты все пропустил?       — Н-не было такого! И отпусти уже! — Сынмин наконец вырвался и запрыгнул на кровать, прикрываясь подушкой.       — Глупый-глупый пес, — Хенджин медленно подходил к кровати, довольно растягивая слова. — И как далеко может зайти твое упрямство? Ты себя со стороны видел? — Хенджин встал коленями на кровать, все ближе и ближе, словно готовящийся к атаке хищник, подбираясь к отползающему Сынмину. — Ты мне нравишься, поэтому, вероятно, я — гей. Но мне еще никто не нравился, так что утверждать не буду.       Когда он подобрался совсем вплотную, Сынмин попытался ударить его подушкой, но Хенджин быстро избавился от нее, заваливаясь сверху. Его нахальная улыбка слишком сильно раздражала Сынмина, но все рефлексы будто отключились, и Сынмин испуганно замер под ним, бегая глазами по лицу.       — Думаю, хороший секс поможет твоим мозгам встать на место. Сам разденешься или тебе помочь? — Хенджин облизнул и закусил нижнюю губу, опуская вожделенный взгляд по телу Сынмина и возвращаясь к его глазам.       — Да пошел ты! Не хочу я трахаться с тобой. И вообще видеть тебя не хочу. Идиот!       Сынмин снова неуклюже забрыкался, но Хенджину каким-то образом удалось перехватить его руки одной своей, а другой ухватить Сынмина за подбородок и затянуть в поцелуй. Сынмин замер на секунду пытаясь осознать происходящее. В его голове снова забегали мысли, сердце забилось уже трепетно и взволнованно, и губы дрожали уже не от горя и обиды.       Хенджин целовал медленно и ласково, старался отдать максимум из того, что чувствовал. Сынмин расслабленно прикрыл глаза и ответил легким шевелением губ. Хенджин двинулся чуть настойчивее и повел бедрами, от чего Сынмин немного прогнулся навстречу.       — Успокоился? — разорвав поцелуй спросил Хенджин. Сынмин уже настроился, распалился, а Хенджину снова поговорить приспичило? — Мне стало так смешно, когда ты сказал что-то типа «Ну и вали к своим девкам». Ты такой дурак невыносимый. Но тебе повезло, что я умный.       — Тупой здесь только ты, — насупился Сынмин, снова пытаясь вырваться из захвата, но Хенджин продолжал удерживать его все так же крепко.       — Тогда, мы — парочка дебилов, — усмехнулся Хенджин и потерся носом о щеку Сынмина.       — Мы не парочка, — обиженно буркнул Сынмин и отвернулся, надув губы. Хенджин вздохнул.       — Будешь моим дурачком? — слишком серьезно для всего происходящего спросил Хенджин.       — Это ты будешь моим дурачком, а я буду умным, — заявил Сынмин, хмуря брови.       — Как скажешь, — Хенджин хохотнул и снова поцеловал его.       Сынмин больше не медлил. Его свободные теперь руки быстро стащили футболку и штаны Хенджина, пока сам Хенджин помогал раздеваться ему. Сынмин хохотнул, когда на пару секунд запутался в футболке.       — Мы не были в душе после тренировки, — скривился Сынмин, вдыхая запах пота.       — Ну, новый опыт, почему бы и нет? — пожал плечами Хенджин и вернулся к вылизыванию его груди.       — Ну, мне по-любому надо, ты знаешь, — осадил его Сынмин.       — А если я не из брезгливых? — все еще настаивал Хенджин.       — Фу! Нет, ни за что! — Сынмин оттолкнул Хенджина и попытался убежать, но Хенджин не отпустил его, снова подминая под себя.       — Трус! Надо идти на риски в этой жизни! — настойчиво продолжал уговаривать неугомонный грызун.       — А постель ты сам будешь убирать и чистить? — выдвинул последний сильный аргумент Сынмин. Он уже готов был сдаться.       — Да, ты прав. Значит, просто подрочим? — отступил Хенджин, позволяя Сынмину выдохнуть спокойно.       — Иди сюда, извращенец.       Сынмин вплел пальцы в его волосы и притянул к себе, чтобы на мгновение коснуться лба своим. Этот жест казался куда более интимным, чем все то, что было между ними до этого. Хенджин нежно рассмеялся ему в ответ, сжимая руками бедра, и подался чуть вперед, оставляя короткий поцелуй на кончике носа. Глаза Хенджина были закрыты, и Сынмин с удовольствием разглядывал трепет ресниц и то, как губы Хенджина чуть вытягиваются в ожидании поцелуя.       Устав ждать, Хенджин открыл глаза и сам подался вперед. Сынмин с наслаждением сжал его волосы обеими руками и активно ответил на поцелуй, стараясь отдать столько же, сколько получает. Руки Хенджина скользнули выше по бедрам и сползли на ягодицы. Хенджин прижал его ближе к себе, двинулся, как получилось, постарался попасть в темп Сынмина, который снова и снова перехватывал инициативу. Сынмин улыбался, обхватывая их члены. Хенджин сделал то же, все крепче впиваясь пальцами в мягкую задницу.       Под конец темп стал рваным и непостоянным, они оба дрожали от переполняющих эмоций, жмурились и продолжали урывками целоваться. Сынмин убрал руку, позволяя Хенджину единолично управлять процессом, и обнял шею, окончательно вверяя себя в его руки. И Хенджин справился со своей задачей на отлично, заставляя Сынмина полностью потерять контроль над своим телом. Сынмин коротко заскулил и тихо простонал, давая понять, что Хенджин все делает правильно, что долго он не протянет.       Так и случилось, когда спустя пару минут Сынмин резко сжал Хенджина в объятиях ногами и руками куда сильнее прежнего и замер, дожидаясь, пока в глазах прекратит рябить. Хенджин поцеловал все еще чувствительную шею и провел по головке, заставляя Сынмина дрожать и протестующе вырываться.       — Если не остановишься — додрачивать будешь в одиночестве, — фыркнул Сынмин, все еще пытаясь вывернуться из крепкой хватки.       — Уверен, что не боишься мести, — Хенджин все еще держал его ягодицу, сминая в пальцах.       Сынмин хохотнул, снова наваливаясь на него, на этот раз заставляя лечь на спину. Хенджину много не надо — он все еще распален и возбужден, его глаза поблескивают желанием, а дыхание до сих пор немного сбито. Он довольно расслабился и выдохнул, когда Сынмин наконец довел его до оргазма руками.       Они лежали в приятной тишине пару минут, даже дышали практически неслышно, а потом эту тишину разрезал одновременный тихий, а после набирающий обороты смех. Хенджин перевернулся, сгребая Сынмина в объятия, и поцеловал несколько раз в щеки, а потом в губы и подбородок, пока Сынмин сдавленно пищал и пытался вырваться и избавиться от слишком активного приступа нежности.       — Я расстаюсь с тобой! Господи, всего обслюнявил! Я завел парня или собаку? — взвыл Сынмин, сдаваясь и обессиленно разваливаясь на кровати.       — Ты не можешь расстаться со мной через полчаса после начала отношений, — надулся Хенджин, прерывая все возмущения новыми поцелуями.       Как бы Сынмин не отпирался, его все это, на удивление, радовало и даже больше, чем устраивало. Так странно наконец понимать, что все опасения были беспочвенны, и теперь можно свободно выдохнуть и прекратить забивать голову всякой херней.       — А с чего ты вообще взял, что я отвечу взаимностью? — немного погодя задумался Сынмин, анализируя свое поведение и стараясь понять, мог ли где-нибудь проколоться.       — Ни с чего. Просто надеялся. Тем более, Лиа сказала, что чтобы завоевать кого-то очень гордого и упрямого, его нужно победить. Поэтому у меня вообще не было уверенности, — Хенджин поник на мгновение и прижался к Сынмину, напрашиваясь на утешение и ласку. Но уже спустя мгновение он энергично подорвался, глядя куда-то перед собой и сжал кулак, воинственно проговаривая: — Но я устал ждать, поэтому решил действовать напролом и, если не получится с первого раза — буду пробовать снова и снова, пока не согласишься.       Сынмин скептически поднял бровь и скривил губы. Если бы он и правда не был влюблен в Хенджина, он точно больше ни за что в жизни не захотел бы с ним встречаться, чтобы не испытывать неловкость и не сдаться ему из жалости или из-за того, что у него классный член.       Да, потерять этот член было бы действительно досадно.       — А к кому ты так сильно ревновал меня, что тебе прямо приспичило? — не подумав ляпнул Сынмин. Он тут же зажмурился, шепча проклятия в сторону своего глупого рта, и постарался сделать вид, будто ничего не говорил.       — Ты подслушивал? — подозрительно прищурился Хенджин, но тут же его лицо приняло выражение какого-то шокирующего осознания.       Сынмин тяжело выдохнул, закатил глаза и сел, неаккуратно почесав затылок.       — Вот почему в ненужные моменты ты такой умный? — повисла недолгая пауза, в которую Хенджин не сводил глаз с Сынмина. — Господи, как стыдно, — Сынмин прикрыл лицо руками.       Стало немного холодно, поэтому он потянул на себя одеяло. Хенджин тут же сдвинулся, помогая достать его и из-под себя, а после уселся у изголовья, хлопая рядом с собой. Сынмин последовал его примеру и оперся на спинку кровати.       — Так к кому? — настойчиво переспросил Сынмин, в упор глядя на отводящего глаза Хорька.       — Ой, ладно! Я скажу, — сдался Хенджин, вскидывая руки. — Только обещай смеяться не слишком громко, — дождавшись кивка, Хенджин продолжил: — Ну, первый — Феликс. Я знаю, что он твой лучший друг, вы знакомы уже столько лет, сколько ты боксом не занимаешься и прочее, но, черт, почему он не может держать свои гребаные руки при себе? Пусть себя трогает, если так неймется! — возмутился Хенджин, активно размахивая руками.       Он еще с минуту проклинал ни в чем не виноватого Феликса, извинялся перед ним, потом снова проклинал, а потом словил насмешливый взгляд Сынмина и резко замолк, дуя губы и отворачиваясь.       — Я не смеялся, — успокаивает его Сынмин, мысленно возводя себе памятник за сдержанность.       Хенджин тяжело вздохнул, снова извинился перед Феликсом, попросил поговорить о его чрезмерной тактильности, а лучше — в принципе держать его на расстоянии. Сынмин покачал головой, полностью отвергая идею со сведением контакта к минимуму, но пообещал осаждать его в моменты излишней настойчивости.       — Еще Черен, — совсем тихо пробубнел Хенджин, низко опуская голову.       Сынмин, не ожидавший подобного даже в самых идиотских мыслях, резко изошелся хохотом, периодически давясь воздухом.       — Кто?! Ты совсем идиот?       — Заткнись! Это серьезно. Не важно, что ты гей, ее ты точно любишь. Она важна для тебя и ты на многое для нее готов, так почему я не могу ревновать? Она точно будет воровать твое внимание у меня. Даже если физически вы не совместимы, духовно вы сконнектились настолько прочно, что я даже не знаю, важен ли я хоть на треть для тебя так же, как она.       Расстроенные глаза и подрагивающий голос заставили Сынмина в миг замолкнуть. Ну и как после такого подшучивать над ним? Сынмин бережно взял Хенджина за руку, сплетая пальцы, и выводя на костяшках узоры другой. У Хенджина очень красивые и на удивление нежные руки, тепло которых дарит Сынмину успокоение.       — Не буду ничего обещать. Просто держи в голове, что ценность у вас разная, но это не значит, что вы взаимозаменяемы, — улыбнулся Сынмин. — Кто-то еще? — уже более серьезно спросил он, позволяя Хенджину опереться на свое плечо.       — Да, — Хенджин снова замолкает и в попытке подобрать слова. — Тот парень в ТЦ. Кто он?       Сынмин на секунду подвис, не припоминая никого, кто мог бы действительно заставить Хенджина чувствовать конкуренцию. Тогда они гуляли с Черен и все было хорошо, пока они не встретили До Санха, а потом Хенджин и вовсе ушел…       — Господи! Какой кошмар, нет! Ни за что! — взвыл Сынмин, прикрывая лицо руками.       — Что? — Хенджин испуганно отодвинулся и нахмурился.       — Это был До Санха. Какая мерзость! — обреченно вздохнул Сынмин.       — Но выглядели вы как закадычные друзья, — недоверчиво фыркнул Хенджин и скривил губы.       — Так могло показаться, но мы не ладим. Совсем. Я его ненавижу, он меня тоже, — раздраженно протараторил Сынмин. — Думаю, помимо бокса, есть еще много вещей, из-за которых мы несовместимы.       Хенджин понятливо кивнул и обнял немного ссутулившегося Сынмина со спины, укладывая подбородок на его плечо. Сынмин прислонился щекой к его лицу и вновь тяжело вздохнул. Они разобрались со всем, а остальное пока не имеет значения.

***

      Утром глаза открывать Сынмин не хотел. Он так устал за последние дни и морально и физически, так почему он не может поспать чуть дольше в выходной? Но слишком сильные эмоциональные переживания предыдущего вечера не позволили насладиться отдыхом.       Первым, что он увидел, было опухшее лицо крепко спящего Хенджина. Сынмин сжал губы и фыркнул, сдерживая желание пнуть его. Вот почему Хорек может так спокойно спать после всего, а он нет? К черту засранца этого.       Вопреки всем внутренним протестам и жалобам, Сынмин все же максимально тихо и аккуратно вылез из постели. Решив, что одеться можно будет и позже, он натянул только чистые трусы.       Чай и завтрак были так близко, но Сынмин испуганно замер, заслышав писк открытия входной двери. Он так и остался стоять, глядя на радостных родителей.       Вышедший из комнаты так же в одних трусах Хенджин ситуацию не улучшал.