Воришка из метро

      Сынмин остановился посреди коридора, не сразу понимая, что так странно привлекает его внимание. Пуховик и пальто висели как и вчера вечером, обувь неаккуратно раскидана, потому что чьи-то длинные ноги никак не могут научиться ориентироваться в пространстве, сумки валялись там же. Родители без капли удивления рассматривали этот бардак и тихо вздыхали, устраивая пакеты с чем-то вкуснопахнущим на тумбе. Сынмин довольно улыбнулся, моргнул, потянулся и прокряхтел все еще сонное «доброе утро». Родители улыбнулись в ответ и начали наперебой журить его за неаккуратность. Сынмин тихо довольно посмеивался, осознавая, как же сильно он по ним соскучился.       Родители. Родители. Родители!       Вот то неуловимое, что изменилось в его прихожей. Это было так привычно все девятнадцать лет его жизни, а потому так чертовски опасно. Желание Сынмина обнять их тут же прервалось испугом и ступором, руки мелко задрожали, а глаза нервно забегали.       — А вы чего без предупреждения? — все же сумел выдавить Сынмин, вопреки потяжелевшему и сбившемуся от накатывающей паники дыханию.       — Мы предупреждали. Вчера весь день названивали и написывали, а ты так и не ответил ни разу! И утром вот тоже. Теперь понятно, почему ты даже не одет, — пожаловалась мама, недовольно складывая руки на груди.       Сынмин взял в привычку ставить телефон на беззвучный режим во время занятий, и он не помнит, чтобы брал его в руки хоть раз после того, как во время теста на последней паре закинул его куда-то в рюкзак. Чертов Хенджин со своими чертовыми попытками расшатать хрупкое спокойствие размеренной сынминовой жизни.       — А еще я говорила об этом в начале недели, когда мы созванивались, — напомнила мама, двигаясь в его сторону, чтобы быстро обнять Сынмина.       — А, да, — неловко почесал затылок Сынмин, неуклюже раскрывая руки в ответ.       Родители неожиданно затихли, глядя за спину Сынмина, а потом на его плечи опустилась горячая рука и слегка колючий подбородок. Громкий чмок, не поцелуй, просто причмокивание губами, оглушил Сынмина, а несколько движений отросшей щетиной по гладкой разгоряченной коже заставили нервно передернуть плечами. Сынмин сглотнул, с усилием сдерживая дрожь и истерические смешки, которые так некстати подбирались к горлу. Неестественная улыбка расползлась по его лицу.       — Доброе утро, — пробурчал все еще полуспящий Хенджин и лишь сильнее оперся на его плечо.       Сынмин не медля скинул его руку, заставляя окончательно проснуться, и поставил рядом с собой, крепко удерживая за предплечье. Хенджин недовольно оглянулся, а после тут же вытянулся по струнке, понимая, что они больше не одни. Он прикрыл одной рукой грудь и сделал короткий неосторожный шаг за спину Сынмина, немного сутулясь. Родители рассмеялись, заинтересованно рассматривая неловкого молодого человека рядом с их сыном.       — Минни, представишь нас? — начала мама, кивая на Хенджина. Сынмин уже ощущал привкус речного воздуха под мостом, где он будет жить всего через несколько несчастных часов. Хенджин так бесстыдно обнял его даже не успев продрать глаза, что еще могли подумать родители, господи, это конец.       — Мой друг. Хенджин, — Сынмин снова громко и натуженно рассмеялся, пытаясь перевести внимание.       — А, да, мы ведь уже встречались, — тут же улыбнулся отец, разглядывая знакомого незнакомца. — Ты в тот раз так быстро убежал, даже не представился, — отец почти обиженно хмыкнул и грозно нахмурил брови, явно чего-то ожидая.       — Простите, — виновато произнес Хенджин и тот час же напрягся еще сильнее, громко и слегка запинаясь отчеканил: — Меня Хенджин зовут, дядя.       Отец тут же приосанился и улыбнулся, добродушно кивая и представляясь в ответ. Мама последовала его примеру и все же вклинилась, чтобы обнять Сынмина и поцеловать во все еще исполосованную следами от подушки щеку.       — Да, это мои мама и папа, — сконфуженно усмехнулся Сынмин, понимая, что родители ничего не заподозрили. Он незаметно выдохнул и наконец ослабил хватку на руке Хенджина, который ни разу не возмутился этому. Сынмин виновато и одновременно благодарно посмотрел на него, ощущая молчаливую поддержку. Одетый в одни трусы Хенджин не был чем-то улучшающим ситуацию, но все обошлось, так что причитать по этому поводу смысла не было. — Мы пойдем оденемся.       Сынмин быстро затолкал Хенджина в комнату, прислоняясь спиной к двери. Его сердце все еще быстро стучало, напоминая, как близок он был к тому, чтобы потерять свою семью — чуть ли не единственное, что имело для него значение. Стук в ушах дезориентировал, и Сынмин попытался заглушить его руками, но как это могло помочь от роящихся внутри чувств.       — Уже все хорошо, — прошептал Хенджин, крепко обнимая его за плечи и осторожно целуя в висок. Сынмин тут же сделал глубокий вдох. — Я быстро умоюсь и уйду, так что не беспокойся так сильно.       Руки Хенджина скользнули по напряженной спине, заставляя мышцы одну за другой почувствовать облегчение и расслабиться, будто облитые горячей водой после тяжелой тренировки. Сынмин чуть отпустил себя, обессиленно заваливаясь в чужих руках, почти постанывая от наслаждения легкими прикосновениями. Но смысл сказанных Хенджином слов будто ударом в гонг разнесся по его мозгу. Это заставило Сынмина отпрянуть и, крепко вцепившись в чужие плечи шепотом прокричать почти отчаянное «Нет!».       — Не уходи, пожалуйста, — продолжил он уже более спокойно, но все еще с той же надеждой.       Хенджин взволнованно посмотрел ему в глаза и кивнул, снова обнимая. Сынмин ответил, пытаясь успокоиться ощущением ровного, но слегка ускоренно пульса под кожей, к которой прижимался. Хенджин утешающе продолжил гладить его спину и слега раскачивал их в стороны, создавая ощущение абсолютной безопасности. Сынмин уперся щекой в его горячую шею, глубоко вдыхая утренний запах. Может, он с удовольствием и назвал Хенджина грязнулей и отправил в душ, но почему-то после всего времени, что они провели вместе, он так привык ко всем его запахам, что они начали ему нравиться.       Спустя минуту, Сынмин наконец отпрянул, криво отзеркалил нежную улыбку Хенджина и подтолкнул его к шкафу за домашней одеждой. Благодарный поцелуй в макушку щекоткой расползся до самой шеи.       В пакетах, которые привезли с собой родители, оказалась куча домашней еды. Сынмин горящими глазами заглянул в каждый ароматно пахнущий при вскрытии контейнер и благодарно обнял родителей. К тому времени, как Сынмин с Хенджином закончили с душем, папа успел разогреть несколько блюд, а мама самостоятельно нашла всю необходимую посуду и накрыла стол. Хенджин сел рядом с Сынмином и незаметно для всех погладил его по бедру в качестве очередного акта безмолвной поддержки.       Мама очень внимательно разглядывала стену над головой Сынмина, заставляя его недоверчиво оглядываться в поисках странных вещей, на которые она могла бы обратить внимание, но ничего не находил. Отец же в это время не отрывал взгляда от стола, делая все еще более странным и неловким. О чем, скажите на милость, они, черт возьми, думают?       Мама и Хенджин довольно быстро нашли общий язык — уже через три минуты гнетущего молчания и неуверенных переглядок они весело хихикали за обсуждением какого-то шоу, о котором Сынмин никогда не слышал, а папа только отмахивался, прося оставить их одних в их личном мире.       — А как вы познакомились? Никогда раньше тебя не видела, — весьма заинтересованно прищурилась мама, тыча сначала в Сынмина, а потом и в Хенджина ложкой.       Сынмин слегка замялся и прикусил губы в попытке не рассмеяться. Он уже успел забыть о том неприятном, мягко говоря, случае. Оглянувшись на Хенджина, он заметил, что его лицо покрылось красными пятнами стыда, а глаза горели отчаянной мольбой не выдавать его лихое прошлое. Сынмин кашлянул в кулак, стараясь скрыть смех, и повернулся к матери, предоставляя Хенджину право самостоятельно обо всем рассказать.       — Мы ходили вместе на бокс, — явно довольный собой на выдохе произнес Хенджин. Ну, в какой-то степени это было правдой, так что Сынмин даже не будет возмущаться на ложь его родителям в первый же день знакомства. Хотя, не ему уличать кого-то во лжи. Тем более Хенджина. А еще Сынмин был рад подобному объяснению. Сам он бы долго придумывал как сказать так, чтобы его не сразу поймали.       — О, так вы вместе решили сюда поступать? — более оживленно спросила мама. Она переводила горящие интересом глаза с Сынмина на Хенджина и обратно, и будто с замиранием сердца ждала ответа.       — Нет. Это была абсолютная случайность, — неуверенно сглотнул Сынмин, опуская глаза в тарелку.       — Ох, я была так рада, когда ты сказал, что Феликс едет с тобой. Было страшно отпускать тебя одного. Знание, что ты здесь не один, греет мою родительскую душу, — она ярко улыбнулась и потянулась через стол, чтобы погладить Хенджина по голове. Наверно, когда Сынмин расскажет про Черен, мама от счастья не удержится в сознании.       — Ну не социопат же я, в самом деле. Не так сложно завести друзей, — фыркнул Сынмин, закатывая глаза.       — Именно поэтому со средней школы ты таскаешься за одним Феликсом, — авторитетно заметил папа.       — Я дружил с ребятами из клуба! — из последних сил защищался Сынмин.       — Ни разу не видел, чтобы ты с кем-то разговаривал о чем-то, кроме бокса, — Хенджин недоверчиво приподнял бровь, складывая руки на груди.       — Так, стоп! Давайте прекратим эту тему, сойдясь на том, что у меня есть друзья, — вскинулся Сынмин, почти подпрыгнув на стуле. Это начинает его раздражать.       — Как скажешь, — Сынмин даже почувствовал себя преданным, когда все одновременно рассмеялись.       — Вы и сейчас вместе боксом занимаетесь? Как успехи? — отец заинтересованно вспыхнул. Он, как человек, приложивший руку к спортивной карьере Сынмина, очень близко к сердцу принимал все, связанное с боксом.       — Феликс все так же прогуливает, а мы с Хенджином добросовестно посещаем занятия. Тренер часто нас хвалит в своей манере. А еще у нас есть менеджерка, которая не дает нам спуску. Страшнее тренера! — Хенджин активно кивает и поддакивает на каждое его слово. Сынмин переключается на пересказ их клубной жизни, проблем Феликса с Чанбином, о которых родители знают из первых уст, о том, как их наказали из-за этих двоих. — Они до сих пор отдуваются за каждый косой взгляд в сторону друг друга, поэтому Феликс на тренировки ходит через раз, и отгребает вдвойне, — жалуется в итоге Сынмин.       — Этот сорванец всегда доставлял проблемы. Ну, жив и то хорошо. Главное, чтобы и правда до чего серьезного не дошло, — вздохнула мама, покачав головой. — Он знает, что в любом случае может обратиться к нам.       Сынмин кивнул, обнадеживая родителей. Его непутевый друг не был совсем безнадежен, как могло показаться, но иногда у него возникали сомнения. Поэтому то, что их родители всегда готовы были встать на их защиту, придавало уверенности.       — Скоро у вас соревнования? — вернулся папа к интересующей его больше всего теме. Сынмин фыркнул под нос о том, что отец любит в нем только то, что он боксер, получив за это легкий шлепок по макушке.       — Через неделю. Подробностей пока нет, но, вроде как, все пройдет на нашей территории. Университет готовит общежития и раздевалки к приезду гостей, — поддержал Хенджин, явно сильно воодушевленный своими первыми крупными соревнованиями.       Сынмин кивнул, поджимая губы, и так же тяжело выдохнул. Уверенности в победе он не ощущал, хотя и знал, что выкладывался на тренировках по максимуму. Все же, Сынмин не знает, каким именно образом До Санха каждый раз побеждает его, хотя идут они на равных до самого финала. Не смотря на все усилия, объяснения тренера не помогли разобраться в том, где Сынмин допускает ошибки.       Папа хлопнул его по плечу и ободряюще улыбнулся. Нервное напряжение наконец отпустило Сынмина, оставив после себя только легкое жжение в желудке и отступающую тошноту.       — Мы бы очень хотели приехать посмотреть, но у меня командировка в Японии, а мама… Едет со мной, — отец многозначительно дернул бровями и повел взглядом в сторону мамы. Сынмин рефлекторно скривился и отмахнулся.       Родители не стали задерживаться надолго и тем же вечером засобирались домой. С одной стороны, Сынмин был этому рад, с другой — очень хотелось остановить родителей и попросить остаться их еще хотя бы на пару часов, а то и вовсе — дней. Легкая тоска сдавила его грудь.       — Сынмин-а, мы любим тебя и всегда будем любить, — шептала мама, крепко обнимая Сынмина перед отъездом. Он закусил губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу слезы.       Хенджин, который зачем-то поехал с ними на вокзал, внимательно наблюдал за всем со стороны. Сынмин неловко улыбался ему глазами, потираясь носом о плечо матери.       — Хенджин, мы рады, что у нашего сына есть такой друг. Позаботься о нем, ладно? — улыбнулся отец. Он расставил руки, и Хенджин, не задумываясь, ответил на его объятие. Он почувствовал тепло со спины и, обернувшись, увидел маму Сынмина. Глаза Хенджина немного удивленно, но от этого не менее счастливо распахнулись, и он растроганно сжал руки сильнее.       — Спасибо, что ты рядом, — женщина благодарно смотрела в его глаза. Хенджин шмыгнул носом и неловко протер щеки от несдержанных слез.       — Нытик, — насмешливо буркнул Сынмин одними губами и постарался спрятать улыбку в ладони. Хенджин кинул в ответ совсем необидное «Сам такой же».       Уже вернувшись домой Сынмин позволил себе побыть немного приторным и нежным, заваливаясь в объятия Хенджина и урча под ласковые поцелуи в макушку. Хенджин, будто дорвавшись, все продолжал легко касаться волос и кожи на затылке и висках, обнимая Сынмина со спины. Сидеть вот так в его объятиях было слишком приятно, особенно теперь, когда Сынмин больше не боялся просить нежности и проявлять ее.       Сынмин ушел в душ первым, поэтому никак не ожидал застать Хенджина все в той же позе по возвращении. Он как-то слишком сосредоточенно пялился в телефон, абсолютно не обращая внимания на Сынмина. Сынмину это ой как не нравилось.       Тихо подкрасться не получилось, но удобно завалиться сверху и пару раз укусить за провокационно выставленную шею — дело пары простых движений. Поэтому Сынмин с удовольствием слушал болезненные писки и подавлял попытки отбиться.       — Господи, отвратительно! — знакомо-незнакомый голос раздался откуда-то сбоку, и Сынмин испуганно обернулся, чтобы увидеть направленную прямо на них камеру телефона Хенджина и идущий видео-звонок.       — Мда, одного раза за день нам не хватило, — раздраженно прошипел Хенджин, ближе прижимая все еще шокированного Сынмина. — Прекрати кривиться, Мино-я, лучше поздравь нас.       — Как только вы отлипните друг от друга. Я не хотел быть свидетелем ваших брачных игр. Блядь, откинул бы телефон хоть, чтобы я этого не видел, — Минхо все еще недовольно ворчал под нос что-то о содомитах и развратниках, но Хенджин уже полностью переключил внимание на растерявшего всю игривость Сынмина.       — Он уже знал. Все хорошо, Минхо только на словах противный, — Хенджин ободряюще улыбнулся, заставив и Сынмина почувствовать себя лучше.       — Да я просто золото! — тут же возмутился Минхо, вскидывая руки. Он недовольно закатил глаза и накуксился.       — Ты иногда хуже моего старика бываешь, — фыркнул Хенджин.       — Я, тогда, не буду мешать, — улыбнулся Сынмин, собираясь встать с кровати, но Хенджин только сильнее прижал его к себе. Сынмин усмехнулся, наконец расслабляясь и удобно устраиваясь рядом.       — Я все расскажу дяде, даже не сомневайся, — Минхо с вызовом глянул на Хенджина, убирая телефон на подставку, и начал с чем-то водиться на кухне. — Как думаешь, насколько быстро он вернется, чтобы надрать твой зад.       — Можно подумать, ты и так ему все не выкладываешь. Что-то я не вижу, чтобы он оббивал порог общаги.       — Молись, чтобы не начал. Я рассказываю ему далеко не все, — Минхо многозначительно тянул гласные, выразительно глядя на Сынмина. Этот взгляд заставил его кожу покрыться мурашками.       — Вот и продолжай держать язык за зубами, чтобы старикан не пришел по наши души. Ты же не думаешь, что избежишь моей участи? — Хенджин угрожающе поднял бровь.       — Все, прекращай нагнетать. Не хочу больше с тобой разговаривать. Пока, не звони мне больше, — Минхо гаденько высунул язык и сбросил звонок.       — Но это ты мне… Всегда звонишь, — Хенджин не успел договорить, когда экран потух. — Чертов пес! Везде нос всунет, а потом сделает вид, что не при делах.       — Вы втроем так хорошо ладите, — рассмеялся Сынмин, прижимаясь ближе к горячему боку.       — Неправда. Ненавижу этих двоих. У Минхо своя семья есть, но он постоянно ошивается с моим отцом. Эти двое похожи сильнее, чем я с ним. Иногда я думаю, что нас перепутали в роддоме, но Минхо старше на несколько лет, так что это было бы очень проблемно, — Хенджин досадливо взвыл и сполз ниже, крепко обнимая голову Сынмина.       — Так вы больше не ругаетесь из-за женщины? — Сынмин пытался вырваться, чтобы не задохнуться в этих смертоносных объятиях.       — Нет, — Хенджин чуть ослабил хватку, чувствуя слабый укус на плече, и позволил Сынмину выбраться. Хотя, скорее, спасал себя от возмездия, — Но скоро начнем ругаться из-за мужчины.       Сынмин его веселья не разделил.       — У тебя будут проблемы?       — Нет… Что ты, нет, конечно. Может, он будет ворчать или даже ругаться, но он отходчивый. Он будет в полном шоке, и я надеюсь видеть его лицо в тот момент, когда скажу, что встречаюсь с парнем. Это должно быть очень забавно.       — Это не шутки!       — Спокойно, Мон-мон. Это, правда, не доставит неприятностей. Он побесится, возможно, попросит Минхо забрать мои документы и отправить к нему за границу, но Минхо будет слишком лень, так что мы в полной безопасности. Да и он сам сильно пожалеет, если я перееду к нему. Не было ни дня, чтобы он не жаловался на жизнь со мной.       — Не могу поверить, что кому-то может быть тяжело жить с тобой. После твоих ночевок я будто в другом месте просыпаюсь: в глазах рябит от блеска чистоты.       — Именно поэтому ему приходится постоянно выслушивать мое нытье по поводу оставленных в гостиной кружек и разбросанных по полу носков. Он ненавидит порядок. Хаос — его второе имя.       — Он забавный. Я бы хотел с ним познакомиться. Наверняка, он такой же красивый, как ты.       — Ты точно этого не хочешь. Он брюзга, консерватор и упрямец. Так что дольше десяти минут ты не выдержишь. Да и я не позволю.       — Я слышу ревность в твоем голосе.       — Никакой ревности, — уверенно протянул Хенджин, глядя прямо в его глаза. — Только если чуть-чуть. Сынмин не мог отказать себе в удовольствии поддразнивать этим Хенджина на протяжении всего вечера.

***

      Понедельник — день, который наступает после выходных, поэтому тренер, руководствуясь логикой «отдохнувшие и полные сил работают усерднее», каждый раз придумывал максимально ужасающий план тренировки. И каждый раз Сынмину казалось, что хуже быть не может, но, вот же, каждый понедельник он приходил и убеждался, что хуже не будет только после преждевременной кончины из-за переутомления. К счастью, тренер не настолько жесток, поэтому в течении недели тренировки становились все проще, а в пятницу у них и вовсе был разгрузочный день, когда они могли поиграть во всевозможные игры на реакцию и просто побеситься, устраивая шутливые спарринги.       Но до пятницы еще нужно дожить, и пережить понедельник мечтая о наслаждении будущих дней не получается просто потому, что уставать Сынмин начинал еще до того, как переступал порог спортивного зала. Тяжелый вздох за его спиной заставил его вздрогнуть. Хенджин понимающе похлопал по плечу и ушел к своему шкафчику. Сынмин с удивлением встретился с обреченным взглядом Феликса, который не понятно каким образом умудрился оказаться здесь в этот день, а потом расставил руки, чтобы принять хныкающего и еле сдерживающего рыдания друга в объятия.       — Она меня… а я… ну ее! — наигранно взвыл Феликс, все сильнее наваливаясь на Сынмина, утешающе гладящего его по голове.       — Лиа? — понимающе хмыкнул Сынмин, пряча злорадную улыбку в его плече.       — Да-а-а! — еще громче завыл Феликс, слегка вздрогнув всем телом.       Сынмин успокаивал его, слегка раскачиваясь в стороны и все сильнее сдерживая истеричные рыдания, которые так и норовили вырваться наружу, вторя Феликсу. Разыгранная сцена не осталась незамеченной остальными присутствующими, которые так же с трудом сдерживали смешки и тяжелые солидарные вздохи.       — Ну-ну, все хорошо, это просто нужно пережить, все будет хорошо.       — Не будет!       — Будет, — с нажимом повторил Сынмин, слегка щипая друга за бок.       — Феликс, если я не увижу тебя в зале через десять секунд — каждый твой день превратится в понедельник! — послышалось из-за двери в раздевалку, и Феликс замер, что-то очень громко обдумывая. — Осталось пять, четыре…       — Не будет! — напоследок всхлипнул Феликс и вылетел из раздевалки быстрее, чем бегал от написания рефератов.       Сынмин хохотнул, словил такой же веселый, но все же немного опасно блестящий взгляд Хенджина, обещающий не самую легкую расплату за увиденную им картину. Сынмин только фыркнул и закатил глаза, совершенно не беспокоясь о предстоящей каре, и вышел из раздевалки, даже не удостоив Хенджина взгляда.       — Она решила сделать из тебя чемпиона? — шепнул Сынмин, когда все же нагнал Феликса, уже натянуто прямо стоящего в шеренге. Феликс фыркнул, пожал плечами, наткнулся на грозный взгляд менеджерки, и тяжело сглотнул, определенно всерьез пугаясь угрозы.       В противовес борящемуся за жизнь из последних сил Феликсу, Хенджин вышел из раздевалки в максимально приподнятом и готовом на все настроении. Он дебильно улыбался, слишком часто бросал короткие игривые взгляды в сторону Сынмина, и слишком неуклюже споткнулся спустя всего две минуты бега. Сынмин с трудом сдержался от желания тяжело вздохнуть и закатить глаза. Полученный от тренера упрек Хенджина нисколько не тронул, поэтому, когда он в очередной раз ошибся — отхватила вся команда, как неудивительно. Это заставило Хенджина немного прийти в себя.       К концу они все были чем-то похожи на Хенджина: довольные, запинающиеся о собственные ноги, с лихорадочно блестящими глазами и натуженным румянцем по всему телу. Тренер выстроил их в шеренгу, смерил грозным взглядом, набрал в грудь много, очень много, воздуха для его худощавого тела и грозно провозгласил:       — Итак, кисейные барышни, через неделю состоится ваш дебют. Не всем выпала честь представлять наш скромный университет. Школьные сказки про участие здесь не работают. Победа — единственный возможный исход. Соревнования будут проходить на нашей территории, так что не ссым, коленки не сотрясаем. Еще ни разу не было такого, чтобы мы отдали победу кому-то на своей территории. Бошки откручу всем. Обработали? Марш отдыхать, завтра всех жду на тренировке.       Они спокойно выдохнули только тогда, когда тренер ушел в свою коморку. Эта пламенная речь только сильнее разворошила нервы. Теперь только домой и отсыпаться. Завтрашний день будет легче.       — Все прошло хорошо? — щебетала Лиа, выловив Хенджина после тренировки. Сынмин шел чуть позади них, поэтому отчетливо слышал ее попытки смутить Хенджина.       — Более чем, — бахвалился Хенджин, разворачиваясь так, чтобы бросить незаметный, но довольно откровенный взгляд на Сынмина. Сынмин тут же фыркнул, прикрывая улыбку рукой.       Лиа резко остановилась, разворачиваясь к Хенджину. Сынмин быстро шагнул к стене, чтобы остаться у нее за спиной, но при этом отчетливо видеть мечтательное — глупое — лицо Хенджина.       — Приди в себя! — возмущенно вскрикнула Лиа, сильно шлепая Хенджина по плечу. Он схватился за ушибленное место и наигранно согнулся от боли, заставляя Лию еще более раздраженно зашипеть. — Я сказала тебе завоевать ее, но это не значит, что ты можешь превратиться в безмозглого идиота. Разделяй тренировки и личную жизнь.       — Да куда там, — бурчит Хенджин, снова получая от не до конца понявшей, о чем он, Лии.       — Ты слишком жестока к нему, — все же выдал себя Сынмин, насмешливо глядя на удивившегося этому Хенджина. Он почти икнул от испуга, когда Сынмин подошел к нему вплотную, будто собираясь сделать что-то очень шокирующее, но в последний момент развернулся лицом к Лие и забросил руку ему на плечо.       — Почему я пропустила момент вашего сближения? — недоверчиво нахмурившись, Лиа почти брезгливо тыкнула длинным заостренным ногтем в лежащую на хенджиновом плече руку Сынмина. Сынмин закатил глаза и фыркнул, сильнее прижимая Хенджина к себе.       — А ты продолжай бегать за пловцами — совсем ничего не увидишь, — насмешливо хмыкнул Сынмин, неопределенно кивнув головой в сторону университетского бассейна. Заметить любовь Лии к худощавым, почти тощим, полуголым парням из соседнего клуба было весьма просто, учитывая, что на каждую тренировку она шла именно оттуда. Как удачно, что расписание их клубов не накладывалось, а то, что менеджер клуба плавания был ее лучшим другом, совсем не добавляло подозрений.       — Ты! — менеджерка явно не была довольна тем, что ее так легко спалили за слюнопусканием на чужой клуб. — Мы тут не меня обсуждаем. Сынмин, даже не смей заводить отношения. Ты слишком ценен для клуба, чтобы превратиться вот в это, — Лиа окинула Хенджина презрительным взглядом и поморщилась. — Не смей предавать меня!       — Эй! — обиженно вскрикнул Хенджин, уже собираясь сказать что-то в свою защиту, но Сынмин его остановил, легким щипком за плечо.       — Даже не думал, — Сынмин примирительно поднял руки, с трудом сдерживая усмешку.       Лиа, однако, повелась и, одобрительно кивнув, зловеще улыбнулась, мечась взглядом между стоящими перед ней. Зал давно опустел, пока они выясняли такие «важные» для их клуба вопросы, поэтому, вполне рационально рассудив, Сынмин тоже решил направиться в раздевалку.       — Я, конечно, рада, что мы разобрались с этим, и вы теперь не собираетесь убивать друг друга, но блог сам себя вести не будет, — Лиа злорадно усмехнулась, указывая телефоном в сторону ринга.       — Я ненавижу тебя, — неестественно широко улыбаясь сквозь сжатые зубы прошипел Сынмин.       — Поддерживаю, — скривился Хенджин, разворачиваясь и намеренно громко охая и постанывая. Сынмин закатил глаза, но ничего не сделал. Они быстро закончат. Главное — не дать камере заснять ничего лишнего.       — Как жаль, что мне все равно, - пожала плечами Лиа, поправляя лямку купальника под майкой.