Нежный плен

Сяо Синчэнь сел, закрыв глаза, и погрузился в медитацию. Так было легче отвлечься от неясных чувств, всколыхнувшихся вмиг, будто волна, и привести мысли в порядок. Он дышал глубоко и ровно, как приучился с детства, стараясь забыть обо всем, что тревожит. И постепенно слабое ощущение текущей по меридианам энергии усилилось – не намного, но всё же он чувствовал себя лучше, чем в те дни, когда выбивался из сил, пытаясь успеть переписать все свитки и позаботиться о А-Цин. Он отвлекся, лишь когда служанка пришла накрыть на стол. Поблагодарил девушку, и та улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами – но, расставив тарелки, чашки и блюдца с приправами, смутилась и поспешила прочь. Как раз вовремя. Вскоре пришел Сюэ Ян. Ничего в его виде не напоминало о неловкости их разговора, он так же непринужденно завел свои обычные речи, переходя от одного к другому, будто без всякой связи. - Тебе понравится, Сяо-гэ, повариха сегодня превзошла саму себя, будто догадалась, что у меня особенный гость. А хочешь, я ей скажу приготовить утку с яблоками? Я никогда печеных яблок не любил… но когда готовит настоящий мастер своего дела, другой вопрос. Кстати, а когда ты жил на горе, кто там готовил? Или самые просветленные даосы только солнечным светом и росой питаются? - Нет, мы готовили по очереди, - ответил Сяо Синчэнь. – Инедия далеко не средство от всех бед, хотя многие люди, далекие от заклинательских практик, так и считают. Есть случаи, когда воздержание от еды полезно, но это именно временная мера… Сюэ Ян подцепил палочками немного лапши из его тарелки, попробовал, потом принялся за свою порцию. - Не переживай, я свое слово держу. Хотя просто смотреть на тебя и не дотрагиваться для меня то еще испытание. Ну, не смотри так строго, я уже молчу. Они обедали и пили чай в неловкой, напряженной тишине. Потом Сюэ Ян ушел и вернулся со стопкой книг. - Вот это самое интересное. Я еще скажу, чтобы тебе принесли бумагу, кисточку и чернила. Сяо Синчэнь спокойно поблагодарил его. Теперь время ожидания не будет тянуться так медленно. Наставницу, наверное, такой случай заинтересовал бы… Теоретически, освободить золотое ядро от тумана можно. Но в тех случаях, о которых знали на горе, лекари исцеляли людей взрослых, чье ядро пострадало во время войны, после серьезного недуга или от проклятия. Ритуал, известный Сяо Синчэню, был довольно болезненным, и исцеляемый всё время проведения должен был находиться в сознании. Лекари из клана Вэнь тоже указывали, что все ритуалы, связанные с золотым ядром, будут бесполезны, если человека погрузить в сон. Маленький мальчик такой боли не выдержит. Подождать еще несколько лет супруги Цзинь не смогут, ведь если недуг А-Суна станет заметен всем, пойдут слухи, и в первую очередь от этого пострадают Цинь Су и ребенок. Да и за то время, что пройдет, мальчик многое упустит в развитии, наверстывать будет трудно. Сяо Синчэнь внимательно читал книги, изучал рецепты, пытаясь найти в них подсказку, как избавиться от тумана в золотом ядре менее болезненными способами. Он читал и делал подсчеты допоздна, даже не захотел отвлекаться на ужин, и так и заснул за столом, среди исписанных листов с перечеркнутыми строчками. Возможно еще одно решение – перевести боль на себя! Сяо Синчэнь проснулся с этой мыслью. И тут же насторожился: он ведь заснул за столом, а проснулся на постели. Не хотелось думать, что Сюэ Ян уложил его спать… может, всё-таки слуги? Так или иначе, кто-то уложил его одетым, только расплел прическу и снял обувь. Успокоив себя тем, что в этот раз Сюэ Ян не воспользовался его состоянием и не стал трогать, Сяо Синчэнь вернулся к уже привычным заботам. День тянулся медленно и однообразно, но после полудня Сюэ Ян неожиданно пришел не один. С ним была А-Цин, тепло одетая и веселая, как птичка. Сбросив плащ на меху, А-Цин подбежала к Сяо Синчэню и обняла его. - Сяо-гэ! Сюэ Ян хмыкнул: - Оставлю тебя на время с твоей маленькой врушкой. Но ненадолго, я обещал госпоже Цинь, что верну ее вовремя, к уроку музыки. - Я тебе не врушка! – взвизгнула А-Цин. - Ага, очень свежая басня, сто раз слышал. Кто в новом платье перед зеркалом вертелся? – ехидно напомнил Сюэ Ян. – Я заметил! Оставшись с А-Цин наедине, Сяо Синчэнь оглядел ее, проверил течение ци – слабенький поток чувствовался всё так же. - Да что ты на меня глядишь, как заботливая мамочка, Сяо-гэ, всё хорошо, честно, - А-Цин обняла его. – Госпожа Цинь меня не обижает. Она очень милая. Только такая грустная, видно, у нее какое-то горе. А вот этот паршивец Ченмэй мне не нравится, хоть мы с ним сюда летали на мече, и он меня угостил леденцом. Он просто хочет перед тобой сделать вид, будто такой заботливый, а языком треплет… - Он тебе угрожал? – шепотом спросил Сяо Синчэнь и чуть наклонил голову набок, намекая, что А-Цин может сказать ему на ушко. - Да нет же. Но разве ты не слышал, какие у него шуточки? Он тоже вырос на улице, а строит из себя важного господина, фу-ты ну-ты, - А-Цин скривилась и показала язык. – А летать на мече мне понравилось. Хотя мы не слишком высоко поднимались, я бы и выше не побоялась. А еще он обманщик, на дворе зима, а последнее время до того, как мы здесь оказались, мы пролетели, будто по степи летом. - Иллюзия пространства, - тут же отметил Сяо Синчэнь. И спросил: - По степи? Красиво было? - Очень, - признала А-Цин. – И пахло полынью, как по-настоящему. Хотя всё равно, я-то думала, что осмотрюсь, где тебя держат, может… - Тсс, - Сяо Синчэнь прижал палец к ее губам. – Я сам не собираюсь уходить, пока не вылечу А-Суна. - А ты сможешь, Сяо-гэ? – спросила А-Цин. – Это, видно, из-за него госпожа Цинь так переживает… Сяо Синчэнь покачал головой. - Пока я не уверен… расскажи лучше, что еще ты делала… в гостях. Они оба из осторожности называли пребывание в Ланьлине – «в гостях», хотя постоянно чутко прислушивались и присматривались, чтобы не упустить неладное. Но ничего из того, чего Сяо Синчэнь опасался, не происходило. В вечер, о котором говорил Цзинь Гуанъяо, Сюэ Ян пришел, чтобы сопровождать его к источнику силы. - Нас ждут, даочжан. Полетишь на мече со мной? Так будет быстрее. Сяо Синчэнь не стал отказываться, хотя было так непривычно, даже неприятно, даже думать о том, чтобы становиться на чужой меч, с широким темным лезвием, испившим столько крови. Но он вышел из дома вместе с Сюэ Яном, и сразу же у ворот увидел то, о чем говорила А-Цин – иллюзию со степью, с запахом дождя и полыни. - Сюэ Ян, - тихо сказал Сяо Синчэнь. - А? - Тебе так нравится полынь? Ты даже имя такое взял, не стал называть себя Мо Яном, по фамилии приемной семьи. - Просто хотел забыть всё, что было с ними связано. А как раз тогда, когда я ушел, было лето, я, бывало, валялся в траве, вот и придумалось. Захочешь, потом расскажу, а сейчас нам пора. Сяо Синчэнь стал на меч за спиной Сюэ Яна, держась за его талию. Случалось, когда он был ранен или истощен, и летел на одном мече с Сун Ланем, то не держался за него – тогда он был уверен, что сохранит равновесие… и Сун Лань не любил прикосновений… да и летал по-другому: плавно, легко, естественно, будто меч был продолжением его самого. Сюэ Ян же старался не подниматься слишком высоко, иногда резко взмывал выше и так же рывком опускался чуть ли не до самой земли, время от времени его вело из стороны в сторону. Один раз Сяо Синчэнь, приглушенно воскликнув: «Ой!», вцепился в него крепче, чтобы не упасть. Сюэ Ян огрызнулся: - Можешь не говорить, что я хреново летаю, я сам знаю. Днем еще ничего, а ночью… толку от этих фонарей! - Не в фонарях дело, а в ци, - осторожно заметил Сяо Синчэнь. - Ну да, темная энергия пагубна для души и вся прочая муть. Слышал сто раз, можешь не повторять, - так же грубо ответил Сюэ Ян. - Что ты. Я вчера читал твои заметки о возможности совместить два пути, мне было интересно, - мягко возразил Сяо Синчэнь. – Заметно, что в знаниях о светлом совершенствовании у тебя есть пробелы, но в целом многообещающе, и… Он осекся. Неужели, еще немного, и он был бы готов над чем-то работать… вместе с человеком, который столько отнял у Сун Ланя и у него?! Если бы те заметки написал кто-то другой, Сяо Синчэнь уже предложил бы свою помощь. А так – это значило бы, что он простил Байсюэ. То, что не прощают, что он не забудет никогда. «Если бы не Сюэ Ян, Сун Лань был бы по-прежнему моим другом, и мы основали бы орден, и наши друзья были бы живы…». - Ладно, позже поговорим. Тебе осталось еще немного потерпеть меня и Цзянцзай, скоро будем на месте. Цзинь Гуанъяо ждал их у ворот. В этой части поместья Сяо Синчэнь тоже не бывал в прошлый раз – впрочем, можно было полагать, что и здесь путь защищен чарами, скрывающими настоящую дорогу. Они зашли во внутренний двор втроем, но Цзинь Гуанъяо не пропустил Сюэ Яна дальше, открыв Сяо Синчэню скрытую дверь собственным жетоном и сказав: - Я вернусь за вами, даочжан. В источнике силы время течет не так, как во внешнем мире. Вам может показаться, что вы провели в медитации несколько мгновений… или наоборот, здесь пройдет не более палочки благовоний, а вам покажется, что вы остались на день. - Благодарю вас, я учту, - Сяо Синчэнь склонился в учтивом поклоне и последовал за ним. Источник силы был похож на снежную долину… нет, точнее, это был сад, в котором цвели пионы и персики, и вся земля была усыпана лепестками. Их было так много, что Сяо Синчэню казалось, будто он ступает по сугробам. Ноги тонули в мягких белых лепестках, в воздухе пахло сладостью, от которой кружилась голова. И даже небо казалось другим, нежно-лиловым, мерцающим. Он не хотел покидать это сказочное место. Сидел на траве в тени огромного дерева, погружаясь в полусон, и чувствовал, как белоснежный, сияющий поток пронизывает всё тело, наполняет меридианы, впитывается в золотое ядро. Как же ему не хватало именно этого ощущения! Что он чувствует свою энергию и может ею управлять, может взлететь, высоко-высоко… Он не хотел уходить. Зная, кто его ждет там, снаружи. Но час настал, и в снежную долину пришел Цзинь Гуанъяо, вкрадчиво молвил: - Даочжан Сяо, пора. Не печальтесь, скоро вы еще вернетесь сюда. Сюэ Ян ждал его, сидя на скамье во внутреннем дворике. Казалось, за всё время ожидания даже не пошевелился. Пошел снег, и снежинки падали на его густые темные волосы, небрежно собранные шпилькой. - Почему ты не накрыл голову? – отстраненно, будто в полусне, спросил Сяо Синчэнь. Такое упрямое ожидание, похожее на одержимость, вызывало у него безотчетный страх. Сюэ Ян накинул капюшон и плавным, грациозным движением поднялся и сделал пару шагов навстречу ему.