Милосердие времени

— До скорого! — раздался звонкий голос молодого вампира, прощавшегося со стоящим у кованых ворот отцом. Вдали, в теряющих осеннюю листву деревьях, растворялись кремовые стены поместья Айдо. Канаме ожидал в автомобиле — порядком затянувшаяся встреча подошла к своему завершению. Он прикрыл уставшие от слепящего солнца глаза. В последнее время настроение в совете старейшин значительно ухудшилось — Куран больше не казался им осиротевшим мальчиком, которого можно было отодвинуть в сторону от дел, проворачиваемых за глухими дверьми здания сената. Асато Ичиджио, в очередной раз уподобляясь пауку, пытался плести тонкие, но всё же видимые внимательному глазу сети. — «Которые в скором оборвутся, Ичио, » — мужчина почувствовал, как обнажились царапающие язык клыки. — «Тебе не придётся долго ждать меня.» В окне мелькнуло пятно тёмно-зелёного плаща. — Канаме-сама, простите за задержку. Мы уже закончили. — извиняющимся тоном произнёс Айдо-младший. Дверь автомобиля мягко захлопнулась. — Всё в порядке, Ханабуса, твой отец был очень гостеприимен, — Куран раскрыл глаза, взглянув на разместившегося рядом светловолосого юношу. — Безусловно, он имеет полное право попрощаться со своим единственным сыном так, как считает нужным. Машина двинулась с места. За стеклом размеренно проносился увядающий пейзаж. Природа готовилась к наступлению зимы — привычный и последовательный ход от рождения к смерти, которому не было места в жизни Курана. Он проводил взглядом очередной кленовый лист, сорвавшийся с тонкой ветви. Можно ли было завидовать деревьям? Однозначный ответ так и не приходил на ум. Опустив окно, Канаме сделал длительный, глубокий вдох, остужая холодным воздухом горящие от первобытной жажды лёгкие. Айдо Нагамичи, глава семейства, являлся одним из немногих представителей аристократии, в чьей лояльности президент ночного класса не сомневался. Получив от него предупреждение о возможных планах Асато, Куран вновь в этом убедился. Закручивался очередной виток истории — события напоминали о днях, оставленных в неестественно далёкой, прошлой жизни. За сотни лет вампирское сообщество так и не поменяло свой характер, в какой-то степени подвох с их стороны был даже ожидаем. В конце концов, действия представителей совета, стремящихся прибрать власть к рукам, очевидны: они напряжены и хотят заменить его на Ридо, на управляемого и послушного ребёнка. — «На выродка, осмелившегося протянуть свои лапы в сторону Юуки.» — ногти впились в неестественно бледную ладонь. Ощутив, что кожа вот-вот надорвётся, мужчина разжал руку. Нужно сдерживать себя. Подобное решение сената рано или поздно нашло бы поддержку даже среди гильдии охотников в лице их продавшегося за вампирскую кровь главы — особенно после отказа Канаме от опекунства Ичиджио. Карт-бланш и полная свобода действий в отношении жизней не только людей, но и детей ночи многих не могла оставить равнодушными. Оставалось лишь дождаться подходящего момента, когда снежный ком из жадности, алчности и тщеславия покатится вниз. Напевая незамысловатую мелодию, сидевший рядом вампир копался в сумке, что-то в ней выискивая. Ханабуса не замечал гнетущего напряжения в обществе — точнее, он делал вид, что не замечает. Всё-таки он был беспечен и безрассуден, но ни в коем случае не глуп. — «Ещё есть время, » — пронеслась мысль в становящейся свинцовой голове чистокровного. Незатихающая уже несколько дней жажда не утолялась кровяными таблетками, — «Время для пробуждения этого ничтожества пока не наступило.» Плавное движение автомобиля не мешало размышлениям. Вампир облокотился на спинку сидения. Перманентная, непрекращающаяся усталость психологически давила и выматывала. Опереться на эту треклятую спинку было максимумом из того, что он мог позволить себе в присутствии посторонних. Карие глаза сфокусировались на погрузившемся в найденной книге Ханабусе. В обществе вампиров знают, что Канаме Куран — наследник древнейшего рода. Состарившиеся страницы послушно шелестели под переворачивающими их тонкими, алебастровыми пальцами. Айдо поднял голову, встретившись взглядом с главой ночного класса. Напеваемая мелодия затихла. Выскользнувший лист беспомощно опустился к остальным. В обществе вампиров говорят, что каждое движение чистокровного выверено, а каждая фраза отточена и продумана. Замешкавшись, Ханабуса опустил глаза обратно. Светлая прядь вьющихся волос упала на лицо. Словно насмехаясь, буквы перестали выстраиваться перед ним в осмысленные предложения. В обществе вампиров тихо шепчут: Канаме Куран в любой момент может вернуть себе право называться их королём. Спустя час на горизонте появились высокие стены, обрамляющие академию Кросс. Уединённая, укромная отдушина. Идеализированный мир, в котором страшнейшей трагедией для его обитателей были лишь излишне сложные домашние задания и подготовка к очередной контрольной работе. Куран кивнул на прощание водителю, покинув салон автомобиля. Занятия дневного класса должны уже закончиться. Будто в подтверждение пролетевших в голове мыслей, на улице нарастал гомон освободившихся от лекций учеников. Юуки наверняка была среди них — всегда весёлая и волнующаяся за окружающих. Его драгоценное сокровище. Ворота открылись, впуская отсутствовавшего почти неделю вампира. Единственный источник его радости был где-то там, так близок и в то же время столь недосягаем. Куран невесомо коснулся кармана чёрного пальто. Обрадуется ли она этому небольшому подарку? Улыбнётся ли? Реальность была печальнее жестоких надежд: Юуки скованно, зажато проговорит слова благодарности, упорно избегая прямого взгляда. Последнее время подобное было не редкостью. Неужели один его вид стал так ей неприятен? Ответ крутился на языке, ядом растекаясь по внутренностям, отравляя сознание своей горечью: невинной, светлой девушке не будет по нраву чудовище, которым в действительности он являлся. Небо сгорало в багровых лучах ежедневно умирающего солнца. Совсем скоро этот купол осветится холодным, безжизненным светом луны. Луны, безразлично созидающей как ломаются их бессмертные души. Пропасть между ними с каждым днём ощущалась всё сильнее — интуитивно вампир осознавал что именно послужило спусковым механизмом для случившейся катастрофы. — «Это была та ночь.» — Канаме пытался не удавиться прямо на месте от сожаления и отчаяния. В тот единственный раз он почти сломался, склонившись над уснувшей на ступеньках Юуки. Едва не выпил её крови. Она не должна была видеть, как он пытался заместить это желание кровью Соэн. — «Очевидно, тогда три года назад всё и началось: я стал выглядеть монстром в её глазах.» Направляясь к зданиям ночного класса, в глубине ещё не заполнившегося людьми парка он заметил два знакомых силуэта. — Ханабуса, возвращайся в общежитие, — ровным голосом произнёс мужчина. — Я скоро вернусь. Айдо проследил за взглядом их главы, едва не морщась от понимания, что именно задерживает его кумира. — «Опять она!» — скрывать эмоции было сложно, но он не имел права выказывать свою неприязнь. Не здесь, не сейчас и не перед ним. — «Эта человеческая девчонка…» — Да, Канаме-сама. — приглушённо ответил юноша, разворачиваясь и стараясь больше не смотреть в сторону Кросс.

***

 — Ты так замёрзнешь, дорогая, — разжав объятия, Кайен обеспокоенно посмотрел на свою дочь. Переполнявшая разум радость от услышанного к нему обращения перекрывалась переживаниями. — «Почему она здесь? Одна, без верхней одежды?» — Кросс развязал кашемировый шарф, оборачивая его вокруг шеи девушки. — Я… — ответные слова предательски оборвались. За спиной раздался голос, который она не слышала уже несколько сотен лет. — Добрый вечер, Кросс-сан. Принцесса Куран резко развернулась. Все звуки умерли для неё в это мгновение. Все, кроме одного. Побелевшая от напряжения рука лихорадочно сжимала гладкую поверхность шарфа. — Здравствуй, Юуки. — прозвучал мягкий, бархатный голос Канаме.