Гарри, двойная порция

То, что с первой минуты грызло Лили и заставляло ту сомневаться даже в собственном психическом здоровье сейчас обрело физическое подтверждение. Шрам у её Гарри был не стой стороны. Она сразу, с первых объятий почувствовала нутром, что это не её сын. Врали глаза, видя лицо, фигуру и даже манеру двигаться именно Гарри в этом незнакомце. Врал слух, узнавая голос, тембр, полутона, врало обоняние, чуя родной запах, подвело осязание – Лили помнила, как обнимала именно это тело, эта спина была под пальцами. Женщина понимала, что этот парень – точная копия сына, может, даже не тот, кто смог проникнуть в тело Гарри, но это не её сын. Всё происходящее было похоже на кошмар, страшный и реалистичный сон, мокрым одеялом придавливающий к постели, но Лили знала, что это явь. Страшная, невероятная явь. Её сын исчез, а вместо него появился кто-то другой и даже муж, родной отец Гарри не заметил подмены! Это пугало неимоверно, заставляя сомневаться в собственной вменяемости. Именно поэтому Лили и молчала, даже поняв, что не так с этим «Гарри», заметив шрам. – Странно, мне всегда казалось, что у тебя шрам на другой стороне, – ровно, тихо сказала Лили и разговор резко замолк. Джеймс прищурился, словно его зрение внезапно ухудшилось и подтвердил, ещё не понимая, что это значит: – Действительно, шрам был на другой стороне лба. – Всё не так, как вы думаете! Я могу всё объяснить. Но для этого нам нужно, не поднимая шума, пройти в спальню гриффиндора, – тихо попросил слегка побледневший Генри, понимая, что его путешествие в страну живых родителей закончилось. – Не думаю, что нам стоит куда-то идти с тобой, – ровно и холодно произнесла Лили, не повышая голоса. – Пока мы не узнаем где мой Гарри, что ты с ним сделал и кто ты такой. Джеймс медленно переводил взгляд с жены на «сына» и обратно, медленно начиная осознавать суть этого разговора, но всё ещё до конца не ощущая весь гротескный и парадоксальный ужас происходящего. – Лили, вы не поверите, но я и есть Гарри Поттер, просто из иного мира. Ваш сын жив и здоров, находится в своей спальне, – поспешно ответил Генри, опасаясь, что Поттеры вот-вот всё же поднимут шум. – Если с Гарри всё хорошо, и он в порядке, то почему на встречу с нами явился ты остается загадкой, – не успокаивалась женщина. – Вам в вашем состоянии нельзя волноваться. Ваш сын уступил мне встречу с вами по тому, что пожалел меня. В моей реальности вы умерли ещё когда я был младенцем, – признал Генри, честно смотря в глаза Лили. – Я не помнил самых родных людей, лишь несколько фотографий. И мне хотелось узнать вас: Джеймса и Лили Поттер, пусть вы и не мои родители. Лили, у моей мамы был ваш голос, ваш запах, ваше тепло. К сожалению, большего мне не дано, но упустить такой шанс я не мог. Лицо женщины смягчилось: она отлично знала, как врет её сын и теперь, смотря в лицо его двойника, понимала, что тот говорит правду, не самую простую, даже тяжёлую, но правду. – Давай, Гарри, пойдем убедимся, что мой Гарри в порядке и… Если я могу хотя бы немного и ненадолго заменить твою мать, я сделаю это. Я знаю, та Лили сделала бы это для моего сына, – сжала руку двойника она. – И я тоже попробую тебе помочь, – пообещал Джеймс. – Мы решили, что для удобства меня все будут звать Генри, – чуть смутившись, отозвался Генри, осознавая, что он не ожидал, что его родители окажутся настолько понимающими, любящими и добрыми. Гарри вздрогнул, услышав стук в двери и первым делом засунул тетрадь Гермионы и листы с распечатанной дешифровкой от сестер Кэрроу, а затем уже хотел и сам спрятаться, но услышав собственный голос с той стороны двери, открыл двери. – Мама? Папа? – удивлённо спросил Поттер, смотря на своих родителей, что стояли за спиной у двойника. – Вы что тут делаете? В воздухе тут же появился Волдеморт и недовольно сообщил: – Они стоят! Голограмма растворилась в воздухе, заставив всех переглянуться. Никто и не думал, что искусственный помощник может отображать такую злость голосом и выражением безносого лица. – Гарри, ты зря думал, что мы с Джеймсом не поймем, что Генри это не ты, – деловито сообщила Лили, чувствуя сердцем, что в этот раз перед ней именно её сын. – Честно говоря, я как-то не думал об этом, – мотнул головой Гарри, пропуская всех в спальню и вновь закрывая двери на ключ. – Он вам уже сказал, что у него за мир, мне так кажется. – С магией, – подтвердила Лили предположение сына, стараясь не сильно восторгаться наличием магии в том, другом мире. – Мама, магия – это не только чудеса, но и повышенная опасность, – строго сказал Гарри – И там сейчас находится Гермиона. Я очень хочу вернуть Грейнджер домой, она мой близкий друг и я не могу её так подвести. Мама, я понимаю, что вы соскучились, но мне и правда нужно работать. – Мы понимаем, – отозвалась Лили. – Просто должны были убедиться, что с тобой всё хорошо, встретив твоего двойника. Мало ли что могло произойти: в другом мире вместо Гермионы мог оказаться и ты. Как я понимаю, Грейнджеры не знают, что их дочь нет сейчас в школе. – Нет, не знают, – сказал Генри. – А вот как вы это поняли, Лили, мне теперь интересно. – Обращайся ко мне на «ты», – попросила женщина, сжав ладонь двойника своего сына. – Если они знали, то тут была бы полиция, они сами и все другие родители уже знали бы о произошедшем. Просто сидеть молча, ожидая, когда твоего ребёнка найдут – это невозможно, немыслимо. Я бы точно так не смогла. Гарри ещё немного поговорил с родителями, Лили пообещала принести сыну обед и, держа Генри за локоть, вышла вместе с мужем из спальни, давая тому продолжить своё занятие. – Вы чудесная мама, – начал было говорить Генри, но его перебили. – На «ты», мы же договорились, – с лёгким укором сказала она. – Ты ведь легко тыкал нам, пока мы не заметили, что ты не Гарри, но ты ведь тогда уже всё знал. Двойник Гарри густо покраснел, приняв сказанное за мягкий укор и хотел было начать оправдываться, но вмешался уже Джеймс: – Мы тебя не виним, правда. Твоё желание знать родителей, увидеть их, пусть и в другом мире – естественно и понятно. Мы с Лили родили Гарри, когда сами были ещё очень юными, почти детьми. Нам было по двадцать, хотя ты это знаешь… К чему я это… А, вспомнил! Между нами нет огромной разницы в возрасте и я, и Лили отлично помним себя в семнадцать лет. Просьба друзей хранить тайну могла, вполне, заставить врать родителям. Они медленно шли по школе и Джеймс и Лили вдруг принялись рассказывать о Хогвартсе, этом Хогвартсе, где они учились в молодости, а Генри и сам не понял, как начал им отвечать, рассказывая о своей любимой школе, своих приключениях, тайнах, воспоминаниях. Постепенно Генри расслабился и неловкое ощущение чуждости этих двоих исчезло и ему стало казаться, что рассказывает о своей жизни внезапно вернувшимся родителям. Поттер так давно хотел поделиться этим со своими отцом и матерью, рассказать, деля не только события, но и эмоции на троих. Генри впервые почувствовал себя частью чего-то большего, чем он сам: частью семьи, настоящей семьи, своей. У него были друзья, он был предан Хогвартсу и Гриффиндору, но это всё было совсем не то. Набравшись наглости, Генри вдруг спросил: – Можно мне потрогать твой живот, Лили? – Что ты там хочешь нащупать? – рассмеялась она громко и не обидно. – До шевелений ещё не одна неделя! Наберись терпения и подожди. – Через несколько недель меня тут не будет. Я хочу хоть так прикоснуться к своей сестре, – виновато и смущаясь, пояснил Генри, едва заметно нахмурившись – Волдеморт ни разу не появился. – У меня нет и не будет братьев или сестёр, я даже не думал, что они у меня могли бы быть. Глупо, знаю, но эта мысль не приходила ко мне в голову. А сейчас я сожалею, что появился не на год позже. – Трогай, – делано-жизнерадостно разрешила Лили. Джеймс сжал и разжал кулаки в бессильной, горькой и обреченной злости. Поттеры понимали и прекрасно знали, что в мире бывают сироты, те, кому не повезло потерять родителей, но… Генри – был другим. Как бы они не старались повторять себе, что это не их Гарри, но одинаковые лица, голоса, похожие манеры говорить и двигаться сбивали с толку. Это отчасти был и их сын, рождённый в другой параллели, но все же он. И Джеймс с Лили не могли сочувствовать ему вполсилы, отстраняясь. – Ты этого ждал от встречи с Поттерами? – спросил вечером Дин у Генри. Волдеморт, исчезнув к полудню, больше не появлялся и теперь, пусть осторожно, оглядываясь, но ученики вновь начали задавать друг другу вопросы. Парни, словно заговорщики, прятались в безлюдном коридоре у самой аудитории Северуса Снейпа. Туда, без особой необходимости ученики старались не заходить, избегая этого места, словно сам несносный преподаватель может выскочить из-за запертой двери, как будто Северусу нечем заняться, кроме как караулить пустую аудиторию. – Нет, да, не знаю… – мотнул головой, словно нервный конь, Поттер. – Я не знаю, чего я ждал. Эмоций ждал, сильных, и я их получил. Новых воспоминаний ждал и получил, но всё словно бы не совсем настоящее, словно бы не понарошку, нет, словно бы эрзац. Да, я получил всё, чего хотел, но не от тех... Прости, наверное, тебе скучно слушать эту сентиментальную чушь. – Твои чувства не чушь, – с жаром заспорил Томас, сжав ладонь Генри. – И ты действительно получил именно эрзац-родителей, пусть и знал изначально об этом, но ты надеялся получить больше, чем мог. И это нормально, чувствовать разочарование и тоску. Это потом ты поймешь, что сможешь оценить полученное. – Спасибо, – улыбнулся Поттер, сжав пальцы Дина в ответ. – Мне даже совестно, что я толком тебя и не узнал в своем мире. Мы дружим, ты не подумай! – Но не так, как с Роном или Гермионой. Ты меня почти не знаешь, несмотря на семь лет совместного обучения и жизни в одной комнате, – рассмеялся Томас. – Не переживай – я так со всеми. Мне сложно открываться людям и те, в ответ, не открываются мне. – А почему? – спросил Генри с любопытством. – У всего же есть свои причины. – Знаешь, я уверен, что и у моей закрытости есть причины, но я не знаю, какие, – встал на подоконник с ногами Дин и протянул руку, предлагая и Поттеру подняться следом. – Может, вся причина в том, что мне всегда казалось, что то, чем я могу поделиться будет неинтересно другим? Я обычный, будничный. Заметь, это не ко мне из другого мира явился двойник, не я висел под потолком, не я попал в мир магии, не у меня за пазухой зреет волшебная палочка. Я не сирота. – Но твой отец, – начал было Поттер. – Мой отец – тот, кто меня воспитывал, он рядом, всегда рядом и приехал в школу с мамой и сестрами, чтобы гордиться мной, – твёрдо сообщил Томас и указал кивком в окно. – Смотри! Тут самый красивый закат, который только можно увидеть в Хогвартсе! Генри послушно повернул голову, любуясь тем, как багрянец окрашивает небо над бесконечным морем леса, густого, сочного, словно нарисованного. На мгновение Поттеру даже показалось, что это окно выходит в третий, неизвестный им мир, настолько не похожим казался лес в лучах заходящего солнца на английский, суровый и слегка даже сероватый. – Тут и правда удивительно красиво, – стоя в проёме окна, завороженно признал Генри. – Но в своём мире я так не рискну! – Боишься, что горгулья выбьет окно и утащит тебя в гнездо в качестве тощего ужина для детей? – весело спросил Томас и охнул, получив локтем по рёбрам, не сильно, но метко. – Опасаюсь мести Снейпа, – фыркнул в тон насмешке Поттер. – Если выбирать между Северусом в гневе и голодной горгульей я бы выбрал всё же последнюю. Тогда шансов больше. А почему мы залезли на подоконник, кстати, с ногами? Сидя на закат смотреть удобнее. – Когда сидишь, он по-другому видится… – договорив, Дин сам понял, что сказал и замолчал, растерянно посмотрев на Генри. – Это не моего мира закат и неизвестно, что отличает этот, третий мир, от наших. Но если мы видим тут закат, то и грань между мирами в этом месте тоньше, – предположил Поттер. – Скорее всего. Может быть, Хогвартс не даром стоит именно на этом месте и у нас, и у вас. Нам близость других миров позволяет расширять горизонты возможного, изучать новое, а вам… – Постигать магию. Тогда важно не только как проводила свои опыты Гермиона, но и где! Возможно, миры не обязательно действуют по правилу «человек прибыл, человек убыл», а просто на мгновения грани между нашим и вашим мирам стали тоньше, Грейнджер ушла в мой мир, а я случайно перешёл в ваш, – продолжил рассуждать Генри. – Тогда попытку вернуть Гермиону проще проводить в том месте, в котором появился ты: ты хотя бы можешь сказать, где был, – кивнул Томас и обнял, крепко, мимолетно, Поттера. – А ты умеешь мыслить логически! – Магия, между прочим, тоже требует логики и знаний, – рассмеялся Генри. – В смысле? Это разве не так – взмахнул палочкой и превратил храпящего Долгопупса в тихую жабку? – откровенно удивился Дин. – Во-первых, ты должен знать конкретное заклинание или приготовить конкретное зелье, а во-вторых, согласно законам магии – получившаяся из Невилла жаба продолжит храпеть, при том далеко не факт, что тише, чем сам Невилл, – рассмеялся Поттер, поворачиваясь вновь лицом к красивому закату в неизвестном мире. – Вот не бывает ничего совершенного, – выдохнул Томас, тоже вглядываясь в небо. – Придется по старинке, использовать беруши.